– И как вы считаете, что мы должны делать? – рассудительно сказал коридорный. – Позвать полицейского?
– Нет, – быстро сказала крашеная блондинка. – Мы не хотим огласки, верно? Я хочу сказать, это респектабельное заведение, и как только мы завоюем подобную репутацию, все эти так и полезут к нам снимать номера! – Она одарила меня полным презрения взглядом. – Проследите, чтобы он упаковал свои вещички и быстро выметался, Альф!
– Я?! – Альф разнервничался. – Еще чего! А что, если он опасен?
– Вовсе нет, – презрительно сказала администраторша, – такие не опасны! Он уже знает, что мы застали его за этой мерзкой игрой. – Она скосила свои глаза-бусинки и некоторое время пристально рассматривала меня, затем с удовлетворенной ухмылкой на лице заявила: – Видите – он уже залился краской смущения.
– Вы уверены? – нетерпеливо спросил Альф.
Неожиданно ее голова резко дернулась в мою сторону.
– Вы слышите, что я говорю? – спросила она громовым голосом, словно эта чертова липкая лента закрывала мне не рот, а уши.
Я резко кивнул, и барышня снова расслабилась с видом триумфатора.
– Тогда хорошо, – решительно заявила она, – если Альф развяжет вас, не доставляйте ему хлопот, слышите? В противном случае я позову полицейского, понятно?
Я кивнул снова.
– Ну вот! – Она повернулась к коридорному с напряженной улыбкой на лице. – Он все правильно понял! – Администраторша громко хмыкнула. – Такие типы всегда так поступают, когда их застают за этими мерзкими играми! Он не доставит вам хлопот, Альф.
– Тогда ладно, – сказал коридорный с сомнением в голосе. – Но вы позовете полицейского, как только услышите мой крик, договорились?
Крашеная блондинка ретировалась из комнаты, вероятно, для того, чтобы занять пост у телефона на случай, если Альф закричит, а коридорный тем временем стал приближаться ко мне с видом врача, который впервые увидел неизвестную ему заразную болезнь. Я повернулся к нему спиной, пока он развязывал мне руки, а когда он освобождал мне ноги, я сорвал липкую ленту со рта. У меня было такое ощущение, что вместе с лентой я оторвал себе губы – боль была ужасной. Коридорный снова выпрямился, сделал глубокий вдох и втянул свой массивный живот на целых два дюйма.
– Вот и хорошо, – холодно сказал он. – Собирай свои вещички и выматывайся, Чарли!
Я открыл было рот, чтобы объясниться, но тут же захлопнул его. Какой дурак поверит мне, уж во всяком случае – не этот!
– Плевать на чемодан, – сказал я ему, – я уйду так.
– Нет, ты возьмешь с собой свои вещички, – твердо сказал коридорный. – Потому что больше никогда не войдешь в это заведение!
Я открыл шкаф, обнаружил вместительный чемодан и радостно запихал в него шмотки Дина и Лонни. Когда шкаф опустел, я закрыл чемодан, ощутив его тяжесть в правой руке.
– Я могу идти? – вежливо осведомился я.
– Катись! Убирайся, и чтоб ноги твоей здесь больше не было! – прорычал Альф.
Я был уже на полпути к двери, когда услыхал, как коридорный громко откашлялся и позвал:
– Эй, ты!
– В чем дело? – Я на мгновение повернулся к нему.
– Ну… – На его круглом лице со щечками-яблочками любопытство явно боролось с отвращением, и в конце концов любопытство одолело. – Ну, это… – Он снова с глупым видом откашлялся. – Я хочу сказать… значит… у тебя совсем не получается с девушками?
Крашеная блондинка, словно Немезида[3], скрестив руки на своей пышной груди, сидела за столом администратора, засыпанным штукатуркой. Она следила за мной стальным взглядом, пока я не поравнялся со столом, затем резко подняла руку, словно регулировщик на перекрестке.
– Минуточку!
– Что такое? – Я одарил ее вежливой улыбочкой.
– А как насчет убытков, а? – Она сложила губы в куриную гузку. – Что будем делать со счетом? Думали, удастся улизнуть, не заплатив, верно?
– Мои друзья оплатят все нанесенные убытки, – непринужденно сказал я ей. – Те самые, что меня связали. Это их номер.
– Что? – забулькала она вулканом.
– Им все равно, во что обойдутся удовольствие и забавы, – шепотком сознался я. – Просто скажите им об убытках, и они сразу же заплатят. Они скоро вернутся, лишь на минуточку вышли, чтобы купить наручники и хлыст.
Я вышел в туман, оставив ее, все еще булькающую мне вслед, и прошел квартал, когда наткнулся на припаркованный грузовик и вывалил содержимое чемодана прямо в ящики с овощами. Затем прошел еще квартала два и разыскал такси, на котором добрался до отеля. Оказавшись там, я прямиком направился к номеру Шэрон со смутной надеждой, что она оставила записку или подала какой-то другой знак, когда ее похищали.
