Алиса благоразумно умолчала о том, что экскурсии ей даже по нраву, если у нее имеется возможность переодеваться несколько раз в день. Это был ее собственный аттракцион.
В самолет или поезд она садилась одетая как типичная жительница города Б, которой чуть за двадцать: кеды, футболка или толстовка со смешными надписями, не слишком короткие шорты или кокетливая юбочка. В таком же виде Алиса прибывала в пункт назначения, где начиналось самое интересное: используя свой богатый «гардеробный арсенал», она постепенно модифицировала свой облик, стремясь стать похожей на местную жительницу.
Поэтому в любую поездку, даже если та составляла всего пару дней, она брала с собой тщательно подобранный и оптимизированный набор одежды, чтобы быть готовой к любой погоде и любым обстоятельствам. От этой оптимизации бока сумки распирало, молнии надрывались, и каждый раз сходя с самолетного трапа, Алиса опасалась, что ее шмотки уже усеяли дорогу от самолета до багажной ленты. Но оно того стоило: она получала неземное удовольствие, если к ней обращались на родном языке той страны, куда занес ее дьявол, или туристы спрашивали у нее дорогу. Это был ее персональный кайф и вершина мастерства в «энергетическом туризме».
Сквозь окно аэроэкспресса Алиса разглядывала пожелтевшие поля, ровное дорожное полотно и небольшие холмики, поросшие темно-зеленой курчавой травой. Она знала, что в этой части страны нет ни фьордов, ни скал, но все равно не переставала искать их глазами.
Поезд зарулил в пластиковый туннель и мягко остановился. Алиса поборола желание немедленно выскочить из поезда и броситься навстречу приключениям, забыв про багаж. Вместо этого она выждала, когда все пассажиры покинут вагон, легко подскочила с кресла и с трудом стащила свой чемодан на колесиках с багажной полки. Алиса выпрыгнула из вагона, пробежала сквозь здание вокзала и безжалостно загромыхала чемоданом по серым плитам мостовой. Она пробежала мимо сцены, монтируемой на вокзальной площади для какого-то концерта, мимо медной статуи быка, мимо магазинов с одеждой и лотков с дешевыми очками, пренебрегая светофорами. Алиса знала, что ей нужно миновать три квартала прямо по улице Карла Какого-то и свернуть влево у «Бургер Кинга». Через еще два квартала ей надо будет оглядеться и найти большой розово-коричневый дом с номером «15». На листке, который она зажимала в руке, было в спешке нацарапано «Dronningens gate 15». Там, над почтовым офисом располагалась квартирка ее старшего брата.
Алиса спешила, и чемодан за ней весело подпрыгивал на брусчатке, которой была уложена проезжая часть. Она не замечала того, что бежит, лихорадочно оглядываясь по сторонам и стараясь выхватить как можно больше кусков пейзажа вокруг себя. Она так же не замечала, что за ней, спеша и поторапливаясь, идет тот самый молодой человек, что подмигивал ей у пластикового окна при прохождении границы.
Поборов желание ухватить бургер на углу, Алиса добежала до пятнадцатого дома. Она изрядно запыхалась, но была в таком восторге, что не замечала этого. Она предвкушала долгожданную встречу, и все то, что за ней последует: реакция на альбом, прогулка по городу и, может быть, быстрая выпивка в городском кафе.
Скрипучий и устрашающий старый лифт, который явно был ровесником самому дому, вознес Алису на последний этаж. Навстречу ей уже открылась тяжелая дверь и она, не вглядываясь и тоненько и радостно взвизгнув, бросилась на шею мужчине, появившемуся в дверном проеме.
- Привет, моя хорошая, - произнес Василий Заваркин, крепко обнимая сестру и вдыхая запах ее волос, - давай заберем твой чемоданище, а то он уедет вместе с лифтом.
Алиса нехотя отпустила брата и позволила ему выволочь свою поклажу из старичка-лифта.
- Энергетический туризм? – насмешливо спросил он, кивая на распухшие бока чемодана с монограммой известной фирмы.
Алиса, сияя, кивнула. Она с удовольствием и очень внимательно оглядывала брата. Василий был в хорошей форме: под одеждой перекатывались упругие мускулы, а сами тряпки тянули на тысячу долларов. Его наряд был неприметен, но ткань и покрой выдавали дорогие вещи.
«Значит, хорошо устроился», - с облегчением подумала Алиса. Она очень переживала за него.
Василий насмешливо проследил за ее взглядом, и Алиса поняла, что он точно знает, о чем она думает.
- Как твой мотоцикл? – спросила она, проходя в студию и оглядываясь по сторонам. Много света, простая мебель, дизайнерские светильники – точь-в-точь норвежский каталог по дизайну интерьеров, который Алиса изучала перед поездкой. Ей хотелось суметь «считать обстановку», если вдруг ее пригласят в гости.
