Они втроем отправились в ближайшее кафе, где заняли самый дальний столик возле окна и заказали кофе.
Шубин слушал рассказ Ольги Астровой о своей подруге и не переставал удивляться. Получалось, что человек жил под чужой фамилией целых два года, и никому и в голову не пришло, что она носит чужое имя.
– Но зачем, как вы думаете, ей это было надо?
– Если я вам скажу, что ей никогда не нравилась ее собственная фамилия, вы, наверное, будете смеяться. Но это, я думаю, только одна из причин. Корни надо искать в Москве. Хотя перед тем, как туда уехать, тоже была история. Понимаете, я очень удачно вышла замуж и переехала в Питер. Понятное дело, что с Мариной мы стали встречаться редко, в основном летом, когда я приезжала в Саратов, чтобы провести отпуск с родными, с мамой… она тогда еще была жива. Я понимала, что мне многие завидуют. Мой муж работает в министерстве, занимает хорошую должность, мы живем в центре Петербурга в большой квартире, я работаю в банке, у нас дочь… А у Марины – одни проблемы. В институте недоучилась, влюбилась в какого-то парня, мечтала выйти за него замуж, да он внезапно уехал, бросил ее, ей пришлось делать аборт. Словом, все кувырком. И вот тогда-то, глядя на меня, и она загорелась уехать из Саратова, податься в Москву. Я пыталась понять, что она там собирается делать, ведь она ничего не умела… Она говорила что-то о модельном бизнесе, о том, что на первых порах готова даже мыть посуду в кафе, чтобы только зацепиться, как она любила повторять, в Москве. Я отговаривала ее. Говорила, что ей надо восстановиться в институте, получить диплом, пойти работать и попытаться устроить свою личную жизнь. Обычные советы… Но, видимо, они не были услышаны. Марина прямо-таки загорелась этой идеей порвать со своим прошлым и начать новую жизнь. Но для этого нужны были деньги. И тогда она стала меня искать. Дело в том, что к тому времени, как у нее все это случилось, мы поменяли квартиру, переехали, и меня действительно было трудно найти. Вот Марина и придумала бросить клич и собраться всем классом в Саратове. Дала объявление на нашем школьном сайте, зная, что я время от времени туда заглядываю.
– И неужели заглянули?
– Нет, не заглянула, честно скажу. Но Валя Ревина, это наша одноклассница, живет этим сайтом, постоянно переговаривается в нашем чате со своими друзьями, вот она-то мне и позвонила и сказала, что меня ищет Марина.
– Но почему Марина дала ваш телефон?
– Нет, это ее телефон. Дело в том, что квартира, в которой я останавливаюсь, была раньше ее, но потом, после того, как мы с ней встретились, она уговорила меня купить ее. Вот и все. Таким образом, я теперь, можно сказать, живу, точнее, останавливаюсь, в ее бывшей квартире, а она – в моей.
– Я ничего не поняла, – проронила Женя, запутавшаяся окончательно в квартирах. – Вы встретились, она, вероятно, рассказала вам о своих планах, и вы, чтобы помочь ей начать новую жизнь, купили у нее квартиру?
– Да-да, именно так все и было. На деньги, вырученные за квартиру, она и поехала в Москву. Насколько я поняла, первое время она снимала комнату где-то в районе Красной Пресни, а потом встретила мужчину и стала жить у него или он ей снял квартиру, точно не знаю. И началась у нее бурная московская жизнь. Ей помогли организовать свое дело, она открыла какие-то торговые точки, но обо всем этом я знаю очень мало. Потому что два года тому назад, когда у нее все рухнуло, она позвонила мне в Питер и сказала, что находится в страшной депрессии, что готова на себя руки наложить… Что все потеряла, что ее кто-то подставил, что она потеряла веру в людей и все такое.
– И вы снова пошли ей навстречу и пустили жить в одну из своих квартир? – спросил, не скрывая своей иронии, Шубин. – Но зачем вам это? Вам что, деньги девать некуда?
– Простите, как вас?..
– Игорь.
– Игорь… Вы не знали ее, а потому вам трудно понять меня. Да это и необязательно. Главное, что я ее понимала.
– Хорошо, вы дорожили вашей дружбой, вам нравилось помогать ей, пусть. В сущности, почему бы не помочь подружке, когда есть такая возможность. Но раз вы говорите, что хорошо знали ее и понимали, тогда, может, ответите на вопрос, зачем ей понадобилось жить под вашим именем? Зачем ей было называть себя Ольгой Астровой? Разве она не понимала, что рано или поздно ее обман раскроется? И вообще, какой во всем этом смысл? Что она была за человек, раз позволяла себе совершать такие поступки? И знали ли вы о том, что она пользуется не только вашей квартирой, но и вашим именем?