Стучать не было смысла, поэтому я и не стал этого делать – просто открыл дверь и сразу же вошел. И тут же услышал приглушенный вскрик – и бело-розовая фигура нырнула в постель, исчезнув под одеялом. Пока я стоял столбом, удивляясь происходящему, над одеялом неожиданно появилась взъерошенная голова, и гневные глаза посмотрели на меня.
– Вы… вы низкий соглядатай! – задыхаясь, сказала Шэрон. – Я была в ванной! Неужели никто не говорил вам, что, прежде чем войти в комнату, нужно постучать?!
– Я думал, вас похитили, – пробормотал я.
– О мальчик мой! – Она выразительно закатила глаза. – Дэнни Бойд, скажу вам одно: у вас больное воображение для шпика!
Я тупо стоял и смотрел на нее, понимая одно: что погряз в тумане идиотизма – таком густом, что лишь взгляд со стороны покажется светлым солнечным днем. При этом я уныло осознавал, что все мои попытки объяснить ей, почему я решил, что ее похитили, рассказать, что произошло со мной за день, докажут лишь одно: блондинка администраторша была права – я не кто иной, как мазохист.
– Наверное, вы правы, – сказал я. – Возможно, все это плод моей фантазии…
– Я это точно знаю! – кивнула Шэрон. – И запомните на будущее: наши отношения – чисто деловые!
– О, конечно. – Я осклабился. – Ну, извините.
Я повернулся к двери.
– Подождите минуточку! – Ее светло-карие глаза слегка оттаяли, когда я оглянулся.
– Что произошло сегодня днем… в доме Рэнца?
– Ничего, – заверил я ее. – Его не было дома.
– Плохо! – Нечто вроде самодовольной улыбки промелькнуло на ее лице. – Вам стоит приодеться, Дэнни, у нас сегодня вечером свидание.
– Свидание? – переспросил я.
– Полчаса назад звонил Донаван. Он хочет увидеться с нами сегодня вечером, и в восемь часов за нами приедут.
– Аукцион состоится сегодня вечером?
Шэрон покачала головой:
– Я так не думаю. Он сказал, что просто хочет переговорить по этому поводу.
– Ладно, – сказал я. – Но мы сперва поедим?
– Неплохая идея. Который теперь час?
Я сверился со своими часами:
– Четверть шестого.
– Тогда я присоединюсь к вам в баре около половины шестого, – сказала она решительно.
Я вернулся в свою комнату и набрал номер апартаментов Рэнца в Бейсуотере. Последовали длинные гудки, но никто не ответил. В конце концов я бросил трубку. Закурив сигарету, вяло стал размышлять, что был прав насчет похищения, но ошибся в выборе жертвы. Шансы на то, что мисс Смит имела в виду Анну Гейне, а не Шэрон О’Берн, говоря, что теперь они доберутся до девчонки, все же казались мне иллюзорными.
На затылке, там, куда меня ударил Лонни, оказалась мягкая шишка, но кожа не пострадала. Я принял душ, не спеша переоделся и прихватил оружие, о котором умолчал в таможне аэропорта – «магнум» тридцать восьмого калибра в кобуре под мышкой. Может, этот Донаван и уравновешенный малый, но я счел, что пришло время перестать доверять каждому встречному.
Глава 6
Партнер Донавана нашел нас в вестибюле гостиницы ровно через минуту после того, как часы пробили восемь. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: эта особа возникла буквально ниоткуда. Ошеломленное лицо Шэрон подтвердило мою догадку на сто процентов.
Партнером оказалась высокая фигуристая брюнетка с «вороньим гнездом» на голове вместо прически. У нее было точеное, чертовски привлекательное лицо с очаровательными ямочками под высокими скулами, широкий насмешливый рот и серо-зеленые глаза, взгляд которых говорил, что ей на всех и вся глубоко наплевать.
Одета она была во все черное – оригинального покроя пиджак из черной кожи, под ним – черный свитер и черная кожаная юбка. Черные же, из тонкой кожи, сапоги с прибамбасами доходили ей до колен. Юбчонка была настолько коротенькая, что кончалась, не доходя четырех дюймов до ее округлых коленных чашечек, и открывала черные шелковые ажурные чулки с оранжевыми волнистыми стрелками по бокам. Она шла легкой размашистой походкой, и ее полные груди ритмично вздрагивали при каждом шаге, а бедра покачивались, как пьяный матрос, взбирающийся по крутому трапу. Когда она шествовала через вестибюль, все буквально замерло, а когда остановилась перед нами, все ее округлости продолжали пульсировать по крайней мере еще секунды три.
