– Мы продали его Когтям мира, – ответила дракониха. Взгляд её вдруг стал хитрым и подозрительным. – Они что, хотят своих коров назад? Не выйдет! Мы собирались их разводить, но получилось так, что съели. Так что…
– Ты меня продала? – воскликнул Глин. Грудь его словно полосовали острые когти.
– А что? В кладке было ещё шесть яиц, куда нам столько? – Она выковыряла из грязи между когтями утиное перо и отбросила в сторону. – Зола разве не рассказывала?
– Зола погибла, – сказала Ореола, – когда спасала яйцо.
– Вон оно что… – Рогоз нахмурилась, в глазах её мелькнула печаль. – Говорила я этой дуре: не бросай гнездо! Хранитель теперь просто взбесится. – Она задумчиво поиграла языком, потом прошипела: – Ну и поделом ей, раз променяла нас на какие-то Когти.
– Она помогала исполнить пророчество! – бросила радужная. – Когти хотя бы думают не только о себе.
Глин улыбнулся бы, не будь он так подавлен. Слышать от Ореолы добрые слова о Когтях мира до сих пор не доводилось.
– Похоже на неё, – кивнула Рогоз, – вечно всех жалела и дёргалась из-за всякой ерунды. Собирала драконят, толковала о пророчестве этом вашем. Задурила им головы, кое-кто до сих пор прийти в себя не может, шушукаются тут и там: мир, судьба и всё такое прочее.
Драконы редко плачут, и Глин за всю свою жизнь не пролил ни слезинки, несмотря на когти и острый язык Кречет, но сейчас вдруг понял, каким могло бы стать его детство, останься Зола жива. Добрая и любящая, она лучше научила бы их верить в себя и пророчество, чем суровая, безжалостная Кречет.
Земляной дракончик никогда прежде не задумывался о драконихе, которая принесла его яйцо, но так и не стала воспитателем, и сердце его разрывалось от грусти. Никогда ещё он не был так близок к слезам, но даже представлять себе не хотел, что скажет его мать, увидев сына плачущим.
– А что мой отец? – спросил он, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрогнул. – Не мешал тебе продать яйцо?
Рогоз задрала голову на тощей длинной шее и расхохоталась визгливым квакающим смехом, будто целый хор болотных лягушек.
– Ты вообще земляной или нет? – спросила она, переведя дух. – Я даже не знаю, кто твой отец, а ему уж точно всё равно. У нас общая ночь для встреч раз в месяц, а потом все разлетаются по своим гнёздам. Нет, дорогуша, не найдёшь ты здесь своего отца.
– Матери, видно, тоже, – сухо бросила радужная.
Рогоз приняла её слова с прежней невозмутимостью.
– Вот именно, – кивнула она. – Желаю удачи, но в нашем гнезде нет места для малолетних прилипал.
Она говорила спокойно, Глин не заметил в голосе обиды, и это обожгло его сильнее, чем огненные атаки Кречет. Так не потрясали ни боль от когтей Фьорда в спине, ни вид Солнышка в клетке, ни внезапное предательство Беды. Самые дорогие его сердцу мечты обратились в пепел.
Дракончик всегда верил, что его кто-то ждёт, и представлял себе трогательную сказочную встречу с любящими родителями. В свитках про семьи земляных ничего не говорилось, но у ночных и морских точно были матери и отцы, и Глин не сомневался, что его сородичи живут точно так же.
Здесь никто не знает своего отца! А матери прогоняют своих детей с порога как случайных побродяжек.
Он горько вздохнул. Об этом тоже могла бы предупредить Зола, будь она жива. Сколько времени убито на пустые мечты!
Ореола дёрнула его за крыло.
– Пойдём, Глин.
Они снова вышли на тропу и двинулись назад мимо змеиных деревьев, грязевых луж и земляных башен. Дракончик шёл, понурив голову и волоча хвост. На каждое крыло, казалось, подвесили по валуну.
