Для защиты и обслуживания квартала, где оставалась Эсфирь, была выделена группа синергиков. Чтобы гостье, представлявшей интересы Фарона, не было скучно, Демир поручил ученым, нанятым следить за игровым логом Джаво, отчитываться непосредственно перед Эсфирь.
– Это твой сын, не мой, – попыталась возразить она, но вскоре увлеклась процессом, решив, что это неплохая забава.
Особенно интересно было пытаться предугадать, покажут или нет мальчишку в нейронных новостных выпусках с игровых площадок. Его союз с девушкой по имени Саломея заинтересовал Эсфирь, но когда она попыталась запросить у инженеров, наблюдавших за Джаво, игровой лог его напарницы, то оказалось, что это не так просто сделать. Во-первых, нужно было создать новую группу, потому что существующая не могла заниматься реконструкцией сразу двух персонажей. К тому же необходим был официальный запрос от родственников Саломеи, чтобы получить ее лог. В противном случае требовалось искать обходные пути, чтобы получить необходимую информацию незаконно. Может быть, имея связи, разовое получение лога не представляло большого труда, особенно если знать индекс игрока, который можно было прочитать в отчетах об игровом процессе Джаво, но поставить все на поток, учитывая, что Эсфирь хотела получать ежедневные отчеты, – вот здесь уже начинались проблемы… К тому же сын Демира скоро вылетел с игровой площадки, так что вопрос перестал быть актуальным.
Эксперименты по созданию новых генераторов к тому моменту шли полным ходом, так что Демир не смог лично встретить Джаво и отправил к терминалу «Фив» представителя агентства «Ксанет». Мальчишка оказался крайне общительным и по дороге в квартал, подготовленный для него отцом, успел подружиться с Оксом, который рассказал ему о своем путешествии по неиндексированным территориям. Разумеется, рассказ был тщательно отфильтрован, учитывая возраст Джаво, но тот, пользуясь своими сверхспособностями, вытаскивал из воспоминаний агента заинтересовавшие его детали. Позднее мальчишка проделал подобный трюк с Эсфирь, заставив активировать нейронный генератор в кабинете отца, чтобы воспользоваться услугами медицинского помощника. На этот раз он увидел не только жутких монстров, но и многое другое, что было связано с поселением содомитов, союзом Фарона с его отцом и вечной жизнью…
Шока не было, и какое-то время Джаво придерживался первоначального плана – выпытать у Эсфирь пару тайн, а потом шантажировать ее, заставляя помогать новым друзьям, которых он обрел на игровой площадке. Сначала Эсфирь пыталась напугать его, обещая, что отец, узнав о его проделках, надерет ему уши, затем пыталась объяснить, что новые друзья просто используют его, но в конце уступила и согласилась на ряд одолжений, надеясь, что этим дело ограничится. «Впрочем, с отцом сорванца все равно нужно поговорить, – решила Эсфирь. – Пусть урезонит сына, а то от подобных проказ добра не жди…»
Но Демир сначала был слишком увлечен подготовкой к первому пробному запуску нового генератора, забыв в волнительном предвкушении обо всем на свете, а затем, после того, как запуск выявил ряд ошибок и нарушений в системных протоколах, уже не мог думать ни о чем другом, кроме как о способах устранения неисправностей.
– Что это значит, черт возьми? – нервничал Демир, слушая размышления Легре о том, что, работая с системным кодом схем жизнеустройства, нужно быть готовым к любым сюрпризам.
– Архитектор мира не терпит вмешательства в работу созданных им систем, особенно тех, что не вписаны в плитку многоуровневости бытия, – многозначительно подметил бывший клирик.
– Сомневаюсь, что Архитектуру есть дело до наших маленьких жизней и целей, – скривился Демир, в нетерпении ожидая, когда завершится первичный анализ ошибок.
Одной из главных проблем анализа стало то, что генератор невозможно было отключить, пока не завершится первый круг тестового запуска.
– Надеюсь, что никаких критических сбоев не случится, – проворчал привлеченный к проекту инженер по имени Бризак.
Его недовольство главным образом было вызвано тем, что он, практически единственный в проекте, предлагал отложить пробный запуск, опасаясь случившегося нейронного сбоя в сетях седьмого поколения, с которым клирики обещали разобраться со дня на день. Ничего странного на первый взгляд не происходило, если не считать слухового эффекта, благодаря которому интегрированный жидкий чип людей начал принимать странный набор сигналов, преобразуя их в звук, в результате чего жители начали слышать тихих гул, отдаленно напоминавший стон.
