— Дай мне пароль, — обратился он к Люциусу.
— Какой пароль?
— От ванны старост! — выпалил Снейп, взбешённый непонятливостью друга.
— Зачем тебе на ночь глядя ванная? — Люциус удивлённо поднял брови. — Что-то случилось? Или опять будешь варить очередную дрянь?
— Тебе-то что? Просто дай!
Северус с трудом сдерживал раздражение, ему еле удавалось держать себя в руках и не начать кричать.
— Ладно, ладно, — примирительно поднял руки Малфой, — дам я тебе пароль. Только сперва посиди, поговори с нами. Это и тебя тоже касается.
— Не сейчас, — выдавил Северус, его почти трясло от омерзения.
— У тебя всегда «не сейчас», Сев. А решать что-то нужно уже СЕЙЧАС. Давай так. Ты с нами поговоришь всего десять минут, а потом я дам тебе пароль. Идёт?
Зная, что с Люциусом спорить бесполезно, Северус опустился в ближайшее кресло, с трудом сдерживая брезгливую дрожь от прикосновений к собственному телу.
Люциус удовлетворённо кивнул и обратился к Лестранжу:
— Продолжай, Рабастан.
— Так вот, получил, говорю, письмо от Рудольфуса, — заговорил невысокий шатен плотного телосложения. — Всё так, как он и рассказывал в начале года. Одним словом, есть над чем подумать. Я-то уж точно соглашусь.
Северус, тем временем, обвёл глазами присутствующих: на одном диване устроились однокурсники Люциуса — Лестранж, Нотт, Кребб и Гойл, на другом, словно в противовес, его собственные однокурсники — Эйвери, Мальсибер и Уилкис.
— Эдриан, ты что скажешь? — обратился Люциус к Нотту.
Тот пожал плечами, но потом кивнул. Малфой посмотрел на Кребба с Гойлом и задумчиво промолвил:
— Ну, ваше решение я знаю. Значит, после Рождества… Так, теперь вы, — он посмотрел на шестикурсников.
— Почему мы должны принимать решение сейчас? — возмутился Эйвери. — У нас ещё год впереди. Я слышал, Тёмному Лорду не нужны малолетки.
— Никто не заставляет тебя принимать Метку прямо сейчас, Руперт, — терпеливо пояснил Лестранж. — Просто сторонники Лорда хотят заранее знать, кто будет на их стороне.
— А если я передумаю потом?
Лестранж пожал плечами, а Малфой издал странный смешок и посмотрел на Мальсибера:
— Кассиус, ты?
Мальсибер тоже пожал плечами.
— Если у меня ещё есть время подумать, я бы хотел его использовать и не давать пустых обещаний. За год ситуация может резко измениться.
— Предпочитаешь быть на стороне победителей? — брезгливо выплюнул Гойл.
— Предпочитаю быть на правильной стороне, — тактично поправил его Мальсибер.
Гойл пробурчал себе под нос что-то, подозрительно похожее на «трус».
— Понятно, — протянул Люциус. — А ты, Марк, что скажешь?
Уилкис покачал головой:
— Нет. Определённо, нет. Я не собираюсь ни под кого прогибаться.
— Речь не идёт об этом, — встрял Лестранж. — Речь идёт о твоём служении взамен на огромные возможности.
— Какие, например? — насмешливо спросил Марк.
— Сила, свобода, деньги… Когда Тёмный Лорд придёт к власти, это всё будет в избытке.
— Да? Он так и сказал, этот ваш Тёмный Лорд?
Малфой покачал головой.
— Ладно, получается, что вы трое пока не решили? Хорошо, воля ваша. Только учтите, что если переворот случится в течение этого года, то преданные будут вознаграждены, а те, кто отказывался или сомневался… — он развёл руками. — Северус, а твоё решение?
Всё это время Северус вполуха слушал пафосный глупый разговор. Его мысли были далеко от слизеринской гостиной, они остались там, на смотровой площадке. Он всё ещё ощущал горячие руки Поттера на своей груди, ягодицах, члене… он вздрогнул от неприятных воспоминаний. Он прекрасно понимал, что это всё паранойя, но ему казалось, что вся его мантия была пропитана запахом Поттера, как и всё его тело. Всё, что ему сейчас хотелось, — это как можно быстрее погрузиться в тёплую воду и смыть с себя всю эту гадость. Сидеть было неприятно. Вместо кожаного покрытия кресла почему-то чудились ладони Поттера. К горлу подступала тошнота, его мутило. Как только вспомнились слова гриффиндорца «не надейся, что это всё», левое веко задёргалось в нервном тике. Он старался смотреть в пол, но то и дело ловил на себе любопытный взгляд Люциуса. Слова товарища вернули его к реальности и помогли впустить в свою голову и другие мысли.
Он вспомнил, как два года назад Рудольфус Лестранж принял Метку и принялся через брата агитировать и других слизеринцев примкнуть к Тёмному Лорду. Он периодически писал полные восторга письма и даже несколько раз сам приезжал поговорить с «молодёжью». Они слушали Рудольфуса, развесив уши. Послушать Лестранжа, так служение Лорду было похоже на курорт: собрания, непременно завершающиеся пышным застольем, вечера с красивыми девушками и морем выпивки, обучения сложнейшим и опаснейшим заклятиям и даже возможность отработать их на «живых манекенах». Малфой тогда одним из первых заявил, что обязательно примет Метку под конец школы. Северус пытался его отговорить, прекрасно понимая, что такой курорт долго продолжаться не может, что рано или поздно Лорд потребует от своих слуг кое-что взамен. И тогда они уже не смогут отказать ему. Вообще-то, это был довольно простой ход, считал Северус. Ещё в школе начать вербовать будущих Пожирателей Смерти, как любили себя именовать слуги, через их старших товарищей. Но система почему-то работала безотказно. Разумеется, вступить в «элиту» предлагалось не каждому, а только тем, что хорошо учился, обладал достаточной магической силой, кому без труда давались заклинания, кто был легко обучаем. И, самое главное, кто был недоволен жизнью или хотел самосовершенствоваться. Таким образом, вчера — Рудольфус, сегодня — Рабастан, Люциус, Кребб, Гойл и Нотт, а завтра Эйвери, Мальсибер, Уилкис и он…
Принимать Метку не хотелось. Дело было не в том, что Северус был не согласен в чём-то с политикой Лорда, просто не хотелось ставить на себе клеймо, как на какой-то вещи. Хотелось иметь свободу выбора, а Метка напрочь лишала её. Если разобраться, Северус поддерживал многие идеи Лорда. До сих пор тот показывал себя как довольно хороший расчетливый стратег. Сам он не лез в Министерство и не пытался занять какие-то важные должности — за него это делали другие Пожиратели. А он только руководил процессом и плёл свою паутину, словно огромный хитрый паук.
С другой стороны, когда Северус задумывался о том, что он будет делать после школы (если его к тому времени, конечно, не убьют Мародёры), он не находил однозначного ответа. Варианты были, но все они ему не нравились. Можно было, разумеется, продолжить семейную традицию Принцев и готовить зелья на дому, можно было даже открыть свой магазинчик где-нибудь в Косом переулке, можно было стать целителем в Мунго. Ничего подходящего он больше не мог придумать, а то, что придумал, вызывало почему-то если не отвращение, то, по крайней мере, смертельную тоску. Поэтому заочное предложение Лорда становилось всё более заманчивым. Северусу всегда нравились Тёмные искусства, но для самостоятельного изучения у него было слишком мало опыта. Да и если уж откровенно, не на ком было их отрабатывать. Принятие Метки действительно открывало перед ним много возможностей. Самые главные — это сила и мастерство. Если он станет Пожирателем, ему больше не придётся быть жертвой. Тогда он сможет отомстить всем обидчикам. Всем.
— Северус? — чей-то голос вырвал его из раздумий.
Северус поднял глаза на Малфоя и понял, что тот до сих пор ждёт ответа, но промолчал, продолжая сверлить взглядом серые глаза.
— Так, ладно, — Люциус хлопнул в ладоши, — идите все спать, мне ещё нужно поговорить с нашим молчаливым коллегой.
Все понимающе закивали, поднялись со своих мест и неторопливо направились в спальни. Люциус проводил их взглядом и закурил сигарету.
— Ну, рассказывай.
— Что? — отозвался Северус и неожиданно снова почувствовал подкатывающую к горлу тошноту.
— Что с Саммерсом сделал? И за что?
— С кем?
— С Патриком Саммерсом. С тем равенкловцем, на которого ты напал, — пояснил Люциус.
— С чего ты взял, что это я? — с опаской спросил Снейп.
— Ой, да ладно тебе, — махнул рукой Малфой. — Только ты бы смог наложить такое заклинание забвения, что несчастный даже имени своего вспомнить не может.
— Значит, уже знают?..
— О тебе нет. Но пока ты где-то там прятался, тут такой переполох был. Его, кажется, Поттер обнаружил. Флитвик тут же отправил его в Больничное крыло, Помфри билась, билась, но потом сказала, что кто-то наложил такой мощный Obliviate, что память уже не восстановится. Завтра парня отправят в Мунго. Так за что ты его?
Северус вяло махнул рукой.
