Тина набрала номер личного допуска — Е013331555. Поскольку информация ее интересовала сугубо конфиденциальная и представляющая огромную ценность для конкурирующих казино, доступ к ней имел ограниченный круг сотрудников. После паузы компьютер запросил ее имя и фамилию. Она ввела в строку запроса: «КРИСТИНА ЭВАНС», и компьютер, сверив эти данные с номером личного допуска, ответил:
ДОСТУП РАЗРЕШЕН
После этого Тина ввела код списка клиентов отеля, которые обслуживались бесплатно, и тут же получила ответ:
СФОРМУЛИРУЙТЕ ЗАПРОС
Ладони и пальцы Тины вспотели. Она вытерла их о слаксы и запросила у компьютера ту же информацию, которую чуть раньше затребовала Анжела.
Имена и адреса ОВП, пропустивших премьеру «Магии», вместе с датой свадьбы тех, кто женат. По экрану, снизу вверх, поплыли строчки. Одновременно заработал лазерный принтер.
Тина хватала каждый лист, едва он вылезал из принтера. Лазер распечатал двадцать имен, сорок, шестьдесят, семьдесят, безо всяких вставок, связанных с Дэнни, которые оказались на первой распечатке. Она подождала, пока дело дошло до второй сотни, и решила, что систему запрограммировали особым образом, так, чтобы вставки появились только на распечатке в ее офисе, и только один раз.
Тина отменила запрос и закрыла файл. Принтер остановился.
Всего лишь двумя часами раньше она пришла к выводу, что всю эту кашу заварил незнакомый ей человек. Но как незнакомец мог получить доступ и в ее дом, и к серверу отеля? Может, все-таки это человек, которого она знает?
Но кто?
И почему?
Какой незнакомец мог так сильно ненавидеть ее?
Страх все сильнее сжимал Тину в своих объятиях, она содрогнулась.
И тут же поняла, что дрожь вызвана не только страхом: в приемной резко понизилась температура воздуха.
Но в комнате было тепло, когда Тина вошла сюда, чтобы воспользоваться компьютером, а теперь вот похолодало. Каким образом температура могла так быстро упасть? Она прислушалась к работе кондиционера. Воздух едва слышно шипел, проходя через вентиляционные решетки. И тем не менее за несколько минут температура воздуха существенно удала.
В компьютере что-то громко щелкнуло (Тина даже подпрыгнула), а потом на экране начала появляться информация, которую она не запрашивала. Тина посмотрела на принтер. Потом на бегущие по экрану слова:
НЕ УМЕР НЕ УМЕР НЕ УМЕР НЕ УМЕР НЕ В ЗЕМЛЕ НЕ УМЕР
ВЫТАЩИ МЕНЯ ОТСЮДА ВЫТАЩИ МЕНЯ ОТСЮДА
Послание мигнуло и исчезло с экрана. Принтер затих.
В приемной стало еще холоднее.
Или ей это казалось?
Вновь Тина почувствовала, что она здесь не одна. Человек в черном. Пусть даже он приснился ей в кошмарном сне, пусть он не мог появиться здесь во плоти и крови, она не могла отделаться от ощущения, что он в этой самой комнате. Человек в черном. Мужчина со злобными, яростными глазами. С желтозубой ухмылкой. Позади нее, тянется к ней рукой, холодной и влажной. Она развернулась на стуле. Конечно же, никого не увидела.
Само собой. Он же — монстр из кошмарного сна. Разве можно вести себя так глупо?
И, однако, она чувствовала, что в приемной есть кто-то еще.
Она не хотела смотреть на экран, но посмотрела. Не мбгла поступить иначе.
Там снова светились те же слова.
Потом исчезли.
Ей удалось вырваться из хватки парализующего страха, она положила пальцы на клавиатуру. С твердым намерением определить, то ли слова о Дэнни запрограммированы заранее, чтобы их распечатали на этом компьютере, то ли переданы несколькими секундами раньше с другого компьютера, стоящего в другом офисе, через сеть, объединяющую все компьютеры отеля.
Она практически не сомневалась, что «творец» всей этой мерзости сейчас находится в этом здании, возможно, даже на третьем этаже. Представила себе, как выходит из приемной и шагает по длинному коридору, заглядывая в пустынные, тихие кабинеты, пока не видит его, сидящего у другого компьютера. Он повернется к ней в изумлении, и тогда она наконец-то узнает, кто он.
А что потом?
Он бросится на нее? Убьет?
Эта мысль впервые пришла ей в голову: может, цель у него — не просто помучить и попугать ее, а что-то похуже?