– Передайте Когтям, что уговор есть уговор! – крикнула вслед Рогоз. – Коровы по-любому наши!
– Хочешь ещё с кем-нибудь поговорить? – спросила радужная немного спустя. – Может, она врёт, и отец захочет увидеться?
Глин уныло покачал головой.
– Что толку? Здесь мне всё равно нет места.
Внезапно Ореола с шипением застыла на месте, потом скользнула в сплетение лиан, увлекая за собой Глина.
На площади в центре посёлка стоял большой песчаный дракон, брезгливо отряхивая испачканные грязью лапы. У него не хватало уха и части зубов. Перед песчаным стояли навытяжку двое земляных.
– Что? – заревел он, грозно оскалившись. – Не слышу!
– Я говорю, не видали мы таких! – повысил голос земляной.
– Точно? – прищурился гость. – Их четверо: земляной, радужная, морская и ещё одна, смахивает на песчаных.
Земляной задумчиво покрутил носом.
– Нет, таких бы сразу заметили. Морских и радужных тут отродясь не бывало.
Песчаный дракон с сомнением фыркнул.
– Ну ладно… Если вдруг появятся, мигом шлите гонца к королеве Огонь!
– Всё сделаем! – почтительно склонили головы земляные.
Ореола с Глином забились подальше в заросли, распугивая змей.
– Пора выбираться отсюда, – фыркнула радужная, когда дракон расправил крылья и поднялся в воздух.
– Я и забыл, что земляные на её стороне, – шепнул Глин. – Наше счастье, что Рогоз ничего не знает. Продала бы не задумываясь. – Что-что, а счастливым он себя совсем не чувствовал.
– Давай в обход! – Ореола скользнула к тростникам, тут же увязнув по уши в болотной жиже. – Фу-у-у!
Неподалёку из грязи показалась драконья морда, окидывая их подозрительным взглядом.
– Не забывай, что ты земляная! – прошептал он, бултыхнувшись следом за радужной. – М-м… грязь!
– М-м-м… здорово! – подхватила она не слишком убедительно, с трудом вытягивая из грязи свои изящные лапы.
Брести с радужной через трясину пришлось бы долго. Глин внимательно оглядел небо.
– Его нигде не видно, полетели!
Выскользнув на сухой островок, он вытащил Ореолу. Почистившись, насколько это было можно, и расправив крылья, дракончики взмыли над кронами деревьев. Слева вдали извивался речной рукав, и Глин свернул в ту сторону, показывая путь. Хватит с него Земляного королевства!
– Эй, дракончики! – раздался голос позади. – Стойте!
Глава 34
Охваченный паникой, Глин припустил вперёд. Ореола догнала его.
– Стой! – зашипела она. – Не то сразу поймут, что дело нечисто!
Разворачиваться и лететь назад очень не хотелось, но дракончик понимал, что радужная права.
Разглядывая незнакомцев, над верхушками деревьев парили пятеро драконов, но вблизи стало видно, что они ещё драконята, самый крупный чуть меньше Глина с янтарно-золотистыми глазами и свежей раной от когтей на хвосте, а самый мелкий – тот самый дракончик со ссадиной на носу, что таращился на них внизу.
– Что такое? – спросил Глин дружелюбно, как ни в чём не бывало. – Мы спешим, вообще-то.
Земляные переглянулись, потом большой спросил:
– Говорят, вы спрашивали про красное яйцо из кладки Рогоз.
– Да, верно, – кивнула радужная.
– А что с ним стало, не знаете? – нетерпеливо выскочил вперёд малыш. – Кто вылупился? Где он?
Глин хотел ответить, но Ореола пихнула его хвостом.
– А кто вы? – спросила она.
– Я Камыш, – представился большой, – а это Стерх, Фазан, Торф и Охр, – показал он по очереди крылом. Крошка Охр всё так же не сводил глаз с Глина, остальные с беспокойством поглядывали в небо.
– Я Глин, а она Ореола.
Фазан искоса взглянула на замаскированную радужную.
