Долина глубокой впадиной извивалась меж холмов, по дну ее среди булыжников протекал ручей. Справа от спутников хмурился утес, слева уходили вдаль большие склоны, тусклые и затененные. Путники прошли около мили на север. Арагорн все время искал след, наклонясь к земле и осматривая все складки и ложбины, уходящие в глубь западного хребта. Леголас шел немного впереди. Неожиданно эльф вскрикнул, остальные подбежали к нему.
— Мы догнали кое-кого из тех, за кем охотимся, — сказал он. — Смотрите.
Они внимательно взглянули на то, что вначале приняли за булыжники, лежащие у подножия холма. На самом деле это оказалась груда тел: пять мертвых орков. Они были изрублены жестокими ударами, а двое обезглавлены. Земля была влажна от их темной крови.
— Вот и еще одна загадка! — сказал Гимли. — Но в темноте мы ничего не поймем, а ждать нельзя.
— Однако это обнадеживает, — заметил Леголас. — Враги орков — вероятно, наши друзья. Кто живет в этих холмах?
— Никто, — ответил Арагорн. — Рохиррим редко приходят сюда, а Минас-Тирит отсюда далеко. Может, какой-то отряд людей оказался тут по неизвестным нам причинам. Но думаю, едва ли.
— Кто же это тогда? — спросил Гимли.
— Должно быть, наши враги привели своих врагов за собой, — ответил Арагорн. — Это северные орки издалека. Среди убитых нет ни одного большого орка с теми странными гербами. Я думаю, произошла ссора — обычное дело для этого подлого народа. Может быть, шел спор о выборе пути.
— Или о пленниках, — предположил Гимли. — Будем надеяться, что они не встретили здесь свой конец.
Арагорн осмотрел землю вокруг, но больше не нашел никаких следов. Они пошли дальше. Небо на востоке побледнело, звезды померкли; медленно разливался серый свет. Немного дальше к Северу путники подошли к оврагу, на дне которого из-под камня вытекал тонкий ручеек, пересекая каменистую тропу. Здесь росло несколько кустов, а по берегам ручья кое-где виднелась трава.
— Наконец-то! — воскликнул Арагорн. — Вот и следы. После ссоры орки пошли вверх по течению ручья.
Преследователи быстро свернули и двинулись по новой дороге. Они приободрились, будто их освежил ночной отдых, и резво прыгали с камня на камень. Наконец они достигли вершины серого холма, и неожиданный порыв холодного утреннего ветра тронул их волосы и всколыхнул плащи.
Обернувшись, они увидели, как за рекой вспыхнули далекие холмы. Занимался день. Красный край солнечного диска показался из-за отрога.
Перед ними на запад простиралась однообразная равнина. Но вот ночные тени развеялись, и мир снова стал разноцветным: зелень плыла над широкими лугами Рохана, белые туманы сверкали в долинах ручьев и рек, далеко слева, лигах в тридцати, сине-фиолетовые Белые горы вздымали свои блестящие черные пики, а венчавшие их сверкающие снежные шапки окрасились розовым цветом утра.
— Гондор! Гондор! — воскликнул Арагорн. — Как бы я хотел взглянуть на тебя вновь в более счастливый час! Но пока моя дорога не лежит на юг, к твоим светлым потокам.
— Идемте! — сказал Арагорн, отворачиваясь от Юга и устремляя взор на Северо-Запад, куда пролегал их путь.
Хребет, на котором стояли товарищи, круто обрывался у самых ног. Внизу, в четырех-пяти милях, проходил широкий неровный выступ, неожиданно заканчивающийся крутым утесом, — это была Восточная стена Рохана. Здесь кончался Эмин-Муил, а дальше, сколько хватало взгляда, тянулись зеленые равнины Рохиррима.
— Смотрите! — воскликнул Леголас, указывая на бледное небо. — Снова этот орел! Он очень высоко! Похоже, он летит от этих земель на Север. Как быстро он мчится! Смотрите!
— Нет, даже мои глаза не могут разглядеть его, мой добрый Леголас! — сказал Арагорн. — Он, должно быть, очень далеко. Интересно, с каким поручением он летит, если это та самая птица, которую я видел раньше? Но зато я вижу кое-что более близкое и важное. Кто-то движется по равнине.
— Их много, — подтвердил Леголас. — Большой отряд продвигается пешком. Но я не могу сказать, кто это. До них не менее двенадцати лиг. На плоской равнине точно оценить расстояние трудно.
— Тем не менее, я думаю, что теперь нам не нужно отыскивать след, — сказал Гимли. — Давайте спустимся в долину.
— Сомневаюсь, что нам удастся найти дорогу короче той, которой воспользовались орки, — добавил Арагорн.