- Ты хорошо выглядишь, - с напускным недовольством заметила Алиса, - даже твоя вечная морщина между бровями разгладилась. Сытая жизнь без докучливых сестер?
Вася рассмеялся, обнажив белые ровные зубы, и снова стиснул сестру в объятиях. Та крякнула.
- Ты голодна? – спросил он, отпустив ее.
- Ты же знаешь, я всегда голодна, - улыбнулась Алиса, украдкой потерев ребра.
Заваркин тепло улыбнулся и с видом фокусника, достающего кролика из шляпы, извлек из коричневого хрустящего пакета закрученные улиткой булочки с корицей, политые ароматной глазурью.
- Боже, как здорово! – воскликнула Алиса и тут же вцепилась зубами в одну из них.
- Я помню, что ты такие любишь, - довольно сказал ее брат.
Алиса кивнула и укусила еще раз. Выпечка была восхитительна: там, где надо слоеное тесто пропиталось глазурью, а где не надо – осталось хрустящим.
- А кофе есть?
Вася с улыбкой кивнул и подал ей высокую бежевую кружку, до краев наполнив ее эспрессо из кофейника. Алиса с удовольствием отхлебнула. Она помнила, как брат любит ее кормить. В отличие от вечно худеющей Анфиски, Алиса с удовольствием поглощала все, что нащупывала на расстоянии вытянутой руки.
- Чудесно, - Вася хлопнул в ладоши, - мне нужно сделать пару звонков, а ты располагайся. Там душ, вот кровать и шкаф. Вся квартира в твоем распоряжении.
- А ты?
- А я живу в другом месте…
С этими словами Заваркин скрылся на балконе, прихватив сигареты.
Алиса нахмурилась. Ее кольнуло неприятная догадка.
«У него появилась женщина», - поняла она с неудовольствием.
Она встала и, стараясь не глядеть на брата, прошлась по комнате, жуя булку. Ее терзали противоречивые чувства: радость за брата, за его тихое счастье и предчувствие драмы, которая разыграется, если о его романе узнает Анфиса.
Родители Алисы усыновили Васю и Анфису, когда тем было четырнадцать лет. Они жили в детском доме и отчаянно цеплялись друг за друга. Они не приходились друг другу родственниками, но везде представлялись братом и сестрой. Им так было удобнее жить: два разнополых ребенка, проводящих все время вместе и даже пытающихся иногда тайком поспать в одной кровати, будили в воспитателях опасения за их нравственное развитие. Их постоянно пытались разлучить, развести по разным углам, что для Васи и Аси было настоящей трагедией. Лет с десяти они стали называться братом и сестрой: Анфиса сбрила под ноль свои густые каштановые волосы, чтобы больше походить на брата, а Вася, каким-то чудом пробравшись в наглухо запертый кабинет, подделал их личные дела, сделав их обоих то ли Кузнецовыми, то ли Ивановыми. Воспитатели в детском доме часто менялись, так что никто не заметил подлога, и вскоре все махнули рукой на упрямых питомцев, справедливо решив, что все равно с ними не сладят.
Алису осчастливило решение родителей взять на воспитание Васю и Асю. Ничуть не страшась их угрюмости и самостоятельности – им было четырнадцать, они были взрослыми людьми! – она мгновенно подружилась с ними.
Теперь оглядываясь назад, Алиса понимала, насколько крепок был их тройственный союз. Они были друг за друга горой, помогали родителям, врали учителям, вместе пробовали выпивку и наркотики, болтали о сексе и продирались сквозь алгебру. Ася и Вася были намного смышленее ее, Алисы, но ни разу они не дали ей понять, какая она бестолочь. Напротив, Анфиса терпеливо объясняла ей сложные моменты в науках и не уставала повторять ей, какая она красавица.
- Ты разобьешь много мужских сердец, детка, - ласково говорила Анфиса, поглаживая ее по голове и целуя перед сном.
Алиса невольно улыбнулась, вспомнив сестру.
Алисе хотелось, чтобы так продолжалось всю жизнь, но случилось кое-что вполне ожидаемое: когда им исполнилось шестнадцать, Вася влюбился в Асю. Казалось бы, чего еще было ждать от двух людей, переживших столько вместе? Но загвоздка была в том, что Асю любовь – подростковые неловкие прикосновения, нелепый первый секс, записочки и ночные побеги из дома - как таковая не интересовала, а Вася влюбился в нее с той страстностью, которую впоследствии Алиса наблюдала только у властных мужчин, которые привыкли добиваться своего во что бы то не стало. Между ними возникло напряжение, которое было настолько осязаемо, что его, казалось, можно было проткнуть ножом. Вася, не уставая заботиться о них обеих, постепенно раскалялся добела. Он терпел ее равнодушие, подавляя ее желания и стремления неожиданными запретами, никак не вяжущимися с обликом любящего брата. Когда он практически запретил ей общаться с другими человеческими существами, Анфиса сдалась и ответила на его ухаживания.
