Тут в зал влетел запыхавшийся охранник, огляделся, выискивая главного среди милиционеров, и, безошибочно определив такового в Артеме, что-то зашептал ему на ухо. Лицо Артем страдальчески скривилось.
— Отойдем-ка в сторонку, — сказал он мне.
— Труп? — спросила я. Артем закурил. Я завистливо посмотрела на него, затем взяла с ближайшего стола зубочистку и принялась ее грызть.
— Труп, — горестно кивнул он. — Думаешь, эти?
— Не думаю, — ответила я. — Если ты про труп в сортире, конечно. Или есть еще один?
— Типун тебе на язык, — отмахнулся Артем. — Накаркаешь. Мне и одного — за глаза. Ох, как мне все это не нравится.
— Кому могут нравиться трупы? — резонно заметила я. Артем поморщился.
— Труп полбеды. Ты мне лучше скажи, почему в зале в столь значимый день не оказалось ни одного мента?
— Потому что информации, то есть бреду раненого Шестакова, не придали значения.
— Вот-вот. Оттого мне здесь все и не нравится.
Разумеется, мне тоже не нравилось. Придали значение или нет, но проверить были обязаны, особенно если речь идет о киллере, причем из дорогих. Опять же дурацкое ограбление не шло из головы.
— Пойду попробую поговорить со своим другом, раз уж он начал проявлять признаки жизни, — сказала я. — А ты займись парнем в водолазке.
— А что такое? — насторожился Артем.
— Лезет в герои. А я героев не люблю. Меня в детстве не правильно воспитывали.
Вожак смотрел на мир тяжело и без всякого удовольствия. Его обыскали, нашли водительские права на имя Афонина Германа Сергеевича, дозу героина и шприц в носке. На мои ласковые увещевания объяснить, как ему в голову пришла идея ограбить пивной бар, он злобно мычал, а членораздельно требовал только адвоката. Остальные неохотно каялись. Решили, мол, пошутить, вот и придумали ограбление, а граждане поняли их превратно. На вопрос, откуда у вожака пистолет, ответили, что нашли его на улице, и даже указали точное место. Хотели продать, но никто не купил, вот и валялся без всякого дела, потому что сломанный. В последнем утверждении сомневаться не приходилось, пистолет был времен Отечественной, и стрелять из него действительно не представлялось возможным.
Вешняков не стал тратить время впустую, махнул рукой, и парней увезли. С моей точки зрения, очень мудро. Вожак — наркоман, посидит в кутузке, а начнется ломка — запоет как миленький.
— Задолбали эти придурки, — хмуро заметил Артем. — Может, и вправду они случайно здесь появились. Мозги-то как сметана, черт знает что им привиделось.
Я пожала плечами, ни минуты не сомневаясь, что парни действовали по приказу. Впрочем, в этом не сомневался и Артем, просто любил ворчать.
Мы вышли из бара и увидели джип Лялина, его хозяин обретался по соседству, разговаривая с одним из милиционеров. Заметив нас, отсалютовался и пошел навстречу.
— Ну что, события развиваются? — спросил он, пожимая Вешнякову руку и одновременно целуя меня.
— Виртуоз, — хмыкнула я, а Артем спросил:
— Откуда узнал? — Но тут же устыдился: задавать такой вопрос Лялину не стоило.
— Сорока на хвосте принесла, — ответил Олег.
— А больше ничего тебе твоя сорока не шепнула? — хмыкнула я.
— Да уж куда больше. — Лялин вздохнул и серьезно посмотрел на нас:
— Ну что, господа сыщики, кажется, нам предлагают поиграть.
— Кто? — забеспокоился Артем, кашлянул и вздохнул. — Ладно, пойдем хоть в машину, чего посреди улицы торчать.
Мы устроились в джипе и несколько минут молчали. Первым заговорил Артем:
— Надо полагать, Кислицын пришел на встречу с киллером. Но кто-то его застрелил. До встречи или после, остается лишь гадать.