– Мы не знаем природу этого сбоя, – говорил Бризак. – Самым разумным будет дождаться, когда проблемы устранят, потому что работа нашего генератора связана с нейронными сетями. Кто знает, как поведут себя основные протоколы нейронной защиты от перегрузок в условиях сбоя общих сетей, когда мы начнем принимать энергию Подпространства? Вы понимаете, что любая неточность или ошибка могут привести к выбросу такого количества энергии, что Isistius labialis просто перестанет существовать…
Доклад Бризака выслушали и оставили без внимания, сославшись на то, что угроза взрыва минимальна, так как большинство расчетов свидетельствует в пользу того, что выброс энергии Подпространства, скорее всего, останется незамеченным в материальном мире, если не преобразовать ее посредством разработанного генератора, защиту которого обеспечивали нейронные сети, готовые заблокировать установленный периметр, накрыв энергетическим куполом.
– Проведенные Фарон исследования доказывают, что два мира не могут взаимодействовать напрямую, – сказал Легре. – Так что остается лишь угроза взрыва генератора, с которой справится нейронный купол, даже несмотря на небольшой сбой в сетях. В конце концов, причина сбоя произошла на уровне восприятий и не имеет никакого отношения к системам безопасности.
– Ходят слухи, что провал первой экспедиции к центру Великого ледника произошел в результате сбоя нейронных сетей на первой перевалочной базе, где остановились исследователи, – вмешался в обсуждение акеми по имени Ря-Сент, отколовшийся от группы Кор-До, когда узнал о проекте Фарона.
Вместе с ним пришли еще несколько акеми, решив, что настало время двигаться дальше, хотя в действительности их просто утомило сотрудничество с гильдией торговцев жилого комплекса Hexactinellida, собиравших свою маленькую армию, чтобы начать отделение принадлежавшей им части Квазара от остального мира. Одновременно с этим отделение должно было произойти и на уровне Размерности, но годы шли, а слухи так и оставались слухами. В результате большинство ученых и финансистов, приближенных к тайному сговору, начали думать, что ничего серьезного в происходящем нет и ситуация находится под контролем клириков, иначе они давно бы вмешались.
Конечно, такие как Кор-До вообще мало заботились о том, чем в действительности закончится тайный сговор торговцев Hexactinellida, интересуясь главным образом возможностью работать над глобальными изменениями точки сборки, продолжая исследования Пай-Мика, но и таких энтузиастов оставалось все меньше, потому что эксперименты все чаще и чаще заходили в тупик, доказывая слова отошедшего от дел Пай-Мика, что для дальнейшего развития корректировки ТС необходимо время, чтобы теория настоялась и проросла новыми идеями следующих поколений, когда будут сделаны новые открытия и появятся революционные теории, которых недостает сейчас. Некоторые прислушались к словам старого Пай-Мика, другие – среди них был и Кор-До – решили, что это отличный шанс для них сделать себе имя, подняв исследования на новую ступень, показав миру невиданные прежде горизонты в корректировках ТС, а если повезет, то и в глобальных изменениях ядер личности. В конце концов наука должна когда-нибудь преодолеть и этот рубеж.
– Не думаю, что стоит верить слухам, – сказал Легре, выслушав историю Ря-Сента о вирусе, обнаруженном исследовательской экспедицией на перевалочной базе по дороге к центру Великого ледника, и возможном проникновении во время сеансов связи или иным способом вируса в нейронные сети жилых комплексов. – Как говорили когда-то давно, слухами мир полнится, – улыбнулся бывший клирик, заставив акеми недовольно поморщиться, вспомнив о том, что Легре когда-то работал на Институт всемирной иерархии – заведение, которое, по мнению коренных жителей Квазара, вообще не имело право на существование, на втором уровне реальности – уж точно.
– А если попытаться мыслить шире? – не сдержался Ря-Сент. – Вы, клирики, привыкли во всем полагаться на догмы и тайные методички, предписывающие вам те или иные действия в сложных ситуациях. Что если отбросить эти привычки и открыться фактам?
– А если попытаться мыслить шире? – не сдержался Ря-Сент. – Вы, клирики, привыкли во всем полагаться на догмы и тайные методички, предписывающие вам те или иные действия в сложных ситуациях. Что если отбросить эти привычки и открыться фактам?
– Я уже давно не клирик, – Легре попытался снисходительно улыбнуться, но движение губ скорее напомнило нервный тик, чем тень улыбки.
– Ладно, расскажи, что еще ты слышал о вирусе, – обратился Демир к акеми, решив, что нужно срочно уводить разговор от обсуждения личностей, иначе ничем хорошим этот многоликий союз не закончится. – И почему именно вирус, а не набор адаптивных алгоритмов или вышедший из-под контроля протокол?
– Сразу видно, что говорю с дилетантом, – качнул головой Ря-Сент, все еще настроенный на ссору.
– Я арендодатель, а не ученый, – примирительно сказал Демир. – Без вас мне бы никогда не удалось построить новый генератор, а без меня вы бы никогда не объединились, не получили финансовую поддержку и не смогли бы гордиться тем, что, возможно, войдете в историю, сделав самое значимое открытие за последние тысячи лет.
– Любое значимое открытие в науке базируется на тысячах второстепенных, без которых оно превратится в колосс на глиняных ногах, – философски ответил акеми, заставив Демира удивленно поднять бровь. – Наука как эволюция – не прыгает через несколько ступеней сразу, а медленно продвигается от меньшего к большему, – Ря-Сент покосился на Легре. – Только не нужно говорить, что эти слова похожи на догмы Института всемирной иерархии.
– Не буду, – пообещал Легре.
– Так что там насчет вируса? – осторожно напомнил Демир.
Акеми помолчал для важности около минуты, затем рассказал о бывшем инженере, специализирующемся на игровых площадках, по имени Симеон, который создал систему адаптивного развития, запрограммировав ее проникать в системы конкурентов, анализируя сильные стороны, чтобы применить нововведения в собственном проекте и выявляя слабые, чтобы затем усилить их, разрушив игровую площадку соперников.
– Мы что, должны испугаться адаптивных алгоритмов, контролирующих игровой процесс на площадке третьесортного разработчика по имени Симеон? – растерялся Демир, не ожидая услышать подобную глупость от акеми. – Вы что-нибудь слышали об инженере с таким именем? – спросил он, обращаясь к собравшимся на совете людям.
– Я слышал, – нехотя признался инженер Размерности по имени Тнес, в обязанности которого входило создание и контроль защитного купола, создаваемого на случай возникновения аварийной ситуации во время запуска альтернативного генератора. – Не скажу, что в андеграунде Симеона считают гением, но многие приводят его в пример, когда рассказывают о случайных открытиях, перевернувших мир, потому что созданная им система адаптивного развития, или сокращенно Сарс, превратилась из обыкновенного блока анализа в полноценную энергетическую систему, на десятки, а возможно и сотни поколений опередившую ныне существующие системы адаптивных протоколов, в базе которых лежат установленные паттерны поведения и реакций на внешние раздражители, тогда как системы адаптивного развития Симеона формировались самостоятельно, начиная с первичных ядер.
– Звучит как если бы ему удалось создать искусственный разум, – осторожно подметил Демир, боясь, что его снова назовут дилетантом, но на этот раз ученые промолчали.
– Существует теория, что подобным образом формируются ядра личности человека, – сказал Ря-Сент. – Вот только я думал, что чем-то подобным занимался не инженер Размерности, а акеми по имени Мо-Джо, и это не имело никакого отношения к игровым площадкам.
– Не буду спорить, – качнул головой Тнес. – Как сказал наш друг клирик, – его взгляд устремился к Легре, – слухами земля полнится. Мо-Джо и Симеон могли работать над проектом вместе или порознь – боюсь, ответ могут дать только детальные изучения ядер воспоминаний их личности, если, конечно, они не распадаются, как это бывает у представителей Энрофы… – инженер выдержал паузу, намекая, что ученые могли быть тайными агентами третьего уровня современной реальности. – В общем, так или иначе, но суть остается одна – система адаптивного развития была создана. Вначале Сарс работал на проект Симеона, но затем начал прогрессировать, а так как в базовые ядра не было заложено заранее прописанных правил и норм, то он стал действовать как человек – считать себя центром мира. Говорят, Сарс был практически неуязвим, если не считать одной крохотной ахиллесовой пяты в его защите – он мог нормально функционировать только в нейронных сетях седьмого поколения, тогда как в то время они применялись в основном на игровых площадках, если не считать пары экспериментальных кварталов. Поэтому создатель Сарса, будь он Симеон, или Мо-Джо, или вообще кто-то третий, проиграл ряд незначительных сражений со своим детищем, заманив его в приготовленную ловушку, а затем отключил сети седьмого поколения, уничтожив попавшего в неблагоприятную среду Сарса.
