Детектив снова вздохнул, призывая на помощь своему терпению всех богов. Иметь дело с бизнесменом сложно: у него свои заморочки по поводу денег. Их посредство обеспечивает большее доверие, с одной стороны, – с другой же стороны, прежде чем с ними расстаться, бизнесмен будет торговаться до посинения; с третьей же – плата дает ему ощущение полной принадлежности ему товара или услуги, – стало быть, контроля. А вот это Алексею совсем ни к чему!
Взвесив все «за» и «против», он решил сменить тактику:
– Хорошо, заплати. Но только в конце. По результату.
– А, вот видишь, ты раскололся! Денег хочешь с меня слупить, а?
– Степ, ты же сам сказал… – попыталась его урезонить Кира.
Некоторое время они препирались, и детектив отошел от этой странной парочки к окну, думая о своем.
– Ладно, – высказался наконец Степан. – Это деловой разговор! Какой у тебя гонорар?
– Большой, – ответил Алексей от окна. – Но ты мне его заплатишь по результату. Когда я найду убийцу.
– А если не найдешь?
– Тогда не заплатишь.
– А чего это ты выделываешься?
– А чтобы ты мне не диктовал условия. Иначе ты почувствуешь себя хозяином и будешь гнуть свое!
– Кир, он умное сказал или глупость сморозил?
Кира расстроенно посмотрела на детектива.
– Степ, я не знаю… Умное, кажется…
– Хрен с тобой, – заключил Степан. – Если чего нароешь дельное, то заплачу. Тогда все чеки и квитанции на накладные расходы представишь!
…Уходя, Алексей думал о глазах Киры. То сверкающие непонятным ему гневом, то расстроенные по непонятным ему причинам, они интриговали детектива. Надо будет добраться до донышка этих черных зрачков и раскопать их секрет!
Дома было непривычно пусто и тихо. Малышей, с учетом сложившихся обстоятельств, забрала бабушка: Саша сама договорилась с мамой по телефону. Роман наверняка согласился бы сидеть с братиком и сестричкой хоть каждую ночь, но просить об этом парня – даже если вынести за скобки их сложные отношения – Алексей просто не имел права. Роман ведь тоже работает, надо совесть иметь!
Детектив заварил чаю, сварганил пару бутербродов и уселся на кухне.
Он еще долго на ней просидел, перебирая в уме версии. Они множились и ветвились в его голове, и ни у одной из них пока не имелось убедительного основания. Намеревались и впрямь устранить Степана и перепутали его с Костиком? Или намеревались убрать именно Костика?
Версия Степана с Кирой выглядела вполне неплохо, особенно с поправкой на то, что «ничего» есть на самом деле «кое-что»…
Нужно встретиться с Дранковским. Хотя о чем с ним говорить, непонятно. «А не вы ли приказали убить Катаева? А не выводите ли вы капиталы из России?» Смешные вопросы, обхохочешься. Но Алексей считал эту встречу необходимой: увидеть его лицо, глаза, жесты. Они нередко говорят о человеке больше слов, куда больше!
Ему нравилось размышлять на полутемной кухне, у распахнутого в светлую июньскую ночь окна, и идти к компьютеру было лень, хотя обычно именно там он делал пометки в специально созданных для этого файлах. Алексей потянулся к полке, взял блокнот, используемый обычно для записей о необходимых покупках, выдрал из него пару исписанных листков и набросал на чистом одну строчку:
«1. Версия Степана. Начать со встречи с Дранковским».
Подумав, он дописал еще фразу: «Проверить его алиби?» – но он заранее знал, что это пустые хлопоты. Такие, как ««Дракошка и компашка», как назвал их Степан, всегда действуют чужими руками.
В этом-то и была основная загвоздка! Яд – это совсем, совсем не почерк киллера!
Но больше всего детектива напрягал этот странный забег Степановой машины, за рулем которой находился Константин Урепкин. Почему он не стал ждать Степана возле ресторана, тем более что сидел Костя не в своей машине? Зачем, с какой стати он уехал?