— В зале дядечка сидел. С газеткой. Он ушел за пару минут до того, как кто-то позвонил Кислицыну на мобильный. Пусть твои ребята поспрашивают официанток и музыкантов, может, кто его знает.
— Если это наш киллер, то вряд ли, — заметил Артем. — Как же ты его прошляпила? — спросил он недовольно.
Вопрос, конечно, риторический, но я на него ответила:
— Я — юная девушка, что мне делать в мужском туалете? Дядя мог выйти, позвонить Кислицыну на мобильный, после чего встретиться с ним и туалете. Кислицын скоропостижно скончался, а дядя вылез в окно и был таков.
— А потом появились эти придурки и устроили форменный цирк, — вздохнул Артем. — Хотя по сценарию им следовало появиться раньше.
— Думаешь, они должны были устроить переполох, чтобы киллер побоялся выходить на связь? — спросил Олег.
— А ты что думаешь? — влезла я.
— Я думаю, что это дело с самого начала ни на что не похоже, — заворчал Артем. — Глупость несусветная.
— Не скажи, — покачал головой Лялин. Мы разом присмирели и уставились на него. — Если получается чепуха, то есть ничего не получается, надо начать сначала. Итак, у нас был полутруп с бредом о киллере. Кто-то к его словам отнесся очень серьезно и поспешил заткнуть парню рот. Кстати, а чего это Кислицын у тебя на свободе разгуливал? — повернулся Олег к Вешнякову.
— У меня? — передразнил Вешняков.
— Хорошо, у вас.
— У нас он разгуливал потому, что Сергееву нечего было ему предъявить. Ну, болтал он с Юрой в больнице, это что, уголовно наказуемо?
— Всегда можно что-то придумать, — оптимистично заметила я.
— Много вас, выдумщиков. А меня, между прочим, закон учили уважать.
— Надеюсь, это взаимно, — съязвила я, но Артем не обратил на это внимание, потому что Олег продолжил:
— На встречу с киллером отправляется Кислицын. Довольно странно, если учесть тот факт, что милиция им уже заинтересовалась.
— Кислицын сидел вместе с убиенным Шестаковым. Очень может быть, что и киллера знал. Чужаку мог не поверить, а своему…
— Подходяще, — кивнул Олег.
— А кто ж его тогда шлепнул? — вздохнул Артем.
— Думаю, киллер и шлепнул, если не совсем дурак.
— А я, наверное, дурак, потому что не пойму, зачем ему это понадобилось.
— Давайте пофантазируем, — легко предложил Лялин. Фантазировать с ним одно удовольствие. Я устроилась поудобнее и начала:
— Хозяевам Кислицына понадобился киллер. Обязательно гастролер. А у Кислицына был такой на примете. Он выходит на него через своего дружка Гену Шестакова. Тот прибывают сюда для переговоров, но по чистой случайности попадает в переделку, а потом и в больницу.
— Но киллер вполне может решить, что это не случайность, — заметил Олег. Вешняков кивнул и продолжил:
— А когда парня пристрелили в больнице, и вовсе мог заподозрить злой умысел.
— Как он поступает в такой ситуации? — спросил Олег. Я пожала плечами.
— Смотря что он за человек. Если с амбициями, то попытается разобраться, что происходит, и наказать обидчиков.
— Он с амбициями, — кивнул Лялин. — Репутация дорогого стоит.
— Допустим, Кислицына замочил он, просто потому, что решил: кто-то должен ответить за базар, — нахмурился Артем. Я не удержалась и съязвила:
— Как затейливо ты выражаешься.
— Как думаю, так и выражаюсь. Можешь сделать литературный перевод. Для амбиций этого маловато, следовательно, следует ждать еще трупа, может, и не одного.
— Утешил, — вздохнула я. — С таким же успехом Кислицына мог убить некто, кто не хотел его встречи с киллером.