Теперь они шли по следу Врага при свете дня. Казалось, орки спешили изо всех сил. Вновь и вновь преследователи находили потерянные или брошенные вещи: мешки из-под еды, корки, куски твердого черного хлеба, изорванный черный плащ, тяжелый сапог с железной подковкой, разбитой о скалы. След вначале вел на Север по вершине хребта, затем они подошли к ущелью, глубоко врезавшемуся в скалу; по дну его с шумом бежал ручей. В этом узком ущелье неровная тропа, как крутая лестница, спускалась на равнину.
На дне путников неожиданно встретили травы Рохана. Они зеленым морем разливались от самых подножий Эмин-Муила. Ручей исчезал в густых зарослях водяных растений; путники слышали, как он журчит в зеленом туннеле, спускаясь по пологому склону и устремляясь к далеким топям долины Энтвоша.
Казалось, зима осталась позади, на холмах. Воздух здесь был нежнее и теплее, напоенный приятным ароматом, как будто и впрямь началась весна и сок разливался по каждой ветке и листу. Леголас глубоко вздохнул.
— Ах! Запах зелени! — воскликнул он. — Куда лучше всякого сна. Побежали!
— Здесь удобней бежать налегке, — заметил Арагорн. — Пожалуй, мы пойдем быстрей, чем орки с их железными подковами. Может быть, удастся сократить расстояние.
Они двинулись цепочкой, как стая собак, учуявшая добычу. Глаза их засияли оживлением и надеждой. Прямо на Запад вел протоптанный орками широкий след — сладкие травы Рохана почернели там, где проходили орки. Вскоре Арагорн свернул в сторону.
— Стойте! — крикнул он. — Не ходите за мной!
Он быстро побежал направо, в сторону от главного следа: туда вели следы, отделившиеся от главного пути, — следы маленьких необутых ног. Однако вскоре их перекрыли следы орков, также шедшие от главного следа. Потом все следы резко повернули обратно и затерялись на общей тропе. В самой дальней точке Арагорн наклонился и поднял что-то из травы, потом бегом вернулся к своим спутникам.
— Да, — сказал он, — следы совершенно ясны: это следы хоббита. Я думаю, Пиппина. Он меньше Мерри. И взгляните на это!
В его руке что-то блеснуло под лучами солнца: только что распустившийся буковый лист, такой прекрасный и необычный в этой безлесной долине.
— Брошь с эльфийского плаща! — воскликнули одновременно Гимли и Леголас.
— Листья Лориэна зря не падают, — заметил Арагорн. — Это знак для тех, кто идет по следу. Я думаю, именно с этой целью Пиппин убежал в сторону.
— Значит, Пиппин жив! — обрадовался Гимли. — А кроме того — в сознании да и на ногах держится. Это утешает — мы преследуем орков не напрасно.
— Будем надеяться, что он не слишком уж дорого заплатил за свою храбрость, — сказал Леголас. — Идемте! Быстрей! Мысль о том, что этих веселых малышей гонят, как скот, жжет мне сердце.
Солнце высоко поднялось и уже начало медленно клониться к закату. Легкие облака надвинулись с Моря на далеком Юге, но ветер вскоре унес их. Солнце садилось. Тени росли. Охотники продолжали свой путь. Прошел целый день после гибели Боромира, и орки все еще намного опережали преследователей. На равнине их не было видно.
Когда опустился ночной мрак, Арагорн остановился. Лишь два раза за весь день они недолго отдыхали, и теперь двенадцать лиг отделяло их от Восточной стены, у которой они стояли на рассвете.
— Снова перед нами трудный выбор, — проговорил Арагорн. — Будем ли мы отдыхать ночью или пойдем, пока у нас еще есть силы и воля?
— Если мы ляжем спать, а враги отдыхать не будут, они оставят нас далеко позади, — сказал Леголас.
— Но ведь даже орки должны делать привалы? — спросил Гимли.
— Орки редко открыто ходят под солнцем, но эти решились, — сказал Леголас. — А уж ночью они едва ли станут отдыхать.
— Но если мы пойдем ночью, мы можем потерять их след, — возразил Гимли.
— След прямой и не отклоняется ни вправо, ни влево, насколько я вижу, — не соглашался с ним Леголас.
— След прямой и не отклоняется ни вправо, ни влево, насколько я вижу, — не соглашался с ним Леголас.
— Может, я и смог бы вести вас во тьме, — попытался внести ясность Арагорн, — но если они свернут в сторону, завтра днем снова отыскать их след будет непросто.
— К тому же, если они свернут, мы поймем это только днем, — добавил Гимли. — Если пленникам удастся бежать или отряд разделится и наших друзей уведут на Восток, к Великой реке, к Мордору, мы пройдем мимо и никогда не узнаем об этом.
