— Танцы — это хорошая идея.
От облегчения Карина медленно выдохнула. Она так стремилась поскорее схватить дневник, что, как только кончики пальцев ухватились за него, потянула на себя и… выронила. Дневник шлепнулся на пол и раскрылся, как назло, именно на той самой неделе, где четверг, пятница и суббота были сплошь исписаны красным убористым текстом. На миг в комнате стало тихо, а потом с улицы донеслось свистящее «пиииуууу» и ракета с грохотом разорвалась на разноцветные огни.
Мама подняла дневник, быстро пробежала глазами текст и посмотрела на Карину.
Инга с любопытством заглянула в дневник. Брови ее медленно стали подниматься.
— Круче только тучи, — обалдело прокомментировала Black Night.
Карина собралась с мыслями и на удивление спокойно произнесла:
— Это все неправда.
— Уверена? — спросила мама.
— Да.
Она и представить не могла, насколько легко будет рассказать правду. Никто и не подумал искать в ее словах подвоха. Папа посмеялся и назвал «циркачкой», бабушка, как всегда, пожалела, дедушка махнул рукой: «Ну куда с такой в бой, заложит первому встречному». А мама огорчилась из-за липовой подписи, но не ругалась, сказала лишь с обидой: «Скрыла, как будто мы монстры какие-то». Татьяна Александровна вовсе не придала значения и вскоре стала рассказывать о каком-то особом сорте помидор, который выращивает летом на шести сотках где-то в Ленобласти.
— А гулять-то пойдем? — подошла к окну Инга.
— Конечно! — встрепенулась Карина. Хотя никто о дневнике уже не вспоминал, ей было не по себе, не терпелось поскорее уйти из комнаты. Поэтому она устремилась в коридор и крикнула на ходу: — Только сперва к соседям сходим!
Они взяли огромный пакет, сложили подарки для Кирюши, Аленки, деда Гены, тети Маши и Олега.
Геннадия Ларионовича дома не оказалось, поэтому девочки сразу отправились на четвертый этаж.
Кириллу они вручили игрушечный арбалет с колчаном стрел на присосках. Мальчик был в восторге и, после того как подарил Карине огромного розового медведя, а Инге преподнес статуэтку ангела, стал собираться с ними на улицу.
Аленка, тетя Маша с Геннадием Ларионовичем тоже оделись и все вместе вышли во двор, где возле елки собрались соседи из их дома.
Карина почувствовала, как ее кто-то тронул за плечо.
Олег широко улыбнулся и в любимом жесте склонил голову.
— С Новым годом!
— И тебя, — она полезла в пакет за подарком, но он ее опередил и первым преподнес небольшую прямоугольную коробку. В ней оказался ежедневник в голубом плюшевом переплете.
— Мне жаль, что мы не виделись последнее время, — с сожалением произнес юноша.
— Да, — смущенно согласилась она.
— Я не очень красиво поступил. — Олег взял ее руку и легонько пожал. — Извини, просто мы…
— Разные, — подсказала Карина и ободряюще улыбнулась: — Не беспокойся.
К ним подошла Инга и с любопытством взяла у нее подарок.
— Одного дневника, я вижу, тебе уже мало, — беззлобно фыркнула подруга, пролистывая белые странички.
Карина пожала плечами.
— Пусть будет.
Black Night заметила Олега и в своей любимой бесцеремонной манере, словно совсем позабыла о новом образе, спросила:
— Надо думать, это он?
Карина представила их.
— Я из Англии недавно приехал, — первым делом, как всегда, объявил Олег.
— Заметно, — окинула его надменным взглядом Инга.
— А вы? — не обратил юноша внимания на ее колкость.
— А мы тут, — продолжала язвить Инга, — родились и выросли в деревеньке Петербург. Ничего особенного, как видите.
Карине стало смешно, но она сдержалась, не хотела обижать Олега, все-таки он ей нравился, было в нем что-то необычайно притягательное и таинственное.
— Фу, какой же он самодовольный, — незаметно для молодого человека шепнула ей на ухо подруга.
— Приятно было познакомиться, — учтиво сказал Олег, — мне нужно отойти, увидимся еще. — Он улыбнулся. В этот миг Карина перехватила резко изменившийся взгляд Black Night и увидела, как румянец залил ее белые щеки.
— Что? — недовольно спросила Инга.
Карина задумчиво посмотрела вслед Олегу и только открыла рот, как подруга неистово замахала на нее.
— Даже не вздумай! Придушу собственными руками!
— Ладно-ладно, я просто… — Откуда ни возьмись к ней подскочил ротвейлер Олега и, чуть не сбив с ног, завилял хвостом-обрубком. Тогда она вынула из пакета ошейник с ультрафиолетовыми шипами, застегнула на мощной шее пса и воскликнула: — Дьявол, где Олег?! Ищи Олега!
