— Ха-ха, очень смешно, — прокомментировала она с кислым видом.
— Может, и не очень. — Аллейн прошел в дальний угол комнаты, где висело генеалогическое древо мистера Пириода. — Вижу, его сильно волнует родословная.
Взгляните на это. Скромно висит в темном уголке. Но все-таки висит и вставлено в рамочку. Работа сделана недавно. Бьюсь об заклад — по его заказу.
— Откуда вы знаете?
— Не задавайте слишком много вопросов, а то вам придется отвечать на мои. По бумаге, позолоте и краске.
— Хм, вот как.
— Где находится Рибблторп?
— Думаю, за Бэйнсхолмом.
— Кажется, Пайки оттуда родом.
— Он так и говорил, — вздохнула Николя, — и весьма настойчиво. Вчера за столом он твердил об этом без умолку. Словно с ним кто-то спорил.
— Расскажите подробней про этот разговор. — Она рассказала, и он поблагодарил. — А теперь мне пора.
— Куда вы едете?
— Пойду бродить по свету в поисках новой жертвы. Еще увидимся.
Выходя из дома, Аллейн подумал: смешно, но эта девушка заставляет его чувствовать себя молодым. Садясь в машину, он мысленно добавил: «Впрочем, как и моя жена. Вот что я называю счастливым браком».
— В Бэйнсхолм, — бросил Аллейн водителю.
По дороге, задрав шляпу на затылок, суперинтендант смотрел на весенние поля и думал о том, как теперь, после стольких лет, могла выглядеть Дезире Ормсбери: именно под этим именем он ее знал когда-то. Наверно, сногсшибательно, решил Аллейн, в том или ином смысле; и когда в будуаре она вышла ему навстречу, суперинтендант увидел, что не ошибся.
На Дезире были обтягивающие брюки и итальянская рубашка. Одежда полыхала оранжевым цветом, так же как волосы и губы. Ее макияж был достоин кисти импрессиониста, а открытые руки поражали худобой.
Зато когда она улыбнулась, в ней сразу вспыхнул тот невероятный, убийственно-вульгарный шарм, который он отлично помнил. «Дезире по-прежнему великолепна», — подумал Аллейн.
— Значит, это ты, — хрипло произнесла она. — А я все думала, кто это: ты или твой брат — Джордж, кажется? Он ведь тоже подался в полицейские.
— А я думал: помнишь ли ты кого-нибудь из нас?
— Конечно, помню. Но Джордж теперь остепенился, он баронет. Зато ты все тот же Рори, во всей своей красе.
— Ты меня смущаешь, — улыбнулся Аллейн.
— Правда-правда, ты почти не изменился. Хотела бы я сказать то же самое о себе. Хочешь выпить?
— Нет, спасибо, — ответил Аллейн, немного озадаченный. Он взглянул на часы: было без двадцати три.
— Я только что поела, — объяснила она. — Говорят, бренди помогает пищеварению. А ты где обедал? — Дезире смерила его взглядом. — Подожди тут минутку, ладно? Я ненадолго. Покури пока. — Выходя из комнаты, она бросила через плечо: — Не бойся, это не попытка к бегству.
Аллейн закурил и огляделся. Ничего особенного: обычный будуар в загородном доме с расставленными там и сям вещичками Дезире вроде «стильных» фарфоровых безделушек и причудливой картины, сотканной из лавровых листьев и маленьких флажков.
На стенах висели фотографии Эндрю Бантлинга и еще какого-то смазливого моложавого мужчины, которого он определил как третьего мужа Дезире. Снимок был самый заурядный, но Аллейну почудилось в нем что-то знакомое. Он как будто уже знал эти широко расставленные глаза и безупречную улыбку. Ему даже показалось, он слышит мужской голос, легкий и бесцветный баритон. Похоже, он уже встречался с этим человеком, но не помнил, когда и где.