Она замялась. Пальцы с клавиатуры не убрала, но уверенности в том, что их следует пустить в ход, поубавилось. Возможно, она не получит нужные ей ответы, только выдаст свое присутствие тому, кто сидит у другого компьютера. Потом осознала, если этот человек действительно где-то здесь, он знает, что она в своем кабинете* одна. И она ничего не потеряет, попытавшись выяснить, каким образом информация, связанная с Дэнни, попадает на ее компьютер. Но, когда она попыталась напечатать команду компьютеру, у нее ничего не вы1 шло: клавиатуру заблокировали, клавиши не «утопали» под нажимом ее пальцев.
Принтер загудел.
Холод в комнате стал арктическим.
По экрану, от самого низа, начали подниматься новые строки:
Я ЗАМЕРЗ И МНЕ БОЛЬНО МАМУЛЯ? ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ? Я ТАК ЗАМЕРЗ МНЕ ОЧЕНЬ БОЛЬНО ВЫТАЩИ МЕНЯ ОТСЮДА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА НЕ УМЕР НЕ УМЕР
Слова ярко вспыхнули, потом исчезли.
Вновь она попыталась дать команду компьютеру. Но клавиатура оставалась заблокированной.
Тина по-прежнему ощущала в комнате чье-то присутствие. И чувство, что рядом находится кто- то невидимый и опасный, становилось все острее, по мере того как понижалась температура воздуха.
Но каким образом воздух мог становиться холоднее без использования системы кондиционирования? Ее враг, кем бы он ни был, мог заблокировать клавиатуру с другого компьютера, подсоединенного к общей сети отеля, она могла в это поверить. Но как ему удавалось так быстро охладить воздух?
Внезапно на экране начало появляться семистрочное послание, которое только-только исчезло, но Тина решила, что с нее хватит. Выключила компьютер, и синева экрана потухла.
Но едва Тина начала подниматься со стула, компьютер включился сам по себе.
Я ЗАМЕРЗ И МНЕ БОЛЬНО ВЫТАЩИ МЕНЯ ОТСЮДА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА ПОЖАЛУЙСТА
— Откуда тебя вытаскивать? — спросила Тина. — Из могилы?
ВЫТАЩИ МЕНЯ ВЫТАЩИ ВЫТАЩИ
Ей определенно следовало взять себя в руки. Она обратилась к компьютеру, думая, что обращается к Дэнни. Но не Дэнни печатал эти слова. Черт побери, Дэнни погиб!
Она выключила компьютер.
Он включился сам по себе.
Слезы начали туманить глаза, но она попыталась их остановить. Боялась, что сходит с ума. Это чертова штуковина не могла включаться сама!
Она обежала стол (стукнулась об один угол), направляясь к блоку розеток в стене, а принтер продолжал печатать эти ненавистные слова.
ВЫТАЩИ МЕНЯ ОТСЮДА ВЫТАЩИ МЕНЯ ОТСЮДА ОТСЮДА ОТСЮДА
Тина встала у блока розеток, через которые к компьютеру поступала и электроэнергия, и информация с сервера. Схватилась за оба провода, толстый кабель и обычный изолированный проводок. Казалось, они ожили у нее в руках, словно пара змей, пытаясь вырваться. Она выдернула оба.
Экран потух.
Таким и остался.
И тут же, очень быстро, начал теплеть воздух.
— Слава богу, — прошептала Тина.
Она опять двинулась вокруг стола Анжелы, мечтая о том, чтобы поскорее плюхнуться на стул: ватные ноги не держали ее, но внезапно открылась дверь в коридор, и Тина испуганно вскрикнула.
Человек в черном?
На пороге стоял Элиот Страйкер, удивленный ее вскриком, и на мгновение она испытала огромное облегчение.
— Тина? Что происходит? У тебя все в порядке?
Она шагнула к нему, но тут же осознала, что он
мог прийти из другого офиса на третьем этаже, где сидел за компьютером, отправляя ей эти жуткие послания. Мог он быть ее злейшим врагом?
— Тина? Господи, ты бледная, как полотно!
Он двинулся к ней.
— Стой! Подожди!
Он остановился, ничего не понимая.
— Что ты здесь делаешь? — дрожащим голосом спросила она.
Он моргнул.
— Заехал в отель по делам. Подумал, а вдруг застану тебя на рабочем месте. Вот и зашел. Хотел просто поздороваться,
— Ты не сидел за одним из компьютеров на этом этаже?
— Что? — вопрос явно поставил его в тупик.
— Что ты делал на третьем этаже? — продолжала наседать Тина. — К кому ты мог зайти? Все уже разошлись по домам. Я тут одна.
— Делами я занимался не на третьем этаже, — недоумение в голосе Элиота Страйкера еще оставалось, но к нему прибавились резкие нотки. — У меня была встреча с Чарли Мейнуэйем, за кофе, в ресторане внизу. Мы закончили все дела пару минут тому назад. Я поднялся сюда, чтобы посмотреть, а вдруг ты еще не ушла. Да что с тобой такое?