— Верно, — подтвердил Арагорн. — Но если я правильно прочел следы, орки Белой Руки победили и весь отряд движется теперь к Изенгарду.
— И все же трудно судить, что они решат, — засомневался Гимли. — И как быть, если пленники решатся бежать? Во тьме мы бы не заметили след, который привел к броши.
— Орки после этого случая удвоят бдительность, а пленники еще больше устанут, — возразил Леголас. — Они больше не смогут бежать, если только мы не поможем им. Как это сделать, пока не знаю, но вначале надо их догнать.
— Я — гном, и не самый слабый из нашего рода. Я много путешествовал. И все-таки даже я не могу пробежать всю дорогу до Изенгарда без остановок, — сказал Гимли. — Мое сердце тоже горит, и я хочу как можно быстрее выступить в путь, но сначала я должен хоть немного отдохнуть. А если уж мы должны отдохнуть, то лучше всего сделать это ночью.
— Я ведь говорил, что выбрать будет нелегко, — заметил Арагорн. — На чем же мы остановимся?
— Вы наш предводитель, — сказал Гимли, — и опытный Следопыт. Вам и выбирать.
— Сердце мое велит идти дальше, — высказал свое мнение Леголас. — Но мы должны держаться вместе. Я соглашусь с вашим решением.
— Вы предоставляете делать выбор неудачнику, — промолвил Арагорн. — С тех пор как мы прошли Аргонат, я принимаю одно неверное решение за другим. — Он замолчал, глядя на Север и Запад в надвигающуюся ночь. — Мы не пойдем в темноте, — продолжил он наконец. — По-моему, слишком велика опасность потерять след или пропустить что-то важное. Если бы луна была достаточно яркой! Но, увы! Луна рано заходит, и она еще молодая и бледная.
— К тому же сегодня ночью облачно, — пробормотал Гимли. — Если бы госпожа подарила нам свет, который она дала Фродо!
— Этот подарок сослужит ему лучшую службу, — возразил Арагорн. — На него возложена великая миссия. Наши же задачи — всего лишь незначительный эпизод в истории великих деяний. Может быть, наша погоня вообще напрасна и мы не в силах ни ухудшить, ни улучшить положение. Ну вот, я и сделал выбор. Давайте получше используем время!
Он a на землю и тут же уснул, потому что не спал с ночи, проведенной в тени Тол-Брандира. Незадолго до рассвета он проснулся и встал. Гимли продолжал спать, но Леголас стоял, глядя на Север во тьму, задумчиво и молчаливо, как молодое дерево в безветренную ночь.
— Они далеко, — печально обратился он к Арагорну. — Сердце мое чувствует, что они не отдыхали этой ночью. Только орел смог бы догнать их теперь.
— И все же мы должны идти за ними, — сказал Арагорн. Наклонившись, он разбудил гнома. — Пора! Мы должны идти. След остывает!
— Но еще темно, — осторожно произнес Гимли. — Даже Леголас с вершины холма не сумеет разглядеть их до восхода солнца.
— Боюсь, я не увижу их ни с холма, ни с равнины, ни под луной, ни под солнцем, — отозвался Леголас.
— Там, где бессильно зрение, может помочь звук земли, — сказал Арагорн. — Земля должна стонать под их тяжелыми ногами.
Он растянулся на земле, прижался ухом к дерну и лежал неподвижно так долго, что Гимли решил, что он потерял сознание либо снова уснул. Наступил рассвет, вокруг них медленно разливалось серое зарево. Наконец Арагорн встал, и теперь друзья смогли разглядеть его лицо; оно было бледным и мрачным.
— Голос земли неясен, — пояснил он. — На много миль вокруг нас нет никаких путников. Слаб и далек звук шагов наших врагов. Но громко слышен цокот копыт. Я понял, что слышал их даже во сне и они тревожили мои сновидения — лошади, скачущие на Запад. Но теперь они еще дальше от нас и направляются на Север. Что там случилось?
— Идемте! — воскликнул Леголас.
Так начался третий день погони. Час за часом преследователи то шли, то бежали под облаками и под солнцем, и никакая усталость не могла укротить сжигавший их огонь. Они почти не разговаривали. Они проходили по пустынным местам, теряясь в своих эльфийских плащах на фоне серо-зеленых полей; даже в самый полдень ничей взор, кроме острого глаза эльфов, не мог бы заметить их, пока они не оказались бы совсем рядом. Часто они благодарили про себя Владычицу Лориэна за подарок — лембас, который можно было есть даже на бегу.
