Ну вот, в начале ночи мы по длинному ущелью спустились к долине Мага, к ее верхнему концу, энты со всеми этими шелестящими хуорнами позади. Мы их конечно же не видели, но весь воздух был полон треском. Было очень темно, ночь была облачной. Оставив холмы, они двигались с большой скоростью. Луна не показывалась… Вскоре после полуночи весь северный конец Изенгарда был окружен высоким Лесом. Врагов не было видно. Только в высоком окне башни горел огонь.
Древобрад и еще несколько энтов подобрались к самым воротам. Пиппин и я были с ними. Мы сидели на плечах Древобрада, и я чувствовал, как в нем растет напряжение. Но даже когда они восстанут, энты сохраняют крайнюю осторожность и терпеливость. Они стояли неподвижно, как будто высеченные из камня, дышали и слушали. Потом раздался громкий гул. Загремели трубы, и стены Изенгарда отразили эхо. Мы решили, что нас обнаружили и что сейчас начнется битва. Ничего подобного. Выходили войска Сарумана. Я не знаю подробностей о войне и о всадниках Рохана, но, очевидно, Саруман решил покончить с королем и его людьми одним ударом. Он опустошил Изенгард. Я видел, как шли враги: бесконечные линии марширующих орков, отряды всадников на больших волках. Батальоны людей. Многие несли факелы, и в их свете я мог разглядеть лица. Большинство были обычные люди, высокие, темноволосые, угрюмые, но в них не было ничего особенно злого, но были и ужасные: ростом с человека, но с орковским лицом, желтокожие и косоглазые. Они напомнили мне того южанина в Пригорье; но он не так очевидно походил на орка, как эти.
— Я тоже подумал о нем, — сказал Арагорн. — Мы имели дело с этими полуорками в ущелье Хелма. Теперь кажется ясным, что тот южанин был шпионом Сарумана, но действовал ли он вместе с Черными всадниками или в одиночку, я не знаю. С этим злым народом трудно решить, когда они в союзе, а когда обманывают друг друга.
— Ну, вместе их было не менее десяти тысяч, — сказал Мерри. — Им потребовался целый час, чтобы пройти через ворота. Часть из них отправилась по мостовой к бродам, а часть повернула на Восток. Там, примерно в миле отсюда, где Река течет в глубоком и узком ущелье, был построен мост. Если вы встанете, то можете разглядеть его отсюда. Все они пели хриплыми голосами и смеялись, создавая отвратительный шум. Я решил, что Рохану придется туго. Но Древобрад не двинулся. Он сказал: «Сегодня мое дело — Изенгард, камень и скалы».
Но, хотя я не мог видеть, что происходит в темноте, я решил, что хуорны двинулись к Югу, как только ворота были вновь закрыты. Я думаю, что они занялись орками. К утру они далеко растянулись по равнине. Во всяком случае, там, вдали, виднелась тень Большого леса.
Как только Саруман выслал свою армию, настала пора энтов. Древобрад опустил нас, подошел к воротам и начал колотить в них, призывая Сарумана. Ответа не было, только со стены полетели стрелы и камни. Но стрелы бесполезны против энтов. Они ранят их, разумеется, и разъяряют — как кусающиеся мухи. Но энта можно утыкать орковскими стрелами, как подушечку для иголок, и все же не причинить ему серьезного вреда. Их нельзя отравить, а кожа у них очень толстая и крепче коры. Нужен очень сильный удар топором, чтобы серьезно поранить энта. Они не любят топоров. Но нужно много людей с топорами, чтобы справиться с одним энтом: если человек нанес удар, то нанести второй он уже не сможет. Удар кулака энта пробивает железо, как тонкую жесть.
Получив несколько стрел, Древобрад начал разогреваться, «торопиться», как он обычно говорит. Он испустил громкое «хум-хум», и подбежала еще дюжина энтов. Разгневанные энты ужасны. Пальцы их рук и ног вначале прилипают к скале, а затем ее рвут, как хлебную корку. Как будто смотришь на работу древесных корней за столетия сжатые в несколько секунд.