Собака сорвалась с места и помчалась искать хозяина, а Инга, точно пробуя на вкус слово, протянула:
— Дьявол… м-м. — Взгляд ее подобрел, и она заявила: — А может, он и ничего, Олег этот… из Англии.
— Ага, — согласилась Карина, — кажется, ты ему понравилась.
— Ой, скажешь тоже! — фыркнула Black Night, но тон все равно не получился сердитым, как она ни старалась.
Уж что-что, а произвести впечатление Олег умел.
Народу во дворике набилось столько, что места уже всем не хватало, поэтому многие уходили на площадь. Среди разряженных мальчишек и девчонок Карина заметила Свету. Одноклассница ее тоже увидела и подошла.
— С новым счастьем, — сказала она и посмотрела на Ингу: — Ты не против, мы поговорим?
Black Night недовольно поморщилась, но спорить не стала и пошла к Алене с Кирюшей, которые фотографировались возле елки.
— Я читала твой дневник, — без обиняков сообщила Света.
Повисло томительное молчание, а потом произошло то, чего Карина ожидала меньше всего.
— Ты прости меня за туалет, — сказала Света и, опустив глаза, призналась: — Я думала, ты Ромку хочешь у меня увести, испугалась, перенервничала… понимаешь?
— Да.
Одноклассница вздохнула.
— Я правда очень испугалась. Другие девочки из класса не осмелились бы с ним мутить, потому что вроде как дружат со мной, а ты… ты ни с кем из нас не дружишь, потому можешь поступать, как тебе хочется, вот я и думала… А еще Ромка как-то упоминал, что ты симпатичная, я все это сплюсовала и, конечно, взбесилась.
— Все нормально. Я уже забыла.
— Спасибо, — Света улыбнулась. — А Гале я говорить ничего не буду. Колотушкин славный парень, но если она узнает, что… — девчонка дернула плечом, — гм, как это назвать… твой дар, что ли. Галька такая… она и в нос дать может, не разобравшись. Ты не подумай, она хорошая, вот только… — Одноклассница опустила голову. — У всех у нас свои слабости.
— Кто тут кому в нос собирается дать?! — коршуном налетела Инга.
— Никто, — успокоила ее Карина.
Света кивнула на стоявшего поодаль Рому.
— Я пойду. — Она уже сделала шаг в сторону, но вернулась и с огорчением сказала: — Ты могла бы и не быть такой гордой, ведь можно иногда с нами поболтать в школе, даже если мы тебе особо не интересны. Просто так. Все-таки в одном классе учимся.
Карина лишь кивнула и ошеломленным взглядом проводила одноклассницу.
— Никто тебе не даст в нос. — Инга дружелюбно пихнула ее плечом. — Я тебя защищу. — Девочка помолчала, потом мягче добавила: — Я же говорила, все тебя замечают… но твое собственное молчание можно истолковать по-разному. Может, это ты сама не хочешь общаться, ждешь, чтобы все отвалили?
Карина улыбнулась и в который раз за последние дни подумала: «Все совсем по-другому, чем кажется на первый взгляд».
Самая ожидаемая ночь в году подошла к концу. И как всегда, было немного обидно, что приготовления к празднику многодневны и волнительны, а сам он, точно волшебный, но, увы, краткий сон, который не продлить, сколько глаза ни закрывай.
Карина сидела на подоконнике и смотрела, как постепенно, нехотя пустеет площадь. Родители и бабушка с дедушкой уже спали, и наевшийся до отвала Артемон спал в своей корзинке. Затихли грохоты ракет, не озаряли просветлевшее небо огни фейерверков, то тут, то там погасал свет в окнах домов — город после шумного веселья засыпал. А ей не спалось. В голове бродило столько мыслей. Она очень многого ждала от наступившего года и не хотела засыпать до того, пока не подумает обо всем, что ей казалось важным. Не могла писать об этом в дневник и рассказать никому не могла. Надеялась лишь, что ее мысли в такой особенный день будут хотя бы вполовину такими же волшебными, как записи в дневнике.
Карина сидела, обняв огромного мягкого медведя, и вспоминала все, что произошло с ней за тридцать один день. Улыбалась, иногда тихонько смеялась. А когда глаза уже слипались, она скользнула сонным взглядом по площади и… увидела Его.
Он стоял под ее окном с бенгальским огнем в руке и писал им в воздухе: «Я люблю тебя! Я люблю тебя! Люблю!»
Она прикоснулась ладонью к стеклу, но не ощутила холода, окно показалось мягким и пушистым.