Но это равнодушное «бери, только отстань» не устроило Василия Заваркина, и он предпринимал все более изощренные попытки разбудить в ней чувства. Дело доходило даже до пыток. Однажды ночью, встав попить, Алиса обнаружила сестру в ванной, смывающей кровь с тела. Кровь сочилась из длинных неглубоких порезов.
Анфиса не плакала, а с каким-то настороженным любопытством осматривала свои раны. Заметив Алису, стоящую на пороге и испуганно прижимающей к груди руки сложенные в молитвенном жесте, она поспешила ее успокоить.
- Со мной все в порядке, - улыбнулась она и приложила палец к губам.
Алиса прошла в ванную и помогла Асе обработать порезы перекисью. Она ни на секунду ей не поверила.
Вася закручивал гайки все сильнее и сильнее, и Алиса с ужасом ждала, когда же резьба, наконец, сорвется и их тщательно выстроенный мирок рассыплется к чертям собачьим. К тому времени Заваркины-старшие уже умерли, и у Алисы не осталось никого в целом мире, кроме этих двоих сумасшедших, так мастерски изводящих друг друга.
И словно в ответ на нашептываемые Алисой молитвы случилось чудо: Ася забеременела. Заваркиным стало ясно, что оставаться в городе Б нельзя: город очень маленький, все жители связаны одним-двумя рукопожатиями и весть о том, что Анфиса Заваркина родила ребенка от собственного брата могла бы очень сильно испортить им жизнь. Им троим. И тогда на семейном совете они решили, что если не будет с кем сравнить новорожденного, то проблема устраниться сама собой. Так Вася скрылся за границей и осел в этой благополучной сказочной стране.
Алиса тяжело переживала его отъезд. Помимо тоски по брату, она мучилась от свербящего чувства вины за то, что подала ему такую нелепую идею. Ей казалось, что она виновата в разрушении какой-то непостижимой связи между Асей и Васей, пусть даже та в последние годы и опиралась на взаимные истязания.
Но спустя пять лет, прилетев в Осло, Алиса с удивлением обнаружила, что ее брат спокоен, умиротворен и занят какими-то своими делами. Счастлив. Даже его вечная морщинка между бровями – его неизменный спутник с четырнадцати лет – заметно разгладилась. Василий-подданный королевства Норвегия сейчас выглядел как молодой человек, которым ему и полагалось быть.
С еще большим удивлением Алиса наблюдала за Анфисой, которая родив ребенка, занялась журналистикой и достигла в ней таких высот, что фамилия «Заваркина» стала брендом. Пусть ее слава была скандальной, но все же она придала этой фамилии вес и смысл, который ей не сумели придать ни Алисин отец, ни ее мать, ни тем более сама Алиса. Хотя у нее и обнаружились кое-какие литературные способности, которыми она смогла зарабатывать себе на жизнь, она, не сомневаясь, записала его в заслуги и воспитанию Анфисы. Как и то, что теперь носит свою фамилию с гордостью.
- Детка, ты очень строга к себе, - мягко говорила сестра с улыбкой, заправляя за Алисино ухо вечно выбивающуюся из хвоста светлую прядь, - ты очень талантливая.
Сама Анфиса, вырвавшись из-под Васиного гнета, стала решительной, цепкой и бесстрашной. Люди поражались ее умениям – умению держать удар, умению сопоставлять факты и умению мудро конфликтовать – и только Алиса знала, что за этим стоит. Заваркин был эмоциональным садистом и, справившись с ним, Ася уже не страшилась ничего. Алиса подозревала, что то, что делал с ней ее брат, не идет ни в какое сравнение с детсадовскими угрозами чиновников и промышленников, разоблаченных в ее публикациях.
Единственное, чего Анфиса Заваркина не терпела, так это гневных реплик и вкрадчивых замечаний в адрес своего сына. Если угроза исходила от человека лично, если слова с «особым смыслом» были сказаны Анфисе в лицо, та мгновенно преображалась: сбрасывала ехидно-вежливую маску и превращалась в чудовище, защищающее своего маленького монстрика. Алиса однажды застала такую сцену, которая поразила ее в самое сердце. Проштрафившийся чиновник ляпнул что-то вроде «подумали бы лучше о своем сыне, вдруг с ним случится что-нибудь», на что Анфиса, отбросив приличия, сузила глаза, подошла вплотную к мужчине в дорогущем костюме, еще мгновение назад пышущему гневом и источающему властность, и прошипела.
- Я тебя убью.
От нее волнами исходила такая мощная и разрушительная энергия, что Алиса (сама невольно испугавшись) подивилась тому, как этот тип не свалился тут же с инфарктом.