Они били, рвали, трясли, молотили. И через пять минут эти огромные ворота лежали в развалинах; некоторые из энтов уже принялись за стены, как кролики в песчаном карьере. Не знаю, что подумал Саруман о случившемся, но он, во всяком случае, не знал, что ему делать. Конечно, он мог придумать какое-нибудь колдовство; но не думаю, чтобы у него было достаточно твердости.
— Точно, — подтвердил Арагорн. — Когда-то он был велик. Знания его были глубоки, мысль его была тверда, а руки необыкновенно искусны, и у него была власть над умами других. Мудрых он мог убедить, низших — заставить. И этой властью он обладает по-прежнему. Немногие в Средиземье могли бы выдержать разговор с ним наедине, даже теперь, когда он потерпел поражение. Гэндальф, Элронд, может быть, Галадриэль, но больше, пожалуй, и никто.
— Энты его не боятся, — сказал Пиппин. — Он, по-видимому, однажды пытался сговориться с ними, но больше не делал таких попыток. И во всяком случае он не понял их; он допустил большую ошибку, не приняв их во внимание в своих расчетах. В его плане для них не было места, а когда они принялись за работу, уже некогда было вырабатывать новый план. Как только началась наша атака, немногие оставшиеся в Изенгарде, как крысы, побежали через все дыры, проделанные энтами. Энты позволили людям уйти, допросив их. Но не думаю, чтобы кто-нибудь из орков спасся. Только не от хуорнов! К этому времени они лесом стояли вокруг всего Изенгарда.
Когда энты превратили большую часть Южной стены в обломки и все люди, оставшиеся в живых, бежали, Саруман ударился в панику. Он, по-видимому, был у ворот, когда мы прибыли: наверное, хотел посмотреть на прохождение своей великолепной армии. Когда энты начали свою работу, он убежал. Вначале энты его не видели. Но тут облака разошлись, появилось множество звезд, а энты в их свете хорошо видят, и неожиданно Быстрый Брус закричал: «Убийца деревьев, убийца деревьев!» Быстрый Брус — доброе существо, но он яростнее всех ненавидит Сарумана: его народ жестоко пострадал от орковских топоров. Он спрыгнул со стены и понесся как ветер. Еле заметная фигура, мелькая меж столбами, торопливо уходила, почти достигнув ступеней башни. Но Быстрый Брус бежал так быстро, что ему не хватило одного-двух шагов: фигура скользнула в башню, и дверь захлопнулась за ней.
Как только Саруман спрятался в башне, он тут же пустил в ход свои машины. К этому времени многие энты оказались внутри Изенгарда: некоторые последовали за Быстрым Брусом, другие ворвались с Севера и Востока; они толпились всюду, учиняя разгром. Неожиданно из шахт и подземных проходов блеснул огонь. Несколько энтов были обожжены. Один из них — его звали Буковая Ветвь, высокий красивый энт, — попал в струю жидкого огня и вспыхнул как факел. Ужасное зрелище!
Энты как обезумели. Я думал, что они проснулись раньше, но я ошибался. Только здесь я увидел, что это такое. Ужасно. Они ревели, трубили, рычали так, что от шума начали трескаться камни. Мерри и я лежали на земле, заткнув уши плащами. А энты неслись к Ортханку, как волна шторма, обрушивая столбы, подбрасывая в воздух огромные камни, как листья. Башня оказалась в середине бушующего водоворота. Я видел, как железные столбы и куски стен обрушились на Ортханк. Но Древобрад сохранил хладнокровие. К счастью, он не обезумел. Он не хотел, чтобы его народ поранил себя в припадке ярости, не хотел, чтобы Саруман в этом смятении ускользнул через какую-нибудь дыру. Много энтов было ранено, но они не сумели ничего сделать. Башня очень гладкая, твердая и какое-то колдовство есть в ней, более древнее, чем власть Сарумана. Энты не могли ухватиться за нее, не могли проделать щели и трещины; они только поранились сами.