– Нет, не знала, конечно. Я, честно говоря, и сама удивлена. Но раз она так поступила, значит, так надо было. Возможно, у нее остались какие-то московские «хвосты», может, она скрывалась от кого-то. Но это всего лишь мои предположения.
– У вас не сохранились ее московские координаты? Телефоны, адреса? Фамилии людей, с которыми она там встречалась?
– Да, у меня есть один ее телефон. И фамилию мужчины, с которым она встречалась или даже жила в Москве, тоже помню: Каротин. Имени не знаю, а то, что она называла его Каротиным, запомнила.
– Когда вы видели вашу подругу последний раз?
– Где-то месяц тому назад.
– Что вы знали о ее настоящей жизни, о том, где она работала, с кем жила, встречалась, кого любила, на что, наконец, жила?
– Я приехала, позвонила ей, и мы встретились в кафе. Она хорошо выглядела, как, впрочем, всегда. Я еще спросила ее, как у нее идут дела, ведь она работала дистрибьютором в одной фирме, занимающейся распространением косметики. Она сказала, что на этом денег не заработаешь, а если и заработаешь, то сразу и потратишь на ту же косметику. Потом рассказала, что у нее есть мужчина, который помогает ей. Но по выражению ее лица я поняла, что она не любит его… Понимаете, у нее был вид женщины, которой все равно, что происходит с ней или вокруг нее, она плыла по течению… я только сейчас это поняла.
– У вас не было намерения выселить ее из квартиры? И понимала ли она, что не может вечно жить в чужом доме?
– Наверно, она даже не задумывалась об этом. А уж у меня-то точно такого намерения не было.
– Но почему? На что она рассчитывала?
– Думаю, она хотела вернуться в Москву. Она так прямо об этом не говорила, но это чувствовалось в ее разговорах. Она словно тосковала по своей прежней жизни…
– Теперь уже я ничего не понимаю. Что это за человек такой: ей ни до чего нет дела, полная бездельница, живет за счет мужчин, пользуется чужой квартирой… Почему ей все всё прощали? – вспылил Игорь.
– Это невозможно объяснить. Быть может, я в глубине души понимала, что она – пропащий человек, и потому жалела ее? Знаете, я бы даже пошла на то, чтобы вернуть ей ее квартиру или оформить свою квартиру на нее. Мне очень хотелось, чтобы она была счастлива.
– И это могло бы случиться? Вы бы подарили ей свою квартиру?
– Да, но только в том случае, если бы я почувствовала, что ей это действительно необходимо. Предположим, она собралась бы рожать. Как не помочь?
– Вы удивительная женщина, редкая, – развел руками потрясенный Шубин. Видно было, как он негодует по поводу того, как таким вот, по его мнению, безалаберным людям вроде Астровой-Рожковой все падает с неба, в то время как люди более достойные вынуждены трудиться в поте лица, чтобы заработать на самое необходимое.
Какой смысл сейчас возмущаться, не понимала Женя, когда этой женщины уже нет в живых? И разве не заплатила она за свою безалаберность самую высокую цену? К тому же Женя незаметно для себя почти сразу же приняла сторону настоящей Ольги Астровой и подумала, что, будь и у нее самой такие возможности, она тоже помогала бы людям и дарила не только квартиры…
– Просто мне средства позволяют делать такие широкие жесты, – словно оправдываясь, объясняла Астрова. – Не было бы у меня квартиры или денег, я бы не смогла помочь ей. Ведь все же относительно, вы не можете этого не понимать. Но вам не кажется, что теперь ваша очередь рассказать мне, что же произошло с Мариной? Как ее убили? Кто?
– Кто? – Шубин промокнул платком влажный лоб. – Если бы мы знали. Ее убили в загородном доме Сайгановых. Вы знаете этих людей?
– Нет. Хотя погодите… Сайганов… Знакомая фамилия. Может, она и называла мне ее… – Астрова жестом попросила Игоря дать ей прикурить. – Сайганов… Дмитрий! Кажется, этого мужчину звали Дмитрий Сайганов. Но, может, я и путаю…
– Нет, вы не путаете. А Валентина Нечаева не знаете?
– Нет. Вот это уже точно. Нет, нет, у меня неплохая память.
Шубину пришлось рассказать о том, что произошло в Бобровке. Ольга Астрова внезапно разразилась слезами. Словно до нее только что начало доходить, что ее близкая подруга погибла.
– Господи, как же это на нее похоже! Да, она была порой эксцентрична и любила повторять, – всхлипывая, рассказывала она, – что мы очень скучно и неинтересно живем. Там, в Москве, видимо, она жила другой жизнью…
– Какой? Неужели она вам ничего о себе не рассказывала?
– Какой? Неужели она вам ничего о себе не рассказывала?