— Если это хозяева Кислицына, то логично на встречу его не отправлять, — заметил Артем.
— Не скажи, — покачал головой Лялин. — К примеру, заказ есть, а встреча не состоялась. Киллер несет убытки, а кто виноват? Если допустить, что киллер знал нашего Кислицына или знал, как его найти, то…
— От Кислицына лучше избавиться, — пробормотала я. — Но тогда выходит, что они решили отказаться от заказа.
— Точно, — кивнул Олег. — Я тебе больше скажу. Похоже, что некто не только желает отказаться от заказа, он до смерти боится, что об этом заказе кто-нибудь узнает.
— Тяжело мне с вами, умниками, — дурашливо пропел Артем. — Ничегошеньки я не понял.
Я сидела в тоске и печали, потому что мысль Олега уже уловила и она мне не нравилась.
— Объясни убогому, — кивнул Лялин.
— Тот, кто желал воспользоваться услугами киллера, до смерти боится своего врага. И когда что-то пошло не так, он решил отказаться от своей затеи. И теперь опасается, что враг пронюхает о его намерениях,
— Ой, как желудок прихватило, — скривился Артем. — Наверное, съел что-нибудь.
— Дурацкая привычка все в рот тащить. Еще жалуешься, что брюхо растет.
— Это не брюхо, это пресс такой накачанный. — Артем махнул рукой и сказал досадливо:
— Так и знал, что вляпаемся.
— Куда? — съязвила я.
— Не куда, а во что. С чего все началось? С того, что к Шестакову проявил интерес Ларионов. Потом ты влезла. А когда ты суешь свой нос… Вы правы, цель у киллера была высокая, и, по моему глубокому убеждению, теперь и на него начнут охоту, чтобы, значит, концы в воду. Может, дурацкое ограбление на это и рассчитано?
— Тогда заказчики должны хорошо знать киллера, — заметил Лялин. — Опять же, доверять такое дело каким-то придуркам…
— Зато, если б они его пристрелили, выглядело бы это совершенно естественно, мол, какие-то отморозки и мы здесь ни при чем.
— Пристрелили, — хмыкнул Артем. — Пальцем, что ли?
— Что верно, то верно. У грабителей имелась всего одна пушка и то неисправная.
— Нет, этот спектакль был рассчитан на другое. На то, что либо Кислицын, либо киллер непременно насторожатся и встреча не состоится. Потом Кислицын исчез бы, и концы в воду.
— Если учесть, на кого работает бедолага, вычислить заказчика не так уж трудно, — заметила я. Лялин кивнул. Теперь оба смотрели на меня, а я мысленно чертыхнулась.
Цепочка выстраивалась занятная: Кислицын входил в группировку некоего Шохина, который находился в подчинении неизвестного мне Вали, зато хорошо известно, что Валя — правая рука Тагаева. Вряд ли Валя замахнулся бы на такое без всевысочайшего соизволения. Следовательно…
— Блин, — очень эмоционально выругался Артем, который соображал не хуже меня. — Прошу прощения. Тьфу ты, черт…
— Ага, — кивнул Лялин, отводя от меня взгляд. — Я после нашего разговора навел кое-какие справки. Похоже, что Дед недоволен Тагаевым, что, в принципе, вполне понятно. Два тигра в одной клетке не уживаются, а тут еще много чего личного примешалось.
Я понимала, что друзья, щадя мои чувства, некоторые вещи не желают произносить вслух, но в тот момент собственные чувства волновали меня мало.
— По-твоему, киллер понадобился Тагаеву? А после того, как в это дело влезла я, он пошел на попятную?
— Твоя способность докапываться до истины ему хорошо известна, — пожал плечами Лялин.
— Ты плохо знаешь Тимура. Если он что-то решил, вряд ли его остановишь.
