Карина отпила из пластмассового стаканчика лимонад, отставила его на столик и окинула взглядом зал. Из их класса не танцевали только она и облаченный в черный фрак Захар. Выглядел он не лучше и не хуже обычного.
— Слушай, привет! — послышалось позади.
Карина обернулась и увидела перед собой незнакомую девочку на вид класса из восьмого.
— Я тебе писала! — сказала девчонка. — Ты еще запись про меня сделала в своем дневнике, помнишь?
— Нет, — огорченно помотала головой Карина.
— Да ладно, — махнула рукой девочка. — Обьясни-ка ты лучше, почему не сбылось ничего?! Тот парень на меня и не смотрит даже!
— Я не знаю…
В этот момент с другой стороны подошли еще две девочки.
— Надо поговорить, — с ходу заявили они.
— Говорите, — пожала плечами Карина.
— У нас не сбылось! — зло воскликнула одна из них. — Вот у Шишкиной и Репиной все, как ты написала, а у нас…
— Я не знаю, почему так, я…
— Ты не старалась просто! — возмутилась вторая девчонка.
— Я…
Внезапно рядом оказался Захар и протянул ей руку.
— Карина, можно тебя пригласить?
Она без раздумий приняла приглашение и, извинившись перед девочками, пошла за одноклассником в гущу танцующих.
За весь вечер ее еще никто не приглашал танцевать. Не приглашали ее и в прошлом году на новогодней дискотеке, и два года назад, и три. Ее вообще никогда не приглашали танцевать.
Захар как-то слишком сильно надавил ей на спину, и она чувствовала себя неуютно, но виду не показывала.
Ухо обжег его шепот:
— Я давно понял, что ты осо-о-обенная.
— Спасибо, — смутилась она, откидывая с лица завитые в колечки волосы.
— Да не за что, — он неприятно улыбнулся, — я тут подумал, ты могла бы мне помочь…
— Помочь?
Он перестал двигаться в такт музыке, наступил ей на ногу, но не заметил этого и указал на Свету с Ромой:
— Светка Ромику не подходит, тебе так не кажется?
Карина выдернула ногу из-под его ботинка и сказала жестко и уверенно, как не говорила никогда прежде:
— Мне так не кажется!
— Нет-нет, ты только посмотри на них…
— Смотрю! — Она посмотрела на целующуюся парочку и перевела взгляд на Захара. — Он ведь твой друг. Как ты можешь…
— А друг бывает вдруг, знаешь ли, — засмеялся парень, и кожа на подбородке уродливо собралась гармошкой над воротничком розовой рубашки.
Карина неприязненно отступила, сперва хотела что-то сказать, переубедить, но заметила, как недовольные девочки, у которых «ничего не сбылось», машут ей, и решительно направилась к выходу из зала.
В коридоре ей встретилась Люся. Подружка подняла руку и побренчала подаренным браслетом.
— Ты куда собралась?
— Голова болит, — обманула Карина, — домой пойду.
Люся приобняла ее.
— Дурилка моя! И от чего же тебе так не везет? — Она вздохнула. — Я тут краем уха слышала про девчонку одну, которая якобы может личную жизнь устроить… надо про нее разузнать!
Карина высвободилась из объятий подружки.
— Не надо, вряд ли она сможет мне помочь.
— Думаешь? — сделала большие глаза Люся.
— Знаю.
На улице мела метель. Бледный свет фонарей мягко освещал рыхлую от снега дорогу. Карина медленно обошла школу, она снова думала о любви — главной, жесточайшей сопернице дружбы. Одних любовь украшала, делала сильнее, становилась для них наградой, других озлобляла, превращала в завистливых и слабых. Но все равно каждый если не вслух утверждал, то про себя наверняка надеялся, что, как в лотерее, вытащит призовой билет.
Девочка вышла за ворота школьного двора и побрела между домами, по тихой, безлюдной улочке. Пойти домой она не могла, тогда пришлось бы объяснять, почему ушла с дискотеки раньше: «Что произошло?», «Кто обидел?», а расстраивать родных не хотелось.
Карина тоскливо посмотрела на кружевной подол своего платья и пожалела, что в очередной раз все мамины усилия сделать ее красивой оказались бесполезны. Никто ничего не заметил.
В лицо летела снежная пыль, сухая и ледяная, она ударялась о куртку и точно пудра рассыпалась у ног. Особо сильный порыв ветра подхватил с земли снег, закружил и понес, с каждым мигом разрастаясь и набирая силу. Карина остановилась и прикрыла лицо в ожидании снежного удара. И дождалась, только удар оказался вовсе не снежным, а самым настоящим. Кто-то толкнул ее, да так, что она отлетела на обочину и прямехонько уселась в сугроб. Почти тут же у самого ее носа оказалась чья-то рука. Карина только хотела ухватиться за нее, но появилась еще одна рука. Девочка почувствовала, как ее схватили за плечи, вырвали из сугроба и поставили на ноги.