Карина резко проснулась от странного звука. Она открыла глаза и села на кровати. В комнате стоял полумрак. Девочка прислушалась. Сперва было тихо, а потом в окно что-то приглушенно ударилось. Она вскочила, подбежала к подоконнику и увидела на стекле след от снежка, похожий на сердце. Дыхание перехватило. Под окном стоял Он — мальчик из ее сна, и в руке у него догорал бенгальский огонь.
Он стоял под ее окном с бенгальским огнем в руке и писал им в воздухе: «Я люблю тебя! Я люблю тебя! Люблю!»
Она прикоснулась ладонью к стеклу, но не ощутила холода, окно показалось мягким и пушистым.
Карина резко проснулась от странного звука. Она открыла глаза и села на кровати. В комнате стоял полумрак. Девочка прислушалась. Сперва было тихо, а потом в окно что-то приглушенно ударилось. Она вскочила, подбежала к подоконнику и увидела на стекле след от снежка, похожий на сердце. Дыхание перехватило. Под окном стоял Он — мальчик из ее сна, и в руке у него догорал бенгальский огонь.
«Может, я не проснулась?» — подумала она и сразу же две ладони приложила к стеклу. Холод электрическим током прошел по рукам до шеи и разлился огнем по всему телу. Она не спала.
У него погас бенгальский огонь, и он зажег новый. Карина напряженно ждала повторения сна, и, когда он поднял руку и вывел в воздухе первую букву, ее сердце подскочило высоко-высоко… и, безжизненно упав, застыло.
Это были другие три слова. Он вывел в воздухе искристым огнем: «С Новым годом!»
Эпилог Собственная роль
Неудачные пары рассыпались одна за другой, как карточные домики. Какое-то время Карина пыталась все исправить, снова и снова делала записи в дневнике, но любовь не подчинялась холодным сердцам. Люся сопротивлялась дольше всех, но в конце концов сама оставила Женю и, кажется, уже нашла новый предмет для обожания. Подружки Лопуховой и подружки их подружек писали гневные письма, обвиняли, требовали…
Black Night на днях удалила свой дневник, и в Сети как-то сразу опустело без нее. Они по-прежнему перезванивались каждый день, встречались, ходили гулять, в кино, друг к другу в гости. На вопрос о виртуальном дневнике Инга ответила: «Мне хорошо тут — в реальности. Он мне больше не нужен».
Света с Ромой все так же были счастливы вместе, и Карина сделала вывод, что настоящим чувствам мелкие ссоры, обиды и всякие Захары не помеха. Теперь она знала наверняка: эти двое помирились бы и без ее помощи. А Решеткина рано или поздно сошлась бы с Колотушкиным, потому что порой очень сильная любовь имеет свойство заражать, как вирус. Кто-то заболевает неизлечимо, кто-то вылечивается. Но, глядя на Галю с Сашей, никто бы не сказал, что им хочется лечиться от своей любви.
Как в природе выживают сильнейшие, так и любовь покровительствовала самым крепким парам.
День святого Валентина выдался в этом году ослепляюще белым. Засахаренные фигуры деревьев уснули под снегом. Бледное солнце холодно смотрело с высокого хрустального неба на парящий над площадью воздушный шарик — красное пятнышко в алебастровой дымке.
Утром в гости зашли Олег с Ингой. У них все получилось само собой, без волшебства, как и хотелось упрямой Black Night. Ребята занесли торт, пообещали вечером прийти пить чай, а сами отправились на какой-то жутко романтичный фильм, который показывали в одном-единственном маленьком кинотеатре во всем городе. Подруга сказала ей по секрету, что «ничего тупее, чем идти на это мыло, и придумать нельзя». Шла она только потому, что Олег изо всех своих английских сил старался быть для нее романтичным. Они прекрасно смотрелись вместе, как черное и белое, — идеально красивая пара. Инга смягчилась, даже ее мама это заметила. Исчезла не знавшая выхода злость, осталась лишь привычка, которая постепенно, с каждым комплиментом Олега, неловким признанием в любви, нежным поцелуем, стиралась с некогда разбитого сердца.
Карина сидела на подоконнике с ноутбуком на коленях, но в монитор не смотрела. Взгляд ее был прикован к детям за окном. Кирюша с маленькой девочкой в рыжей шубке лепили прямо под окнами двух снеговиков. Вместо носа — морковки, глаза — большие пуговицы, руки — ветки, на головах: у одного старая бескозырка, а у второго — напрочь съеденная молью шляпка тети Маши с третьего этажа. Снеговики стояли рядом, их руки-ветви соприкасались, и казалось, что снежные люди — это еще одна влюбленная пара.
Аленка месяц назад вышла замуж за мужчину с чудесной пятилетней дочкой. Теперь они жили вчетвером в квартире, а ближе к лету планировали переехать в частный дом. По рассказам Кирюши, с огромным бассейном, камином и круглым прудиком во дворе.