— Меня больше беспокоит другое. К примеру, тот факт, что навел тебя на Шестакова наш друг Ларионов. Скорее всего, его используют втемную, ты ведь знаешь иезуитские методы нашего отца народов.
— Если Дед решил разделаться с Тагаевым, достаточно…
— Конечно, — перебил Олег. — Он у нас всему голова, а Тагаев всего лишь бизнесмен… — Последнее слово Олег произнес издевательски. — Но в этом случае… ты бы ему простила? — спросил он с мягкой улыбкой.
— Плевать ему на это, — хмыкнула я, но Олег покачал головой.
— Не скажи. Он тебя любит. А к старости люди становятся сентиментальными. Теперь у киллера, если он чего-то стоит, появится другая цель, а ты… ты будешь восстанавливать справедливость. Может, даже сможешь упечь киллера в тюрьму.
— Ну как тут не сказать слово «член» матом, — грустно заметил Артем. — Уроды, мать их. А нам что делать?
— Я бы ответил: ничего. Но кто меня послушает? — Олег грустно вздохнул и посмотрел на меня, точно ожидая ответа.
— Это только наши фантазии, — пришел мне на помощь Артем. — Может, все не так скверно?
Но картинка, нарисованная Лялиным, очень походила на правду. Тагаев решил избавиться от Деда, а тот сыграл на опережение, намереваясь сам разделаться с противником. Причем таким образом, чтобы остаться в стороне и выступить под конец в роли утешителя.
— Ну, Дед… — только и смогла вымолвить я.
Я даже затруднялась сказать, кто из них — Дед или Тагаев — был мне противнее в ту минуту. И вместе с тем где-то глубоко ворочалась и причиняла нестерпимую боль мысль о том, что в происходящем есть и моя вина.
— Поехали, — повернулась я к Артему. — Хочу поговорить с этим несостоявшимся грабителем. Я из него душу выну.
— Ясно, — вздохнул Лялин. — Кто ж умных-то советов слушает.
Я пересела в свою машину и только тогда вспомнила про Сашку. Он сидел на заднем сиденье и зевал во весь рот.
— Может, домой заскочим? — нерешительно предложил Артем. — Чего собаке мучиться. — Но, вовремя вспомнив, что мой дом теперь не только мой, отвернулся и больше за всю дорогу не произнес ни слова. Сашка, почувствовав мое состояние, тоже притих и даже не стал возражать, когда я опять оставила его в машине.
К моменту нашего появления участников ограбления уже допросили. Все пятеро твердили, что намеревались пошутить, мол, ничего плохого не думали. Просто выпили лишнего, шутка показалась им забавной, и они теперь удивлялись, почему другие ее не оценили. Милиции задержанные были хорошо известны, великовозрастные лоботрясы, которым ничего не стоило устроить драку или прокатиться на чужой машине. Двое оказались под следствием за сбыт наркотиков, но были отпущены за недостаточностью доказательств. Причина такой милости Фемиды была проста: парни — детки весьма состоятельных граждан. Близкое знакомство с тюремной камерой ничему их не научило, вели они себя нагло и нимало не сомневались, что выкрутятся и на этот раз.
Меня же интересовали не эти оболтусы, а их вожак. Когда он вошел в кабинет, стало ясно: дела у парня плохи. Его бил озноб, глаза закатывались, лицо потное, еще немного, и начнет кататься по полу, по-собачьи воя. Даже в самом благодушном состоянии никакого сочувствия к страданиям наркоманов я не испытывала, а сейчас я была далека от благодушия.
Однако, несмотря на свое скверное состояние, Герман Сергеевич, увидев меня, начал гневаться:
— А эта чего здесь? Я при ней говорить не буду. Это противозаконно. Дура отмороженная. Это ее надо посадить, она меня чуть не убила.
— Чуть не считается, — отмахнулся Вешняков.
— Это противозаконно, — стиснул зубы Герман.
— Ты еще адвоката потребуй.
— И потребую.