Весь день след врагов вел прямо на Северо-Запад, нигде не сворачивая и не прерываясь. В конце дня начался длинный безлесный подъем, ведший к цепи низких горбатых холмов. След орков стал менее отчетлив, когда свернул на Север, к этим холмам, — земля здесь была тверже, а трава ниже. Далеко слева серебряной нитью на зеленом фоне извивалась река Энтвош. Арагорн то и дело удивлялся, почему они не видят ни следа зверя, ни человека. Рохиррим теперь обитали большей частью далеко на юге, в лесистых предгорьях Белых гор, скрытых туманом и облаками; однако раньше Повелители лошадей пасли здесь, в северо-восточной части своего королевства, большие стада, и тут часто встречались пастухи, жившие в палатках даже зимой. Но теперь местность была пустынна, и повсюду царило молчание, не вызывающее, впрочем, мыслей о мире.
В сумерках охотники снова остановились. Теперь дважды по двенадцать лиг прошли они по равнинам Рохана, и стена Эмин-Муила потерялась в дымке на Востоке. Молодая луна блестела в туманном небе, но давала мало света, а звезд и вовсе не было видно.
— Напрасно мы сделали привал, — сказал Леголас. — Орки бежали, как будто сам Саурон подстегивал их хлыстами. Боюсь, они успели добраться до Леса и темных холмов и уже идут в тени деревьев.
Гимли скрипнул зубами:
— Горький конец всем нашим надеждам и трудам.
— Надеждам — может быть, но не трудам, — возразил Арагорн. — Мы не повернем назад… Но я устал. — Он обернулся, взглянув назад, на пройденный путь. — Что-то странное в этой земле, не нравится мне эта тишина. И даже эта бледная луна мне не нравится. Звезд не видно; я устал, как никогда в жизни, как ни один Следопыт не уставал, идя по следу. Чья-то злая воля ведет наших врагов, а в наши сердца вселяет усталость.
— Верно! — воскликнул Леголас. — Я это чувствую с того момента, как мы спустились со стены Эмин-Муила. Эта злая воля — перед нами, а не позади. — И он указал на равнины Рохана, простершиеся на темнеющем западе под полумесяцем луны.
— Саруман! — пробормотал Арагорн. — Нет, он не заставит нас повернуть назад! Однако нам придется еще раз остановиться. Смотрите, даже луна зашла за облако. Но с рассветом мы двинемся дальше, на Север.
Как обычно, первым встал Леголас.
— Проснитесь! Проснитесь! — восклицал он. — Красный рассвет! Что-то странное поджидает нас на краю Леса. Доброе или злое, я не знаю, но я слышу зов. Вставайте!
Остальные вскочили и тотчас двинулись дальше. Медленно приближались холмы; путники добрались до них за час до полудня. Зеленые склоны убегали прямо на Север. Земля под ногами была сухой, а трава невысокой; от Реки, слабо просвечивающей сквозь густые заросли тростников и камыша, охотников отделяло примерно десять миль. Чуть к западу от южного склона располагался большой круг, где трава была вытоптана множеством ног. От него снова уходил след орков, поворачивая на Север через предгорья. Арагорн остановился и внимательно осмотрел следы.
— Они здесь немного отдохнули, — заметил он, — но эти последние следы очень старые. Боюсь, Леголас, ваше сердце говорило правду: прошло трижды по двенадцать часов с тех пор, как на этом месте стояли орки. Если они и дальше шли с такой скоростью, то вчера на закате они достигли границ Фангорна.
— Ни на Севере, ни на Западе ничего не видно. Только трава тонет в дымке, — тревожился Гимли. — Увидим ли мы Лес, если взберемся на Холмы?
— Он еще очень далеко, — ответил Арагорн. — Если я правильно помню, эти склоны тянутся лиг на восемь к Северу, потом сворачивают на северо-запад, к Энтвошу, а дальше еще остается около пятнадцати лиг.
— Что ж, идемте, — сказал Гимли. — Не надо думать о милях. А все-таки шлось бы легче, будь на сердце легко.
Солнце уже садилось, когда череда холмов осталась позади. Много часов путники шли без отдыха. Теперь они двигались медленно, и Гимли горбился от усталости. И в труде, и в пути гномы тверды как камень, но бесконечная погоня начала сказываться и на нем, когда надежда покинула его сердце. Арагорн шел следом, угрюмый и молчаливый, снова и снова наклоняясь и осматривая след. Только Леголас ступал легко, как всегда; ноги его, казалось, едва касались земли, не оставляя даже следов; иного пропитания, кроме эльфийского хлеба, ему не требовалось, а спал он, если это можно назвать сном, даже на ходу и с открытыми глазами, блуждая мыслями в причудливом мире эльфийских сновидений.