– Понимаете, у нее был мужчина по фамилии Каротин, и с ним она была счастлива. Об этом и говорить не надо – она просто светилась счастьем… Я приезжала в Москву, мы гуляли с Мариной, радовались встрече… Это я рассказывала ей о своей жизни, о детях, о муже. А она все больше слушала, смеялась. Выглядела очень довольной и, повторяю, счастливой. А вот когда все разрушилось, она уже не молчала, говорила о том, что кругом одна ложь, грязь… Она изменилась, стала жестче, грубее. Словно в ней что-то надломилось. Думаю, что она и к мужчинам стала иначе относиться, циничнее, что ли. Думаю, Каротин совершил по отношению к ней подлость. И она потеряла всякий интерес к жизни. Я надеялась, что этот ее новый мужчина заменит ей Каротина и в ее жизни наступит просветление. А тут вдруг такое… Ножом!.. Это невероятно. Я даже не могу себе этого представить! И где она сейчас?
– В морге.
– Кто-то уже занимается похоронами?
– Нечаев, – ответила Женя. – Валентин Нечаев, тот самый мужчина, который был с Олей… вернее, с Мариной в Бобровке.
– Мне необходимо с ним встретиться, – вдруг совершенно по-деловому произнесла Астрова и даже поднялась со своего места в каком-то порыве. – Я должна тоже принять участие в похоронах. Пожалуйста, прошу вас, дайте мне его адрес, телефон, я должна, должна… Быть того не может, бедная Марина… кто же это тебя?
Женя разочарованно смотрела на то, как Астрова достает из сумочки зеркальце и пудрит себе нос, подкрашивает губы, и думала о том, что ожидала большего от этой встречи. Вот сейчас они расстанутся, и все. А что нового они узнали у нее о Рожковой? Только фамилию ее любовника или мужа – Каротин – и все. Да, еще московский телефон. Все равно маловато. Она напомнила Астровой про обещанный номер телефона, который Шубин тотчас записал под диктовку в свой блокнот. Маловато, конечно, но уже кое-что.
– Мы можем съездить сначала в морг, вы посмотрите на нее, – сказал Игорь Ольге Астровой, выходя из кафе, – а по дороге я попытаюсь связаться с Нечаевым, и вы договоритесь о встрече. Главное, что он в Саратове и не уехал в Москву. Думаю, мне тоже надо бы с ним встретиться, чтобы расспросить его о Каротине. А вдруг он с ним знаком?
– Он что, не местный?
– Нет… Он из Москвы, – и Шубин рассказал Астровой, что знал о планах Нечаева относительно Марины Рожковой.
Глава 19
Ольга Астрова сидела в кафе на набережной и нервно, горстями, бросала в рот соленые сухарики, запивая их пивом. Напротив нее сидел красивый человек в поблескивающих очках и рассказывал ей о своей любви к Марине Рожковой. Это был доктор Нечаев.
По его болезненному виду и потухшему взгляду нетрудно было догадаться, что он страдает. Ольга постоянно представляла себе, что за круглым пластиковым столиком они сидят не вдвоем, а втроем, что между ними сидит и щурится от яркого солнечного света Марина.
– Она бы тоже пила пиво и грызла сухарики. По-моему, в последнее время это была ее основная еда, – говорил Нечаев, глядя вдаль, в расплывающуюся на горизонте зеленую точку маленького острова, находящегося посередине широкой реки. – С одной стороны, выходило, что ей мало надо. Ела как птичка, жила одним днем… Но, с другой стороны, в ресторане заказывала дорогую дичь, рыбу, нисколько не беспокоясь о том, смогу ли я заплатить или нет. Поначалу меня это озадачивало, но потом, когда я познакомился с ней поближе, то понял, что она искренна в своих желаниях и действительно далека от реальной жизни. Она жила как живется. Не любила сидеть дома, была завсегдатаем пивных баров на проспекте Кирова, маленьких ресторанчиков, где можно было провести время за опять же таки кружкой пива и рыбой.
Ольга слушала его с недоверием. Ей казалось, что этот холеный человек сам придумал для себя эту историю безумной любви, чтобы как-то скрасить прежде всего свою явно лишенную тепла и привязанностей жизнь преуспевающего врача и бизнесмена. Она не верила в любовь с первого взгляда, во-первых, а во-вторых, в любовь именно к такой необычной женщине, какой была Марина. Нормальный, психически здоровый мужчина даже при всем желании не сможет увидеть в разочаровавшейся во всем женщине свою любовь. Он, наверно, увидит в ней просто женщину, которую можно без особых усилий уговорить лечь с ним в постель и получить от нее все удовольствия сполна за ужин в ресторане. Марина могла вызвать жалость. Мужчина, пожалевший ее и почувствовавший на своих губах горечь ее поцелуев, может захотеть сделать ее счастливой, но только это тоже не будет любовь. Доктор Нечаев приехал из Москвы, чтобы порыбачить в живописных волжских местах, отдохнуть от московского темпа жизни, суеты. Вместо золотой рыбки он выловил в мутной саратовской водице запутавшуюся в водорослях полупьяную русалку и успел полюбить ее. В это верилось с трудом. Чем могла его обаять Марина? Красотой? Красота ее уже была тронута тленом, это бросалось в глаза, и никакая пудра или румяна не могли скрыть ранних морщин, горьких складок возле рта. А потухший взгляд? Неужели мужчины окончательно ослепли или их уже не интересует женщина как человек, способный чувствовать боль и страдать?