– Не земляное какое-то имя, – протянула она. Глин вздрогнул.
– Я его не выбирала, – спокойно пожала крыльями Ореола, покачиваясь на лёгком ветерке.
– Правда, что один из вас вылупился из того самого яйца? – спросил Камыш. – Мы все из той кладки, а он пропал.
– Братья! Сёстры! – Вне себя от радости, Глин бросился вперёд и взял Камыша за лапы.
– Я знал! Я знал! – завопил Охр, подпрыгивая в воздухе и едва не сбивая Торфа. – Говорил же, он похож на нас!
– Брат! Наконец-то! – Камыш расплылся в улыбке, от которой тепло охватило Глина до кончиков когтей. – Как нам тебя не хватало!
– Не просто брат, – заметила Фазан, – посмотри, какой он! Вот кто наш хранитель!
Улыбка растаяла, взгляд Камыша стал цепким и серьёзным.
– Так и есть, – кивнул он, хорошенько рассмотрев Глина.
Тот опять ничего не понимал. Разглядев внизу сухой островок, он показал туда.
– Давайте поговорим.
Новые родичи не могли поверить, что он так мало знает о жизни и обычаях земляных. Свернувшись тесной кучкой среди высокой болотной травы, они рассказывали, перебивая друг друга. Крошка Охр карабкался по переплетённым крыльям и хвостам и кувыркался в воздухе, то и дело перебивая.
Земляные откладывали яйца в тёплую грязь, окружая их камнями. Там они лежали в полной безопасности, так что драконихам совсем не приходилось о них беспокоиться. Появляясь на свет, дракончики даже не видели своих матерей. Первый вылупившийся, всегда самый крупный, помогал остальным выйти из яйца, разбивая скорлупу снаружи. Это было его первой задачей в жизни.
Услышав это, Ореола ахнула и дёрнула Глина за крыло.
– Ты понял? Понял? Наши воспитатели ничего не знали о земляных и подумали, что ты напал на нас! На самом деле ты просто помогал нам появиться на свет. Глин, ты понимаешь, что это значит? Ты никого не хотел убивать!
– Ты понял? Понял? Наши воспитатели ничего не знали о земляных и подумали, что ты напал на нас! На самом деле ты просто помогал нам появиться на свет. Глин, ты понимаешь, что это значит? Ты никого не хотел убивать!
Такого блаженства Глин ещё ни разу не испытывал. Казалось, его переполняют тёплые летние облака. Кречет ничего не понимала, все взрослые ничего не понимали! Никакого убийцы, никакого злобного чудовища у него внутри нет, он создан совсем для другого! Его долг – защищать своих братьев и сестёр.
Он хранитель гнезда!
Земляной дракончик обнял хвостом Ореолу и растерянно улыбнулся ей, слишком счастливый, чтобы говорить.
– Ну и вот, – продолжала Фазан, ласково пихая Камыша носом, – с тех пор хранитель и заботится обо всех остальных. Правда, они всякие бывают. Попадаются и слабые, и слишком властные – но у нас самый лучший… – Она вдруг запнулась, взглянув на Глина. – То есть, я хотела сказать, ты был бы самым лучшим.
Камыш опустил глаза, задумчиво разрывая когтями травинку.
– Все, кто был в одной кладке, всегда держатся вместе, всю жизнь, – объяснил он. – Учимся охотиться, драться, выживать. Вместе растём, проводим вместе всю жизнь. Воюем тоже всем гнездом. Каждый отряд земляных – это братья и сёстры из одной кладки. А если многих потеряли в бою, берём в приёмыши тех, кто остался один, и тогда получается новый отряд.
Фазан слушала, обводя взглядом вертлявого Охра, молчаливую Стерх, печального нервного Торфа, и Глин не сомневался, что она скорее умрёт, чем променяет кого-то из них на чужого дракончика.
– А многих уже вы… мы потеряли? – спросил он.
