Алешка тут же смекнул свою выгоду:
– Два крокодила - одно яйцо. Страусиное.
Продавец вздрогнул от счастья. Но не уступил:
– Один крокодильчик, вот этот, самый юный, плюс корм для него.
– Сначала крокодил? - попытался схитрить Алешка.
– Вечером деньги - утром стулья.
– Договорились, - важно кивнул Алешка. - Будут вам или деньги, или стулья.
И мы пошли дальше по рядам - любоваться многообразием земной, водной и земноводной фауны нашей планеты.
– Эх, Дим, - вздохнул Алешка, глядя, как скачет в клетке простая красивая синичка. - Был бы я миллионер, я бы их всех купил, одним разом. - Он задумчиво помолчал. - И одним разом выпустил бы их всех на волю.
А когда мы садились в машину, жестко добавил:
– А людей, которые животных в клетках держат, я бы на их место пересажал. Годика на два.
Спорный, однако, тезис. Шибко спорный.
Тут пришел дядя Федор и стал укладывать в багажник какие-то железяки и даже запасное колесо.
– Вот так вот! - удовлетворенно захлопнул он крышку багажника. - Разжился. На то и Птичка.
А я и не знал, что, кроме живой природы, тут и неживой торгуют.
– Места знать надо, - поучительно сказал на это дядя Федор, садясь за руль. - Куда закатимся?
– В школу, - сказал Алешка.
– Соскучился? - ухмыльнулся дядя Федор.
– Беспокоюсь, - лаконично объяснил Алешка.
…И было от чего. Когда мы подъехали к родной школе, возле нее стояли две милицейские машины, плакала наша уборщица тетя Груня и сердито размахивал руками наш директор.
– Так я и знал, - прошептал Алешка.
Глава IX. МАМА УЛИТОК НЕ ЕСТ!
Дядя Федор предусмотрительно остановил машину поодаль, а мы с Алешкой вмешались в небольшую толпу зрителей.
Милиция на входе никого внутрь не пускала - там работала оперативная группа. По той причине, что в здании школы была совершена попытка кражи. С некоторым элементом насильственных действий. Об этом нам рассказала всхлипывающая тетя Груня, которую уже успели допросить оперативники. Результаты допроса: тетя Груня, как обычно, спала себе спокойно в учительской на диване. Под утро ей понадобилось выйти «по личному делу». А вот выйти она не смогла.
– Торкнулась в дверь - никак не отворяется. Уж я так шибко в нее билась - все без толку. Потом уж как ахнула и в калидор вылетела. Глядь - на полу моя швабра валяется. Тут я сильно испужалась. Поняла: кто-то меня этой шваброй снаружи подпер.
Картина прояснилась. Неизвестные лица выставили окно на втором этаже (в Алешкином, кстати, классе), проникли в здание, заблокировали дверь в учительскую, где отважно храпела тетя Груня, палкой от швабры и направились в спортзал. Там они перевернули все, что смогли, даже под старыми матами шарили - что-то искали.
– Даже акварий перепрокинули, - возмущалась тетя Груня. - Всю воду по полу разлили.
– А Невидимка? - спросил Алешка. - Рыбка там была.
– Никого там не было, - отрезала тетя Груня. И проявила прозорливость: - Это все эта… легенда ваша. Одни булки размокшие. И конфеты тухлые.
В общем, ничего полезного для себя грабители в спортзале не нашли. Тогда они поймали в коридоре тетю Груню и устроили ей допрос.
– Три мужика, - рассказывала она, - все в чулках на мордах - страшные! И говорят: где, бабка, зверей прячешь? Я говорю: у нас тут зверей, кроме тараканов, не водится. А ежели вы про школьников - так они все на каникулах. Поругались на меня и ушли.
Алешка у тети Груни любимцем был - он всегда с ней вежливо здоровался и подолгу беседовал, когда его выгоняли с уроков из класса. Она его очень уважала. И поэтому рассказала больше, чем милиции.