— Это Бимбо, — сообщила вернувшаяся Дезире. — Мой третий. Мы женаты уже год. — В руках у нее был поднос с едой. — Я подумала, а вдруг ты голоден. — Она поставила поднос на стол. — Чувствуй себя как дома. — Дезире отошла в сторону и закурила. — Съешь это, ради Бога, иначе получится, что я зря старалась. Если я арестована, обещаю, что это останется между нами. Ешь.
— Ну раз так, я поем, и с удовольствием.
Он присел к столу, где разместились заливной цыпленок, салат, хлеб, масло, бутылка пива и еще что-то в большом бокале для коктейлей.
— Сухой мартини, — пояснила Дезире. В руке у нее был огромный бокал с бренди. Она взяла журнал и плюхнулась с ним на диван. — Все в порядке?
По запаху жидкости он определил, что на одну часть вермута приходится восемь частей джина. Незаметным жестом Аллейн опрокинул бокал в цветочную вазу, а себе налил пиво. Заливной цыпленок был превосходен.
— Эндрю сказал, что Хэла убили?
— Да.
— Звучит неправдоподобно. Разве что он кого-то окончательно довел. Когда мы были женаты, мне самой не раз хотелось сделать что-нибудь подобное. Но потом я от него избавилась, и это прошло. Если ты понимаешь, о чем я.
— Вполне.
— Эндрю сказал, что ему устроили ловушку. Это правда?
— Правда.
— Я думала, — добавила Дезире после паузы, — что это ты будешь задавать вопросы.
— Как я могу, если ты заткнула мне рот столь восхитительной едой?
— Тебе нравится? У меня плохая кухня. Могу похвастаться только разнообразием напитков. Значит, Хэла убили? Серьезно?
— Думаю, да.
Наступило долгое молчание; потом она заговорила о людях, которых они когда-то знали, и о разных случаях из прошлого. Это заняло какое-то время. Дезире умела быстро сокращать дистанцию. Незаметно она оказалась совсем рядом. Аллейн почувствовал ее духи, крепкие и незнакомые. Он знал, что Дезире пытается его обезоружить, усадив за этот стол и заставив есть и пить. Еще он понимал (так же ясно, как если бы она ему сказала об этом сама), что Дезире готова и на более смелые шаги. «Интересно, куда делись ее Бимбо и Эндрю Бантлинг?» — подумал Аллейн. Он продолжал невозмутимо есть.
— Мистер Бимбо, — Дезире словно прочитала его мысли, — предается послеобеденному сну. Вчера мы немного припозднились. Была вечерника, очень приличная. Но ты наверняка об этом уже знаешь.
— Я слышал, она имела большой успех, — вежливо отозвался Аллейн. Он отложил нож и вилку и встал. — Превосходный обед! Большое спасибо, как мило, что ты обо мне позаботилась.
— Пустяки, — ответила она небрежно, подойдя к нему с зажигалкой и коробкой сигарет.
— Может, присядем? — Он заметил, что Дезире устроилась напротив яркого света, видимо, полагаясь на свое обаяние. — Я должен задать тебе пару важных вопросов. Вот первый. Ты, случайно, не получала письма от мистера Пайка Пириода? Скажем, сегодня утром?
Она уставилась на него:
— Черт, ну да! Я совсем забыла. У бедняги поехала крыша. А как ты узнал?
— Почему «поехала крыша»?
— Суди сам. — Положив руку на плечо Аллейна, Дезире потянулась через него всем телом и не спеша выдвинула ящик стола. — Вот. — Она бросила на стол письмо. — Читай.
Текст был написан рукой мистера Пириода и на его бумаге.
Моя дорогая,
прошу Вас, не думайте, что я делаю из мухи слона, но у меня осталось неприятное чувство, что Вы могли вывести ложное заключение из тех слов, которые были сказаны сегодня за столом. Разумеется, довольно глупо защищать честь своих предков, но смею заверить, что моя родословная простирается в прошлое достаточно далеко, чтобы это могло удовлетворить кого угодно, включая и меня. Кажется, у бедного Хэла это превратилось в навязчивую идею. Впрочем, не важно! Меня это не беспокоит. Простите, что потревожил, но я уверен, что Вы все поймете.
