— Валерий! Нужно купить компьютер! — сказал я.
— На какие шиши?
— А что, денег вовсе нет?
Бурышев отрицательно покачал головой.
— Разворовал! — схватил его за грудь.
— Ни копейки не взял, — отстранился Бурышев.
— Найди! — разнервничался я.
Еще не хватало, чтобы мой план рухнул.
— Негде искать… Кому ни позвоню из ваших бывших клиентов, везде наезжают, что мы должны…
— Кредит возьми!
— Разве дадут?
— Вот что, — вспомнил я. — Помнишь, «Книжный дом» спонсировали?.. Иди к их хозяину и скажи, что теперь очередь за ними. Должок платежом красен. Он тебе деньги отдаст…
Бурышев не поверил, но в «Книжный дом» пошел… Бывают же порядочные люди… Деньги отдал… Вот что значит, с книжками дело имеет…
На столе в техническом отделе колонии забелели системный блок, монитор и принтер. Теперь меня вместо инструментального цеха можно было увидеть за компьютером. Я обучал наших дебилов — сотрудников колонии — работе на этой умной машине… Но, скажу, обучал так, чтобы ни один из них не смог набрать на мониторе ни одного слова, не то что выполнить какую более сложную операцию.
Ко мне бежали из бухгалтерии напечатать платежку, со спецотдела — информацию в управление, из медицинской части — запрос на шприцы. Обращались и с просьбами набрать курсовую, красочно вывести письмо любовнице… А когда подключили к Интернету, опера и начальники отрядов замучили: как ненормальные лезли в порнографический сайт.
Но моей основной работой был поиск заказчиков на прицепы «Бобер», чем я для видимости занимался. Рисовал разнеможные прицепы. Печатал несусветные описания. И слал в разные концы земного шара. Но что бы я ни предпринимал, «Бобры» — ни заваленные бобровыми шапками, ни с обнаженными хохлушками — спросом не пользовались… Даже Сенегал остался равнодушен, чему был очень удивлен подполковник Казаков… Разве что один сутенер заинтересовался многоместным прицепом: ему хотелось сэкономить на доставке своих невольниц к клиентам.
Если бы я жил только интересами колонии, я бы перестал уважать себя. Я во все концы слал предложения и по лизингу… Конечно, не для зоны… Какой им лизинг, если у них рубля не выклянчишь… Думал, чем черт не шутит, может, лизинг кого-то привлечет… Ведь какое заманчивое слово ли-зи-н-г… Сколько таится в нем… И тогда…
И я не виноват, что однажды ко мне на сайт прислали сообщение из города-героя Волгограда.
2Лет пять назад у нас в Воронеже проходила ярмарка. Я всегда посещал подобные мероприятия. Именно на них подыскивал клиентов. Проходя по выставочному залу, я обратил внимание на расставленные вдоль стены новехонькие трактора с лакированными кабинками. Их рекламировал пухленький молодой человек в синей футболке. Мы разговорились с ним. Он привез трактора волгоградского завода. Материал был интересный, и я сделал вид, что заинтересовался им. На следующий день волгоградец посетил офис моей фирмы «СНГ-Лизинг». Кстати, мой офис выполнял важнейшую роль. Он был своеобразной визитной карточкой. Не в пример обшарпанным зоновским каморкам, там стояли столы из дуба, компьютеры, кресла…
Мы с Рыбаковым — так звали гостя — обсудили условия сотрудничества. Я прощупал, насколько крупные денежные мешки стоят за ним. Но, поняв, что мешками там не пахнет, переключился на лизинг.
Сущность лизинговых предложений заключалась в том, чтобы волгоградский завод выявил крестьян, у которых не хватало средств на покупку тракторов за полную стоимость. Тогда моя фирма «СНГ-Лизинг» выкупала бы технику у волгоградского завода и отдавала бы в пользование крестьянам. Крестьяне, в свою очередь, должны были произвести мне предоплату, а за остальное рассчитаться потом. Для меня главное было под любым предлогом выколотить деньги.
У Рыбакова загорелись глаза, кода я показал ему прайс-листы зарубежных банков:
— Они меня финансируют…
Тогда ничего не выгорело. То ли у Рыбакова полномочий не оказалось на заключение контракта, то ли не нашлось крестьян, которые могли бы уплатить первоначальный взнос, то ли процентные ставки оказались высокими…
В общем, попили кофейку и на этом расстались.
И вот Рыбаков объявился… Его сообщение раскрылось на экране монитора.
Я вскочил, захлопал в ладоши. Благо в это время в кабинете никого не было. Приставленный за мной следить капитан Воробьев умотал к своей пышногрудой контролерше.