– Я, Леньк, так испужалась, так испужалась, в туалете спряталась. А потом думаю: дай-ка гляну, куда они еще полезут. Думаю, как бы буфет не ограбили. Тама с весны в белом шкафе булочки остались, невостребованные…
Эти булочки, наверное, уже в сухари превратились, они и в мае уже черствыми были, потому и остались невостребованными.
– …Но ничего больше вроде не взяли, я за ними на цыпочках кралась. Они все ругались на какого-то Борю. Нет, не Борю. Бирмана вроде.
– Бира? - уточнил внимательно слушавший ее Алешка.
– О! - тетя Груня обрадовалась. - Точно сказал. Бирма! Знакомый тебе?
Алешка дипломатично промолчал.
– Вот… А потом в окошко вылезли и уехали. Уж я так рада была!
Еще бы ей не радоваться - булочки с плесенью не забрали.
– А на чем уехали? - нетерпеливо спросил Алешка.
Тетя Груня подумала. Собрала на лбу морщины, потерла подбородок.
– На машине!
Ну не на паровозе же! Как у Лешки терпения хватает?
– На какой?
– На такой вот! - Тетя Груня широко развела руки, посмотрела на них критически и чуть свела снова. - Нет, на такой, помене.
– А цвет?
– Красная! Ну прям как морковка.
– Дим, - вдруг сказал Алешка. - Посиди с тетей Груней, успокой ее, а я сейчас приду. - И куда-то умчался.
– Посидим, теть Грунь, - тупо предложил я. - Успокоимся.
– Хороший у тебя братец, уважительный. Ты его не забижай.
Его забидишь!
Тетя Груня, очень довольная вниманием к себе, начала снова пересказывать мне все события минувшей ночи. Она была одинокая старушка, и никто на нее внимания не обращал. А среди тысячи учеников, наверное, особенно грустно чувствовать себя одинокой.
Незаметно тетя Груня в своем рассказе о совсем недавнем событии перебралась сначала в дни своей молодости, а потом и далекого детства.
– Лошадка у нас славная была, добрая, работящая. Уж тятька так ее холил, и мы за ней, как за дитем, ходили. Вот ее и свели со двора. Как же мы убивались! Я девчонка малая была, а попадись мне этот конокрад, уж я бы ему…
Что бы тетя Груня сделала конокраду, я так и не узнал - примчался запыхавшийся Алешка, почему-то с большой маминой сумкой. С которой она ходит на рынок. За продуктами. Но в сумке были не продукты.
Он поставил ее на скамейку, отдернул «молнию» и стал вытаскивать и ставить перед тетей Груней… наши автомашинки.
У нас в детстве скопилась неплохая коллекция моделей машин. Всяких и разных. Они стояли в прихожей, на полке за стеклом. И все ими любовались. Алешка притащил только легковые - «Волги», «Жигули», «уазики», «Москвичи». Там была даже и первая, советская «Чайка», черная и солидная.
Он поднимал по очереди каждую машинку и совал ее тете Груне под нос:
– Такая? Нет? Такая? Нет? А может, такая?
Тетя Груня заглянула в сумку, покопалась в ней и вытащила машинку красного цвета:
– Она самая!
Это была красная «Нива»!
Следственный эксперимент закончен.
Алешка снова уложил машинки в сумку, задернул «молнию».
– Спасибо, теть Грунь, до свидания.
– И тебе спасибо. Булочку принесть? Все равно их выкидывать.
Мы еще повертелись возле школы, хотя и так уже все было ясно.
Но вот кто такой Бир? Явно - главарь и организатор.
На следующий день мы это узнали. Совершенно случайно.
Вот как это получилось.
К нам пришла Ленка, принесла очередную порцию Алешкиных заданий на лето. Алешка сел их переписывать своим почерком и со своими ошибками.
Там было и задание по английскому языку - Лешкин класс экспериментальный, они иностранный изучают с первого класса. Правда, без никакого результата. Как в «Денискиных рассказах». За все лето одно слово: «Пит - это по-английски Петя!»
