– А мне теперь что прикажешь? – прошипел он. – Что за шутки идиотские!
Она пожала крыльями.
– Это Цунами придумала, на неё и злись.
– Ну, спасибо, – фыркнула та.
– Обе вы хороши! – прорычал земляной дракончик и зашагал к реке, фыркая и разбрасывая лапами влажную землю. – Пойдём, Солнышко, тоже придумаем какую-нибудь гадость!
– Глин! – окликнула его радужная, но не слишком обеспокоенно.
– Ну что, поплыли дальше? – послышался голос Цунами.
Земляной дракончик скрипнул зубами. Они слишком хорошо знают, что он всё простит и ничего не сможет с собой поделать, такой уж он есть. Тем не менее, от души отлегло: хорошо хоть не улетела, дала объясниться, даже если и устроила дурацкий розыгрыш.
Солнышко догнала его на берегу.
– Да, обидно, – фыркнула она. – Нельзя нам так друг с другом поступать.
– Давай на следующей остановке в грязь её окунём, – предложил Глин.
Солнышко наморщила нос.
– Нет, я серьёзно! Ты всегда говорил, что мы должны держаться вместе, и не давал нам ссориться. Надо им объяснить, что без доверия ничего не получится. А ещё надо стараться лучше понимать друг друга. Каждый должен стараться!
– Они и так всё знают, – хмыкнул он, размазывая по её спине свежий речной ил.
Не устраивать же им ещё и лекцию о дружбе, только засмеют.
Вздыхая, Солнышко забралась на него верхом, и земляной дракончик плюхнулся в воду. Сзади раздался плеск – Цунами с Ореол ой не отставали.
Река текла на юго-восток, вода становилась всё теплее. Когда выглянуло солнце, вдали на горизонте заблестела синяя полоска моря. Буро-зелёная холмистая равнина, заросшая кустарником, разворачивалась по берегам, как драконьи крылья.
Глин уже не думал ни о злобных небесных стражах в небе, ни о пропавшем Звездокрыле, ни о возмутительных выходках Ореолы. Крылья двигались под водой, подталкивая тело вперёд и всё ускоряя ритм в такт колотящемуся сердцу. Земляное королевство уже почти рядом! Там свои, там родичи, их мир, который он так часто представлял в мечтах.
Шум водопада впереди уже не пугал. Ловко увернувшись от острых скал, Глин велел Солнышку держаться крепче, и когда разогнавшийся поток швырнул их с обрыва, развернул крылья и поднялся в воздух.
Охваченный радостью полёта, он увидел, что река впереди разбивается на сотни рукавов, петляющих по болотам к морю. Из поросших тростниками топей торчали дома земляных драконов – высокие земляные башни, похожие на коричневые зубы.
Солнышко вдруг ахнула, в ужасе вцепившись ему в шею, и Глин посмотрел вниз.
Прямо за водопадом расстилалось поле, усеянное мёртвыми драконьими телами.
Глава 32
Глин сделал медленный круг над полем битвы. Река под водопадом текла тёмная от крови и оставалась мутной сколько видел глаз. Возвращаться в такую воду никак не хотелось.
Земля была истоптана в грязь, но тут она вызывала совсем другие чувства. Повсюду валялись куски обгоревшей плоти, из которых, подобно веткам, посечённым бурей, торчали окровавленные кости и обломки крыльев. Тела убитых покрывал такой толстый слой грязи, что казалось, они все принадлежали к племени земляных, но там и здесь блестела голубовато-серебристая и желтоватая чешуя ледяных и песчаных драконов.
Один ледяной упал у самого основания утёса, с которого рушилась вода, и сверкавшие на солнце брызги отбрасывали радужные отблески на его изрезанные в лохмотья серебряные крылья и окровавленную чешую.
– Они дрались совсем недавно, – сказала Солнышко, – всего день-другой назад. Смотри, ещё горит. – Она показала крылом на пляшущие огненные язычки над кучками костей, испускавшими чёрный вонючий дым.
Глин спустился ниже, увидел обугленную бурую чешую на торчащей из земли когтистой лапе и снова взмыл в небо, сдерживая подступившую тошноту. Здесь горели трупы его сородичей.
Ореола и Цунами уже разделились и летели рядом. Радужная была бледно-зелёного цвета, словно луговая трава, тронутая росой. Жабры морского дракончика гневно раздувались, горящий взгляд метался по полю битвы. Чувствовалось, что обеим так же не по себе, как и Глину.
– Как думаешь, кто победил? – спросила Цунами.
– Никто! – с болью и гневом выдавила Солнышко. – Ни один дракон не смог бы смотреть на такое и радоваться: «Ура, победа наша!» – ни один!
– Похоже, войско Пламени напало на земляных, – сказала Ореола. – Видите, тут песчаные с ледяными, её союзниками.