Ваш П.П.П.
— Ты понимаешь, о чем он пишет? — спросил Аллейн.
— Понятия не имею. Вчера Пи Пи у меня обедал и выглядел вполне нормально.
— Может быть, ты ожидала получить от него какое-то другое письмо?
— Другое? Какое другое? А, вон ты к чему! Бедняга Ормсбери? Он ведь умер, ты об этом слышал?
— Да.
— Зная страсть Пи Пи к соболезнованиям, это было бы вполне естественно. Хочешь сказать, что он перепутал письма? Тогда кому предназначалось это?
— Не против, если я его заберу?
— Пожалуйста.
Аллейн убрал письмо в карман.
— Должен сразу тебя предупредить: скорее всего ты последний человек, который разговаривал с Гарольдом Картеллом. Включая убийцу.
Дезире сунула в рот сигарету и поднесла огонь недрогнувшей рукой.
— Почему ты так уверен? — спросила она небрежно. — А, понятно. Кто-то рассказал тебе про сцену у балкона. Кто? Наверно, Эндрю или его подружка. Или Пи Пи. Тем более что он сам в ней участвовал.
— А ты взяла на себя роль Ромео?
— Почему бы и нет? Они оба плешивые, к тому же, если уж на то пошло, в постели я дам сто очков вперед обоим.
Аллейн вдруг почувствовал, что ему начинает доставлять удовольствие этот разговор. Очевидно, она рассчитывала именно на такую его реакцию.
— Постель имеет свои границы.
— Для меня, — возразила Дезире, отбросив все церемонии, — она стоит целого мира. Тебе ли этого не знать?
Аллейн предпочел замять данную тему и вернулся к своим вопросам:
— Почему, доставив мистера Пириода к воротам его сада, ты вышла из машины, пересекла траншею и устроила серенаду мистеру Картеллу?
— Я увидела его в окне и решила, что это будет весело.
— Что ты ему сказала?
— Что-то вроде: «Но что за свет мелькает в том окне?»[8]
— А потом?
— Не помню. Начала его дразнить.
— Ты сказала, что вступила на тропу войны?
После секундной паузы она фыркнула:
— Не думала, что у Пи Пи такой отличный слух. В его-то возрасте! Да, сказала. Но это ничего не значит.
— А потом предупредила, чтобы он «ходил и оглядывался»?
— Может, ты сам расскажешь обо всем, что я говорила?
— Ты ругала его за то, как он поступил с твоим сыном?
— Ага, ругала. Это они тебе разболтали? Энди и девчонка? Ты все из них вытянул, хитрец?
— К сожалению, — уклончиво заметил Аллейн, — они сидели слишком далеко и были слишком заняты неким делом, чтобы быть надежными свидетелями.
— Значит, Пи Пи… — И Дезире подалась вперед и тронула его за руку. — Честное слово, я почти не помню, что говорила Хэлу. Перед этим я пропустила пару стаканчиков и была здорово навеселе. — Она снова помолчала, потом заявила с неожиданной прямотой: — Если это была ловушка, я никак не могла ее устроить, верно? На глазах влюбленных голубков.
— Откуда ты знаешь про ловушку?
— Пи Пи сказал Энди, а Энди — мне. Потом я отправилась прямиком в Бэйнсхолм и приехала без двадцати пяти двенадцать. Скоро вернулись первые пары. После этого я все время была на виду. Разве это не железное алиби?
— Буду рад, если оно подтвердится. А как ты узнала, что приехала в одиннадцать тридцать пять?
— По часам в холле. Я следила за временем, потому что у нас была «охота за сокровищами».
— Кто победил?