Алешка старательно списывал упражнения, листал учебник английского… и вдруг замер.
– Дим! Смотри!
Я взглянул. На вкладке - цветная картинка со всякими животными. И под каждым зверем английское его название.
– И что?
Алешка ткнул пальцем в бурого медведя, сидящего на задних лапах с ульем в руках. То есть в лапах.
– Медведь, - сказал я. - По-английски bear.
– Бир! - сказал Алешка подозрительно спокойно. - Мистер Бир. А по-нормальному - господин Медведев.
Все сошлось. Бир, Медведев, наши враки о школьном зоопарке, пацаны, которые будут собирать сведения о домашних и диких животных, кража в школе.
Какие же мы дураки!…
Мама позвала нас ужинать. Папа что-то проворчал из кабинета, а мы с готовностью перебрались на кухню.
Стол был еще не накрыт, но на нем уже стояла какая-то стеклянная банка с крышкой.
– Это что? - мама взяла ее в руки. - Какая-то гадость.
– Это, мама, улитки, - сказал Алешка, снимая с сушки тарелки. - Очень свежие.
– Я не буду, - брезгливо вздрогнула мама.
– Это не тебе, - засмеялся Алешка.
– Дяде Федору? - спросила мама.
Дядя Федор частенько заглядывал к нам на ужин. Это у него называлось - пообщаться.
– Пообщаемся? - спрашивал он с порога и, не дожидаясь ответа, топал на кухню.
Мне кажется, он всегда был относительно голодным. А сам он про себя говорил: «У меня аппетит очень резвый. Я вообще - аппетитный». А я думаю, у него маленькая пенсия, а за ремонт машин он со своих клиентов денег никогда не брал. Бескорыстный такой. Я вообще заметил - чем беднее люди, тем меньше в них жадности.
– Дяде Федору? - повторила мама вопрос.
– Дяде Федору? - повторила мама вопрос.
– Крокодильчику, - сказал Алешка, расставляя тарелки. Он всегда, когда что-нибудь натворит, становится очень заботливым и внимательным. «Полы моет, посуду пылесосит».
– Какому еще Крокодильчику? - насторожилась мама. - Что за странная фамилия.
– Обыкновенному. Ложки или вилки класть? Он, мам, очаровательный. Лупоглазый такой. Как твоя тетя Наташа. И глазки такие же желтые. И зубки такие же мелкие.
– Хватит глупости болтать, - сердито сказала мама. И пошла в ванную мыть руки перед едой.
И тут же на всю квартиру вдруг раздался ее крик. В котором сочетались неожиданный страх, брезгливость и отчаянье.
Когда мы выскочили в коридор, папа уже был там, сжимая в руке пистолет. Мама стояла, прислонившись плечом к стене, с широко раскрытыми глазами и, делая рукой слабый жест в сторону ванной, заикалась:
– Чу… Чу…
– Чужой! - понял ее папа. С размаха отворил дверь ванной и вскинул пистолет.
– Чудовище! - наконец-то выговорила мама.
А папа сунул пистолет в карман, усмехнулся и сказал нежно:
– Чудовище у тебя за спиной.
Мама подпрыгнула и обернулась. За ее спиной стоял Алешка с немного виноватой мордочкой. И удивленной одновременно - из-за чего, мол, такая паника с пистолетом?
Я заглянул в ванную.
В наполненной ванне блаженствовал очаровательный крошечный крокодильчик. Он лежал на самой поверхности воды, вернее под самой поверхностью - из нее торчали только желтые выпуклые глазки и кончик длинного носа, - и было похоже, что, несмотря на весь шум, он сладко дремлет.
– Пусть поживет, - просительно буркнул Алешка.
– А я? - спросила мама в отчаяньи.
– И ты, - Алешка пожал плечами. - Он долго будет маленьким, не бойся. Лет пять. А потом мы его отдадим в зоопарк.