— Дай угадаю, — заговорщицки понизил голос Люциус. — Я видел его с твоей грязнокровкой сегодня в Хогсмиде. Неужели это ревность?
Северус вяло махнул рукой.
— Дай угадаю, — заговорщицки понизил голос Люциус. — Я видел его с твоей грязнокровкой сегодня в Хогсмиде. Неужели это ревность?
Северусу не хотелось ничего рассказывать, потому что Малфой постоянно высмеивал его из-за дружбы с Лили. Поэтому он просто пожал плечами и ответил:
— Считай, что да. Давай больше не будем об этом, ладно?
— Ладно, только ты мне скажи: чем это ты его так отделал. Я не припомню что-то заклинания, ломающего рёбра.
Северус очень выразительно на него посмотрел.
— Неужели ногами? — растерялся Люциус. — Фу…
— Закроем эту тему, — раздраженно отрезал Снейп.
— Как скажешь, — согласился Люциус и несколько раз затянулся. — Тогда вернёмся к другой теме. Что ты решил? Ты с нами?
— Я не знаю, Люци, — честно признался Снейп. Голова начала гудеть, а тошнота только усиливалась. Ему хотелось как можно быстрее закончить этот разговор и пойти вымыться.
— Слушай, ты мой друг, и мне не всё равно, что с тобой случится. Ты, конечно, можешь до конца школы бегать от Мародёров и получать от них пинки, а потом замуроваться в четырёх стенах и варить свою отраву. Но так и жизнь мимо пройдёт. А можешь уже в следующем году принять Метку и получить всё, чего тебе так не хватает в жизни.
— И что же это? — насмешливо спросил Северус. — Деньги? Женщины? Тёмные артефакты?
— Власть, — серьёзно ответил Малфой. — И сила, — добавил он после короткой паузы.
ВЛАСТЬ и СИЛА. В этих двух словах была заключена суть всех бед Северуса. Это то, что было у Мародёров и не было у него. Не было до сегодняшнего вечера, когда он избивал беззащитного парня. Тогда он по-настоящему почувствовал, что значит быть лучше, могущественнее. Безусловно, именно этого ему и не хватало. И, разумеется, он хотел это получить.
— Решайся, Сев, — прошептал Малфой, выпуская колечко дыма.
Северус на несколько мгновений опустил веки. Перед глазами моментально встали все картинки сегодняшнего вечера. Пьянящее ощущение собственной власти, желание уничтожить и растоптать, потом паника, страх, отвращение, боль, унижение, омерзение, тошнота… Нет, ему, определённо, нравилась первая часть и совершенно не прельщала вторая. Вспоминая руки Поттера на своём теле, он с трудом сдержал поднимающийся из желудка обед.
— Я с вами. Дай пароль, — скорее прошипел, чем прошептал он.
Люциус удовлетворённо кивнул и расслабленно откинулся на спинку кресла.
— Я знал, что ты меня не разочаруешь. Пароль «Огненный краб».
Северус сорвался с места ещё до того, как Люциус закончил фразу.
Глава 5.
Северус едва успел добежать до ванной старост и крикнуть на ходу пароль. Его вырвало в ближайшую раковину. Он закрыл глаза, чтобы не видеть отвратительной массы, разлившейся у него перед носом. Это была ещё одна причина, почему он стремился остаться в одиночестве — он не хотел, чтобы кто-то видел, как его тошнит.
Северус умылся холодной водой, и от этого стало легче. Он наполнил в ванную и с огромным удовольствием погрузился в неё. Потом схватил мыло и стал что есть силы натирать своё тело и смывать пену. Но даже после того, как он в четвёртый раз повторил эту процедуру, его не покинуло ощущение чужого запаха на теле.
Он вылез из воды и высушился, а потом присел на подоконник, погружаясь в свои мысли. Нужно было подумать о многом. Для начала, как теперь вести себя с Поттером. Северус понимал, что вечно бегать и прятаться от гриффиндорца ему не удастся. Значит, рано или поздно тот захочет получить своё. И если Северус надумает сопротивляться, тут же вылетит из школы и, возможно, что его даже будут судить за нападение. Конечно, пока он несовершеннолетний, тюремный срок ему не грозит, но вот штраф обязательно наложат. Зная о «расценках» Министерства, Северус горько усмехнулся: таких денег у его семьи не было. Зато реакцию отца он себе уже хорошо представлял. После отцовского наказания он недели две с постели встать не сможет. Северус вспомнил третий курс. Тогда он сломал метлу Поттера, а когда это вскрылось, и отцу отправили Громовещатель и счёт на кругленькую сумму, он жестоко высек Северуса и запретил матери готовить ему обезболивающее или заживляющее зелье. Вот тогда Северус действительно не вставал с кровати неделю. Страшно было представить, что же может случиться на этот раз.