Тут Древобрад вошел в их кольцо и закричал. Его необыкновенный голос заглушил весь шум. Внезапно наступила мертвая тишина. И мы услышали резкий смех в высоком окне башни. Он произвел странное действие на энтов. Они вдруг стали угрюмы, холодны и спокойны. Со всей равнины собрались они вокруг Древобрада. Тот немного поговорил с ними на их языке; я думаю, он рассказывал им план, который уже давно созрел в его старой голове. После этого они растаяли в полутьме. К этому времени уже начинался день.
Я думаю, они оставили наблюдателей у башни, но эти наблюдатели прятались в тени и оставались совершенно неподвижными, поэтому я не смог их разглядеть. Остальные отправились на Север. Весь день они были заняты и не показывались. Большую часть времени мы провели одни. Это был утомительный день. Мы бродили поблизости, стараясь не показываться у окон башни: они на нас смотрели так зловеще. Большую часть времени мы искали, что бы поесть. Мы также сидели и разговаривали, обсуждая, что же происходит на Юге, в Рохане, и что могло случиться с остальными членами нашего Братства. Снова и снова слышали мы в отдалении грохот падающих скал, и гром эхом отдавался в холмах.
В полдень мы решили обойти по кругу и посмотреть, что происходит. У входа в долину стоял большой тенистый Лес хуорнов, другой Лес — окружая Северную стену. Мы не осмелились войти в него. Но из Леса были слышны звуки тяжелой работы. Энты и хуорны копали большие ямы и каналы, устраивали дамбы, собирая всю воду Изена и впадающих в него рек и ручьев.
В полдень мы решили обойти по кругу и посмотреть, что происходит. У входа в долину стоял большой тенистый Лес хуорнов, другой Лес — окружая Северную стену. Мы не осмелились войти в него. Но из Леса были слышны звуки тяжелой работы. Энты и хуорны копали большие ямы и каналы, устраивали дамбы, собирая всю воду Изена и впадающих в него рек и ручьев.
В сумерках Древобрад вернулся к воротам. Он бормотал, гудел и бухал про себя, как будто чем-то довольный. Он вытянул свои большие руки и ноги и глубоко вздохнул. Я спросил его, не устал ли он.
— Устал! — сказал он. — Устал? Нет, не устал, но тело затекло. Мне нужен добрый глоток из Энтвоша. Мы тяжело поработали: больше раскололи камней и изгрызли земли, чем за многие годы. Но работа уже закончена. Когда наступит ночь, не задерживайтесь у этих ворот или в старом туннеле. Тут будет вода, она вымоет всю грязь Сарумана. Тогда Изен снова будет чистым. — И он начал обрушивать части стены, не спеша, как бы забавляясь.
Мы только начали размышлять, где спокойно провести ночь, как случилось самое поразительное происшествие. Послышался топот копыт. Всадник быстро приближался по дороге. Мерри и я неподвижно лежали, а Древобрад встал за аркой ворот. Неожиданно, как вспышка серебра, проскакала большая лошадь. Было уже темно, но я ясно смог разглядеть лицо всадника: оно казалось сияющим, вся одежда всадника была белой. Я сел, открыв рот. Попытался окликнуть его и не смог. Но в этом не было необходимости. Он остановился рядом и посмотрел на нас.
— Гэндальф! — сказал я наконец, но голос мой был лишь шепотом. Думаете, он сказал: «Здравствуйте, Пиппин! Какая приятная встреча!» Ничего подобного. Он сказал: «Вставай, ты, глупый Тукк! Где Древобрад? Он мне нужен. Быстро!»