— Ты-ы-ы! — выдохнула Карина, когда увидела, с кем столкнулась.
Парень бесцеремонно нагнулся и стряхнул с ее коленки и подола снег, затем выпрямился, вынул из уха один наушник и с искренним сожалением произнес:
— Прости, пожалуйста, я тебя не заметил.
Она набрала в легкие воздуху, чтобы наконец сказать ему, что должна была сказать давным-давно, но в горло попал ледяной воздух, и Карина закашлялась. А когда попыталась снова, он вставил обратно в ухо наушник и как ни в чем не бывало пошел дальше.
«Не побегу за ним! — рассвирепела Карина. — Надоел!» Она смотрела ему вслед и злилась до тех пор, пока молодой человек не скрылся за домом, тогда на смену злости пришло раскаяние. И все-таки пришлось бежать.
Далеко парень уйти не успел, а неожиданно вовсе остановился, но не обернулся — задрал голову и уставился на второй этаж, где в окошке горел свет.
На этот раз он был в расстегнутой куртке и без шапки. Черные, чуть волнистые волосы красиво блестели в серебре снежных пылинок, а глаза вовсе не показались ей волчьими, как в самую первую их встречу. Карина не стала кричать и звать, уже знала — все равно не услышит, поэтому приблизилась к нему и тронула за плечо.
Парень посмотрел на нее, вытащил наушники и с улыбкой спросил:
— А где Артемона потеряла?
— Дома, — удивленно ответила она.
Он не менее удивленно вскинул брови и со смешком сказал:
— Мальвина, что ли?
Карина нахмурилась.
— Откуда ты знаешь?
Парень перестал коситься на окно с маячащим за ним силуэтом и уставился на нее. Какое-то время разглядывал, потом насмешливо обронил:
— Да вроде не дурак, догадался.
— А-а, — обрадовалась Карина, поняв, что он смотрит на ее волосы, — так ты несерьезно!
— А ты что, серьезно?
Она засмеялась, тряхнула головой, вытащила из кармана злосчастный ключ и протянула ему.
— Нет, конечно! Вот, твой ключик нашла!
Парень отреагировал совсем не так, как она ожидала, и начал озираться по сторонам.
— Меня снимает скрытая камера? Это розыгрыш, да?
— Ключ, — возмутилась Карина, — смотри же, твой! У тебя из кармана выпал!
Парень смотрел недоверчиво, поэтому она принялась рассказывать:
— Ты в арке меня еще толкнул недели три назад! Помнишь?
— Ну припоминаю что-то такое.
— А потом мы дорогу переходили, тогда ты ключ-то и выронил! Я бежала-бежала за тобой, до самого твоего дома, кричала-кричала! Ты за площадью живешь.
— Да-да, — закивал он, — за площадью. Помню тебя, так вот кому ты махала, а я-то подумал…
— Ну вот! — с облегчением вздохнула Карина и нетерпеливо встряхнула рукой с ключом. — Разобрались!
— Ага, — шаловливо улыбнулся парень, — только ключ — не мой!
— Ка-ак? Но я же видела…
Он развел руками.
— Честное слово, впервые вижу. — Парень сунул руку в карман и достал связку ключей. — Мои все на месте. — Он не сдержался и захохотал. — Так что, девочка, я не твой Буратино!
— Извини, — Карина обреченно опустила руку и, до боли сжав ключ в ладони, выпустила его. Ключик бесшумно провалился в снег, оставив после себя глубокий след.
Она шла так быстро, как могла, и дом казался каким-то нескончаемым, а взгляд серых глаз нестерпимо жег ей спину.
— Подожди! — раздался внезапно окрик.
Он догнал ее и пошел рядом, а на ее немой вопрос ответил:
— Нам по пути.
Ей почему-то неловко было на него смотреть, хотелось смеяться и плакать, бросало то в жар, то в холод, дыхание сбивалось. В тишине, нарушаемой лишь тихим звоном снежных крупиц, ударявшихся об их куртки, она слышала, как бешено бьется сердце.
— Откуда же ты такая взялась? — весело спросил он.
— Из школы. — Голос дрогнул, и Карина спряталась по самый нос в шарф.
— Мило, — улыбнулся парень. — А я в институте учусь.
Они посмотрели друга на друга и одновременно отвели взгляды.
— А почему новогодний вечер в школе так рано закончился?
— Я просто ушла раньше.
— Почему?