– Двоих, – ответил Камыш. – Тебя и нашу сестру Цаплю, два дня назад в битве под утёсом. – Он кивнул в сторону водопада.
У Глина ком подступил к горлу. Он понял, что совсем недавно смотрел на останки собственной сестры.
– Это было наше первое сражение, – тихо произнесла Стерх.
– Страшно было, жуть! – добавил Охр.
Камыш тяжело вздохнул.
– Плохой из меня хранитель.
– Неправда! – хором воскликнули остальные.
– Ты замечательный, Камыш! – сказала Фазан.
– Без тебя погибли бы все, – согласился Торф.
Все закивали, глядя на Камыша. В глазах дракончиков светилась абсолютная уверенность, что их хранитель позаботится о братьях и сёстрах, что бы ни случилось.
– Но теперь, – продолжал Камыш, искоса взглянув на Глина, – всё наладится. Нашим хранителем станешь ты…
В янтарных глазах брата, как в зеркале, Глин увидел все тревоги, которые испытывал сам, яростное беспокойство за близких. Хватит ли у него сил и умения защитить их от опасностей?
Его грызла тревога за братьев и сестёр, хотя он встретил их только сегодня. Они были словно продолжением его собственных крыльев и когтей, семьёй, о которой земляной дракончик мечтал столько лет… но если он останется, семье грозит беда.
Он видел это в их глазах, смотревших с любовью, но настороженно. Как теперь выбирать между двумя хранителями? Как поведёт себя Камыш, вынужденный подчиняться новому вожаку, но лучше знающий, что делать? Что знает он, Глин, о здешних приёмах боя, организации войска, о добывании пищи в болотах, наконец? Да и близости той, что с Камышом, не будет, как ни старайся.
Нет, помочь братьям и сёстрам можно только одним способом. Если Глин на самом деле рождён быть их хранителем, сейчас он должен уйти и оставить Камыша главным в гнезде. Им не придётся делать трудный выбор, а старый хранитель сможет беречь их лучше.
Ореола, похоже, думала о том же самом.
– Нет, – твёрдо сказал Глин, обводя взглядом родичей, – ваш хранитель Камыш, вы верите ему, и он вам нужен. Я не смогу заменить его, как бы ни старался.
Камыш удивлённо поднял голову, но в глазах его светилась гордость. Остальные смотрели грустно, но с облегчением.
– А кроме того, – добавила Ореола, – он не может остаться, потому что он теперь наш хранитель.
Она прижалась к Глину и потёрлась крылом. Умей он менять цвета, как радужная, то наверняка покраснел бы от носа до хвоста.
– Точно не можешь? – спросил Камыш. – Не обязательно хранителем, просто бойцом. Впереди ещё много сражений, а ты сильный.
Предложение было заманчивое. Остаться с родными, принять их жизнь, драться за них, и навсегда забыть о пророчествах и злобных песчаных королевах… но Глин слишком хорошо помнил об искромсанных телах на поле битвы, помнил и о друзьях, которые его ждут – как они справятся одни?
– Нет, – печально ответил он, – у меня другая судьба. Мы должны остановить войну.
Крошка Охр вытаращил глаза.
– Как в пророчестве? – изумлённо выдохнул он. – Так вы те самые?
Фазан снова с сомнением взглянула на радужную.
– Да, – кивнул Глин, – взяв Ореолу за лапу.
– Похоже на то, – пожала она крыльями.
– Так или иначе, мы попробуем, – сказал он, – но потом, когда войне наступит конец… я могу вернуться?
– Ты всегда можешь вернуться, – твёрдо ответил Камыш, – ты наш.
– Мы будем ждать! – воскликнул Охр. Остальные закивали.
Глин печально смотрел на них.
Многие ли переживут следующий бой?
Как остановить войну?
Глава 35
Драконята вовсе не удивились, когда Глин рассказал, почему хотел разбить другие яйца в гнезде.
– А я знала, – фыркнула Цунами, подсовывая ему тушку дикой утки. Она уже успела слетать на охоту. – Разве можно поверить, глядя на тебя, что ты хотел нас убить?