Древобрад услышал его голос и сразу вышел из тени; это была удивительная встреча. Я был поражен, но не один из них не удивился.
Гэндальф, очевидно, знал, что найдет здесь Древобрада; а Древобрад, должно быть, пришел к воротам специально для встречи с ним. Мы рассказали старому энту о Мории. Но я припоминаю, он как-то странно на нас взглянул тогда. Думаю, он еще раньше видел Гэндальфа или имел какие-то известия о нем, но ничего не сказал нам. «Не нужно торопиться» — это его любимые слова.
— Хум! Гэндальф! — сказал Древобрад. — Я рад, что вы пришли. Я могу управлять и деревом и водой, стволом и камнем. Но тут нужен маг.
— Древобрад, — ответил Гэндальф, — мне нужна ваша помощь. Вы сделали много, но нужно сделать еще больше. Нужно справиться с десятью тысячами орков…
Они отошли и посовещались. По-видимому, Гэндальф очень торопился, потому что начал быстро говорить еще до того, как они отошли. Прошло лишь несколько минут, может быть, с четверть часа. Гэндальф вернулся к нам, испытывая облегчение, почти веселый. Только теперь он сказал, что рад нас видеть.
— Но, Гэндальф, — воскликнул я, — где вы были? И видели ли вы остальных?
— Где бы я ни был, я вернулся, — ответил он в своей обычной манере. — Да, я видел некоторых из остальных. Но новости могут подождать. Это опасная ночь, и я должен скакать быстро. Но рассвет будет ярче, и тогда мы встретимся вновь. Берегите себя и держитесь подальше от Ортханка! До свидания!
Древобрад был очень задумчив, когда Гэндальф ускакал. Он, очевидно, слишком многое узнал за короткое время и теперь переваривал новости. Он посмотрел на нас и сказал: «Ну, я вижу, вы не такой торопливый народ, как я думал. Вы сказали мне гораздо меньше, чем могли, и не больше того, что нужно. Хм, целая связка новостей. Ну, теперь Древобрад должен снова взяться за дело».
Прежде чем он ушел, мы кое-что узнали от него, и узнанное нас совсем не подбодрило. Но в тот момент мы больше думали о вас троих, чем о Фродо и Сэме или о бедном Боромире. Мы узнали, что происходит большая битва и что вы в ней участвуете и можете не выйти из нее живыми.
— Хуорны помогут, — сказал Древобрад. С этими словами он ушел, и мы не видели его до сегодняшнего утра.
Была глубокая ночь. Мы лежали на верху большой кучи камней и не могли ничего видеть за ней. Туман и тень закрыли все вокруг нас, как одеялом. Воздух казался горячим и тяжелым; он был полон шума, шорохов, треска. Я думаю, мимо нас проходили сотни хуорнов, спеша на помощь сражающимся. Позже послышался удар грома и далеко над Роханом вспыхнули молнии. Снова и снова высвечивались перед нами горные пики и тут же исчезали во тьме. А за ними тоже раздавался шум, похожий на гром, но все же другой. Временами эхо звучало по всей долине.
Вероятно, была полночь, когда энты разорвали дамбу и пустили всю собравшуюся воду через брешь в Северной стене вниз, в Изенгард. Хуорны прошли, и гром удалился. Над Западными горами показалась луна. Изенгард начал заполняться черным потоком. Вода блестела в лучах луны. Вновь и вновь находила она путь под землю через какую-нибудь шахту или ход. Со свистом вздымались столбы пара. Волнами поднимался дым. Раздавались взрывы, из-под земли вырывались языки пламени. Из одной шахты пар шел таким сильным потоком, что дважды обвился вокруг Ортханка, и башня стала похожа на горный пик, укутанный облаками, с пламенем внизу и лунным блеском вверху. А вода продолжала прибывать, и наконец Изенгард стал похож на большую плоскую кастрюлю, булькающую и испускающую пар.