Она никогда прежде никому, даже себе, не отвечала так честно:
— Потому что меня никто не замечает и мне себя жаль. А если замечают, то лишь потому, что я… — Карина нервно засмеялась, — ты, наверно, не поверишь…
— Потому что меня никто не замечает и мне себя жаль. А если замечают, то лишь потому, что я… — Карина нервно засмеялась, — ты, наверно, не поверишь…
— Может быть… — Он грустно опустил глаза. — Я вообще мало во что верю.
— А в чудеса?
— В них меньше всего.
— Чудеса случаются! Это правда! — заверила его Карина.
Парень усмехнулся.
— Докажешь?
Они прошли мимо школы, и после недолгого молчания она тихо сказала:
— Докажу, но только если ты в кого-нибудь влюблен. Я лишь это умею… скреплять влюбленные сердца.
Она ждала, что он засмеется над ней, съязвит что-нибудь, но парень молча смотрел себе под ноги.
Карина затаила дыхание.
— Я влюблен… — наконец сказал он. — А она уже нет. У нее другой. — Парень вздохнул. — Думаешь, твои чудеса помогут мне забыть, как ее целовал мой лучший друг? Как я день за днем стоял под ее окном…
Карина остановилась возле арки в свой двор.
— Забыть — нет, но чудеса могут тебе ее вернуть, если захочешь. А простить ты должен сам.
Она считала блестящие капельки на его ресницах, а он смотрел на нее тем самым взглядом, который ей так часто приходилось видеть у девочек из школы, и верил, как все, — верил в чудо.
— Я бы простил…
Снежная пыль летела в лицо, но Карина не чувствовала ее обжигающего холода и не понимала, отчего векам так тепло, даже горячо. Ей хотелось крикнуть ему, что прощать предательство не обязательно и любовь не всегда изменяет с лучшими друзьями, но девочка не посмела.
— Я пойду, — сказал он, — а тебе — удачи! — Парень помедлил. — Мне кажется, кто-нибудь обязательно тебя заметит… это совсем нетрудно!
Карина не без усилия улыбнулась и быстро, чтобы не передумать, произнесла:
— Она придет к тебе в новогоднюю ночь и за все попросит прощения… тебе останется лишь простить.
Он сделал уже несколько шагов к дороге и обернулся.
— Не верится… но, если будет так, я найду тебя, чтобы сказать «спасибо».
«Тогда до встречи», — мысленно пожелала Карина.
Дома никто ни о чем не спросил. Только Артемон бросился к ней, как только она переступила порог комнаты, вилял хвостом и долго лизал ей руки, точно пытался пожалеть.
Чуть позже Карина включила ноутбук. Писем от девочек читать не стала, сразу же вошла в дневник и щелкнула по ссылке «Новая запись».
«Новогодний подарок», — набрала она заголовок… и задумалась. В глазах все еще мела метель, но холодно по-прежнему не было. Вместо белого листа она видела улыбку и серебристые капельки на черных ресницах.
Он чудесный. Его невозможно не любить.
А она…
За окном мело. Вьюга в бессильной ярости бросалась на стекло, как дикий снежный зверь на клетку, а неудержимые слезы с тихим стуком разбивались о гладкие клавиши.
* * *За праздничным столом собралась вся семья. Часы показали без двадцати одиннадцать, когда в дверь раздался долгожданный звонок. Карина побежала открывать.
Ингу было не узнать. Куда-то подевалась девочка в черной коже, пугавшая одним своим видом, и ей на смену пришла некто, очень похожая на Белоснежку. Распущенные черные волосы с завитыми кончиками, бело-голубое платье, из косметики лишь немного туши и помада, нежно-розовые ноготки. Подруга протянула ей красный пакет.
— Это типа подарок. С наступающим! Ну и все то, что обычно говорят в таких случаях!
— Какая ты красивая! — восхитилась Карина.
Инга искоса посмотрела на снимавшую пальто маму и шепнула:
— Мама заставила, сказала, если я не оденусь по-человечески, никуда со мной не пойдет.
— Ну-ну, не жалуйся, — пожурила Тамара Александровна, — как встретишь Новый год, так его и проведешь!
Black Night закатила глаза.
— Надеюсь, ты пошутила, мам! Потому что проще убиться, чем провести год в этом убогом платье!
Из комнаты вышел папа и увел Тамару Александровну с собой, предупредив:
— Девочки, садимся за стол. Нужно еще проводить старый год!
Инга кивнула на пакет и точно невзначай заметила:
— Можешь и посмотреть, не обязательно класть под елку!
Карина заглянула в пакет и улыбнулась. Там лежал стеклянный шар, тот самый, который Black Night хотела купить для себя.
— Тоже нормальный шар. Пусть у тебя в комнате будет одна черная вещь! — улыбнулась девочка.