Если даже предположить некое нервозное состояние директора, в силу которого он вдруг решил покататься, развеяться, то зачем ему парковаться в каком-то дворе?! Что бы ни прихватило Костика – яд ли, инфаркт ли, – но смерть его была внезапной. Хоть криминальная, хоть естественная, но в любом случае внезапная!!! И тогда он бы застрял, замер на полпути, в самом неподходящем месте…
Однако машина была аккуратно заведена во двор и поставлена на свободную стоянку. Сделать это мог только убийца! Которому нужно было приткнуть тачку в укромное местечко, в тихий двор, чтобы она не сразу засветилась!
И тогда выходит, что тело директора, уже бездыханное, убийца пересадил за руль – именно там находился труп, как сказала Кира… Чтобы не навести милицию на мысль о постороннем присутствии в машине…
Алексей прикрыл глаза и попытался представить себе сцену: вот Степан дает Косте ключи и просит подождать в машине… Вот Костя открывает авто… Куда он сядет? На пассажирское сиденье, на водительское?
Видимо, все же на пассажирское. Иначе как мог убийца оказаться за рулем? Возник бы шум, если не драка, прохожие обратили бы внимание, швейцар ресторана услышал бы…
Или это знакомый/знакомая?
Он придвинул к себе блокнот и написал в нем новую строчку: «2. Версия Костика. Главный вопрос: кого Костик мог пустить к себе в машину без опаски?»
Подумав, добавил еще несколько слов: «Друга – члена семьи – любовницу – коллегу – просто знакомого/знакомую».
Или, мало ли, проститутка? То есть, разумеется, не проститутка, а убийца под видом проститутки? Костя, поджидающий Степана, вряд ли бы согласился воспользоваться ее услугами – не время и не место, но зато мог не слишком настороженно отреагировать на ее вторжение в машину. При условии, конечно, что он с проститутками имел время от времени дело…
Алексей поднялся и подошел к окну. Сегодня потеплело, и лето стало наконец похоже на лето. Во дворе что-то буйно-душисто цвело, и небосвод – хоть Москве и незнакомы белые ночи – был светло-прозрачным с краю, с самого подола его синего платья, усыпанного чистыми звездами… Хорошо бы сейчас оказаться рядом с Сашей, бродить ночами у моря в счастливой праздности, потом долго и блаженно спать, чувствуя под рукой ее тело!
Он глубоко вдохнул, радуя обоняние ночными ароматами, как вдруг резко вернулся за стол и, посмотрев на светлую ночь в прямоугольнике окна, словно именно из него струились к нему мысли, он зажег лампу и принялся набрасывать с новой строчки:
«Друг – Степан?
Коллега – Кира?
Член семьи – жена?
ПРОВЕРИТЬ».
Он откинулся на стуле. Вот именно, ПРОВЕРИТЬ! Ведь пока он знает только со слов Киры и Степана, что они сидели до конца ужина, а потом искали исчезнувшую вместе с Костиком машину! А на самом деле и он, и она могли подсесть к Костику. И убить его. И отвести машину на стоянку!
А жена – вдруг она давно ревновала и следила за мужем? Подсела к нему в машину и…
«Опросить работников ресторана. Встретиться с женой Кости. Узнать, была ли у него любовница, имел ли дело с проститутками», – дописал он и отправился в душ.
Официанты были единодушны: эти двое сидели за столиком до упора, пока не расплатились!
Что ж, уже хорошо. Стало быть, Киру и Степана можно вычеркнуть из списка потенциальных убийц.
Детектив заглянул в кухонные листочки, исписанные им вчера, – оставалось еще немало вариантов. Жена, любовница, проститутка и просто знакомый/знакомая… А то и вовсе постороннее лицо. Выбор королевский, бери – не хочу!
Алексей направился к швейцару.
…Нет, никакой суеты вокруг Степановой «Ауди» он не заметил. Ни шума, ни скандала. Если кто и сел в эту машину, то тихонько, полюбовно.
– Где стояла машина, помните?
– Вон там, слева, метрах в тридцати.
