Череда скитаний позволит ей познакомиться с Аст-Пла, который научит ее основам программирования акеми. Старый и уставший жить, он соврет новой знакомой, сказав, что такой же содомит, как и она. Исследования тонких граней временных мембран, которыми занимался акеми, утомили неудачами. После того, как он познакомился с инженером из Размерности по имени Фарон и едва не погиб, пытаясь разобраться в экспериментах клириков на базе квазацентристов «Виадос-12», прошло так много лет, что Аст-Пла сбился со счета.
В те дни он был молод и амбициозен, как и все акеми. Желание прикоснуться к тайне едва не привело к трагедии – он и Фарон потеряли свои физические оболочки, оставшиеся в Размерности, но обрели возможность вечной жизни. Теперь их сознания черпали необходимую для существования энергию непосредственно из субслоев Подпространства. Какое-то время суета вокруг закрытия клириками баз класса «Виадос» помогала отвлечься от тяжелых мыслей, но затем реальность снова навалилась на плечи. И если Фарон смог принять свою судьбу, то акеми уперся всеми конечностями.
Его исследования тонких граней временных мембран сосредоточились не на вечной жизни, как в случае Фарона, и не на возможности перенаправлять энергию Подпространства в материальный мир, как у Легре. Он хотел вернуть себе тело – иррациональное желание для коренного жителя Квазара, которые всегда мечтали избавиться от материальных оболочек. В свое время Аст-Пла и сам кричал, что будет счастлив превратиться в абсолютную энергию, продолжив существование в мире Подпространства. Но как только мечта его сбылась – ему вдруг страшно захотелось побывать в Размерности, с головой окунувшись в громоздкость материального мира.
Родственники Аст-Пла помогли ему организовать совместные работы с независимым от Энрофы терминалом переходов, специализирующимся на игровых клонах. Проект был экспериментальным и объединил группу молодых ученых, среди которых был молодой нейропат по имени Рахаб. Позднее, когда ученые Энрофы возьмут проект под свой контроль, он и женщина-нейропат по имени Турелла возглавят новое исследование, связанное с возможностью переходов без использования терминалов. Но толчком к этому послужат разработки Аст-Пла и его родственников, помогавших ему вернуть возможность жить в Размерности.
За несколько дней до того, как все было готово к эксперименту переноса сознания акеми в тело игрового клона, Рахаб, подключившись к модулю нейропатов, используя разработанную Чанго программу под названием Юмико, увидел азиатскую девочку, поведавшую ему долгую историю о том, как она появилась в мире КвазаРазмерности, закончив объяснением, что такое выпадающее уравнение и его переменные. Рахабу надлежало стать одной из этих переменных. Пока он был подключен к модулю, все казалось понятным и логичным, но после, вернувшись в реальность, он упустил почти все детали, словно после посещения мира Энрофы, используя гостевую точку сборки, в которой остаются фиктивные ядра полученных во время визита знаний. Сохранилась лишь та информация, которую было позволено запомнить.
Встретившись с основными разработчиками, Рахаб рассказал о нестыковках систем, которые приведут к сбою и гибели Аст-Пла. Сначала ему не поверили, но затем, в процессе подготовки к запуску модифицированного компенсатора резонансов, выявили ряд некритических отклонений, тщательное исследование которых привело к обнаружению главных нестыковок. Это не было бы обнаружено, не устрой Рахаб перед запуском скандал.
Неудача повергла ученых в уныние. Ошибки говорили, что нужно пересматривать проект кардинально, возвращаясь к началу. Косые взгляды в сторону Рахаба стали нормой, словно он не предотвратил трагедию, а лично спровоцировал провал. Особенно много сомнений вызывало то, как он узнал о недоработках. Юмико могла общаться только с нейропатами, в то время как простые люди оставались недосягаемы для нее. Именно в те дни Фарон, которому Аст-Пла рассказал о случившемся, разработал теорию выпадающего уравнения, пытаясь объяснить феномен Юмико.
– И что это значит для меня? – спросил Аст-Пла. – Хочешь сказать, что какой-то набор алгоритмов и фиктивных ядер сознания не желает, чтобы я вернулся в Размерность?
– Не всегда мир крутится вокруг нас, – пожал плечами Фарон. – Порой жизнь ставит нам задачи, цель которых – повлиять на совершенно незнакомых нам людей.
– Я акеми, – снисходительно улыбнулся Аст-Пла. – Мы верим, что стоим в центре Вселенной. Эта вера двигает нашу науку. Будь мы как инженеры, и половина наших открытий никогда не случилась бы… Я помню, что ты когда-то тоже был инженером Размерности, так что не обижайся. Ничего личного.