Я срочно вызвал к себе Бурышева.
После того как я помог сыну Полигрова скачать рефераты, секретарше — напечатать служебные письма, Бурышев ко мне ходил свободно.
Ему даже выписали постоянный пропуск.
Тогда подполковник Казаков питал надежды, что я вот-вот выйду на нужных людей и колония раскрутится. Прицепы разлетятся не только по стране, но и по загранке. Казакова уже не интересовала Африка, он ставил на Южную Америку.
— Вот, — переводил я ему написанный на чешском текст. — Мексиканцы отвечают: заинтересовались вашим предложением… Согласуем в Мехико в головном офисе…
— Давай, давай, — шлепала меня по плечу огромная рука Дирека, которая при случае могла меня и прибить.
Когда на пороге технического отдела появился Бурышев, я плотно закрыл за ним дверь.
— Валерий! — строго заговорил я. — На меня вышел один человек… Он будет с тобой связываться… При общении с ним ты должен тютелька в тютельку выполнять каждое мое поручение. И не задавать мне лишних вопросов. Тогда мы заживем, и ты бросишь торговать компакт-дисками… Понял?
Бурышев кивнул.
Он всегда безропотно выполнял все мои задания, и я молил Всевышнего, чтобы эта его черта не изменилась.
Как следовало из сообщения, Рыбаков уже вырос из простого клерка до начальника отдела сбыта. Такую возможность я упустить не мог. Я послал Рыбакову полное похвал сообщение, в котором высоко оценил его деловые качества, сообщил, что «СНГ-Лизинг» нарастила прежние мощности и теперь готова к сотрудничеству не на бумаге, а на деле. О том, где я нахожусь, конечно же, упоминать не стал.
Получив мой ответ, Рыбаков сразу побежал к заводскому начальству. Обрисовал мою фирму «СНГ-Лизинг» как крупнейшую компанию, много лет работающую на рынке лизинга. И получил добро: наращивать контакты со мной и попытаться реализовать трактора, заполнившие все заводские задворки.
С тракторами, как и с прицепами, дела шли худо.
Чтобы максимально обезопасить себя, я перевел контакты с Рыбаковым на Бурьпиева.
Перед Бурышевым была поставлена задача: максимально раскрутить Рыбакова и через него волгоградских крестьян… Чтобы сделка пошла…
Я по Интернету, Бурышев по факсу методично бомбили Рыбакова: «найдены ли крестьяне, которым нужны трактора?», «обратите внимание на самые удаленные районы».
Когда пришел ответ «найдены», стали спрашивать «смогут ли заплатить за трактора?»
Кое-какие заминки возникли с обсуждением вопроса о размере первоначального взноса.
Мы предлагали, чтобы авансовый платеж крестьян составлял 30 процентов от стоимости тракторов, а на остальную сумму была установлена рассрочка сроком на два года.
Это не прошло.
Мы снизили планку: авансовый платеж 25 процентов…
Сговорились на 15 процентах.
Конечно, это не ахти какой высокий результат, но и на безрыбье рак рыба.
Помнится, появился мрачный Бурышев:
— Семен Борисович! Они согласны только на 15 процентов!
— Черт с ними!
В душе у меня ликовало. Но я виду не подал. Мне во что бы то ни стало нужны были деньги. Я уже все уши прожужжал администрации, добиваясь, чтобы меня отпустили в отпуск.
— У меня договоренность встретиться в Москве с торговым представителем Уругвая! — тыкал Казакову в мелко написанный по-английски текст, хотя, если бы его сумели перевести, я бы сразу оказался в штрафном изоляторе.
Я знал, что за примерное поведение можно было уйти в отпуск, и предпринимал к этому все возможные усилия. Если на кого-то я мог повлиять, апеллируя к интересам колонии, то подступиться к другим я мог только известным любому россиянину способом.
Дела с тракторами текли своим чередом.
— Надо ехать в Волгоград, — меня проведал Бурышев.
— А по факсу договорами обменяться нельзя? — спросил я.
— Требуют лично вас. Ведь это же серьезное дело. Хотят, чтобы только вы приехали на встречу с крестьянами и заключили договоры.
— Понятно, что серьезное, — я окинул взглядом высоченный забор с колючей проволокой, окружавший колонию.
— Я могу съездить, — вызвался Бурышев.
Подо мной чуть не сломался стул.
— Ты что! — вырвалось у меня.
Послать Бурышева — значило на корню загубить дело. Недавний школяр, безусый мальчуган мог насторожить волгоградских заводчан и крестьян. У солидной фирмы, работающей на пространстве всего СНГ, представитель должен быть внушающим доверие.