– Вот и хорошо, - легко согласилась мама. - Дима, сними со шкафа чемодан. Я эти пять лет пока у своей мамы поживу. Там крокодилы не водятся. И других чудовищ, - она выразительно взглянула на Алешку, - там тоже нет.
Насилу мы ее уговорили. Мама согласилась остаться в квартире с «чудовищами» только после того, как папа достал с антресолей нашу старую детскую ванночку и поставил ее в нашей комнате.
Мы натаскали в нее воды, и Алешка бережно перенес туда Тотошу и принялся кормить его улитками. Свежими.
Мама смотрела на все это с ужасом. И отвращением.
Вечером, когда мы с Алешкой уже задремывали, послышался ее виноватый голос:
– Отец, ты меня любишь?
Папа что-то буркнул в ответ.
– Тогда лезь опять на антресоли. Сними чертежную доску.
– Поработать решила?
– Поспать! - резко ответила мама. - Я не хочу, чтобы ночью эта тварь залезла ко мне под одеяло.
Папа, вздыхая и поругиваясь, слазил на антресоли, с грохотом стащил оттуда старую чертежную доску и накрыл ею ванночку с «чудовищем».
История с Тотошей наделала много шума в нашей семье.
– Я понимаю, - сердилась мама, - конечно, нужно любить животных. Но не до такой же степени!
– А до какой? - уточнял Алешка.
– Достаточно просто их не обижать.
– А помогать им надо? Когда они в беде. Накормить, например.
– Накормить! - вспылила мама. - Но не родной же матерью крокодилов кормить!
Тут даже папа рассмеялся.
А мама демонстративно включила телевизор. И стала раньше всех участников игры отгадывать ответы. Только на все вопросы она почему-то бормотала один и тот же ответ:
– Крокодил!
Но постепенно мама смирилась и успокоилась. Даже привыкла. И даже подходила к ванночке и смотрела, как шустро плавает в ней Тотоша. Он даже подплывал к ней поближе, тыкался носом в край ванночки, будто хотел извиниться за то, что так напугал эту милую женщину.
– Он не кусачий? - иногда спрашивала мама Алешку. - Не родственник тому Джонни, который обедает человеческими носами?
– Что ты, мам! - возмущался Алешка. - Он всякую гадость не ест!
Но на ночь мама никогда не забывала уложить на ванночку чертежную доску и придавить ее своим утюгом и папиными гантелями.
А мы продолжали свою борьбу за права животных. У нас появилась уверенность, что существует поганая преступная группировка, которая похищает редких животных и либо берет за них замаскированный выкуп, либо продает задорого другим желающим. И деятельность этой группы становилась все более активной. А руководил ею известный вам господин Медведев по кличке Бир.
С него мы и начали…
Глава X. НАЖИВКА ВРОДЕ ПРИМАНКИ
В институт мы теперь заходили без проблем. Как штатные сотрудники. Ученые мужи. Коллеги. Нам даже выписали временные пропуска на целый месяц. Алешка по этому поводу, конечно, высказался:
– Ишь, постарались. Да мы эту лавочку за два дня разнесем. Да, Дим?
– Как получится. - Я не был настроен так оптимистично.
Кабинет Бира был заперт. Мы присели на подоконник напротив двери. Алешка легкомысленно болтал ногами. А я даже не представлял, с чем мы пришли к Медведеву. И спросил Алешку. Тот мгновенно ответил:
– Как всегда - с враньем. Мы ему назначим встречу, скажем, что нашли у дяди Федора редкую летучую мышь. В гараже. Он придет, а там вместо летучей мыши ходячий тигр. Амурский, например.
– А где же ты его возьмешь?
– В Москве, Дим, что угодно можно достать. Были бы деньги. - Современное дитя. Но с романтическими принципами.
– Денег у нас нет.
– Обменяем на что-нибудь.
Ага, страусиное яйцо на крокодила. Понравилось ему. Хорошо еще, папа об этом не знает.