– Я не обижаюсь, просто хочу, чтобы ты понял – сегодня кто-то спас тебя, сделал частью выпадающего уравнения. И не говори, что Рахаб здесь ключевая фигура. Он лишь приемник, гонец, оказавшийся в нужное время в нужном месте.
– И что это значит для меня?
– Может быть, кто-то хочет, чтобы ты отступился от своего проекта… Или наоборот – устранил недочеты и закончил начатое.
– И как мне узнать, что именно?
– Никак. К тому же есть всегда что-то неучтенное. Некий фактор, который невозможно проследить, пока ты часть процесса, жизни.
– То есть ты предлагаешь делать то, что я делаю всегда, остальное предоставив случаю?
– Полагаю, если твои исследования важны, то будут и другие знаки, – сказал Фарон.
Но знаков не было – разве что дурное предчувствие, когда проект был изменен и готов к новому запуску. В прошлый раз Аст-Пла не сомневался, что все получится, в этот… Чем ближе становился день испытаний, тем меньше оставалось в нем уверенности, что он готов рискнуть жизнью ради призрачной возможностью совершить перенос в тело клона Размерности. Что если судьба подарила ему шанс, сделав бессмертным, а он хочет отказаться от этого дара? Разве каждый акеми не мечтает об этом? Грандиозные проекты требуют много времени. Ученым не хватает жизни, чтобы довести исследования до конца. Научные работы передаются из поколения в поколение, работая как испорченный телефон. Сейчас у него, у Аст-Пла, есть возможность разорвать круг. Он может начать новый грандиозный проект или довести до ума тот, что сделал их с Фароном бессмертными, подарив тайные знания всем акеми, чтобы они смогли победить своего злейшего врага – время.
Сомнений стало так много, что Аст-Пла сбежал из поселения содомитов, откуда руководил проектом переноса своего сознания в тело клона Размерности. Он не был ключевым игроком в этом исследовании, так что ученые могли справиться без него. Вопрос оставался только в добровольце.
«Найдут другого», – убедил себя Аст-Пла, подсознательно понимая, что выдает желаемое за действительное. Он и Фарон уникальны. Наука вечной жизни, лишившая их тел, но подарившая бессмертие, находится в стадии теорий. Пока это билет в один конец – ты разрываешь связь с Размерностью навсегда.
Несколько раз Аст-Пла беседовал с Анк, девушкой Фарона, прибывшей с ним на базу «Виадос-12», надеясь начать новую жизнь. Акеми хотел знать, боится ли она, что опыт по привязке сознания к энергии Квазара не удастся повторить.
– Ты спрашиваешь, боюсь ли я стать бессмертной? – рассмеялась Анк.
– Не страшно ли тебе лишиться тела и возможности вернуться в Размерность, – перефразировал вопрос Аст-Пла. – Потому что если мой эксперимент провалится, то это будет означать, что мы застряли в Подпространстве навсегда.
– А ты думаешь, что твой эксперимент провалится? – озадачилась Анк, признавшись, что все, кто посвящен в тайну бессмертия, наблюдают за ним, надеясь на успех.
Эти слова должны были воодушевить акеми, но вместо этого превратили груз сомнений и ответственности в неподъемную ношу. Испугавшись, что не справится, Аст-Пла покинул поселение содомитов, решив, что вернется, когда успокоится и придет к гармонии с собой.
Он скитался по неиндексированным территориям Квазара, не задумываясь о том, куда идет и какие опасности грозят ему на пути. В конце концов, он был акеми, способным творить в Подпространстве буквально из пустоты. Создавать защитные системы и атаковать надоедливых содомитов, используя пронизывающую мир Квазар энергию.
О том, что вдали от поселения содомитов и тонких граней временных мембран его сознание медленно угасает, превращая его в призрака, он не думал, понимая, что процесс этот долгий и в запасе есть время.
Иногда он встречал беглых преступников или аферистов, спасавшихся в неиндексированных территориях Квазара от хранителей или адептов. С ними было приятно поговорить, притворяясь собратом по несчастью. Каждый раз Аст-Пла придумывал себе новую легенду. Он то превращался в ученого, связавшегося с адептами, став чуть ли не преступником номер один для Института всемирной иерархии, то становился честолюбивым агентом клириков, желавших объединить двухуровневый мир. Порой он представлялся безмозглым кутилой, залезшим в долги и потому вынужденным скрываться. Становился резонансным инженером, отправившимся на поиски энергетических фонтанов Подпространства, которые надеялся приобщить к ядрам личности, получив сверхспособности. Был хранителем, решившим бросить вызов системе. А как-то раз, устав от притворства, он представился самим собой, сохранив даже имя, выдававшее в нем принадлежность к акеми.