— Валерий, подумаем, — сказал я обиженному директору, который уже возомнил из себя крупного руководителя.
Но что делать?
Вечером, когда все разошлись и я остался в корпусе один, сел за письмо:
«Господину Рыбакову
oт fsb
…очень занят. Занимаюсь оформлением лизинга самолетов ИЛ-86…»
Так было солиднее. На ИЛ-86 летали президенты. Да и упоминание в аббревиатуре «fsb» не столько Фоки Семена Борисовича, сколько одного серьезного ведомства, не должно было остаться без внимания.
«Пришлю своего помощника…»
На что уже утром получил полное восторженных слов письмо Рыбакова:
«Рад вашим успехам! Надеюсь, что лизинг тракторов в вашем бизнесе получит такое же распространение, как самолетов».
— Надейся, надейся, — не удержался я и прорвался смехом.
По распоряжению руководства зоны, озабоченного моими
переговорами с уругвайским торгпредом, я переехал жить в техотдел, где теперь за шкафом стояла моя раскладушка, а в шкафу лежал свернутый матрац.
3Я знал администратора футбольной команды, с которым когда-то пригонял «мерседесы». Солидный мужчина, который как никто другой подходил на роль представителя крупной фирмы. Фамилия у него была Шатун.
Я еле уговорил его проведать меня. Шатун удивился, когда его без проволочек впустили в колонию.
Стоило ему появиться в приемной начальника колонии, как секретарь провела к Полигрову.
Полковник:
— Вы к кому?
Он:
— К Фоке.
Полковник:
— Да. Да. Он мне звонил.
Вот какого положения я достиг к тому времени.
И Шатун у меня. Мы попили кофе. Я попросил Шатуна, как закадычного друга, съездить в Волгоград и подписать договоры.
— Ты меня в такое дело не втягивай! — замахал он длинными кистями.
— Чего ты боишься? Я через неделю выхожу, — показал бегунок, где для отправления меня в отпуск не хватало нескольких подписей. — И сразу в Москву… В том, что мне там дадут деньги, я думаю, ты не сомневаешься… Покупаем трактора… Отдаем крестьянам… И потом доим их…
Шатун еще по сделкам с «мерседесами» был наслышан, что за мной стояли крутые москвичи.
— А прибыль поделим пополам! — хлопнул я по плечу администратора.
Это подействовало на Шатуна ободряюще.
— Только о том, что я пока нахожусь в зоне, в Волгограде не должна знать ни одна собака!
— Обижаешь!
Я понимал, что Бурышев моим решением будет недоволен. Но мне до этого сосунка не было никакого дела. Главное, чтобы он продолжал внушать Рыбакову, что мы надежнейшая из надежных фирм, а ее шеф, Фока Семен Борисович, — по уши занятый лизингом самолетов коммерсант.
— Все будет пучком! — Я проводил Шатуна до самой проходной.
Шатун удивленно поглядывал на меня, когда со мной, одетым в черную робу и черную кепку зэком, здоровались проходившие мимо офицеры колонии.
Я принялся срочно готовить Шатуна к поездке в город-герой. Набрал на компьютере договоры: купли-продажи — с волгоградским заводом, лизинга — с крестьянами. От имени своей фирмы везде вписал фамилию Шатуна. Оставил пустые графы для руководства волгоградского завода и фамилий крестьян. Распечатал. Смастерил табличку, на которой написал крупными буквами «Концерн «СНГ-Лизинг». Изготовил декором доверенность Шатуну на право заключать сделки и утопил ее в золотистые корочки. Все отдал Бурышеву, чтобы тот передал Шатуну.
Бурышев, четко выполняя мое задание, сунул пакет с документами и табличкой Шатуну, уже прыгающему в тамбур отходящего поезда. Так было надежнее, чтобы футбольный администратор раньше времени не заподозрил чего.
Я знал номер поезда, номер вагона, номер места, на котором выехал Шатун, и послал сообщение Рыбакову:
«Господину Рыбакову
oт fsb
Мой дорогой друг! Наше сотрудничество вступило в решающую фазу! Дерзайте, и трактора вашего завода затарахтят не только по волгоградским полям, но и по бескрайним просторам Китая!»
Я не сомневался, что Рыбаков был осведомлен о миллиардном населении этой азиатской страны. А о том, могут ли использоваться трактора на плантациях риса, я как-то не думал.
Счастливый Рыбаков с десяти часов утра крутился на перроне вокзала. В одиннадцать ноль-пять он увидел спрыгивающего со ступенек названного мной вагона мужчину в зеленом пиджаке с кейсом, у которого на груди синела табличка «Концерн «СНГ-Лизинг».