— Ты еще спрашиваешь? Конечно, Моппет и ее бандит. Думаю, они как-то сжульничали.
— Да? Каким образом?
— Они слышали, как мы днем говорили о подсказках. Последняя вела в уборную под лестницей.
— Здесь, в доме?
— Ну да. Большинство об этом догадались, но слишком поздно.
— Кто-то может это подтвердить?
— Мое алиби?
— Твое алиби, — бесстрастно кивнул Аллейн.
— Не знаю. Кажется, я говорила с Бимбо. Он должен вспомнить.
— Хорошо… Насчет твоей серенады второму мужу: ты упоминала о наследстве сына?
Дезире расхохоталась. У нее был громкий, тяжелый смех: так мог бы смеяться герцог Веллингтон, будь он женщиной.
— Вообще-то да. Что-то такое было. Хотелось его позлить.
— Он приезжал к тебе вчера днем?
— Приезжал, — быстро подтвердила Дезире. — По поводу Ловкача Лена и его машины. Он так переживал, бедняжка.
— А при этой встрече, — не отставал Аллейн, — ты упоминала о наследстве?
— Упоминала ли я? Ну да, упоминала. Я сказала Хэлу, что он ведет себя как последний скряга. Что было истинной правдой.
— Как он на это реагировал?
— Хэл был так взбудоражен, что почти не обратил на мои слова внимания. Его бесила история с машиной… Я вижу, твои шпионы неплохо постарались. Могу я узнать, кто тебе все это рассказал? Постой-ка. Наверно, сержант Райкс. Вот он повеселился.
— Почему Картелл был против идеи с галереей?
— Дорогой мой, да потому что он — это он. Старый мухомор. Повезло же Энди с опекуном.
— Но у него есть и другие доверенные лица?
— Да. Пи Пи.
— А он как к этому относится?
— Боится, что Энди отрастит бороду и пойдет по миру, что ему совсем не нравится. Но с Пи Пи я как-нибудь договорюсь… Бу был бы не против.
— Бу?
— Бобо Бантлинг. Мой первый. Отец Энди. Ты же знал Бобо. Не глупи.
Аллейн действительно вспомнил Бобо — на редкость никчемного лорда, — но предпочел не отвечать.
— Кроме того, — добавила Дезире после паузы, — Бимбо считает эту сделку очень перспективной. У него чутье на такие вещи. Бимбо даже предложил… — Она вдруг замолчала и прислушалась. В коридоре послышались чьи-то шаги. — А, вот как раз и он! — воскликнула Дезире и громко позвала: — Бимбо!
— Да, — откликнулся недовольный голос.
Дверь открылась, и в комнату вошел Бимбо Доддс. Не успел он переступить порог, как Аллейн вспомнил, где они встречались.
IVПохоже, Бимбо тоже его узнал, хотя и не подал виду. В последний раз они виделись во время скандальной истории в маленьком, но элитарном ночном клубе. За этим последовали неприятные разоблачения, касавшиеся одного высокопоставленного лица, и судебное расследование, которое почти не освещалось в прессе. Аллейн вспомнил, что Бенедикт Артур Доддс находился в числе нескольких светских особ, принимавших тайное участие в финансировании клуба, который вскоре был с позором закрыт, но почти сразу возродился под другим именем. Бимбо также участвовал в процессе и получил суровое внушение от судьи, но удачно избежал огласки. Через какое-то время он объявил себя банкротом. Это было незадолго до его женитьбы на Дезире.
Она их представила. Бимбо, немного помятый после дневного сна, хмуро кивнул и покосился на поднос. Его правая рука была аккуратно перевязана, и он не протянул ее Аллейну.
— Дорогой мой, мы с суперинтендантом старые друзья, — сообщила Дезире. — Он умирал с голоду, и я предложила ему перекусить. Между прочим, он настоящая знаменитость, и с его стороны было очень мило лично устроить мне допрос.