Я устроилась на уголке стола, поближе к Герману Сергеевичу, и спросила:
— На героин давно подсел?
— Да пошла ты…
— Я уйду, а ты здесь останешься. На три дня как минимум. А за три дня мы еще что-нибудь придумаем, верно, Артем Сергеевич?
— А чего тут придумывать? Вооруженный налет. Как минимум — пять лет. Если адвокат хороший.
— Пусть она уйдет, — упрямился вожак. — Ничего говорить не буду.
— Смотри, какой обиженный, — проворчал Артем. — Как у баб сумки выхватывать, это ничего, а легонько по лбу стукнули, так он весь в претензиях.
— Легонько…
— Ты мою собаку напугал. Может, он теперь заикаться начнет.
— Выберусь отсюда, ты сама у меня заикаться начнешь.
— Грозишь сотруднику при исполнении, — посетовал Артем.
— Чего ты мне лепишь? Я что, не знаю, кто она? Телик смотрю…
— Тем более. Давай-ка повежливей, а то посажу в одиночку, и будешь там сидеть, пока не загнешься. У тебя богатого папаши нет, как у твоих дружков, и на кого ты надеешься, уличный боец? Давай по-доброму: ты нам поможешь, мы тебе поможем.
— Вы поможете…
— Ну и черт с тобой, — отмахнулся Артем. — Твои дружки все выложат. Сейчас тебя проводят.
Но уходить Герман Сергеевич не спешил. Он покосился на дверь и поспешно сказал:
— Ладно. Чего вы хотите?
— Кто тебя надоумил шум в баре поднять?
— В каком смысле? — насторожился он.
— Все, иди отсюда, — разозлился Артем.
— Да вы что, кто меня надоумил? Пятый день на мели, ну и…
— Ну уж так и на мели, — улыбнулась я. — Кое-что у тебя было.
— Было… надолго ли. А деньги? Знаешь сколько «герыч» стоит?
— Будем соблюдать коммерческую тайну, — отмахнулась я. — Так кто тебе эту идею подкинул?
— Никто, — ответил он и испугался. На него и до этого тошно было смотреть, а тут уж вовсе никаких сил не стало.
— Значит, сам? Своим умом дошел?
— Почему это сам, мы вместе решили.
— Но кто-то первый ценную мысль подкинул?
— Ну… только я не помню кто.
— И все дружно согласились? Чем же вас так привлек пивной бар?
— Народу много.
— И охрана есть.
— Ну и что охрана. Зато бабок в кассе полно, раз народ.
— Что же тогда вы мимо кассы кинулись сумки собирать?
— Да никто не верил, что мы всерьез. Ну и растерялись…
— Раньше грабить не приходилось? — усмехнулся Вешняков.
— Не приходилось. Драки там, возможно, были, но вообще мы…
— Ангелы, — подсказала я. — А вот дружок твой говорит, что идея была твоя и сказал ты: «Надо шухер в кабаке устроить». — Артем укоризненно взглянул на меня. Я и сама понимала, что рискую, но тратить время на этого придурка не хотелось.
— Это Гоша сказал, да? — озлобился парень. — Вот сука…
— У Гоши твоего ломка, он сейчас родную маму заложит. И ты немного погодя тоже. Так что хватит геройствовать.
— А какая мне будет от этого польза? — наконец-то проникся Гера.
— Существенная, — поднял палец Артем. — Вместо вооруженного нападения — хулиганство. Если учесть, что ты и сам пострадал…
— Мне уколоться надо.
— Ага. А мне домой. Жена ждет, дети малые.
— Ладно, — вздохнул Гера, держался он из последних сил, вот-вот начнет по полу кувыркаться. — Дизель велел.
— Это кто ж такой?
— Я у него «герыч» беру.
— Нужный человек, такому не откажешь. А ему зачем заваруха в баре?
— Откуда я знаю? Сказал, я сделал. — Герман Сергеевич вскинул голову и приготовился выть.