— Подойдя вчера ночью ко входу в Нан-Гурунир, мы видели облако дыма и пара, — сказал Арагорн. — Мы опасались, что это Саруман готовит против нас какое-то колдовство.
— Нет, не он, — ответил Пиппин. — Саруману было не до смеха. Утром, вчерашним утром, вода залила все углубления, повсюду висел густой туман.
Мы нашли убежище здесь, в помещении охраны, и были испуганы. Вода продолжала прибывать, затопила старый туннель и залила ступени лестницы. Мы думали, что пойманы, как орки в норе; но мы нашли еще одну лестницу, которая привела нас на вершину арки. Проход был узок и весь завален обломками камня. Мы сидели высоко над наводнением и смотрели на затонувший Изенгард. Энты продолжали гнать воду, пока не были погашены все огни и заполнены все подземелья. Туман собрался в огромный облачный зонтик, должно быть, с милю высотой. Вечером над восточными холмами повисла большая радуга. Солнце садилось в густой дымке. Все было очень тихо. Где-то вдали зловеще выли несколько волков. Ночью энты остановили наводнение и послали Изен по старому руслу. Этим все и кончилось.
Вода ушла. Я думаю, где-то были подземные стоки. Если Саруман выглядывал через одно из своих окон, он должен был увидеть грязный мрачный беспорядок. Мы чувствовали себя очень одинокими. Не было видно ни одного энта. И никаких новостей. Мы провели ночь под аркой. Было холодно, сыро, и совсем не спали. Мы чувствовали, что каждую минуту может что-то произойти. Саруман по-прежнему находился в своей башне. Ночью был слышен шум, как будто ветер пронесся над долиной. Я думаю, что вернулись уходившие энты и хуорны. Но куда они делись сейчас, я не знаю. Туманным серым утром мы спустились и огляделись. Никого не было видно. Вот и все, что можно рассказать. А после того смятения, что мы пережили, все кажется достаточно мирным и безопасным — после возвращения Гэндальфа. Можно спать спокойно!
Все некоторое время молчали. Гимли снова набил свою трубку.
— Одно обстоятельство меня удивляет, — заметил он, зажигая трубку при помощи своего огнива. — Змеиный Язык. Вы сказали Теодену, что он с Саруманом. Как он попал сюда?
— О да, я забыл о нем, — согласился Пиппин. — Он не появлялся до сегодняшнего утра. Мы только разожгли костер и немного поели, как вновь появился Древобрад. Мы услышали, как он зовет нас по имени.
— Я пришел взглянуть, как вы поживаете, юноши, — сказал он, — и сообщить кое-какие новости. Хуорны вернулись. Все в порядке. — Он засмеялся и хлопнул себя по бедрам. — Нет больше орков в Изенгарде, нет больше топоров! И прежде чем состарится день, кое-кто придет с Юга, некоторых из пришедших вы будете рады увидеть.
Он едва успел сказать это, как мы услышали стук копыт на дороге. Мы побежали к воротам, я выглянул, ожидая увидеть Скорохода и Гэндальфа во главе армии. Но из тумана выехал старик на старой уставшей лошади; он странно горбился. Больше никого не было. Выехав из тумана, он неожиданно увидел развалины ворот и всего остального. Он остановился и уставился на разгром, лицо его позеленело. Он был так поражен, что вначале не заметил нас. Но, увидев нас, он вскрикнул и попытался повернуть лошадь и ускакать. Но Древобрад сделал три больших шага, протянул к нему руку и поднял его из седла… Лошадь в ужасе убежала, а старик упал ниц на землю. Он сказал, что его зовут Грима, что он друг и советник короля Теодена и послан с важными сообщениями к Саруману.
— Никто больше не осмелился ехать через местность, кишащую грязными орками, — сказал он, — поэтому послали меня. Путешествие было опасным, я голоден и устал. И мне пришлось сделать большой крюк к Северу, так как меня преследовали волки.