Иногда он встречал беглых преступников или аферистов, спасавшихся в неиндексированных территориях Квазара от хранителей или адептов. С ними было приятно поговорить, притворяясь собратом по несчастью. Каждый раз Аст-Пла придумывал себе новую легенду. Он то превращался в ученого, связавшегося с адептами, став чуть ли не преступником номер один для Института всемирной иерархии, то становился честолюбивым агентом клириков, желавших объединить двухуровневый мир. Порой он представлялся безмозглым кутилой, залезшим в долги и потому вынужденным скрываться. Становился резонансным инженером, отправившимся на поиски энергетических фонтанов Подпространства, которые надеялся приобщить к ядрам личности, получив сверхспособности. Был хранителем, решившим бросить вызов системе. А как-то раз, устав от притворства, он представился самим собой, сохранив даже имя, выдававшее в нем принадлежность к акеми.
Это случилось незадолго до точки невозврата – времени, когда угасание его личности должно было достигнуть критической отметки. Встреча была странной. Аст-Пла смотрел на уродливую женщину, точка сборки которой передавала ее реальный образ, и думал, что в ее сознании нет разума и она безумный содомит. Сейчас он подойдет к ней, и девушка, подняв неестественно крохотную голову, зарычит на него или попытается атаковать – Аст-Пла сталкивался с подобным довольно часто. Еще он встречал содомитов, которые работали на тренировочные лагери адептов или исследовательские центры акеми, заманивая новичков, облегчая охоту на новый материал. Но странная девушка, родившаяся, судя по всему, генетической аномалией, оказалась самой обыкновенной. Впрочем, таких Аст-Пла тоже встречал – большинство содомитов в начале жизни в неиндексированных территориях выглядят нормальными. Безумие приходит со временем, заставляя адаптироваться к суровым реалиям. Те, кто не хочет адаптироваться, погибают.
– Как тебя зовут? – спросил Аст-Пла, все еще ожидая нападения.
– Эсфирь, – сказала уродливая девушка с маленькой головой и огромными, сильно косящими глазами.
– Как ты оказалась в неиндексированных территориях, Эсфирь?
– Убила несколько человек.
– Ты не похожа на злодея.
– Они ставили надо мной эксперименты, превратив в подопытную крысу.
– Так ты убила ученых?
– Да.
– Размерности?
– Женщина была из Размерности. Мужчина, кажется, принадлежал к акеми, но он остался жив. Другие просто попались под руку.
– Я тоже акеми, – сказал Аст-Пла, решив проверить вменяемость новой знакомой: если она сейчас набросится на него, значит распад личности прогрессирует и скоро девушка превратится в безумца, а если нет, то у нее есть шансы сохранить рассудок.
Эсфирь и не думала о том, чтобы атаковать. Она узнала имя Аст-Пла и спросила, как он оказался в неиндексированных территориях.
– Я содомит, – соврал он, решив, что это поможет им сблизиться.
– И за какой проступок ты стал содомитом? – нахмурилась девушка. – Надеюсь, не ставил ни над кем опытов?
– Нет! – нарочито беззаботно рассмеялся Аст-Пла. – Ничего такого, просто… – он спешно попытался придумать себе легенду, но в голову ничего не приходило, поэтому молчание показалось уместным. К тому же оно, кажется, удовлетворило новую знакомую.
– Ладно, у каждого из нас есть свои тайны, – сказала она, решив не бередить раны. – Если о чем-то больно вспоминать, значит мы небезнадежны. Только глупцы или психопаты отрекаются от своих злодеяний или гордятся ими.
– А ты не гордишься тем, что убила своих мучителей?
– У меня все сложно, – помрачнела Эсфирь. – Ты, наверное, заметил, что я не совсем похожа на нормальных людей…
– Я знал людей, которые предпочитали менять свою точку сборки так сильно, что в них с трудом угадывался человек.
– Я не умею менять свою ТС. То, что ты видишь, это то, какая я в действительности… Слышал что-нибудь о генетических ошибках?
– Немного.