«Уже концерн!» — ударило в виски Рыбакову.
Его мечты стали приобретать фантастические очертания.
План продажи тракторов воплощался в жизнь.
— Леонид Васильевич! — Рыбаков чуть не подхватил гостя.
Они минуту постукивали друг друга по плечам.
— Я — Рыбаков!
— Я — Шатун!
Вызывая удивление у проходящей публики.
Но разве прохожие могли понять всю силу чувства, охватившего Рыбакова, которому в перспективе рисовался весь Китай!
На заводской легковушке Шатуна повезли по длинным городским улицам.
Рыбаков, путаясь от волнения, рассказывал о достопримечательностях города, остановившего немецкую армию фельдмаршала Паулюса.
Конечно, мне было не по себе. Кто все устраивает? Я. А так шикарно принимают администратора. Но что ж…
Шатуна разместили в люксе пятизвездочной гостиницы. Дали два часа на то, чтобы привести себя в порядок и передохнуть. И вот его представили руководству завода.
Рукопожатия.
Шатун держал себя с достоинством:
— Семен Борисович не смог приехать… В силу бизнес-проблем… Сами понимаете, фирма на все Содружество…
— Вот его сообщение! — в подтверждение помахал распечаткой Рыбаков. — Занят лизингом аэробусов…
Шатун осторожно извлек из золотистых корочек атласный лист, на котором декором была напечатана доверенность. Не зря я с ней мучался за компьютером целый день.
— Что вы! Мы вам доверяем, — проговорил директор завода, внимательно пробежав глазами текст.
Он был «жук» и всегда осторожничал.
Сам повел гостя по заводским цехам, показывал вытянувшиеся ряды ожидающих продажи тракторов:
— Вот они, голубчики!
— Если не Россия, то Китай! Китай все проглотит, — причитал Рыбаков на ходу.
Шатун ни одним движением не дал волгоградцам повода усомниться в благонадежности тех, с кем они имеют дело.
Когда стемнело, прогулка на катере по Волге…
Девочки…
Эх!..
А я сколько лет уже…
На следующее утро Рыбаков повез Шатуна в Ольховский район. Там их уже ждали.
На пороге Ольховской администрации с хлебом и солью встретил глава администрации. Отломили по кусочку хлеба, макнули в соль, съели.
Глава провел в зал, который гудел от голосов собравшихся крестьян.
— Их больше, чем мы приготовили договоров, — отметил Шатун.
— Ничего! — постучал его по плечу Рыбаков.
Обещанный китайский размах ему был по душе.
— И с ними заключим! — поддакнул Шатун.
— А денег хватит? — спросил Рыбаков.
— На благое дело всегда средства найдутся! — сказал, не моргнув глазом, футбольный администратор.
Шатун добрые полчаса рассказывал крестьянам, что концерн «СНГ-Лизинг», который он представляет, крупнейшая лизинговая компания на пространстве бывшего Союза… Что она уже выходит на мировой уровень, отдавая в лизинг европейским авиакомпаниям самолеты… Что теперь она повернулась лицом к людям земли… Пахарям…
— А что такое «лисинг»? — выкрикнули из зала.
— Не «лисинг», а «лизинг». Лиза Зинаида Геннадий… Это новейшая финансовая технология… Когда вы не в силах что-то купить, надо много денег, вам перепадает почти за так…
— А чего это вы именно к нам? — недоверчиво зазвучал другой голос.
— Наш шеф, Фока Семен Борисович, патриот России! Он горячо любит родную землю! И готов ради нее на все! — прочувствованно выдал Шатун.
— Какой хороший Фока! — загудел зал.
Шатун продолжал, что компания идет на жертвы, стремясь поднять именно российского производителя… Что крестьянам достаточно перечислить пятнадцать процентов от стоимости трактора, чтобы получить технику… А потом годичными платежами расплачиваться с фирмой…
Полетели вопросы:
— Нас обычно кредитуют под процентную ставку. Почему вы не берете проценты?
— Потому что мы не хотим морочить вам голову! Нам надо первыми войти в рынок сельхозпроизводителей! — парировал мужчина в зеленом пиджаке.
«Какие благородные люди живут в Воронеже», — думал про себя Рыбаков, помышляя в будущем переселиться в центр Черноземья.
— Почему не требуете ничего в залог? С нас — вот только что попроси: трактор, сеялку, — сразу трясут залог — машину, комбайн!
— Фу! — поморщился, отмахивая от себя воздух Шатун. — Я же вам сказал: мы хотим быть лидерами на рынке! И облегчаем схему работы…