– Или когда-нибудь захочешь, – подхватила Солнышко.
– Ну, я-то не мог знать, – пожал крыльями Глин, с наслаждением разрывая утку когтями. Только сейчас он понял, как проголодался.
Они устроились в рощице на вершине утёса, подальше от водопада, куда не доносился запах обугленных тел.
– Какие планы, хранитель? – спросила радужная, хватая фазана. – Только так теперь и стану тебя называть.
– Мы теперь будем как земляные, – мечтательно заявил Глин, – всегда вместе, держаться друг за друга, что бы ни случилось. А значит, первым делом надо отыскать Звездокрыла. Он один из нас, и ночные не имеют права его забирать. Облетим всю Пиррию, но найдём…
Его прервал шум крыльев, и кто-то тяжело опустился на землю за спиной.
Драконята изумлённо вытаращились через его плечо.
Глин застыл, боясь пошевелиться.
– Только не… – выдавил он.
– Уже нашли! – вдруг расхохоталась Ореола.
Он обернулся.
Среди высокой травы сразу за деревьями стоял, моргая, Звездокрыл. Под ярким солнцем его чёрная чешуя искрилась синими бликами. Высоко в небе виднелся удаляющийся силуэт Провидца.
– Пока! – крикнула вслед Цунами. – Вот уж спасибо так спасибо!
С радостным воплем Солнышко бросилась к Звездокрылу и обняла его, хлопая крыльями по спине.
– Ты вернулся! Я знала, я знала!
Ночной дракончик смущённо улыбался.
– Эх, – усмехнулся Глин, – такую речь испортил. Подождал бы ещё денёк-другой, сделали бы хоть вид, что тебя ищем.
– Провидец заметил, как ты летел с болот, – нахмурился Звездокрыл, – и велел передать, что и другой кто-нибудь мог, надо быть осторожнее.
– Какой ценный совет! – хмыкнула Цунами. – Особенно теперь, когда мы сто раз уже спаслись без него. А что ещё велел? Или, может, подсказал, как исполнять пророчество?
Ночной дракончик виновато потупился.
– Я не хотел, чтобы Провидец меня забирал, просился обратно, но он сказал, что ночные не могут позволить себе терять своих, даже если… – он смущённо сглотнул, – если они со странностями.
– Вот дела! Что он имел в виду? – нахмурился Глин.
– Никакой ты не странный! – заявила Солнышко. – Здесь одна я странная… и мелкая.
– Да нет, есть немного, – усмехнулась радужная, – но мы потерпим.
Цунами задумалась.
– Не могут позволить себе? – переспросила она. – С ними что-то не так? Ты ничего не заметил?
– Нет. – Звездокрыл бросил взгляд в небо. – В Ночном королевстве я не был и даже с другими ночными не разговаривал. Мы просто сидели в горах и ждали. Думаю, он хотел посмотреть, как вы выкрутитесь.
– Но сам помогать не собирался, – буркнула Ореола.
– Значит, Провидцу всё равно, что мы станем делать дальше? – спросил Глин. – Возвращаться к Когтям мира заставлять не будет?
Звездокрыл покачал головой.
– Он как будто и сам не слишком ими доволен.
– Значит, мы можем делать всё, что хотим, ура! К примеру, навестить родителей Цунами… Кстати, её мать – сама Морская королева! Так сказала Кречет.
– Серьёзно? – оживился Звездокрыл. – Прямо как в сказке? Класс! Говорят, Коралл великая королева, не то что психопатка Пурпур.
Все посмотрели на Цунами. Она явно нервничала, растеряв обычную самоуверенность.
– Думаете, она мне обрадуется? Не получилось бы, как с земляными… Извини, Глин.
– Точно обрадуется! – заверил ночной дракончик. – Разве ты не помнишь, что написано в «Королевской родословной морских драконов с времён Пожара до наших дней»?
Драконята уныло переглянулись и хором застонали.