Innominatum. Неназываемое - Розов Александр Александрович "Rozoff" 7 стр.


…Людвиг остановился напротив девочки лет 12. Худенькое смуглое существо полутора метров ростом, одетое, как все здешние работники, в длинную серую рубашку из какого-то дешевого полотна, подпоясанную лентой из такого же полотна. Обуви нет (мажордом, если спросить, конечно, ответит, что это такая бенгальская традиция, ходить босиком).

— Как тебя зовут? — спросил Людвиг, сделав свой голос предельно безразличным.

— Меня зовут Пачи, хозяин, — ответила она, продолжая смотреть в землю.

— Подними лицо, — сказал он, и через мгновение встретился взглядом с ее огромными, черными испуганными глазами на круглом полудетском личике. Полные темные губы девочки дрожали.

— Пачи значит «пятая», сэр, — проинформировал подошедший Раис-Оглу, — здесь часто называют детей по номерам. Еки, Дуи, Тин, Чар, Пачи, Чхои, Шати, Ати, Нои, Доши.

— У кого-то из работников есть десять детей?

— Да, сэр. Бывает и больше. Вилланы в самом начале приехали сюда уже с детьми.

— Значит… — сказал Людвиг, поворачиваясь к девочке, — ты пятый ребенок в семье?

— Да, хозяин.

— Ну, что ж… — он задумался.

— Вы ее берете, сэр? — спросил Раис-Оглу.

— Я бы взял, а что для этого надо сделать?

— Ничего, сэр… Пачи, садись в машину, на заднее сидение, между охранниками…

— Да, мажордом, — ответила девочка и, как заводная игрушка, зашагала к джипу.

По реакции мажордома и охранников, Людвиг понял, что этим своим поступком снял значительную долю подозрений, и сходу стал почти «своим»… А реакция работников окончательно убедила его, что они здесь находятся на рабском положении.

Через четверть часа, джип через ворота в железной ограде въехал во двор центральной усадьбы — примитивного, но основательного двухэтажного кирпичного здания. Можно сказать, что это была обычная колониальная голландская усадьба образца XIX века. И, разумеется, хозяйские комнаты имели впечатляющие размеры и строгую, но дорогую отделку. Существовал тут и специальный охотничий кабинет, с отличной коллекцией охотничьих ружей и охотничьей одежды для экваториальных джунглей. Выбрав себе экипировку, переодевшись и проверив работу карабина-полуавтомата «Benelli-Argo», Людвиг напихал в карманы приличное количество патронов с картечью и спросил:

— Аджан, где здесь лучше всего романтично прогуляться с девушкой, а при удачном стечении обстоятельств, подстрелить какую-нибудь дичь?

— Вы хотите пойти один, сэр? — удивился турок.

— Нет, я же сказал: с девушкой. Зачем я ее, по-вашему, выбирал?

— Да-да, я понимаю, сэр, но, наверное, лучше взять с собой охрану…

— Может, мне и в постель брать охрану? — язвительно-ледяным тоном поинтересовался Людвиг, — или, здесь нет ни одного уголка природы, где можно спокойно отдохнуть?

— Конечно, есть, сэр. Я просто беспокоюсь: вдруг девчонка сбежит?

— А вы заметили, Аджан, что я беру с собой ружье?

— Ах да, я не сообразил. Извините, сэр. Я покажу вам на карте. В трех километрах от усадьбы есть очень красивое и удобное место…


Место действительно оказалось замечательное. Маленькое сухое плато, поднятое над заболоченными джунглями, и заросшее кустарником не сплошь, а пятнами, как парк в английском стиле. Было тут прозрачное озеро с каменистым дном и мягкая травка на берегу… Окажись Людвиг в похожем ландшафте, в более цивилизованной стране, и в компании симпатичной взрослой девушки, после знакомства, например, в дансинге… Людвиг мысленно представил себе эту картину, и вздохнул.

— Ты другой, — негромко откликнулась Пачи.

