Но Андрей понимал, что сделать это он не в состоянии. Не потому что такая «беседа» было бы предательством Лены, а он совсем не хотел ее предавать. Просто с момента их знакомства он не мог этого делать. Не мог и все. Как не может нормальный человек съесть таракана или умыться из сточной канавы. Но надо было на что-то решаться.
– Попросите, пожалуйста, заведующую, – сказал Дорин неожиданно даже для самого себя.
– Я вас как-то не так обслуживаю? – с плохо скрываемой ненавистью спросила «Любовь».
– Нет. – Андрей почувствовал себя уверенней. Принятое, даже подсознательно, решение всегда помогает твердо встать на ноги. – Моя просьба не имеет к вам никакого отношения.
Эти слова разозлили «Мирей Матье» еще больше. Очевидно, мужчина, который «не имеет к ней никакого отношения», вызывал в ней пароксизм ненависти даже больше, чем тот, который пытался к ней это отношение иметь.
Она швырнула на прилавок книгу, которая оказалась дешевым детективом, и, виляя бедрами, двинулась к видневшейся позади двери.
«Какое мне дело, в конце концов, – сказал себе Дорин, – не я ломал, не мне чинить. Почему я должен на себя все это вешать?»
С заведующей все оказалось просто. Улыбчивая толстушка высунулась из дверей, несколько испуганно разглядывая Андрея. Он улыбнулся и вежливо поздоровался. Поняв, что скандала не будет, толстушка расплылась в ответной улыбке и жестом пригласила Дорина в кабинет.
– Вы уж простите Любочку, она одна живет, ребенка воспитывает, – сказала заведующая, закрывая дверь в кабинет.
– Я думаю, у вас ровно половина коллектива в таком положении, – отозвался Андрей.
Толстуха замерла, задумалась. На ее бейджике было написано «Эльвира Викторовна».
– А ведь вы правы, – удивлению ее не было границ. – Я и сама такая…
– Эльвира Викторовна, – Дорин положил на стол браслет, который все это время держал в руках, – я недавно купил у вас брошку из этого комплекта…
– Черный агат, турмалин, адуляр, золото пятьсот восемьдесят пятой пробы, – профессионально отметила хозяйка кабинета. – И что случилось? Если поломка – мы только месяц обратно принимаем. И то, только если брак.
– Нет-нет, все нормально. Просто я увидел сейчас у вас этот браслет – я его куплю – и подумал, может быть, вы их откуда-то постоянно получаете? Я бы хотел заказать еще серьги и кольцо.
– Так, конечно! – обрадовалась Эльвира. – Их Костя делает, – и, заметив вскинутые брови Дорина, добавила поспешно: – Вы не подумайте, он профессиональный ювелир, у него и лицензия есть. Мы с ним договор заключили, – гордо сказала она, – на эксклюзивное обслуживание. Сейчас я ему позвоню.
Она на память, не заглядывая в книжку, набрала номер. Оттуда послышались короткие гудки.
– Занято, – сказала Эльвира. – У вас, наверное, жена очень красивая? – добавила она, глядя на Андрея.
– Очень, – задумчиво подтвердил Дорин, потом тряхнул головой и спросил: – А почему вы так решили?
– Ну вы ей такие подарки покупаете, – мечтательно ответила хозяйка и опять набрала номер. – Костя? – спросила она. – У тебя занято было, я дозвониться не могла, а тут господин хочет заказ тебе сделать. – Она посмотрела на Андрея: – Передаю трубку…
– Костя? – спросил Дорин. – Здравствуйте. Меня зовут Андрей.
– Здравствуйте. Что бы вы хотели?
– Я уже купил брошку и сейчас покупаю браслет. – Дорин вопросительно посмотрел на Эльвиру.
– Черный агат, турмалин, адуляр, – подсказала она.
– Черный агат… – начал Андрей, но Костя перебил его:
– Да, я услышал – в виде бабочек. И что вы хотите?
– Серьги и кольцо, если можно.
– Сделаем. Заготовки у меня есть. Кольцо какого размера?
– Не знаю, – растерялся Дорин, – маленького.
– Ну вы тогда уточните и маме скажете, хорошо?
– Хорошо, договорились. – Дорин набрал побольше воздуха. – А такое интересное решение – каменные бабочки – вы сами придумали или где-то подсмотрели?
– Если честно, – сознался ювелир, – купил как-то у бомжа на рынке шахматы с таким дизайном.
«Шахматы…» В душе Андрея тонко запела какая-то струна.
– И где они сейчас, если не секрет?
– Какой тут может быть секрет, на верстаке в мастерской лежат, – ответил невидимый Костя.