– Мой мозг был настолько мал, что с трудом мог отвечать за моторику, – Эсфирь говорила, стараясь не встречаться с акеми взглядом. – Ученые сказали, что могут попробовать создать для меня еще один мозг, заменив им легкое. Родители согласились. В результате на свет появилась я – сплошное недоразумение и букет ошибок врачей. Модифицированный чип постоянно сбоил. Я не могла находиться в Квазаре. В двухуровневом мире раздвоение личности – частое явление, но моя личность сохраняла целостность, тогда как паттерны постоянно менялись, заставляя реагировать на один и тот же раздражитель десятками разных способов. Никакого постоянства, понимаешь? Потом, когда я попала к врачам и ученым во второй раз, они смогли изменить мою неспособность находиться в Квазаре, но что-то окончательно сломали в механизмах восприятия, превратив в убийцу, которая получает удовольствие, пуская своим жертвам кровь.
– Ты не похожа на свихнувшегося садиста, – признался Аст-Пла.
– Это потому что я в Квазаре. Если вернуть меня в Размерность и подключить к нейронным сетям… Не знаю, что сделали в последний раз ученые, но их разработки явно нарушили связи ущербного мозга с искусственным, происходящие посредством модифицированного жидкого чипа.
– Выходит, отправив тебя в Квазар, клирики сделали тебе великую милость?
– Сомневаюсь, что они думали о милости. Просто следовали процедуре, превращая убийцу в содомита.
– Могло быть и хуже.
– Это точно, но…
– Есть нестыковки?
– Мне кажется, что я продолжаю существовать на двух уровнях реальности.
– Как это?
– И в Квазаре, и в Размерности.
– Одновременно?
– Знаю, что такого не бывает, но мне кажется, врачи, которых я убила, занимались именно этим, ставя надо мной эксперименты. Они хотели создать человека, способного жить на двух уровнях реальности сразу. Понимаешь? Захотел – оказался в Квазаре, захотел – вернулся в Размерность.
– Интересный проект, вот только как отказаться от терминалов?
– Пока никак, – Эсфирь нахмурилась. – Сейчас, например, я иногда понимаю, что нахожусь в терминале Размерности. Глаза открывать страшно, но я слышу голоса, чувствую свое тело.
– А ты уверена, что… – Аст-Пла смутился.
– Что не схожу с ума? – помогла Эсфирь. Акеми кивнул. – Вначале я думала об этом. Но потом решила, что это не так, ведь я и раньше, пользуясь терминалом, находилась в пограничном состоянии. Думаю, все дело в том, что у меня два мозга. Сознание меняется, начиная чуть иначе воспринимать процедуру извлечения. Ведь ядра личности сохраняют связь с телом после извлечения. Конечно, никто не знает пока, как осуществляется эта связь, но…
– Думаю, связь осуществляется посредством тонких граней временных мембран, – сказал Аст-Пла.
– Да, я тоже слышала такую теорию.
«Это не теория», – хотел сказать акеми, но предпочел промолчать.
– Ну а ты чем занимаешься? – решила сменить тему разговора Эсфирь. – Есть планы на ближайшую жизнь?
– На ближайшую жизнь? – растерялся Аст-Пла. – Это как?
– Ты ведь теперь содомит, а этот диагноз, боюсь, неизлечим.
– Это приговор, а не диагноз.
– Тебе напомнить, что мы не можем покидать неиндексированные территории Квазара?
– Я могу.
– Вот как?
– Да… – Аст-Пла нахмурился. – Я ведь акеми – забыла?
– Говоришь так, словно быть акеми – это почти то же самое, что быть богом. Ученые Энрофы, на мой взгляд, приносят миру намного больше пользы, чем акеми.
– Ученые Энрофы построили свой мир, практически третий уровень современной реальности, который настолько сложен, что обычный человек в ближайшее тысячелетие ни за что не станет жить там. Так что не нужно сравнивать акеми и ученых Энрофы. Мы работаем на принципиально разных уровнях реальности.
– И ты заявляешь, что научился обходить протоколы распада, прописанные в точках сборки содомитов, чтобы мы держались подальше от цивилизованных частей Квазара?
Аст-Пла кивнул, понимая, что заднюю скорость включать поздно.
– Тогда ты должен поделиться своей разработкой с другими! – оживилась Эсфирь.
– Почему?
– Потому что многие содомиты захотят покинуть неиндексированные территории!
– Не думаю, что нормальные жители Квазара обрадуются этому.
– Почему?
– Большинство содомитов – это убийцы, садисты и психопаты.
– Но ведь не все.
– Рано или поздно все содомиты сходят с ума.
– Ты не похож на безумца. Да и себя я не считаю безумной. По крайней мере, пока нахожусь в Квазаре.
– Твой случай можно назвать уникальным… – протянул Аст-Пла, решив, что Фарону будет интересно изучить Эсфирь, если, конечно, она действительно может находиться одновременно на двух уровнях реальности. – Что ты знаешь о поселении содомитов? – осторожно спросил акеми.