Они прошли в украшенную комнату, где все смотрели телевизор, и уселись за стол. Тамара Александровна принесла с собой огромный торт, облитый шоколадом, пирожные с воздушным кремом, украшенные дольками мандаринов, и какие-то салаты в хрустальных мисках. Чего только не было на столе! Мама готовила целых два дня, чтобы каждый получил на праздник свои любимые блюда.
— Мы, когда с дедом в магазин за маслом ходили, Олежку встретили, — бабушка со значением посмотрела на Карину.
— Да уж, — засмеялся дедушка, — иде-ет, такой весь расфуфы-ыра.
Карина тоже засмеялась. Дед всегда очень похоже пародировал соседа с пятого этажа.
Бабушка отмахнулась.
— Олежка просил поздравить тебя, столько теплых слов сказал…
— Кто это еще такой? — тихо спросила Инга.
— Потом расскажу. — Олега она с того дня, когда упомянула про послания, толком и не видела. Столкнулись несколько раз на лестнице, перекинулись парой фраз, но встречу он больше не назначил. Ей и не хотелось. Слишком уж разными они были.
Старый год проводили спокойно: папа, дедушка и бабушка традиционно смотрели «Иронию судьбы», мамы сдружились на удивление быстро и болтали о кулинарных рецептах, Карина показала подруге альбомы с фотографиями, а сытый Артемон спал, свернувшись клубочком вокруг миски, поставленной в комнате, чтобы он ел со всеми.
На улице грохотали петарды, черное небо разукрашивали шумные фейерверки, с площади доносилась музыка и радостные крики.
Пока торжественно били куранты, Карина смотрела на лица дорогих ей людей и чувствовала себя необыкновенно счастливой. Раньше она иногда представляла, как Люся придет к ней со своей семьей на Новый год, как они обменяются подарками, а потом пойдут на улицу…
Инга поднесла бокал к ее бокалу и легонько прикоснулась. Дзинькнуло стекло, и от этого звука, чистого и хрупкого, у Карины сладостно замерло сердце, а по спине побежали мурашки. Прежде она не знала, какой бывает музыка настоящей дружбы. Потому что много лет искала подругу не там — стучалась в глухую стену, вместо того чтобы где-нибудь найти дверь. Ей было жаль, что прожитые годы оказались отличными от ее фантазий, а мечты словно вошли в один очень узкий коридор и не знали из него выхода.
Обмен подарками, много чудесных пожеланий, теплых улыбок — Новый год начался именно так, как ей всегда хотелось. Пока не произошло непредвиденное.
— Карина у нас очень хорошо учится, — похвалилась мама перед Тамарой Александровной.
— Вот видишь, — посмотрела та на Ингу. — А у тебя одни трояки да замечания! Директриса школы наш телефон наизусть уже знает.
— Подумаешь, — фыркнула Black Night, — я же не виновата, что до меня все докапываются! Чуть что, так сразу Инга виновата! Достали!
— Кариша, — кивнула мама на дверь, — принеси дневник показать.
— Ма-а-ама, — слабо выговорила Карина, в панике заламывая руки.
— Покажи-покажи, — поддержала Тамара Александровна, — не скромничай.
— Я…
— Да покажи ты им этот дневник, не ломайся! — воздела глаза к потолку Инга.
Карина чувствовала, что не в силах встать с места, точно приросла к стулу.
Мама поднялась и с улыбкой сказала:
— Ладно, сиди, сама принесу. — Она ушла, но уже спустя минуту вернулась с дневником в руках и, усаживаясь рядом с Тамарой Александровной, сообщила: — Как-то раз десять пятерок за один день принесла, представляете?
Карина в ужасе следила, как дневник переходит в руки матери Инги, а страницы прошедших недель вытаскивают из-под обложки. Еда в животе медленно начала переворачиваться.
— Смотри, Инга, — продемонстрировала аккуратно заполненный дневник Тамара Александровна дочери, — одни пятерки!
Black Night бросила в рот оливку.
— Меня этим не удивишь! С таким дневником и вспомнить будет нечего! Вот у меня что ни день, то новое замечание. Как книжку можно читать!
— Нашла чем гордиться, — неспешно листая дневник, вздохнула Тамара Александровна.
Карина увидела, как мелькнула красная неделя с замечаниями, и, сама не понимая, что делает, вскочила.
— Ты чего? — удивилась бабушка.
— Я… я… — Карина задохнулась и, шумно ловя ртом воздух, особо тонким голосом простонала: — Давайте танцевать!
Инга засмеялась.
— Шампанское, что ли, в голову ударило?!
Тамара Александровна улыбнулась и уже хотела вложить дневник в протянутые руки Карины, но прежде пролистнула еще пару страниц. Глаза ее изумленно расширились, она захлопнула дневник и с неестественной веселостью заявила: