— Стреляй же, черт тебя возьми! — завопил Главный.
Клетчатый выстрелил. У Андрея заложило уши. Клоун пошатнулся, что-то отлетело от его плеча, но он продолжал свое невозмутимое движение в облаке порохового дыма. Клетчатый выстрелил еще: пуля попала клоуну в голову, прошила ее насквозь, исказив красную улыбку, но клоун, едва дернувшись, снова пошел вперед, неумолимый, как Терминатор.
Последний выстрел Клетчатый сделал в упор, прямо в нарисованную пуговицу, разворошив клоуну живот. Создание сшибло Клетчатого с ног, тот покатился по полу, выронил пистолет. Главный присел у стены, закрыв голову руками.
Клоун остановился посреди коридора, посмотрел на Длинного. Тот медленно попятился…
Андрей подтолкнул Индию к выходу, они побежали по коридору. Он увлек ее в лифт, быстро захлопнул двери. Индия сопротивлялась, хватала его за руки.
— Нет, только не наверх!
Андрей нажал на кнопку, лифт клацнул, ноги прилипли к полу.
— Нет! Нет! Нет! — кричала Индия, шлепая ладонями по стенам.
Андрей увидел, как дрогнули, расползлись и ссыпались белыми струйками браслеты с ее запястий. Творения Солнечного Принца превратились в белый речной песок, едва лифт поднялся достаточно высоко. Вот почему мастер Рубиндо настоял на том, чтобы девушка облачилась в надежную земную спецодежду, иначе сейчас она бы осталась совершенно голой!
Индия замерла, глядя на свои руки, и вдруг застонала, сползая по стене. Андрей подхватил ее, прижал к себе, инстинктивно нашел ее губы… Кабина стремительно неслась вверх.
35Ветер! Они стояли во дворе фабрики, щурясь от солнечного света. Только что разразилась гроза, всюду сверкали живые глазастые капли воды. Индия вся дрожала. Андрей снял с себя куртку и накинул ей на плечи.
Прошло уже минут пять после головокружительного полета в лифте, а она все трогала пальцами свои губы, будто пробуя на вкус поцелуй.
— Солнце! — воскликнула она. — И я существую…
Андрей взял ее за руку и повел. Она ступала с опаской, словно по льду, впервые касаясь ногами голой земли. Здесь, наверху, ее ждала новая, совершенно другая жизнь.
— Этот клоун, наверное, их изувечил, — вздохнула она.
— Думаю, втроем они с ним справятся.
— Я заметила, что каждое новое создание Принца сильнее других.
— Принца? — Андрей рассмеялся.
Сказать ей обо всем? Нет, только не теперь…
Едва увидев рыжего клоуна, он понял, кто такой Солнечный Принц и откуда он взялся. Андрей представил, как те трое бегают сейчас по нижнему уровню, спасаясь от чудовищного монстра, созданного инстинктом самосохранения в минуту наивысшей опасности…
Собственно, Принца как такового нет — есть только создания. И автор этих созданий — сама Индия.
Это она, тайком от отца набравшись магической силы пирамиды, творила этот мир, даже не подозревая об этом. И ее фантазии материализовались: уж очень ей хотелось встретить того, кого она смогла бы полюбить. Вот и появилось письмо Принца с предложением руки и сердца, затем — создания, чьи образы были заимствованы из детских книжек и получались такими нескладными, искаженными и даже страшными только потому, что она еще не вполне научилась творить. Даже не подозревая о своем могуществе, девушка сотворила царский трон в «тронном зале», новую мебель в пыльной «супружеской спальне», «портрет молодоженов», который несколько раз трансформировался в кармане Андрея, приобретая его черты по мере того, как Андрей все больше нравился девушке. И только одного она не могла создать — настоящего живого человека.
Да, он, Андрей, и есть сам Солнечный Принц, потому что именно с ним она общалась во сне, потому что именно он подарил ей солнце…
Они прошли под кустами сирени, большими, словно деревья. Прямо над ними болталась тяжелая гроздь зеленых сиреневых семян, бывшая некогда звездной россыпью цветов. Индия потрогала гроздь рукой, стряхнув дождевые капли. Как много ей еще предстоит увидеть!
Они вошли в сторожку. Там на лежанке дремал дед, устроив больную ногу на столе, словно какой-то американец. Увидев Индию, он открыл от изумления рот.
— Это же… Я что — сплю?
— После, дед, после все расскажу.
Андрей взял деда под мышки и усадил. Индия, поняв, что нужно ее участие, принялась ему помогать.
— Если я сплю, то уколите меня иглой!
Индия повела плечами, вытащила иглу из воротника куртки и вонзила деду в бедро.
— Ой! Не надо так буквально. Однако я не понимаю…
— Потом, все потом! — оборвал Андрей.
Его мысли метались. Куда идти? Дверь проходной заперта. Надо вернуться в главный корпус и выключить электричество. Он должен был сделать это раньше, когда они поднялись в «Зону-Б». Но Андрей был так поглощен Индией, что обо всем забыл.
Сколько времени еще осталось до взрыва? Что случится здесь, когда внизу произойдет взрыв?
Вдруг Индия вскрикнула. Широко раскрытыми глазами она смотрела куда-то мимо Андрея.
— Там… Рубиндо! Отец…
Андрей проследил направление ее взгляда. Ничего, кроме котлов у стены. Просто ей померещилось лицо отца… Андрей заглянул в щель между котлами, где был проход на кухню, и сам вздрогнул от неожиданности.
На него смотрело лицо Рубиндо: высокий лоб, тонкие, упрямо сжатые губы. Такое же, только моложе. И Андрей понял, где он видел его раньше.
Лаз в кухню был прикрыт старой Доской почета. Человек, одетый в строгий темный пиджак, при галстуке, смотрел на него грустными серыми глазами. Рубин Дмитрий Олегович, электрик… Рубиндо!
— Куда вы там оба уставились? — поинтересовался дед. — Ага! Это же Дима Рубин. Хороший был парень. Его часто на химзавод вызывали, проводку чинить. Там и погиб, при пожаре. Мастер своего дела. И зарабатывал потому порядочно… Да что она плачет-то? Эй, девушка! Дядя Дима умер давно…
Андрей вспомнил рапорт, который прочитал в подземелье. Выходит, что ее названый отец был просто несчастным облученным, электриком, который невольно приобрел сверхъестественные способности. Эта неуправляемая сила оказалась столь чудовищной, что единственным способом защиты была полная изоляция помещений НИИ. И там, под землей, долгие мрачные годы жил и боролся за жизнь — свою и Индии — этот маленький человечек. Маленькое божество.
И в этот момент земля задрожала под их ногами…
С потолка сторожки посыпалась штукатурка. Андрей увидел какое-то движение за окном. Это медленно, накреняясь и проваливаясь, двигались трубы и змеевики в «Зоне-Б». Послышался нарастающий гул, административный корпус треснул вдоль, половина здания провалилась, клубы пыли взметнулись в воздух, побежали по двору.
Лопнуло оконное стекло. Пыль ворвалась в комнату…
Андрей и Индия потащили перепуганного деда, который стонал от боли, часто перебирая раненой ногой. Они выволокли его в кирпичный дворик: ведь надо уйти как можно дальше от центра фабрики, от эпицентра взрыва, но вдруг оказалось, что этот путь имеет совсем другой смысл.
За дверью проходной, за вертушкой, ширилась полоса света.
— Взрыв отключил электричество, — догадался Андрей.
— И дверь-секьюрити открылась сама! — воскликнул дед.
Они выбежали на пустырь, и вовремя: прямо за их спинами уже трескался забор фабрики, желтая пыль широким потоком била сквозь дверь, узкими струями — сквозь трещины в заборе.
Проковыляв метров пятьдесят, они остановились. Фабрики не было. От забора остались невысокие редкие фрагменты. Все, что стояло за ним, провалилось под землю, и над бывшей территорией клубилось мутное облако, за которым едва проглядывал солнечный круг.
Почва все еще мелко дрожала. Где-то вдали, под землей, слышались глухие удары — это рушились последние перекрытия пирамиды.
Дед покачал головой и мрачно произнес:
— Вот я и лишился работы. Амба! А теперь — отведите меня домой.
36Дед уже шел сам, ковыляя с палкой, которую подобрал на опушке леса. Все трое часто оглядывались, только Андрей с дедом смотрели на то, что осталось от фабрики, а Индия — просто на солнце.
Она еще не понимала, что произошло, завороженная новым потоком впечатлений. Когда сознание того, что больше нет ни отца, ни всего ее мира овладеет ею, Андрей будет рядом. Он теперь всегда будет рядом с ней.
Они прошли то самое место на краю пустыря, где сегодня утром Андрей встретил пассажиров джипа. Вон дерево, у которого стоял, покуривая, Клетчатый, а из тех кустов выходил, застегивая зиппер, Длинный. Вот следы машины, в которой сидел, свесив ноги на землю, Главный…
Андрей ощутил горький ком в горле: ему стало невыносимо жалко этих безымянных людей, несмотря на все то, что они сделали.
Вечерело, солнце уже перекатилось с одного края пустыря на другой, будто бы некий невидимый великан перебросил его с руки на руку. Серебристые тополя по-прежнему раскачивались от ветра, словно на сцене певцы, только теперь за ними не было задника.
Со стороны пятиэтажек бежали люди. От разноцветной толпы отделилась знакомая фигура. Это был отец.
— Ну что, Красная Шапочка, доигралась? — строго сказал он, указывая в сторону поверженной фабрики, и все посмотрели за его пальцем — туда, где в желтом тумане рдело вечернее солнце, освещая новоявленную пустоту.
Михаил Федоров ГЕРОЙ НАШЕГО ВРЕМЕНИ
— Ну, братуха! Удобней устраивайся. Закуривай, если куришь. Я тебе расскажу про зэка, который перевернул умы многих россиян, которые и не предполагали, что такое возможно. А что может быть невозможного в наше время, когда кругом одни чудеса и светопреставления? Куда ни глянь, кто-то кого-то кидает, кому-то что-то втирает, за кем-то подглядывает… Стиль житья стал таким… И кому по такой жизни везет, он в почете, ездит в иномарках, ходит в лаврах, а кому-то и нет… Кто этот зэк, которого прозвали Героем зоны и даже по-другому, скоро узнаешь.
1Я отбывал наказание в колонии строгого режима. Парился в зоне и мечтал о свободе. За что отбывал?.. Опустил одного магната… Кое-кто нажился на этом. Их дома до сих пор по всей Европе разбросаны. А я пошел по этапу.
Тогда сидела половина страны… Сидели коммерсанты… Хотя и всякого хулиганья, разбойников и убийц хватало… Можешь представить себе переполненного энергией молодого человека, вынужденного коротать дни за решеткой… Каждое утро вставать, идти на перекличку, потом в промышленную зону, до обеда вбивать молотком в ящики гвозди, в обед хлебать баланду, заедать краюхой, после обеда снова колотить по шляпкам гвоздей, вечером растянуться на койке и до помутнения в мозгах слушать пошлятину… Для человека, который знает три иностранных языка — польский, чешский, английский, который был завсегдатаем лучших ресторанов, кто на километр не подпускал к себе быдло, это, сам понимаешь, непереносимо…
За колючей проволокой кипела совсем иная жизнь… Кто-то делал деньги… Кто-то проматывал… На голом месте вырастали миллионные состояния. И меня, как делового человека, это задевало.
Колония наша, как и многие предприятия Воронежа, еле сводила концы с концами. Государство совсем забыло про ее финансирование. Кое-какие крохи перепадали нам, как выражаются экономисты, только по остаточному принципу. Когда всем раздадут бюджетные деньги, оставшиеся — зоне. И выживай, как хочешь! Вот и кинулись наши начальники зарабатывать деньги… А знаний-то у них, как кот наплакал. Их в финансовых академиях не учили. Они с ценными бумагами не работали… А производства тогда все дышали на ладан… Да и кому нужны были автомобильные прицепы «Бобер», которые делали наши зэки, когда прицепов, сделанных нормальными людьми, хоть отбавляй. Иной бы водитель и купил «Бобра», да только узнает, что произвели в колонии, нос сразу воротит: разве добротное изготовят? Вот и заставлены были все хранилища, все углы нашего двора ржавеющими прицепами.
Руководство колонии забило тревогу.
Стали вызывать к начальнику колонии осужденных и выяснять: вдруг у кого окажутся какие подвязки на свободе, и какое занятие организуется в колонии;и у зоны дела пойдут… Когда очередь дошла до меня, я с одной из идеек пришел к начальнику.
Начальник колонии полковник Полигров, по кличке Пахан, окинул меня уничтожающим взглядом, хмыкнул. Показал на стул около его полированного без единой бумажки стола:
— В ногах правды нет. Садись!
Я сел.
— У нас в колонии трудности, — забасил он.
— Да, да, — я сделал вид, что очень проникся проблемами зоны. — Но у меня есть план.
— Какой?
— Вы только посмотрите: на чем работают у вас бухгалтеры? На счетах. Ваша секретарша печатает на допотопной машинке…
— Что ты предлагаешь? — зачесал за ухом полковник.
— Вы, наверное, видели современные офисы? С компьютерами?.. Оргтехникой?.. Факсами?.. Любо-дорого посмотреть…
— Разве при такой работе что увидишь… С утра до ночи зэки…
Меня тогда коробило слово «зэк», но я смолчал.
— Я считаю, первым делом нужны компьютеры. Как только они появятся у вас, вы увидите, как изменится к вам отношение… Как преобразится лицо колонии… Это как женщине, только губы накрась!