– И наверняка земляные посылали к небесным за помощью, – прошипела Цунами, – но разве Пурпур согласилась бы испортить свой драгоценный День яйца!
Следы убийственного ледяного выдоха виднелись до сих пор: земля кое-где искрилась кристаллами инея, а некоторые драконьи тела не имели ран, но застыли в странных болезненных позах и с распахнутой пастью, словно предсмертный вопль замёрз, не успев вылететь наружу. Попадались и отдельные конечности, явно замёрзшие, а потом обломанные.
– Здесь нам помощи не найти, – угрюмо проронил Глин.
Солнышко вспорхнула с его спины и залетела спереди.
– Почему?
– К четвёрке незнакомцев земляные отнесутся с подозрением, – объяснил он.
Цунами с Ореол ой тоже зависли рядом.
– Скорее всего, – согласилась радужная, – особенно к Цунами. Морские драконы в союзе с Ожог.
– Придётся мне лететь одному, – кивнул Глин. – Если мои родители ещё живы… – Он проглотил подступивший к горлу комок, глядя на обгоревшие кости, торчащие из грязи.
– …то найти их будет легче без подозрительных иноплеменников, – закончила Цунами. – Только что там тебя может ожидать на самом деле? Чего доброго, окажешься в плену, как у Пурпур.
– Земляная королева далеко, здесь самая граница её владений, – сказала Ореола, – а дворец к югу отсюда, на болотах. И всё равно, кто может знать?
Глин вспомнил слова Кречет о дельте Алмазной реки, где живут «самые чумазые», но ему было всё равно, кто его родители. Он хотел найти родную семью, а королевская она или нет, не имело значения.
– Если не вернусь завтра к восходу, летите на поиски, – сказал он.
– А если помощь понадобится раньше? – заволновалась Солнышко.
– Я могу полететь с тобой, – предложила Ореола. – Если и догадаются, что я из радужных, ничего страшного, ведь мы ни с кем не воюем. Только вряд ли догадаются. – Взмахнув крыльями, она застыла на мгновение в воздухе, потом начала менять цвет. Чешуя потемнела, мерцая золотыми и янтарными искорками, и вскоре уже мало отличалась от бурой земли, прогретой солнцем.
– Слишком ты красивая для земляной, – с сомнением протянул Ешн. И правда, длинное изящное тело и пышный перистый воротник Ореолы, пусть даже и прижатый к шее, сразу вызывали подозрение, а змеиный хвост всё время норовил завиться кольцами.
– Глупости, – фыркнула Цунами. – Ты сам такой же хорошенький.
Солнышко закивала. Глин наморщил нос.
– Не понимаю, что ты имеешь в виду.
– Я тоже, – буркнула Ореола. – Ладно, полетели, пока нас не заметили всех вместе.
– Мы будем ждать у водопада. Удачи!
Глин смотрел, как синий и золотой силуэты скрываются в брызгах падающей воды.
– Спасибо! – повернулся он к радужной.
Она лишь равнодушно пожала крыльями, и дракончик вспомнил, как совсем недавно вынашивал планы мести. Ну почему так трудно держать обиды в голове?
Оставив позади поле битвы, он всё не мог забыть ужасную картину и удивлялся, почему останки погибших никто не позаботился похоронить или сжечь. Нельзя так просто оставлять мёртвых лежать, даже врагов.
– Вот, – тихо произнесла Ореола, показывая крылом.
Глин пригляделся. Возле одной из земляных башен собрались кружком семеро драконов. Похоже было на тренировку: бойцы поворачивались и делали выпады когтями и хвостом, не оставляя места в строю.
Он глубоко вздохнул. Ну вот, наконец-то пришло время встретиться с сородичами.
Дракончики спикировали вниз. В ушах свистел ветер, пахнущий морем. Ломая тростник, полёгший от их приземления, Глин глубоко погрузил когти во влажную болотистую землю, и радостная дрожь пробежала у него по спине.
Услышав шум крыльев, земляные драконы развернулись и оскалились, готовые встретить врага. Глин поспешно распахнул крылья и вытянул вперёд разжатые лапы, показывая мирные намерения.
Семеро бойцов молча смотрели на пришельцев, и Глин чувствовал в их взглядах какую-то неловкость. Потом самая большая дракониха шевельнула крылом и что-то рявкнула. Бойцы тут же повернулись спиной и продолжили свои занятия.
Растерянно моргая, он наблюдал, как они по очереди делали шаг в сторону и наносили удар воображаемому противнику. Командирша время от времени отдавала приказы, но звучали они как-то по-домашнему: «Хвост ровнее, береги силы для нового удара… не забывай об условных сигналах». Казалось, про них с Ореолой начисто забыли.
Он беспомощно переглянулся с радужной.