– Мисс О’Берн? – Голос ее был глубоким завораживающим контральто без всякого акцента. – Мистер Бойд?
– Верно. – Шэрон с трудом сглотнула и несколько раз моргнула.
– Билл Донаван попросил меня забрать вас, – сказала брюнетка. – Я – Лора Донаван, его сестра.
– О?! – Шэрон снова заморгала.
– Тогда пошли? – В голосе представительницы рода Донаванов послышалась нотка нетерпения.
– Вы считаете, мы все втроем сможем усесться на вашем мотоцикле? – с сомнением осведомился я.
Девушка в первый раз посмотрела прямо на меня, и ее рот иронично скривился.
– Я так понимаю, это ваша премьера, мистер Бойд? – непринужденно спросила она. – Ваша стрижка «ежиком» – смертельный номер! Вы профессиональный комик, не так ли?
– Да, конечно! – Я осклабился. – Обычно я исполняю психологические роли в эпизодах. Когда-нибудь, когда у вас выдастся пара свободных часов, вы, возможно, расскажете мне о своих кумирах? Могу поспорить, под всей этой черной выделанной кожей масса удовольствия!
Рот ее искривился в мимолетном подобии улыбки.
– Мне следовало бы с ходу врезать вам в челюсть! – сказала брюнетка с акцентом, очень похожим на лондонский кокни. Затем она вернулась к своему нормальному, совершенному выговору. – Но должна признать, в вас есть некая определенная грубая привлекательность, мистер Бойд.
– Мужественная, вы хотели сказать, – скромно поправил ее я.
Она медленно покачала головой:
– Думаю, я подыскала слово – «едкая». Знаете, как навоз. – Она взяла Шэрон под руку и улыбнулась ей с теплым сочувствием женщины, симпатизирующей своей подруге, страдающей от грубости представителей жалкого рода мужского. – Пойдемте, мисс О’Берн?
Я последовал за ними по вестибюлю, словно в горячечном тумане, завеса которого не редела в результате ритмичных покачиваний обтянутых черной кожей ягодиц прямо перед моим носом. У бордюра нас поджидал восхитительный черный лимузин чудовищных размеров. Привратник стоял на страже рядом с авто.
– Ненавижу платить деньги шоферам, – сказала Лора Донаван.
– Почему бы вам обеим не сесть на заднее сиденье? – спросил я, обретя наконец дар речи.
– У меня есть идея получше, – сказала из вредности Шэрон.
– Тогда на заднем сиденье поеду я?
Она издала нечто вроде глумливого смешка:
– Можете себе представить, каково это – остаться на заднем сиденье наедине с таким милашкой, мисс Донаван?
– Могу представить – как с четырехрукой гориллой, только что выпущенной из клетки! – хихикнула ведьмочка Донаван. – И пожалуйста, зовите меня Лорой.
– Конечно, а я – Шэрон.
– Если вы полагаете, что я поеду в багажнике, то не иначе как ваши крошечные женские мозги отказали вам! – проворчал я.
– Вы можете поехать на переднем сиденье со мной, – холодно сказала Лора Донаван. – Но только попробуйте распустить свои волосатые лапы, и я отрежу их вам до запястий!
Привратник помог Шэрон усесться на заднее сиденье, затем распахнул переднюю дверцу для брюнетки. Она проскользнула за руль, неосторожно закинув ноги так, что я на мгновение насладился захватывающим видом белых округлых ляжек над короткими черными чулками с черными же подвязками. Затем я уселся на свободное место рядом с ней, а привратник с силой захлопнул дверцу. Двигатель с натужным хныканьем сделал несколько оборотов, брюнетка умелым движением переключила рычаг скоростей, и мы с диким креном понеслись на сумасшедшей скорости поперек шестирядного транспортного потока. Я закрыл глаза, вжался спиной в сиденье, потом неожиданно воспарил над ним и снова открыл глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, что мчусь на всех парах на огромный грузовик, возникший перед нашим автомобилем. Я пребольно ударился лбом о ветровое стекло и вновь опустился на сиденье.
Лора Донаван, сидевшая рядом со мной, отпустила руль и нажала на клаксон, который произвел жуткий звук, похожий на нестройные крики пьяных бронксийцев. Из окна грузовика резко высунулась громадная красная рожа, наполовину укрытая за огромными, свисающими, как у моржа, усами.
– Эй, там! – промычал печальный голос. – Что вы делаете, черт бы вас побрал!
– Так уж получилось: мне нужно проехать именно тут, милок! – заорала на него брюнетка. – Закрой хлебало, болван!
Красное лицо с застывшим на нем выражением ужаса исчезло, последовал скрежет тормозов, и грузовик загромыхал своей дорогой. Лора Донаван переключила скорость на меньшую, резко повернула руль влево, и мы, скребнув по задней части кузова грузовика, помчались дальше. Позади автомобиля я услыхал крик ужаса и решил, что он исходил от парня, ехавшего на мотоцикле, которого мы за мгновение до этого загнали на правую сторону дороги. У меня не хватило решимости повернуть голову и посмотреть, что с ним произошло.