— Хм… — произнес он, с удивлением глядя на этническую бенгальскую юниорку.

— Это видно, — пояснила она.

— Так… — Людвиг побарабанил пальцами по прикладу карабина, — откуда это видно?

— Когда тебе кланяются, — сообщила она, — у тебя лицо, как будто ты ешь лимон.

— Это очень заметно? — спросил он.

— Заметно, если быть внимательным, — сказала Пачи, сделала паузу и, после нескольких секунд нерешительности, добавила, — Ты смотришь на женщин не так.

— Не так, как кто?

— Не так, как хозяин-лорд, которого застрелили.

— Ах, Джозефа застрелили? Ты уверена? А кто это сделал? Мажордом? Охранники?

— Оранг-хутани, — ответила она.

— Девочка! — Людвиг вздохнул. — Что ты мелешь? Орангутанги не стреляют в людей. Кроме того, они водятся только на Борнео, в тысяче миль к западу отсюда.

— Оранг-хутани, — повторила она, — лесные люди, которые называются «дони».

— Черт! — он хлопнул себя ладонью по лбу, — Я забыл, что по-малайски Оранг-хутани значит «лесной человек». А дони, это племя папуасов?

— Лесные люди, — повторила Пачи, — Хозяин-лорд, и охранники пошли в лес, хотели охотиться на оранг-хутани, а те убили их стрелами из охотничьих луков.

Молодой «лорд» хмыкнул и покачал головой.

— Ну и поместье. Охота на людей… А что не так с моими взглядами на женщин?

— Тебе не интересны женщины, — пояснила девочка, — ты притворялся в деревне.

— Так… И это тоже было заметно, если быть внимательным?

— Да.

— Понятно… А если ты такая внимательная, то скажи: за нами сейчас следят?

— Да.

— Охранники?

— Да.

— Черт… Как это мило с их стороны… Где они?

— Они не очень близко, ты только не смотри. Они за пригорком у левого края озера.

— Понятно… Слушай, Пачи, я предлагаю тебе сделку.

— Сделку? — переспросила девочка.

— Сделку, — повторил он, — Ты поможешь мне притворяться, а я помогу тебе, например, переехать в какое-нибудь нормальное место.

— Переехать в нормальное место? Куда?

— Например, в Австралию или в Новую Зеландию.

— Я не знаю, где это.

— Не очень далеко. Можно долететь на самолете. Это хорошие страны.

— Хорошие… — она задумалась, а потом решительно кивнула. — Я тебе помогу.

— Отлично. Сейчас давай думать вместе, как обмануть тех, кто за нами следит.

— Это просто. Надо сделать, как делал тот лорд-хозяин, которого застрелили.

— Гм… — произнес Людвиг.

— …Он, — продолжала девочка, — приказывал женщинам раздеваться и плясать. Потом он иногда вязался с кем-нибудь из женщин, а иногда нет.

— Гм… Ты это сама видела?

— Да. Все видели.

— Черт… — буркнул Людвиг.

— Мне плясать? — спросила она.

— Гм… Да, Пачи. Пляши.

Двое охранников, посланных наблюдать за новым лордом-плантатором, с интересом посмотрели, как голая девочка пытается выполнять движения в стиле низкопробного стриптиза (вариант не для эстетов, а для портовых гастарбайтеров). Потом один из охранников буркнул.

— Тощая, как ящерица. И что этот парень-лорд в ней нашел?

— Он такой же извращенец, как его дядя, — заметил второй охранник.

— Ты это, — строго сказал первый (старший в двойке), — не очень-то.

— Я вообще могу молчать, — обиженно проворчал второй.

— Просто, следи за языком, а то мало ли, вдруг нас кто-то слышит — сказал первый, еще некоторое время молча наблюдал стриптиз, а потом спросил, — как ты думаешь, он ее будет здесь трахать, или просто будет смотреть, как эта мартышка кривляется?

— Думаю, здесь не будет, — ответил второй.

— Жаль, — первый вздохнул, — забавно было бы посмотреть.