— Красиво говоришь… Но на что я куплю компьютеры?
— Я подарю!
— А хто ты такой? — вместо «к» вылетело «х».
— И вы не знаете, — с укором произнес я. — Предприниматель… Моя фирма «СНГ-Лизинг» работала на несколько стран. СНГ — Содружество независимых государств…
— Вот и наработала…
— Я здесь не из-за нее. Это по моей чешской фирме возникли неприятности…
— А кто работать будет за компьютером?
— Я, — заявил.
— Во, даешь! Зэк — и за компьютером…
— Убедительно попросил бы вас больше меня «зэком» не называть… У меня есть имя и фамилия, которые мне дали отец, ветеран Великой Отечественной войны, и мать — домохозяйка. Я — Фока Семен Борисович… Ладно?
— Права качает! — вспылил полковник. — Нет, чтобы дельное предложить… А то компьютеры… Губы красить…
Я вышел от начальника, совсем не удивившись его поведению. Все наши тюремные начальники страдали наполеоновской болезнью. Считали, что они все могут… Но что они могли? Разве только с нами, осужденными… Чуть что — лишить передачи, отправить в штрафной изолятор;..
Я был уверен, что мое предложение без реакции не останется. В зоне не было персонала, кто бы мог работать за компьютером. Сам начальник тридцать лет назад окончил ПТУ, а с тех пор не держал в руках ни одной умной книжки… У его замов также не хватало грамотешки… Бухгалтеры были все со средним образованием. Только один главбух одиннадцатый год не мог окончить институт… За компьютер сажать было некого… Вот и поставил я на этот аппарат, который должен был изменить мое положение.
Как я и предполагал, разговор не прошел даром.
Уже вечером меня позвал к себе заместитель начальника колонии по производству подполковник Казаков. Мы его еще звали Дирек.
— Так что там с компьютером? — спросил меня с порога подполковник.
— Я могу подарить колонии компьютер…
— Один?
— На два жирку пока маловато…
— А чего хвастался начальнику, что фирма твоя работает на СНГ: Украину, Белоруссию, Казахстан…
— Вы забыли Молдову, — уточнил я, когда подполковник перечислил большинство бывших республик Союза.
— Какой грамотный!
— Дело в том, что во время моего прозябания здесь, дела в фирме пошли не очень…
Я же не мог сказать, что «СНГ-Лизинг» давно «лежала», что единственный сотрудник, директор Бурышев, торговал на рынке компакт-дисками, чтобы как-то свести концы с концами.
— А почему компьютер решит проблемы колонии?
— Потому что мы подключим его к Интернету. И будем во все края бывшего Союза, да что там Союза, в Австрию, Индию, Мексику, Сенегал слать свои предложения… Что можем продать прицепы с таким добротным названием, как «Бобер»… Картинку распространим, расскажем, как он проходит испытания на российских дорогах… А это, я думаю, лучшая реклама… Вы ведь знаете, что у нас за дороги… И если прицеп выдерживает нагрузку у нас, то выдержит и на любой другой…
— В Сенегале «Бобры», видимо, нужны… У них там холод собачий… — произнес подполковник, желая показать свою осведомленность.
У него с географией, как и с другими дисциплинами, было не все в порядке.
Мое предложение неделю обсуждалось в прокуренных кабинетах администрации колонии, и вот меня поймал Казаков:
— Давай компьютер!
— Мне надо вызвать своего генерального директора, — для солидности я назвал своего директора генеральным, — и дать ему задание.
— Вызывай.
— Можно от вас позвонить?
— Звони, — подполковник повел меня в кабинет.
У меня заиграло на душе: «Клюнули!»
В кабинете я вытащил из кармана затертую записную книжку. Нашел забытый номер. Завертел диском аппарата.
По рабочему номеру никто не ответил.
«Что ему там делать», — подумал я и набрал домашний.
— Бурышев! Не ожидал? — огорошил своего директора. — Это я — Фока.
— Семен Борисович! — зашелестело с другого конца провода. — Где вы? На свободе?
— Нет, — ответил я, понимая, что Бурышев уже забыл про существование своего шефа.
Поэтому продолжил жестче:
— Валерий Степанович! Вам необходимо прийти ко мне, чтобы выполнить одно важное задание.
— Какое?
— Это мы обсудим при встрече.
На следующий день ко мне привели Бурышева. Я обратил внимание на то, как исхудал мой директор. Видимо, на самом деле дела у него шли из рук вон плохо.
— Валерий! Нужно купить компьютер! — сказал я.
— На какие шиши?
— А что, денег вовсе нет?
Бурышев отрицательно покачал головой.