– Может, спросим других?
Он беспомощно переглянулся с радужной.
– Может, спросим других?
– Кхе-кхе! – громко прочистила горло она. – Прошу прощения!
Дракониха хмуро оглянулась.
– Продолжайте! – бросила она своим подопечным и развернулась, направляясь к гостям.
Её грузное тело скользило по влажной земле с удивительной лёгкостью. На боках и на шее виднелись свежие раны, залепленные грязью и мхом, а кончик одного из рогов был отломан.
– Мне очень жаль, что вас осталось только двое, – проворчала она, – но нам никто не нужен. За последние три года мы потеряли только одного, потому что каждое утро на рассвете тренируемся. Приёмышей не берём.
– Приёмышей? – переспросил Глин.
Земляная дракониха озадаченно взглянула на него.
Ореола наступила ему на ногу, и он напомнил себе, что должен вести себя, как будто всё понимает.
– Э-хм… Мы просто ищем кое-кого, – вмешалась радужная, – семейную пару, которая шесть лет назад потеряла яйцо.
– Семейную пару? – нахмурилась земляная.
С листьев срывались капли утренней росы.
Глин небрежно поковырял хвостом в лужице, стараясь делать вид, что чувствует себя на болотах как дома. Ему хотелось броситься на землю и вволю покататься на спине, будто он только что вышел из яйца, но такое поведение наверняка показалось бы местным странным и недостойным.
– Красное яйцо, цвета крови, – уточнила радужная. – Его украли откуда-то из этих мест.
– Украли? – зашипела командирша. – Хотела бы я встретить того, кто посмел это сделать! – Мощные когти зловеще чавкнули, сминая землю.
Ореола испуганно отшатнулась.
– Ну, или кто-то забрал, не знаю… Вроде бы её звали Зола.
– Ах, Зола… – сразу успокоилась дракониха, опуская спинной гребень. – Ну да, у её сестры Рогоз было такое яйцо, и как раз лет шесть назад… только никто его не крал, это уж точно, – усмехнулась она.
Сердце Глина готово было разорваться. Рогоз! Теперь он знал имя своей матери!
– Что с ней? – нетерпеливо спросил он. – Она жива?
– Как ни странно, да, – фыркнула дракониха. – У них там никакой дисциплины, а с тех пор как ушла Зола, и хранители никуда не годятся. Потому четверо всего и осталось.
Глин не понял, но спросить побоялся. Что за хранители?
– Где её можно найти? – спросила Ореола.
– Ещё спят небось… – хмыкнула дракониха и махнула крылом на проход между двумя башнями. – Их гнездо в самом конце тропы, с дырой наверху. – Она развернулась и направилась к своим бойцам.
– Спасибо! – сказал Глин вдогонку, но командирша даже не оглянулась.
Тропа, насыпанная над болотом, вилась между башен и болотных трясин. Заросли тростника громко шуршали на ветру, кое-где торчали кривые деревья с узловатой корой, увитые сверху донизу висячими лианами, но, подойдя ближе, Глин понял, что часть лиан были на самом деле сплетением тёмно-багровых и оливково-зелёных змеиных колец. Воздух вибрировал от басовитых рулад гигантских болотных лягушек.
Глин заглянул в одну из обширных грязевых луж по сторонам тропы, пытаясь разглядеть особенно голосистую лягушку, и испуганно отпрянул, встретив пристальный взгляд пары драконьих глаз. Он отшатнулся, едва не столкнув с тропы Ореолу, идущую рядом.
– Эй, осторожнее! – зашипела она.
– Там кто-то сидит, – прошептал Глин.
Из воды высунулась пара ушей и ноздри. Глаза прищурились, разглядывая дракончиков, и закрылись. Драконья голова снова ушла в трясину.
– С той стороны ещё один, – показала радужная.
Глин обернулся и понял, что длинное сучковатое бревно в болотной жиже на самом деле было зубчатым спинным гребнем огромного дракона, который тихо похрапывал, положив длинную пасть на камень.
– Удобно устроились, – позавидовал Глин.
Ореола передёрнула крыльями.
– Ни за что не стала бы спать в грязи! Представляю, какие кошмары там приснятся.
Приглядевшись, они стали замечать драконов в каждой луже. Солнце уже карабкалось на небо, и едва его лучи упали на болото, кое-кто начал просыпаться, вылезать на берег и расправлять крылья. Из башен через низкие двери, вырубленные в засохшей грязи, тоже выползали драконы. Как ни странно, на чужаков никто не обращал ни малейшего внимания, все держались группками числом от пяти до девяти и общались только между собой.