– Даже если учесть, что все было хотя бы отдаленно похоже на твою историю, то как Сарс связан с провалом первой экспедиции к центру Великого ледника? – спросил акеми по имени Гва-Сут, пришедший в проект вместе с Ря-Сентом, оставив разработки ТС, курируемые Кор-До.
Гва-Сут был родственником Аст-Пла, и Легре доверял ему больше, чем кому-либо другому в собранной команде.
– Если провести анализ использования нейронных сетей нового поколения в период создания Сарса, – начал отвечать Тнес на вопрос акеми, – то, отбросив игровые площадки, которых Сарс должен был избегать, понимая, что их нейронные сети изолированы от сетей комплекса, то остается не более дюжины участков, где клирики разрешили в качестве эксперимента использовать необходимые для полноценного функционирования Сарса сети. – Инженер замолчал, устремив взгляд на Демира, решив, что крупный арендодатель должен знать подобные вещи.
– Один из секторов использования нейронных сетей седьмого поколения в те годы находился в разгрузочном секторе, откуда происходила отправка строительных автоматов на перевалочные базы, – сказал Демир, смущенный тем, что все собравшиеся уставились на него, ожидая ответа.
– Значит, связь Сарса с экспедицией есть, – безрадостно подметил Гва-Сут, удостоив Легре многозначительным взглядом. – Но все равно связь нынешнего сбоя нейронных сетей с Сарсом выглядит, мягко говоря, фантастически. – Он спросил Тнеса, есть ли какие-то конкретные признаки того, что защитный купол не сможет функционировать на полную мощность из-за сбоя.
– Нет, – нехотя признался инженер.
– Все равно нельзя забывать, что в случае неудачи может произойти выброс энергии Подпространства, – решил не сдаваться Бризак. – Конечно, есть теория, что это никак не повлияет на материальный мир, потому что Размерность кардинально отличается от мира энергии, но как быть с нашими сознаниями? Что если выброс энергии затронет ядра личности?
Повисла недобрая тишина, нарушить которую решился Демир.
– Не понимаю, какое отношение имеет нейронный сбой к возможности распада ядер личности в случае выброса энергии Подпространства в материальный мир? – спросил он. – По-моему, последнее возможно в любом случае, а нейронный сбой… Я, конечно, дилетант в этих вопросах, но кажется, мы уже решили, что нейронный сбой, пусть даже вызванный великим и могучим Сарсом, никак не повлияет на предстоящий запуск генератора. Или есть что-то еще, о чем я не знаю? – Демир требовательно уставился на Легре.
Бывший клирик нахмурился, затем качнул головой.
– Тогда не вижу причин, почему мы должны обращать внимания на незначительный сбой нейронных сетей, который не имеет ни малейшего отношения к нашему проекту, – сказал Демир, переводя взгляд на Бризака.
Инженер поджал губы, но весомых аргументов в пользу того, чтобы отложить начало эксперимента не нашел.
– Значит, сроки остаются в силе, – ударил в ладоши Демир, решив, что перед запуском было бы неплохо повидаться с вернувшимся с игровой площадки сыном, но спустя час забыл об этом, получив сообщение от клириков о внеплановой проверке объектов собственника.
Никогда прежде Иерархия не устраивала подобных проверок без предупреждения. Обычно запрос составлялся заблаговременно, позволяя собственнику подготовиться, привести все к соответствиям с установленными нормами… «Может быть, они пронюхали о моих тайных экспериментах?» – начал нервничать Демир, наводя справки о причинах предстоящей проверки. Конечно, рано или поздно что-то подобное должно было произойти, но никто не думал, что Иерархия выйдет на их след так быстро. Это меняло все планы. Вернее, не меняло, а ставило на них крест. Нужно было спешно сворачивать проект, затем выжидать время и только когда шум уляжется, робко попробовать снова собрать команду, но даже в этом случае сложно будет обмануть хранителей Иерархии, потому что если попадешь на заметку к клирикам раз – готовься к клейму на всю жизнь.