Таким образом, выбор был невелик: вытерпеть унижение от Поттера, не несущее особых последствий, или же вытерпеть унижение от отца, но с исключением из школы и разборками в Министерстве. Как ни противно было признавать, первый вариант всё-таки был менее болезненный. Особенно, если учесть то, что когда он получит Метку, сможет безнаказанно отомстить обидчику… В итоге Северус решил всё же уступить Поттеру.
Второй проблемой была Лили. С учётом сложившихся обстоятельств, получалось, что девушка ему мешает. Она вставала между ним и Тёмным Лордом, она вставала между ним и Поттером. Точнее говоря, она была одной из причин ненависти Поттера к нему. Если бы Северус постоянно не вился бы около неё и не защищал от Мародёров, возможно, ему бы доставалось гораздо меньше от них. Тут же вспомнился и обман Лили. И Северус решил поговорить с девушкой чем скорее, тем лучше. Его позиция будет проста: либо она принимает его занятия Тёмными искусствами и соглашается с ним встречаться, а не просто «быть друзьями», либо они просто прекращают это нестабильное общение. Северус поморщился от собственных мыслей. Звучало это грубо и как-то слишком плоско, но делать выбор нужно было уже сейчас.
Северус вздохнул, слез с подоконника и поплёлся в подземелья, надеясь хоть немного поспать.
***
С утра в Большом зале было очень шумно. Все обсуждали вчерашнее нападение на студента. Садясь за слизеринский стол рядом с Малфоем, Северус украдкой бросил взгляд на гриффиндорцев. Лили сидела, опустив голову, глаза у неё были заплаканные. Северус принялся было за еду, но следующее событие напрочь отбило у него аппетит.
В зал влетело много сов с утренней почтой. И одна школьная сова уронила на колени Северусу записку. Он развернул, и строчки поплыли у него перед глазами.
«Сегодня на том же месте в полночь», — было сказано в записке.
У Северуса, разумеется, не оставалось сомнений ни в том, кто это писал, ни в том, какое место имеется в виду. Он также был уверен, что если не придёт… может смело паковать вещи. Разговор с Лили он решил оставить на потом. Сейчас были дела поважнее. К ночному «свиданию» нужно было подготовиться.
Северус поднялся из-за стола, почти не притронувшись к еде, и отправился в лабораторию Слагхорна, который ещё два года назад разрешил своему «самому способному ученику пользоваться лабораторией, когда ему будет нужно». Разумеется, при этом он не забыл добавить, что если узнает, что Северус варит что-то запрещённое… но Северус и не думал ничего такого варить. В действительности, он сам не знал, что ему нужно.
Сказав пароль, он вошёл в лабораторию и бессмысленным взглядом уставился на ряд колбочек и пробирок. Он лишь смутно представлял, что ему понадобится, но догадывался, что сам Поттер вряд ли позаботится о здоровье Северуса. Значит, придётся заботиться самому.
Северус напряг память и вспомнил, как они отмечали день рождения Гойла этим летом в Малфой-мэноре. Родители Люциуса уехали на несколько дней во Францию к родственникам, специально оставив поместье для празднования под ответственность сына. Надо отдать должное Люциусу, несмотря на всё то, что там происходило, дом он предъявил родителям в целости, сохранности и даже относительной чистоте. Одним из гостей Люциуса был юноша-шотландец Грэг, которого Северус не знал, но по взглядам, которые тот кидал на хозяина поместья, а потом и на самого Северуса, сразу понял, что он предпочитает мужчин. Сперва Грэг пытался споить Малфоя, чтобы подняться с ним в спальню, но Люциус только посмеялся и наотрез отказался от таких экспериментов. Тогда Грэг переключился на Северуса. Он усердно подливал ему вина и в открытую рассказывал о всех прелестях мужского секса. Он говорил, что бояться нечего, и детально описывал некоторые подробности этого действа. Северусу тогда стало дурно, сначала он отсел подальше от пьяного собеседника, а потом и вовсе поднялся в спальню с первой попавшейся подвыпившей девушкой, имени которой даже не запомнил. Тут же и случился его первый сексуальный опыт, который стал ещё одним пятном позора в его жизни. Девушка ловко оседлала его и умело и быстро добилась от его члена вертикального положения. Но Северус, к своему стыду, кончил уже после нескольких фрикций. Обиженная девушка собрала свои вещи и удалилась из спальни, бормоча что-то про собственное невезение и дурацких девственников. А Северус мгновенно забылся глубоким сном. На утро его любовницы в поместье уже не оказалось. Но сейчас речь была не об этом…