Она пристально всматривалась в него.
— Тина? Что случилось?
Она выискивала в его лице признаки лжи, но видела лишь искреннее недоумение. И если бы он лгал, то не стал бы прикрываться встречей с Чарли за кофе. Проверить правдивость этой версии не составляло труда. Если бы он действительно нуждался в алиби, то придумал бы что-нибудь более убедительное. Элиот говорил правду.
Она пристально всматривалась в него.
— Тина? Что случилось?
Она выискивала в его лице признаки лжи, но видела лишь искреннее недоумение. И если бы он лгал, то не стал бы прикрываться встречей с Чарли за кофе. Проверить правдивость этой версии не составляло труда. Если бы он действительно нуждался в алиби, то придумал бы что-нибудь более убедительное. Элиот говорил правду.
— Извини. Просто… со мной… здесь… произошло что-то очень странное.
Он подошел к ней.
— Что именно?
Приближаясь, он раскинул руки, чтобы обнять и успокоить ее, и выглядело это совершенно естественно, будто в прошлом такое случалось постоянно, и она тут же прижалась к его груди, такой близкой и хорошо знакомой. Эра одиночества для нее закончилась.
Глава 13
Один угол кабинета Тины занимал заставленный бутылками бар. Она пользовалась им в тех случаях, когда деловой партнер по завершении долгого совещания изъявлял желание что-нибудь выпить. И впервые использовала его запасы для собственных нужд.
По ее просьбе Элиот налил в два бокала с широким горлом «Реми Мартин», один дал ей. Она не смогла бы разлить коньяк: очень уж дрожали руки.
Они сидели на бежевом диване, в тени, куда не добирался свет настольной лампы. Бокал Тине приходилось держать обеими руками. Иначе расплескала бы его содержимое.
— Даже не знаю, с чего начать. Наверное, надо с Дэнни. Ты знаешь о Дэнни?
— Твоем сыне? — спросил он.
— Да.
— Элен Мейнуэй говорила мне, что он умер чуть больше года тому назад.
— Она сказала, как это произошло?
— Он был в отряде Джановски. Первые полосы газет.
Били Джановски был опытным инструктором по туризму и вожатым скаутов. Шестнадцать лет подряд, каждую зиму, он с отрядом скаутов отправлялся в семидневный поход в северную Неваду, за Рено.
— Такой поход вроде бы служил проверкой крепости духа и тела, — продолжила Тина. — И мальчики целый год соревновались за право участвовать в нем. Брали только самых лучших. Считалось, что это абсолютно безопасное мероприятие. Били Джановски был одним из лучших в стране инструкторов по туризму. Так говорили все. В походе участвовал еще один инструктор. Том Линкольн, который мало чем уступал Джановски. Вроде бы, — она тяжело вздохнула. — Я им поверила. Решила, что в походе Дэнни будет в безопасности.
— Ты ни в чем не должна винить себя. Все эти годы они возили мальчиков в горы, и никто даже не поцарапался.
Тина отпила коньяка. Горло обдало жаром, но холод в груди остался.
— В тот год в отряд Джановски вошло четырнадцать мальчиков, возрастом от двенадцати до восемнадцати лет. Все они были лучшими скаутами, и все погибли, вместе с Джановски и Томом Линкольном.
— Полиция выяснила, почему это произошло? — спросил Элиот.
— Почему — никто так и не узнает. Они выяснили — как. Отряд отправился в горы на полноприводном автобусе, предназначенном для передвижения по проселочным дорогам зимой. Шины увеличенного размера. Цепи. Даже снежный плуг вместо переднего бампера. И они не собирались в девственные места. Намечали побывать там, где только начинается еще не обжитая территория. Никто в здравом уме не поведет мальчишек в гористую местность, где еще не ступала нога человека, какой бы хорошей ни была их подготовка и экипировка и сколько бы старших братьев ни приглядывало за ними.
Джановски собирался, если позволят погодные условия, съехать с шоссе на проселочную дорогу, которая ранее использовалась для вывоза леса, оставить автобус неподалеку и отправиться в поход в снегоступах и с рюкзаками. Маршрут он проложил круговой, с возвращением в то самое место, откуда они бы и стартовалй.
— Дети были прекрасно экипированы. Лучшая одежда, лучшие спальные мешки, лучшие палатки, они взяли с собой достаточно угля и еды. Их сопровождали два первоклассных инструктора. Все говорили, поход безопасный. Абсолютно безопасный. Так что же пошло не так?
Тина больше не могла сидеть. Встала, начала мерить кабинет шагами, еще глотнула коньяка.
Элиот молчал. Похоже, знал, что прежде всего ей нужно полностью выговориться.