Из одной башни появилось шестеро, собрались в кружок и стали делать упражнения, дружно вытягивая крылья, хвосты и шеи. Другая группа из восьми драконов всплыла на поверхность грязевого озера и поднялась в небо следом за самым крупным из них. Покружив немного, вожак спикировал в заросли камыша и сразу взмыл вверх. В его когтях бился большой крокодил. Группа опустилась на островок посреди трясины и принялась завтракать, разрывая дичь когтями.
– В свитках про это ничего не говорилось, – сказала Ореола, – и вообще, про обычаи земляных нам мало что рассказывали. Похоже, у них тут всё устроено как в армии: каждый держится со своим подразделением. Может, потому они так и хороши в бою?
– Может быть, – согласился Глин.
Сплочённость драконьих групп ему нравилась, но беспокойство не проходило. Почему их с Ореолой никто ни о чём не спрашивает, не здоровается, даже не замечает? Но уж хотя бы родная мать должна встретить его с распростёртыми крыльями!
Он обвёл взглядом соседние башни и, наконец, встретил пару любопытных глаз. Цвета бледного янтаря, они принадлежали дракончику с ещё не выросшими до конца рогами и залепленной грязью ссадиной на носу. Глин помахал ему крылом, дракончик моргнул и тут же исчез в своей башне.
Тропа вела мимо деревьев, гнущихся под тяжестью змей, на самый край поселения, где дома попадались уже редко. Наконец она упёрлась в озерцо, заросшее камышами, на берегу которого стояла покосившаяся башня, в верхней части которой зияла дыра с обвалившимися краями, похожая на пролом.
Глин затаил дыхание. Неужели наконец родной дом, где снесено его яйцо и он должен был вылупиться? Здесь было куда теплее и не так сухо, как в гулкой пустоте подземных пещер, но стоял тяжёлый запах гниющей травы и царила тишина запустения.
Дракончики остановились на берегу, глядя на бурую стоячую воду.
– Похоже, то самое «гнездо», о котором она говорила, – сказала Ореола. – Значит, здесь и живёт твоя мать.
– Рогоз, – тихо произнёс Глин.
Они помолчали.
– Войдёшь? – спросила радужная.
Глину было страшновато совать голову к незнакомым драконам.
– Подождём, может, кто-нибудь выйдет… – начал он, и тут в тёмном дверном проёме показалась широкая приплюснутая драконья морда и сверкнули жёлтые злющие глаза.
– Тут парочка драконят, – прорычал земляной дракон, – расчирикались, спать никому не дают.
– Гони их прочь! – заревел кто-то внутри.
– Извините… – пролепетал Глин, – мы не знали, что мешаем… Нам нужно поговорить с Рогоз.
Только бы это не оказался его отец!
Дракон подозрительно прищурился, потом скрылся в темноте, откуда послышалось ворчание, возня и хлопанье крыльев, как будто кто-то через кого-то перелезал. Наконец наружу выбралась тощая дракониха. Развернув бурые пятнистые крылья, она потянулась и хмуро спросила: – Что вам нужно?
Земляной дракончик оцепенел, не веря своему счастью. Сколько раз он представлял эту встречу в своих мечтах, как верил и надеялся! Перед ним стояла родная мать.
Глава 33
Глин лишь молча разевал и закрывал пасть.
Ореола пришла на выручку.
– Ты Рогоз, сестра Золы?
Пятнистая дракониха с неохотой кивнула.
– Да, – прошипела она, – а вы кто такие?
Ощутив пинок радужной, Глин с трудом разлепил челюсти и выдавил:
– Меня зовут Глин… Кажется, я твой сын.
Рогоз прищурилась, разглядывая его. Глаза у неё были такие же карие, но с жёлтой каёмкой вокруг чёрного вертикального зрачка. Дракончик ждал с колотящимся сердцем. Этот момент он воображал себе тысячу раз: если верить сказке про потерянную принцессу, как раз сейчас наступало время бурных объятий и радостного празднования.
– Ну и что? – хмыкнула тощая дракониха.
Глин решил, что она не расслышала.
– Кажется, ты моя мать, – сказал он по громче.
– Ну, одно с другим как бы связано, – снова хмыкнула она, – и что?
– Ты не поняла, – вставила Ореола, – он пропал шесть лет назад!
Рогоз невозмутимо переступила с лапы на лапу, меся когтями грязь.
– Никто у меня не пропадал.
Дракониха явно ждала, что они уберутся восвояси, чтобы снова залечь спать.
Радужная беспомощно переглянулась с Глином. Он не знал, что сказать.
– Послушай, – снова начала она, – может, мы обознались? Глин вылупился шесть лет назад из яйца цвета крови, которое принесла из этих мест Зола. Вот он теперь и ищет…
– Ах, вот оно что! – зевнула Рогоз. – Зола так тряслась над тем яйцом, не знаю почему. У нас такие бывают каждые год-два. Только оно не пропало.
– А куда оно делось? – выдавил наконец Глин.