– Ездить по Лондону с каждым годом все труднее и труднее, – немногословно сообщила брюнетка, направляя Джагернаутову[4] колесницу прямо на приближающийся автобус.
Весь дальнейший путь представлял собой ночной кошмар наяву. У меня остались лишь смутные воспоминания: как мы въезжали на мост и аккуратно разрезали пополам толпу парней на мотоциклах; о воде под нами – я догадался, что это, должно быть, Темза. Но когда мы давали задний ход по улице с односторонним движением, куда Лора Донаван завернула по ошибке, я слишком рьяно цеплялся за свое сиденье, чтобы проявлять хоть какой-то интерес к пейзажу. Тумана в городе практически не было, но, когда мы миновали окраины, он снова сгустился. В результате казалось, что мы путешествуем по начальным титрам старого фильма ужасов – только клубящийся туман вокруг, да время от времени появлялись еще призрачные костлявые силуэты деревьев. Правый поворот, сопровождавшийся маниакальным вскриком, привел нас на проселочную дорогу, и мы еще около полумили ехали по ней, подскакивая на ухабах. Наконец автомобиль остановился перед неким смутным сиянием.
– Приехали! – весело сказала Лора Донаван. – Извините, что так долго, но в такую погоду следует проявлять осторожность. Туман, знаете ли.
Мы выбрались из машины и ощупью пошли к дому. Когда мы вошли в большую освещенную переднюю, Шэрон все еще била дрожь, а по застывшему выражению ужаса на ее лице я догадался, что она во время поездки ощущала то же самое, что и я. Лора Донаван проводила нас в гостиную, обставленную в современном веселенько-безличном стиле, где вместо центрального отопления красовался фальшивый электрический камин с поддельными дровами.
– Угощайтесь, пожалуйста! – Брюнетка указала на хорошо оснащенный бар в углу комнаты. – Я дам Биллу знать, что вы здесь.
Она вышла из комнаты непринужденной размашистой походкой – в своих вычурных сапогах до колен она походила на полковника СС, каким его представляют в дешевых фильмах. Я благодарно направил свои стопы к бару, затем вспомнил о хороших манерах и спросил у Шэрон, что она будет пить.
– Бренди! – Она бессильно рухнула в ближайшее кресло. – Дэнни! Пусть это займет хоть неделю, но в отель я буду возвращаться пешком! Я не позволю этому Полу Ревиру в женском обличье тащить на закорках, а тем более везти меня… – Она неожиданно издала истерический смешок. – Я сказала «везти»? Это было похоже скорее на гонки колесниц, и она убила больше рабов на милю, чем… – Ее снова стала бить дрожь, продолжавшаяся, пока Шэрон не выпила почти всю порцию бренди, которого я ей налил. – Ох! – глубоко вздохнула она. – Теперь лучше! Я…
– Мистер Бойд? – Я поднял глаза и увидел Лору Донаван, стоящую в дверном проеме. – Вы не могли бы уделить мне минутку? – Она рассеянно улыбнулась Шэрон. – Я не задержу его долго, милочка. У Билла проблема, и он полагает, что мистер Бойд может помочь ему с ней справиться. Мы скоро вернемся – не успеете еще допить свой бокал!
– Конечно. – Шэрон натянуто улыбнулась ей и вцепилась обеими руками в бокал. – Пожалуйста, не спешите из-за меня, дорогуша. Я смогу приготовить себе еще порцию – или две!
Брюнетка подождала, пока я дойду до двери, потом повела меня по коридору и проводила в комнату, которая находилась в его дальнем конце. Комната была маленькая, удобная и обставлена как рабочий кабинет – с кожаными креслами и серией гравюр Хогарта[5] на стенах, изображающих жизненный путь лондонской проститутки. Я догадался, что мужчина, развалившийся в одном из кожаных кресел с высокой пивной кружкой в одной руке и сигарой в форме торпеды – в другой, и был тем самым Донаваном.
Ему было чуть за сорок. Этакий здоровяк, мощный костяк которого уже начал покрываться жирком. На нем были черный бумажный спортивный свитер с короткими рукавами, из-под которых виднелись массивные предплечья, покрытые длинными черными волосами, и черные брюки, крепко стягивающие ремнем появляющееся брюшко. Он уже начал лысеть с макушки и, наверное, ради компенсации отрастил великолепные черные колючие бакенбарды. Его лицо с массивным крючковатым носом и холодными серыми глазами весьма напоминало вставшего не с той ноги Джона Буля[6], происходящего от незаконного союза между английским пиратом и одной из наиболее развращенных женщин рода Борджиа[7].