Второй охранник угадал. Примерно через час, молодой лорд дал уставшей девочке знак одеться, и идти за ним. Так они и вернулись в усадьбу. А два охранника в обтекаемых выражениях доложили Аджану Раис-Оглу: этот новый лорд такой же извращенец, как старый. Ничего нового и удивительного. Яблоко от яблони недалеко падает.

Следующее утро.

Авалон.

В 9:30 лорда Поула Грейвера, канцлера Авалона разозлили. Произошло это во время омовения, когда Грейвер возлежал в бассейне, в умеренно теплой воде, засыпанной разноцветными свежими лепестками цветов. Четыре совсем юные девушки усердно массировали полное и несколько вялое тело 57-летнего лорда. Пятая девушка так же усердно перебирали струны арфы, сидя около бассейна…

И в этот момент прибежала девушка — курьер, со спутниковым телефоном. Вызов был от мистера Белкрайта, фактического владельца нескольких ритейлорских сетей, через которые сбывалось почти двадцать процентов презервативов «Lighting Quest». Каждый пятый доллар выручки компании Поула Грейвера и его партнеров в Европе и Англии зависел от решений мистера Белкрайта. Белкрайт был недоволен: ему доложили, что потребительские претензии по «Lighting Quest» слишком медленно рассматривается производителем, что бросает тень на все магазины сети. И Белкрайт заявил, что может переориентироваться на более оперативных производителей с Тайваня. Грейверу (отвечавшему в совете директоров «Lighting Quest» за сектор работы с торговыми сетями) пришлось унизительно выкручиваться и давать личные заверения. В итоге, Белкрайт пока что согласился сохранить отношения со старым поставщиком но…

…Но утро лорда — канцлера Авалона было безнадежно испорчено. Он молча вышел из бассейна, и пихнул спутниковый телефон в руки замершей и испуганной девушки — курьера. Продолжая думать об испытанном унижении, Грейвер подождал, пока четыре девушки, выполнявшие функции массажисток и мойщиц, нежно разотрут его тело пушистыми полотенцами, и оденут в тогу из снежно-белого шелка. После этого, он, не чувствуя особого аппетита, направился в зал для завтраков. По заведенному порядку, рапорты, доносы и прочие сообщения, он выслушивал там.

В первую очередь Грейвер решил выслушать сержанта охраны из Эссома, поместья Илбриджа, куда вчера, сразу после прибытия, поехал Людвиг, племянник покойного Джозефа. Этот Людвиг унаследовал долю в Авалоне и поместье Эссом спонтанно, в результате какого-то вздора в завещании Джозефа, и теперь предстояло решать: не создаст ли случайный человек серьезных проблем? Очень не хотелось устраивать ему «несчастный случай». Еще одна случайная смерть через короткое время после гибели Джозефа на охоте, могла вызвать многочисленные подозрения. Лучше бы включить Людвига в общее дело — если, конечно, он к этому пригоден…

— Давай, сержант, говори, я тебя слушаю, — пробурчал лорд — канцлер.

— Э-э, — сержант поскреб пятерней в затылке, — мистер Грейвер, я не умею по-светски переиначивать слова. Разрешите доложить прямо, как есть.

— Хорошо. Докладывай простыми словами.

— Ну, если простыми… — сержант опять почесал в затылке, — …Этот младший Илбридж похож на старшего. Ему тоже нравятся охотничьи ружья и девочки-малолетки. Но есть разница. Младший Илбридж… Я извиняюсь, мистер Грейвер, но…

— Что — но?

— …Но он, по-моему, алкоголик, и у него по пьяни течет чердак.

Сержант для иллюстрации постучал себя кулаком по макушке и продолжил.

… — Младший Илбридж вчера взял себе девчонку, прямо с плантации, потом взял еще ружье и повел эту дуру на озеро, учить уму-разуму. Заставил ее плясать голышом, как делал старший Илбридж, а потом повел обратно в усадьбу. А за обедом выжрал целую бутылку виски, почти не закусывая. Ну, как при запое.