Своей цели мальчик добился. Геннадий Ларионович прибил тете Маше полочки, а днем они теперь вместе выходили на улицу. Гуляли вокруг площади или сидели во дворе на лавочке, чиркая что-то в блокноте. Им, кажется, было хорошо вместе.
Карина перевела взгляд на экран ноутбука, где в белом прямоугольном окошечке чернел текст, и после томительных раздумий нажала «Опубликовать». Медленно пошла загрузка на отправку… одна палочка, две, три, четыре…
Наконец запись появилась в дневнике:
Невидимка
В театре Жизни роли распределяют сами актеры. Одни выходят на сцену, другие остаются за кулисами — никому не известные и никем не любимые невидимки. Они лишь тени на занавесе, обреченные заучивать чужие реплики в надежде, что когда-нибудь им выпадет шанс сыграть собственную роль.
Она хотела, чтобы ее заметили. Даже волосы выкрасила в голубой цвет. Мечтала дружить с кем-нибудь по-настоящему, мечтала влюбиться. Но ничего не происходило. И она часами сидела в одиночестве и просто смотрела в окно на прохожих, выдумывала, куда они идут, о чем думают, что чувствуют. А еще ей нравилось читать виртуальные дневники, погружаться в жизни других людей, куда ярче и интересней, чем ее собственная. Она примеряла чужие образы и судьбы, точно красивые костюмы, взятые тайком из гримерной. И, глядя в зеркало, бесконечно себя жалела.
Однажды у нее тоже появился виртуальный дневник, но она никак не могла решить, о чем же там написать. Боялась, что с первых строк все догадаются, что она никому не интересна и ее место за кулисами. Было стыдно рассказывать о себе, поэтому она стала писать о других. Писать сценарии к удачным ролям, которые ей самой хотелось сыграть.
И неожиданно все сбылось. Фантазии воплотились в жизнь. Мир точно перевернулся, и на сцену вынесли наконец декорации для ее собственной роли… Необыкновенной, поразительной, самой-самой — всем на зависть. Только на сцену она так и не вышла. А ее тайную мечту день за днем осуществляли другие — неблагодарные герои историй из виртуального дневника. Она же превратилась в голос рассказчика — пусть волшебный, но все за теми же кулисами.
А потом она влюбилась. С первого взгляда. Сердце точно птичка в силки попало. Больше не хотелось бессмысленно учить чужие роли, наблюдать за чьим-то счастьем, когда свое собственное, точно талый снег, утекает сквозь пальцы.
Он любил другую. И был готов простить предательство, лишь бы вернуть любовь.
Она могла ему помочь, как многим другим. Но не сделала этого — просто потому, что эгоистично и безрассудно захотела оставить его себе.
Вы не можете комментировать,
т. к. комментарии запрещены автором.
Карина не стала перечитывать запись, свою историю она знала наизусть. Вместо этого девочка зашла в «Настройки» и закрыла дневник ото всех, кого не было в списке постоянных читателей. Затем сменила пароль на длиннющий — из цифр, который никогда не смогла бы запомнить — и вышла с сайта дневников. Навсегда.
Карина выключила ноутбук и поверх экрана посмотрела на сидящего напротив нее юношу.
— Закончила? — с улыбкой спросил он.
— Ага. — Она тоже ему улыбнулась и захлопнула ноутбук.
— Чем займемся в твой профессиональный праздник? — Его взгляд остановился на краю подоконника, где лежал железный ключ.
Карина теснее прижала к себе колени и положила голову на скрещенные руки.
— Мне все равно.
— Можем пойти гулять, в кафешку есть мороженое и даже в кино, как Олег с Ингой, — перечислил он и весело добавил: — Или можем вот так сидеть и смотреть друг на друга целый день!
— Смотреть, — без раздумий выбрала она.
Неожиданно раздался шлепок.
Они одновременно посмотрели в окно. К стеклу прилипла белая стрела на присоске. К пушистому кончику была привязана маленькая «валентинка».
Под окном, возле вылепленных снеговиков, стоял Кирюша с арбалетом в руках.
Карина помахала мальчику.
«Что бы он, интересно, сказал, если бы узнал правду? — подумала она, разглядывая счастливое лицо ребенка. — Все так же утверждал бы, что я хорошая… или ответил бы: „Взрослых не понять“?»
Она выбрала для себя роль и, впервые в жизни ни у кого не спросив позволения, вышла на сцену. Карина украдкой взглянула на железный ключик, преподнесенный ей сегодня в знак любви, и тихонько вздохнула. Она не гордилась тем, что сделала, но и по-другому поступить не могла. Она устала прощать, считаться со всеми и ждать милости сильных. Лицемерно обвинять их в жестокости, а в глубине души восхищаться успехами.