ГЛАВА 9
30 марта, четверг
Гуру между двумя звонками успел получить щелчок по носу и поцелуй в щеку. Первое в супермаркете, куда он зашел за соком – ничего крепче кофе он не пил уже много лет. Он терпеливо приближался к кассе, наблюдая за девушкой, которая пробивала чеки. «Немного полновата, но в этом есть даже некоторая прелесть… Сонные глаза, пухленькие ручки с короткими, ухоженными пальчиками…»
Женя по-гусарски провел указательным пальцем по усам, от середины к краю рта и как будто подкручивая вверх. Он не манерничал, скорей это была самоирония, потому что уж кем-кем, но гусаром он себя не считал. Однако пухленькая прореагировала совсем неправильно. Она подняла глаза и почти сочувственно спросила:
– Пенсионное есть?
– Что? – опешил Гуру.
– У вас пенсионное удостоверение есть? – доброжелательно улыбаясь, повторила девушка.
– А что-о… я похож на пенсионера?
Он даже расстроился, глянул на свое отражение в витрине. Ну какое? Ну зачем? Ну откуда она взяла про пенсионера? Женя взглянул на часы – еще оставалось время постричься.
Здесь ему повезло больше. Красивая женщина с тонкой талией, крутыми бедрами и большой грудью заканчивала обрабатывать бабушку. Голову красавицы венчала сложная и очень идущая ей прическа.
«Что она здесь делает? – изумился Гуру. – На худой конец – путанить, а так и дорогой женой могла бы устроиться». И только когда она открыла рот, он понял:
– Бабашка, ну как вам стрыжка?
Гуру усмехнулся – приехала покорять Москву откуда-то с юга. Правда, несколько поздновато – женщине явно было под тридцать. Наверное, шалавой быть не хотела, поэтому осваивала профессию. Или просто с мужем развелась и начала с низкого старта.
Она хмуро пригласила Женю в кресло. Жужжать машинкой и щелкать ножницами получалось у нее довольно ловко, только когда взялась за усы, красотка сказала:
– Як же я не люблю усы и барады стричь…
– Зато очень пристойно получается, – честно признался Гуру. – Хуже было бы наоборот.
Девушка прыснула. Предыдущие пять минут она была несколько преувеличенно серьезной. Видно, достали ее многочисленные «ухажеры». Да и сейчас она быстро спряталась в свою раковину.
Почему-то мыть голову она повела Женю не до, а после стрижки. То ли от смущения, то ли от собственных каких раздумий, пока она это делала, небольшое количество воды протекло на рубашку Гуру. И пришлось ей (девушке) сушить ее (рубашку) феном.
– А если бы протекло дальше и ниже? – невинно спросил Женя.
Было очень интересно в зеркале наблюдать, как до нее доходит смысл его шутки. Она опять прыснула.
– Я вооще-та совсем не такая лапачка, которай здесь представляюсь, – она опять остановила себя, – так чта можна и схлапатать…
– Два вопроса, – сказал Гуру, когда она закончила.
Девушка настороженно смотрела на него, ожидая прямых приставаний или приглашения поужинать.
– Как вас зовут? И сколько я должен?
– Платить в кассу, пойдемте…
Она провела его в вестибюль, где сидела пожилая кассирша, и ушла обратно в зал. На пороге обернулась и сказала:
– А завут меня Инга.
Женя заплатил в кассу, что полагалось, потом вернулся и остановился на входе в зал:
– Инга, – она как раз заметала с пола в совок его волосы, – можно вас на секундочку?
Она опять напряглась и подошла к нему на негнущихся ногах. Он совершенно точно знал, что сейчас может увести ее за собой, но это не входило в его планы. Пока, во всяком случае.
– Вознаграждение персоналу не обязательно, но приветствуется, – процитировал он дежурную надпись из ресторанов.
С этими словами Гуру вложил ей в ладонь дополнительные сто рублей и вышел на улицу. Он понимал, что Инга его запомнила, и если в следующий его визит она еще не найдет спонсора или не выйдет замуж, то он легко может заполучить ее в собственность.
Правда, это совсем не значило, что он когда-нибудь зайдет. Просто ему хотелось стереть из памяти разговор в супермаркете, и это почти удалось.
– Что с ногой? – спросил Женя входящего Дорина. – Кофе будешь?
– Подвернул. – Андрей опустился на стул. – Нет, сок. Кофе у меня сегодня уже из ушей льется.
– Ты поэтому на Гришкиной машине?
Дорин не стал оборачиваться, хотя ему очень этого хотелось. Он был почти уверен, что с того места, где сидел Гуру, невозможно было увидеть ни запаркованную машину, ни его, когда он выходил из нее. Значит, Женя зачем-то наблюдал за его приездом специально. Чем-то это Дорину не понравилось.
– Я пригласил вас, господа, – начал Женя, потом прервал сам себя: – Хватит валять дурака. Я хочу продать вам с Леной свой магазин.
– Я пригласил вас, господа, – начал Женя, потом прервал сам себя: – Хватит валять дурака. Я хочу продать вам с Леной свой магазин.
Новость была настолько поразительной, что Дорин даже не отреагировал на то, что его опять в бизнесе объединили с женой. Он просто смотрел на Гуру и ничего не говорил. Хотя по слухам дела у того шли нормально, каждый имеет право закрыть бизнес и уйти на покой. Или Женя просто хочет сменить дислокацию? Все в словах Гуру было неожиданно, но совершенно непонятным было предложение магазина именно им – Елене и ему.
– А почему не Гришке? – спросил он.
– Он пустой как барабан, – усмехнулся Гуру. – Магазин есть, а денег ноль. Да и зачем ему мой магазин?
– А Лене? – Дорин намеренно подчеркнул имя жены.
– Чтобы держать такой салон, как она его заявила, надо иметь постоянную товарную подпитку, то есть держать еще несколько скупок по городу. Деньги у вас есть, – Женя то ли намеренно, то ли случайно не обращал внимания на попытки Андрея сохранить самостоятельность, – а с товаром могут быть проблемы. Одного твоего магазина недостаточно. А, как известно, два это ровно на сто процентов больше, чем один.
– А почему ты не предложишь кому-нибудь из дилеров, у кого нет магазина? Толстому, например?
– Толстому сейчас не до нас. Он что-то надыбал в Европе сумасшедшее и сейчас занят только этим.
Действительно, Славку Дорин встретил в самолете из Праги. Толстый усмехнулся, увидев у Дорина в руках журнал, который Андрей подобрал на месте смерти Найта. Он как раз читал статью о часах Картье.
– Нравится? – самодовольно спросил Славка. – Это я написал.
– А откуда ты знаешь про русского?
– В документах фирмы значится, что богатый купец из Нижнего купил часы для своего племянника.
– А ты имеешь доступ к документам?
– Я – нет, но мой приятель, итальянец, имеет.
– А чего ты в Праге делал?
Но Славка только загадочно улыбнулся в ответ.
– Так что ты скажешь? – прервал молчание Гуру.
Его словам про товарный голод и скупку нельзя было отказать в логике.
– А кто работать там будет? Ни я, ни Лена, даже когда она начнет заниматься бизнесом, не можем разорваться.
– А это второе мое предложение. У меня там работает Нинка. Она, конечно, дура дурой, но в нашем деле уже почти четыре года и какой-то минимум знаний у нее есть. Магазин продается вместе с Нинкой.
ГЛАВА 10
30 марта, четверг
Гуру уехал, а Дорин остался сидеть за столом, пытаясь разобраться в том, что только что услышал.
Встречаться с Костей, который, как оказалось, и жил, и мастерскую имел в Одинцово, нужно было только завтра. Они уже почти сговорились там в кабинете у Эльвиры на сегодня, когда хозяйка напомнила сыну, что он именно в четверг собирался съездить к бабушке и, соответственно, вечером занят.
Демонстрировать свой большой и одновременно совершенно непонятный для постороннего человека интерес к древней игре Андрей не хотел, он и так придумал довольно натянутую версию, почему он хочет посмотреть на них, сказав, что у него есть приятель, который шахматы коллекционирует. Дорин оказался совершенно не готов к такому повороту событий, он ожидал долгих и трудных поисков, приготовился выслушивать разговоры и раздавать деньги, поэтому неожиданно короткий и легкий путь несколько выбил его из колеи.
В общем они договорились, что Эльвира завтра привезет шахматы в магазин, а Андрей после двенадцати приедет их посмотреть. Дальше все по обстоятельствам. Дорин предпочел бы завершить эту историю сегодня, он готов был даже ехать в Одинцово и ждать под окнами, но хорошо понимал, что делать этого не надо.
Поэтому усилием воли он вытеснил из сознания Эльвиру, ее сына и несчастную «Любовь Матье». В разговоре с Гуру было немало загадок, теперь есть чем голову занять. Начнем с покупки магазина. Он посмотрел на часы и набрал номер. По его расчетам Японец должен был поесть полчаса назад и Лена сейчас вполне могла быть свободна.
– Как вы там? – спросил Дорин, услышав ее голос.
– Я все время сплю, – пожаловалась Лена. – Покормлю ее, и мы обе засыпаем.
– Нормально, еда плюс сон получается рост, а это – очень хорошее занятие для ребенка.
– Но мне-то куда расти? Или тебе мой рост не нравится?
– Мне в тебе не нравится только одно, то что ты сейчас не рядом со мной, – галантно отшутился Андрей. – У меня к тебе вопрос по делу: нам не нужен магазин Гуру?
– А он что, ты хочешь сказать, продавать его собрался? – спросила Лена после некоторой паузы.
– И нам первым предлагает, по крайней мере, так он сказал. – Дорин не заметил, что сам начал объединять себя с Леной. На словах, во всяком случае.
– А что у него случилось?
– По-моему, ничего – выглядит бодрым и веселым, как всегда. Может, с последней женой какие-то разделы? Да, прости, забыл, лавка продается вместе с продавщицей, некой Ниной.
– Это еще что за новости?
– Видимо, у него перед ней какие-то обязательства и он пытается их выполнить. Говорит, что она в бизнесе четыре года и кое-что понимает.
– Ты меня огорошил, – задумчиво сказала Андреевская, – надо подумать.
– Еще он говорит, что тебе все равно понадобятся скупки по Москве, чтобы товарный запас пополнять.
– Это он правду говорит. Тем более что и место подходящее. Там же проходной двор, принести могут все что угодно. А вся информация у тебя?
– Какая?
– Площадь помещения, поэтажный план, документы на аренду. Или он выкупил магазин?
– Не знаю, – отозвался Дорин. Он не ожидал такого напора.
– Ты можешь все выяснить, и мы потом подумаем вместе. Предложение интересное, но мало информации.
– Ты мне подготовишь список вопросов?
– Я сейчас сама позвоню Гуру, а ты, наверное, завтра съездишь туда, посмотришь на месте. Хорошо? Извини, Сонька вопит. Я тебя целую.
– И я тебя! – крикнул Андрей коротким гудкам.
Он почесал затылок. Такую Лену он пока не знал. Купить себе большой магазин, даже привести его в порядок, даже раскрутить на полную катушку – все это могло быть, в общем-то, женским развлечением, дорогой игрушкой, вроде арабского скакуна или шикарного загородного дома. Но вот создание сети антикварных магазинов – это уже явление другого порядка.
Хрупкая нежная акула капитализма. Интересно, как она отнесется к браслету и всему комплекту с бабочками? Брошь ей тогда понравилась.
Вернемся, однако, к Гуру. Поначалу, пока ехал на встречу, Дорин хотел рассказать Жене о событиях последних дней, о брошке и нападении на Настю, о смерти Найта у него, Андрея, на руках и о последних его словах. В обмен он надеялся получить информацию о том, кто был этот Найт, что он здесь делал и каким образом связан с Женей.
Но почему-то после вопроса Гуру о Гришкиной машине делиться этими сведениями ему расхотелось. Он оставил как возможный вариант рассказа только историю о смерти Найта и его последних словах.
Но в процессе беседы ему пришлось еще раз переменить свое решение.
– Ты знаешь, – сказал Андрей, когда они закончили обсуждать покупку магазина, – я тебе должен сообщить, если ты еще не слышал, не очень приятное известие. Тот человек, с которым ты был на презентации, его, кажется, зовут Найт?
– И в чем дело? – Женя как-то весь подобрался.
И это напряжение Гуру, когда Дорин только упомянул Найта, заставило Андрея еще больше сократить свой рассказ. Нормальной реакцией должна была быть фраза типа: «Да, Найт, точно. Ты знаешь, он у меня купил…» Или: «Верно, Найт. Он из Бердичева, очень симпатичный мужик…» Но уж никак не напряженная готовность к прыжку или защите.
– Он умер, – коротко закончил Дорин, пытаясь уловить неподготовленную реакцию собеседника.
– Не понял, – первой оценкой было изумление, – с чего ты взял?
«Не знал, – отметил Андрей про себя, – и не очень близко знакомы были…»
– Он умер у меня на руках в Шереметьево.
– Убили? – В голове Гуру явно заработал арифмометр.
«Ждал от него чего-то не совсем обычного, и версия о смерти и убийстве среди этого необычного присутствовала. Что-то осталось между ними, какая-то завязка, что-то меняет в жизни Гуру эта смерть…»
– Врач посчитал – сердце.
– Он что-нибудь сказал перед смертью? – Вопрос был задан безразличным тоном, слишком безразличным, пожалуй.
«Чего-то очень важного ты ждешь от меня, Женек. Смертельно важного. Только вот того, что я знаю, или еще чего-то? Рискнуть?»
– А кто он?
«Так ты вынужден будешь отдать хотя бы часть информации, ты ведь надеешься сейчас у меня что-то взять, значит, придется отдавать».
– Антикварный дилер из Мюнхена, – отозвался Женя и уставился на Дорина чуть раскосыми глазами.
«Понял, хочешь откупиться за ерунду, хотя про профессию я не знал и про Мюнхен тоже новость. Кто-то говорил недавно про этот Мюнхен…»
– А специализация какая?
– Не знаю, – Гуру попытался расслабиться, откинулся на спинку стула, но напряженная спина мешала ему сесть удобно. – Почему ты спрашиваешь? Он что-то сказал перед смертью?