Ольга Астрова имела свое мнение о женском счастье, которое могло быть построено лишь на семейных узах и детях. Отношения между мужчиной и женщиной – всего лишь прелюдия, самое начало долгого пути, который им предстоит пройти вместе, и именно там, впереди, их и ожидают самые большие радости. И если у мужчины при взгляде на женщину не возникает желания иметь от нее детей, жить с ней, то, какие бы чувства он к ней ни испытывал, это не может считаться любовью. Страсть, влечение? Пожалуй. Но разве этого достаточно для того, чтобы предложить женщине (как случилось, по словам Нечаева, с ним и Мариной) все бросить и последовать за ним в Москву, откуда она вернулась, кстати, не так уж и давно, всего лишь два года тому назад, причем с самыми тяжкими последствиями. Конечно, он ее не любил. Хотя и взял бы с собой в Москву для развлечения, разнообразия. Доктор Нечаев не мог не заметить того, что он безразличен ей, что она не дорожит им, что ей, по сути, нет никакой разницы, кто и куда ее повезет, что предложит. Плывущая по волнам. Бедняжка, неужели ее уже нет в живых? И то страшное неподвижное тело в морге разве могло принадлежать ей? Кому понадобилось убивать ее и за что?
– Скажите, Валентин, – Ольга очнулась от своих мыслей и посмотрела доктору в глаза, – вам ни о чем не говорит фамилия Каротин?
– Каротин? Нет, не говорит.
Она ждала, что он сейчас начнет расспрашивать ее о том, кто такой этот Каротин и почему она спросила его о нем. Но Нечаев молчал. Значит, со смертью Марины пропал интерес ко всему, что могло быть с ней связано. Нормальная реакция нормального человека. Марину все равно не вернешь, так зачем же задавать бессмысленные теперь уже вопросы, нагонять тоску?
– Вы знали, что ее зовут не Ольга?
– Нет, не знал. Мне она представилась как Ольга, и у меня не было ни малейшего основания сомневаться в этом. К тому же в квартире были документы на имя Ольги Астровой…
– Документы? Вы, наверное, имеете в виду книжку по оплате коммунальных услуг, квартплате? Да, это верно… Но паспорт? Вы когда-нибудь видели ее паспорт?
– Видел, что он у нее есть, но никогда не заглядывал, меня он не интересовал.
– А что вас вообще интересовало в ней?
– Вы допрашиваете меня или вас действительно интересует, какие у нас были отношения?
– Не хотите, можете не отвечать, – вдруг сорвалась Ольга. – Но я человек прямой и вопросы, как правило, задаю прямые: вы любили Ольгу?
– Да, я любил ее.
– Тогда как же могло такое случиться, что ее убили, а вы ни сном ни духом не ведаете, кто бы это мог сделать? Вы же были с ней, наблюдали ее жизнь, видели всех тех, кто ее окружал, разговаривали с ней, ели и пили, спали, наконец, жили рядом… Неужели она вам ничего не рассказывала о своей прошлой жизни? Может, ее что-то мучило? Может, ей кто-то угрожал? Возможно, были какие-то телефонные звонки, о которых вы не говорите хотя бы из-за того, чтобы эта информация не фигурировала в уголовном деле и чтобы вы, как свидетель, никого не заинтересовали и смогли уехать домой… Вы бы и уехали сразу после ее убийства, если бы знали, что ее кто-нибудь, кроме вас, в состоянии похоронить. Но решили напоследок сделать широкий жест и остаться, чтобы похоронить свою любовницу… Разве я не права? Зачем вам какие-то разбирательства, следствие и тем более суды, которые постоянно откладываются… Разве не проще уехать и все забыть?
– Если бы я захотел, то уехал бы… Я нашел бы способ изолироваться от всего, что связано с этим делом, уж поверьте мне. Но я же остался. И не ради широкого жеста, как вы изволили выразиться, а именно для того, чтобы похоронить Ольгу…
– Марину.
– Для меня она была Ольгой.
– Но теперь, когда вы знаете, что ее настоящее имя – Марина, неужели вам безразлично, почему она себя так называла?