Тут мимо нас прошел было молодой ученый. Остановился.
– И чего вы, воробьи, здесь расселись?
– Профессора Медведева ждем, - ответил я. - Для консультации. Нам очень его лекция понравилась. Про белых медведей с черными носами.
Молодой ученый расхохотался:
– Профессор Медведев!… Профессор… Шарлатан он, а не профессор.
Сами знаем, чуть было не вырвалось у меня. А Лешка тут же почувствовал, что можно схавать хорошую добычу в виде информации. Главное, как следует человека разозлить.
– Это вы от зависти говорите. - Алешка сделал вид, что очень оскорбился за профессора. - Он великое открытие сделал. А вы сделали?
Но молодой ученый не разозлился. Он улыбнулся и присел рядом с нами на подоконник. У него было симпатичное курносое лицо и веселые глаза.
– Ну, как сказать… Великие открытия редко случаются. Но и нам кое-что удается. Так, по мелочи.
Как ни странно, но у меня эти слова почему-то вызвали уважение. Лешка тоже разинул рот.
– А чего вы открыли по мелочи?
– Да так, не стоит вашего внимания.
– А вы кого изучаете?
– Царя зверей, - скромно сказал молодой ученый.
– И фамилия ваша, - догадался Алешка, - конечно, Львов или Львовский.
– Не угадал, - удивился такому смелому предположению молодой ученый. - Но зовут меня действительно Лева. А вас?
Мы представились. И здорово разговорились, забыв о том, что нам надо разозлить этого симпатичного Льва. Нет, он, конечно, не Лев, а именно Лева.
– Вообще-то, - сказал он, - лев не очень-то царь зверей. Красивый, конечно…
– Они все красивые, - сказал Алешка, - даже крокодилы.
– Ты прав, - кивнул, соглашаясь, Лева. - Некрасивых животных нет. И плохих тоже. Все они живут по законам природы. И почти никогда их не нарушают.
– Не то что люди, - буркнул Алешка. - А почему он все-таки не царь?
– Хотя бы потому, что это, пожалуй, одно из самых ленивых животных. Поел - и на бок.
– Ну и что? - заспорил Алешка. - А что ему еще делать? Он же царь! Ему же не надо целый день пастись, как какой-нибудь зебре.
В общем, разговор пошел. Лева рассказал нам много интересного. Оказывается, лев и правда не очень-то царь зверей. Даже несколько гиен могут отбить у него добычу, а сам он уступает дорогу и слону и носорогу. А иногда и жирафу. И самое неожиданное - лев не такой уж обжора. За год он съедает (и то не целиком) всего около двадцати антилоп. Так что обвинять его в том, что из-за его аппетита их становится все меньше - несправедливо.
– А где же вы их изучаете? - спросил Алешка. - В зоопарке?
Лева вздохнул.
– В основном. Раньше ездил в экспедиции в Африку. Когда у института были деньги.
– А чего же теперь их нет?
– Это не ко мне вопрос, - опять вздохнул Лева. - Правда, сейчас снова деньги в институте появились, когда пришел новый начальник отдела, но нам их все равно не выделяют. Куда-то эти деньги исчезают. Да, впрочем, вам это не интересно. - Тут специалист по царям зверей издал какой-то странный смешок.
А мы сделали вид, что этот смешок очень нас задел. За живое, как говорится.
– Это вы так насмешливо про профессора Медведева? - возмутился Алешка. - Про человека, который полжизни провел в экспедициях среди льдов и метелей? Который с живыми медведями на дрейфующих льдинах фотографировался?
Дядя Лева откровенно расхохотался:
– В экспедициях на Севере? Да он там наказание отбывал. За мошенничество. Как он ученым стал, ума не приложу! А медведи… Это, ребята, один и тот же медведь, который у него в кабинете стоит. Все это - фотомонтаж. С чучелом. - Тут он хмыкнул: - Даже чучело у него не полное.