— Но что-то точно пошло не так, — продолжила она. — Каким-то образом, по какой-то причине они отъехали на автобусе от шоссе более чем на четыре мили. Не просто отъехали, но еще и поднялись высоко в горы, чуть ли не под самые облака. Они ехали по крутой, давно не используемой проселочной дороге, разбитой проселочной дороге, такой опасной, заваленной снегом, скользкой, что только круглый идиот мог решиться ехать по ней, а не идти пешком.
Автобус свалился с дороги. Никаких рельсов ограждения в горах не было, как не было и широких обочин, и пологих склонов. Автобус, несмотря на привод на все четыре колеса, занесло, и он свалился в стофутовую пропасть, прямо на скалы.
— Дети… все… погибли. — Отчаяние в ее голосе показывало, что рана совсем не зажила. — Почему? Почему такой опытный инструктор, как Били Джановски, мог допустить такой глупый просчет?
Сидевший на диване Элиот покачал головой, не отрывая глаз от бокала с коньяком.
Тина и не ждала ответа. Собственно, задавала вопрос не ему. Если она кого-то спрашивала, так это Бога.
— Почему? Джановски был лучшим. Самым лучшим. Таким хорошим, что смог шестнадцать лет подряд зимой вывозить мальчишек в горы. Таким достижением не может похвастаться ни один инструктор. Били Джановски, умный, мужественный, здравомыслящий, всегда обходившийся без ненужного риска. Выходит, и на старуху бывает проруха. Почему он поступил так глупо, так безответственно, не оценил опасности проезда по такой дороге?
Элиот вскинул на нее глаза, полные доброты и сочувствия:
— Вероятно, ты никогда не узнаешь ответ. Я понимаю, как это трудно, не знать, почему случилась эта трагедия.
— Трудно, — согласилась она. — Очень трудно.
Она вернулась на диван.
Он взял бокал из ее руки. Пустой. Она не помнила, как допила коньяк. Он пошел к бару.
— Мне больше не надо, — предупредила Тина. — Не хочу напиться.
— Ерунда, — отмахнулся Элиот. — В твоем состоянии, когда нужно сбросить нервное напряжение, от второй капельки коньяка хуже не станет.
Он вернулся, принес ей бокал со второй порцией «Реми Мартин». Теперь она уже могла держать бокал одной рукой.
— Спасибо, Элиот.
— Главное, не проси меня что-нибудь смешивать. Я — худший бармен этого мира. Могу подавать только чистые напитки или со льдом. Мне не под силу даже правильно смешать водку с апельсиновым соком.
— Я благодарила тебя не за коньяк. За… умение слушать.
— Большинство адвокатов так много говорят.
Какое-то время они молчали, маленькими глоточками пили коньяк.
Напряжение еще не покинуло Тину, но холода она больше не чувствовала.
— Потерять так ребенка… это ужасно. Но ведь не воспоминания о сыне так расстроили тебя, когда я вошел в приемную.
— В какой-то степени и они.
— Но и что-то еще.
Она рассказала ему о странных событиях, которые произошли с нею в последние дни: посланиях на грифельной доске Дэнни, погроме, учиненном в комнате мальчика, вызывающих страх строках, появившихся в распечатке и на мониторе.
Элиот изучил распечатки, потом они вместе осмотрели компьютер в приемной. Включили его, Тина нажала на те же клавиши, что и прежде, но на этот раз машина работала, как ей и положено.
— Кто-то мог подкорректировать программу так, чтобы вывести на экран строчки, связанные с Дэнни. Но я не понимаю, каким образом компьютер включался сам по себе.
— Он включался.
— Я в этом не сомневаюсь. Просто не понимаю как.
— И воздух… стал таким холодным…
— Может, это субъективные ощущения?
Тина нахмурилась.
— Ты спрашиваешь, не выдумала ли я все это?
— Ты испугалась…
— Но я уверена, что понижение температуры — не плод моего воображения. Анжела первой почувствовала холод, когда принтер выдавал вот эти распечатки со строками о Дэнни. Маловероятно, чтобы нам почудилось одно и то же.
— Действительно, — Элиот задумчиво посмотрел на компьютер. — Пошли.
— Куда?
— В твой кабинет. Я оставил там бокал. И чувствую, что нужно смазать мозги.
Тина последовала за ним в отделанный деревянными панелями кабинет. Он взял бокал с журнального столика, который стоял перед диваном, устроился на краю ее стола.
— Кто? Кто мог такое сделать?
— Понятия не имею.
— Но ты должна кого-то подозревать.
— Я бы с удовольствием.
— Очевидно, это человек, который как минимум тебя недолюбливает, если не сказать, что ненавидит. Кто-то хочет заставить тебя страдать. Винит в смерти Дэнни… вероятно, для него это личная утрата, так что речь идет не о незнакомце.
Тину тревожило, что его анализ не отличался от ее собственного и вел в тупик, который она уже успела пройти до конца.