— Дальше? — буркнул лорд — канцлер.

— Ну, дальше он взял ружье, выстрелил два раза в потолок и приказал всей прислуге построиться во дворе. И чтоб подняли новозеландский флаг. Этот Людвиг, он ведь из новозеландского Нортленда. Киви-деревенщина, как говорит наш лейтенант.

— Вашему лейтенанту надо быть повежливее, — буркнул Гревер, — Что дальше?

— Дальше, он заставил прислугу стоять по стойке смирно, и петь новозеландский гимн. Никто не знал слова. Он сказал Аджану Раис-Оглу распечатать с компьютера и раздать всем, кто умеет читать. Ну, как-то начали петь. А Людвиг кричал, что все фальшивят, и стрелял в воздух, для испуга. Потом он пошел в кусты блевать, а потом сел в гостиной смотреть телевизор и заснул. А к ужину проснулся, немного поел, выпил полбутылки шампанского, и пошел трахать девчонку. Девчонка визжала с перепугу, а Людвига так развезло после шампанского, что ничего не получилось. Тогда, он заехал девчонке по морде, подбил глаз, и стал кричать, что все в доме шумят и мешают трахаться. Потом снова пошел блевать. Потом вернулся, и повел девчонку во двор расстреливать.

— Расстреливать? — переспросил Поул Грейвер.

— Да. Он кричал, что она ведьма, потом поставил ее к стенке, стрельнул, попал в окно, сказал, что ружье кривое, и приказал Раис-Оглу принести другое ружье. Тот, конечно, притормозил, и дождался, пока Людвигу надоест эта игра. И точно. Ему надоело, он приказал, чтобы девчонку уложили спать, а перед сном дали ей килограмм шоколада. Потом он пошел, сам взял в баре бутылку ликера, сел смотреть порно по телевизору, уронил бутылку, полез за ней под стол, и заснул. А Аджан Раис-Оглу заранее позвал доктора Голдбана, тот подошел, посмотрел, и сказал: «риска нет, пусть проспится».

— Вы так и оставили Людвига под столом?

— Нет, мы потом приказали прислуге, чтоб его помыли и отнесли в кровать.

Лорд-канцлер медленно кивнул и произнес.

— Хорошо. Я надеюсь, он уже проспался. Поезжай в Эссом и привези его.

— ОК, мистер Грейвер. Но он ведь, наверное, захочет опохмелиться, а дальше…

— И что, сержант?

— Ну, он приедет сюда уже в хлам пьяный. Что я, алкоголиков, что ли, не знаю.

— Хорошо, — лорд-канцлер снова кивнул, — мы посмотрим на него пьяного. Поезжай, привези его, и побыстрее, но вежливо. Ты понял?

— Я понял, мистер Грейвер. Уже еду.

Проводив взглядом сержанта, лорд-канцлер поудобнее устроился в кресле, жестом потребовал чашку кофе, и задумался. То ли Людвиг действительно алкоголик, что в принципе не исключено. Его бизнес там, в Нортленде, лесопилка, а во всем мире на лесопилках пьют… Но, мера безобразий как-то слишком велика для первого дня на Авалоне. Значит, возможно, Людвиг притворяется. Если так, то вопрос: зачем? Тут в голову лорда-канцлера пришла мысль, что подозрения на счет Людвига могут быть следствием мнительности, вызванной испорченным настроением. Он снова вспомнил разговор с мистером Белкрайтом, и поморщился. Как это мерзко, когда внешний мир вторгается в жизнь лорда-канцлера Авалона и бестактно напоминает о той далеко не верхней ступеньке на бизнес-лестнице, которую занимает некто Поул Грейвер… Лорд-канцлер взял с серебряного подноса чашечку кофе, сделал глоток, и буркнул.

— Пусть докладывают старшие по плантациям. Я послушаю. Но кратко.

— Я повинуюсь, милорд, — откликнулся мажордом, и низко поклонился.