— Вот как? — хмыкнул Бимбо. — Ха-ха. Прекрасно.
— Отнесись к его вопросам серьезно, потому что Хэла, кажется, убили. Представляешь!
Аллейн расценил это как скрытое предупреждение и обратился к Бимбо:
— Не хотите перекинуться со мной парой слов, мистер Доддс? — Он повернулся к Дезире: — Огромное спасибо за столь щедрое угощение.
На ее лице мелькнуло что-то похожее на недовольство, но она невозмутимо ответила:
— Не за что. Я правильно поняла, что ты хочешь пообщаться с моим мужем тет-а-тет?
— Всего на два слова, — успокоил ее Аллейн. — Если ты не против. Может быть, мы перейдем куда-нибудь в другое…
— Нет-нет. Я пойду стричь садовые розы. Правда, роз в саду нет, и вообще сейчас не тот сезон.
— Ты можешь заняться своей вышивкой, — напомнил Аллейн и с удовлетворением заметил, как она поморщилась.
— Вы могли бы поговорить в его студии. Почему бы нет?
— Почему бы нет, — без особого энтузиазма согласился Бимбо.
Проходя мимо Дезире, Аллейн оказался к ней почти вплотную, и она твердо взглянула ему в глаза. Выражение ее лица прочитать было трудно, но Аллейн почувствовал в нем тревогу.
Студия Бимбо оказалась обычным кабинетом с гравюрами спортивной тематики на стенах и томами книжной классики, среди которых затесалось несколько бульварных изданий в мягких обложках.
Бимбо, державшийся высокомерно и обиженно, сухо обронил:
— Чертовски неприятная история.
— Действительно.
— Мы готовы помочь, чем только возможно.
— Большое спасибо. — Аллейн решил перейти прямо к делу: — Есть пара моментов, которые я хотел бы прояснить. Это чисто рутинная процедура, и я надеюсь, что вы поймете меня правильно.
— Разумеется.
— Прекрасно. Тело мистера Картелла нашли в траншее, которую выкопали на Грин-лейн, вдоль лужайки перед садом мистера Пириода. Вы вчера проезжали на машине по Грин-лейн?
— Хм, — пробормотал мистер Доддс, — дайте подумать. Я… Ах да! Проезжал. Когда носился по всему поселку в поисках подсказок.
Аллейн подумал, что сегодня настала его очередь заниматься примерно тем же самым.
— Подсказки для «охоты за сокровищами»? Когда это было?
— Не знаю. Примерно в пол-одиннадцатого. Может, немного позже. Я просто объезжал окрестности и смотрел, что там и как.
— Ясно. На лужайке кто-нибудь был?
— Честно говоря, не помню, — небрежно ответил Бимбо. — Или помню? Нет, никого не было.
— Вы выходили из машины?
— Выходил ли я из машины? Кажется, выходил. Да, выходил. Хотел проверить, на месте ли последняя подсказка.
— «Потерял ориентир — загляни скорей в сортир»?
— Верно. А что, утром она была еще там?
— Когда вы вернулись обратно?
— Сюда? Точно не помню.
— Раньше, чем леди Бантлинг?
— Ну да. Она отвозила домой старину Пириода. Это было позже. Я имею в виду — когда меня не было дома. То есть мы оба отсутствовали, но я вернулся раньше.
— Вы видели, как она вернулась?
— Не могу сказать, что я ее видел. Скорее, слышал. Когда был в танцевальном зале и проверял, все ли в порядке.
— Не обратили внимания, в котором часу?
— Я же не ходил по дому с секундомером. Но раньше двенадцати, потому что все должны были вернуться к полуночи.
— Понятно. После этого вы не покидали дом?
— Нет.
— Кажется, случилась собачья драка.
— Боже, ну конечно! Вы правы. Я вышел вместе со всеми на террасу и спустился вниз. Эта полоумная псина… — Бимбо отпустил пару крепких выражений в адрес Пикси.