Алиса не уставала и мысленно, и тихонько вслух благодарить маленького Васеньку за то, что он появился на свет. Теперь же узнав, что Василий Заваркин тоже доволен жизнью, она прониклась к племяннику благоговением. Он спас ее родных людей одним своим появлением. Он скрепил разрывающийся, словно ветхая материя, Алисин мир, крепко ухватив его за края своими пухлыми ручонками. Теперь ее задача – помочь ему стянуть две его половины и подобрать нитки, которыми можно было сшить намертво вместе.
Василий вернулся с балкона, улыбающийся и немного намокший от срывавшихся с крыши тугих дождевых капель.
- Как ты? – спросил он весело.
- Превосходно, - искренне ответила Алиса, лучась улыбкой, - какие у тебя планы?
- К сожалению, мне придется уехать до вечера, - сказала Вася, но взглянув на помрачневшее Алисино лицо, поспешил добавить, - я обязательно вернусь, и мы с тобой разопьем бутылочку местного ядреного пойла и поболтаем. Но сейчас у меня для тебя маленький сюрприз, кое-что для твоего «энергетического туризма».
Он извлек из нагрудного кармана футболки пластиковый четырехугольник.
- Ого, - протянула Алиса, узнав кредитку «Виза», - золотая!
- Дела ладно идут, - не скрывая самодовольства, произнес ее брат, - ни в чем себе не отказывай.
- Спасибо большое, - произнесла Алиса, невольно прижав подарок к груди. Вася весело рассмеялся и притянул ее к себе, целуя.
- Ты пахнешь как в детстве, - странным тоном произнес он, уткнувшись носом в ее макушку, - все, мне пора. Ключи от квартиры на столе.
С этими словами он подхватил куртку, валяющуюся в кресле, и быстро вышел. Алиса поняла, что брат пытается скрыть от нее проступившие на его лице эмоции.
- Рассиживаться некогда, - воскликнула Алиса, предвкушая приключения.
Вдоволь навозившись с душем – интуитивно непонятной стальной конструкцией – Алиса высушила длинные светлые волосы найденным тут же феном.
«Интересно, он специально для меня купил или это ее вещь?», - задумалась она на мгновение, но тут же отбросила эту мысль. Она редко не размышляла над вопросом, ответ на который не могла получить немедленно.
Она надела джинсы и легкую ветровку, влезла в «конверсы» мятного цвета – подарок Анфисы. Алиса опять с нежностью подумала о сестре: та всегда знала, что ей, Алисе, нужно. Лучше, чем сама Алиса.
Выйдя на улицу, она повертела головой. Немного подумав, она направилась вправо, где по ее прикидкам находилась ратуша, в которой вручают Нобелевские премии мира всяким важным для мироздания людям. Ее не интересовали лауреаты, только странные часы, что, согласно туристическому проспекту, украшали фасад ратуши и красные двухэтажные автобусы, что возили любопытных туристов по Осло. Ей хотелось посмотреть на русскоговорящих: вдруг среди них окажутся ее будущие попутчики?
Когда она списалась с Васей по электронной почте, то он посоветовал ей купить тур по фьордам. В своем письме он утверждал, что это довольно удобный способ осмотреть все «обязательные местечки». В следующем абзаце Василий добавлял, что если ей захочется, то она сможет в любой момент отбиться от своей группы и задержаться там, где ей понравится.
«Не думай о деньгах, я все устрою», - писал брат, - «только, если решишься уйти в самоволку, сообщи, пожалуйста, мне. Я обещал за тобой присматривать».
Прочитав письмо, Алиса немедленно представила себе нахмурившегося Василия Заваркина, и на ее глаза навернулись слезы. Вася и Ася пообещали заботиться о ней отцу, за минуту до того, как тот умер, и теперь эта фраза, пусть и со сглаженными углами, всегда будила в ней печальные воспоминания.
Дойдя до ратуши, Алиса первым делом поразилась тому, какая она крохотная. Даже в довольно маленьком провинциальном городе Б главное здание города было в два, а то и в три раза больше. Второй момент, заинтересовавший ее пытливый ум, стало всякое отсутствие украшений на здании. Ратуша представляла собой коричневый мраморный параллелепипед, опоясанный по периметру довольно уродливыми серо-зелеными скульптурами.
«Я привыкла к завитушкам то тут, то там», - подумала она, - «я – Алиса из Страны Завитушек».
Она весело рассмеялась вслух своей выдумке и, повернувшись на каблуках, со всего размаха врезалась в человека, стоящего позади нее.
- Извините, пожалуйста, - сказала она, навесив на лицо радушную и немного виноватую улыбку, - ой, привет!
Человеком, на которого она так бесцеремонно наткнулась, оказался тот самый вихрастый парень, что улыбался ей в аэропорту.