…Лорд Грейвер начал слушать монотонные доклады про то, как выращивается и как обрабатывается урожай, как плодятся люди, свиньи и лошади, и как идет освоение и ирригация юго-западных участков, и что известно о туземцах. Это было скучно, хотя необходимо. В другие дни, эта скучная процедура даже нравилась Грейверу, ведь она придавала основательность его титулу в Авалоне. Но сегодня, после разговора с этим подонком Белкрайтом, все воспринималось не так… Лорд-канцлер потребовал стакан ананасового сока, и мысленно вернулся к утренним событиям… Негодяйка-курьер со спутниковым телефоном в руке. Тупая рабыня. Испортила утренний прием ванны… Разумеется, Грейвер понимал, что девушка-курьер не виновата в звонке Белкрайта, но желание наказать кого-то за испорченное утро было сильнее логики.

Когда последний из старших по плантациям закончил доклад и откланялся, Грейвер повернулся к мажордому и лениво произнес.

— Я хочу покататься в коляске. Распорядись, чтобы запрягли вместо пони ту дурочку, которая была сегодня утром курьером. Ей больше подойдет роль лошади.

— Запрячь эту девушку вместо пони? — удивленно переспросил мажордом, — но милорд, упряжь сделана для лошади и не подойдет к человеку.

— Придумай что-нибудь, — тоном, не терпящим возражений, ответил Грейвер.

Через полчаса он убедился в изобретательности своего мажордома. Упряжь оказалась отлично подогнана к девушке, а в легкую коляску был положен тонкий хлыст — очень полезная штука, если хочется чтобы «лошадка» бежала резвее. Прокатившись таким образом вокруг акрополя Авалона, по дорожке, идущей параллельно рву вдоль всей городской стены, лорд-канцлер пришел в замечательное настроение. Перед началом традиционной встречи в Палате Великого Собрания, он додумал некоторые детали. В частности, он пришел к выводу, что девушка, игравшая на арфе, во время утреннего омовения, сильно фальшивила, поэтому тоже должна быть превращена в пони… Когда лорды расселись по местам, Грейвер изложил им предложение о сегодняшних играх в Колизее: устроить гонки упряжных колясок на дюжину кругов…

Людвиг Иллбридж приехал, когда лорды, после собрания и обеда уже начали занимать места на трибунах Колизея, и был встречен суетливым толстым лысым мужчиной лет немного меньше 60-ти, одетым в золоченую тогу.

— Лорд Илбридж, я весьма рад знакомству с вами. Я лорд Эйб Шепард, распорядитель Колизея.

— Уф… — произнес Людвиг, икнул, и ответил, — я тоже рад, лорд Эйб. Хотя, если честно, сегодня я слегка не в форме… Акклиматизация, знаете ли.

— Да, конечно, акклиматизация, — Шепард кивнул, — но, вы неплохо держитесь.

— Я почти всегда крепко держусь на ногах, — гордо сообщил Людвиг, вынул из кармана плоскую бутылку с виски, отвинтил пробку, сделал пару глотков, и протянул бутылку Шепарду, — хотите попробовать? Это отличное пойло из дядиного бара.

— Э… Спасибо, но нет. У меня от крепких напитков покалывает печень.

— Сочувствую, — Людвиг слегка пожал плечами и покачнулся, восстановил равновесие, завинтил пробку и сунул бутылку обратно в карман.

Распорядитель Колизея хитро улыбнулся и спросил:

— А вы смогли бы вести автомобиль в таком… Э… Приподнятом состоянии духа?

— Вести тачку? Да запросто! Хотя, мне больше нравится байк! Р-р-р, — Людвиг сделал правой рукой выразительное движение, будто поворачивал ручку акселератора на руле мотоцикла, — …Как дашь по трассе сто сорок км в час, так сразу чувствуешь в мозгах этакое остекленение. Круто! Правда, дорожные копы это не одобряют. Но здесь их нет, верно? Здесь свободный мир! Мой дядя знал, куда вкладывать бабки!

Назад Дальше