Алексей встал рядом со швейцаром, посмотрел в указанном направлении. Расстояние небольшое, повышенные голоса легко услышать… А если не повышенные?
– Вы давно здесь работаете?
– Четыре года.
– Опыт есть, значит. Случается ли, что сюда проститутки наведываются?
– Исключено. У нас приличное заведение! У нас специальный человек есть, который следит за тем, чтобы они не приближались к ресторану!
– Отлично, – порадовался детектив тому, что можно вычеркнуть еще одну строчку из своих записей. – А когда люди разговаривают в тридцати метрах от входа, не на повышенных тонах, но и не тихо, то вам здесь слышно?
– В принципе да, но не надо забывать, что позади меня, из ресторана, идет шум, да и на улице суета: машины ездят туда-сюда…
– А если возглас? Возглас удивления, к примеру?
– Если возглас в машине, то не услышал бы. А если на улице… Хм, знаете что? Кажется, я в той стороне действительно слышал возглас, женский. Но точно сказать не могу, в тот ли вечер это было, извините уж…
М-да, не густо… И все же кое-что: Степана и Киру уже вычеркнул, проститутку (убийцу под видом проститутки) тоже. А теперь можно отмести и «постороннее лицо»: иначе бы вряд ли обошлось тихонько…
И что у нас в остатке?
Детектив посмотрел в свои листочки и расстроился: «в остатке» оказалась еще уйма кандидатов! И жена, и любовница, и знакомый / знакомая…
Алексей решил навестить первым делом жену. Вдову, точнее.
Он вкладывал в этот визит немало надежд, но оказался полный «пшик».
Никто, по ее словам, Косте не угрожал; и никаких «левых» дел или связей она за ним не подозревала, включая любовниц.
Алексей рассматривал ее: невыразительная женщина, из того рода самочек, которые живут только семьей и детьми. Такие не подозревают мужа не потому, что оснований нет, а потому, что так удобнее. Налаженный супругом быт куда дороже самого супруга, поэтому позиция «ничего не подозревать» им просто-напросто выгодна…
– Сказать по правде, у меня есть причины считать, что в машину к вашему мужу подсела женщина… – решил он пойти ва-банк. – Вторжению которой Константин не воспротивился. Отсюда напрашивается вывод, что эта женщина ему была знакома!
– У моего мужа не было любовницы, – устало повторила она.
– Откуда такая уверенность?
Она посмотрела на потолок, словно ища на его белой плоскости подсказку.
– У нас же дети… Он не стал бы меня обманывать!
Дети. Если бы она сказала «он любит меня» – детектив бы ей, возможно, поверил. И то, он знавал семьи, где супруги – он или она – изменяли друг другу, даже любя… Но она сказала «дети». Стало быть, любовница вполне могла существовать.
Однако задавать вопросы такого рода вдове было бессмысленно. Она ничего не знала – потому что знать не хотела. Идеальная жена идеального мужа, аминь!
– Завещание Костя оставил?
Она удивилась:
– Зачем? Мы и так все с детьми наследуем, по закону!
– Его родители тоже.
– Родители?
Ага, вдова не знала законов о наследовании и пребывала в полной уверенности, что все достанется ей и детям! И это мог быть отличный мотив! Устав от амурных похождений мужа, боясь, что однажды он может ее бросить, женщина решила прикрыть свои тылы, убив мужа! Убеждая себя, что она действует в интересах детей…
Но для того чтобы рассматривать подобный вариант всерьез, следовало для начала узнать, как обстояли дела у Кости и с финансами, и с «амурными похождениями». Даже если его вдова производила впечатление совершенно аморфной личности, не способной ни на какие решения (а убийство, как ни крути, это решение!), Алексей предпочитал скорых выводов не делать. Тоскливая скромность и убогая серость нередко таили под собой и расчетливый ум, и холодную злую волю…
– У вас есть права?
– Есть. Но я не вожу в городе.
– А где? – не понял детектив.
– За городом, на даче. Там и машина моя стоит.
– Почему?
– Когда я только начинала, сразу после курсов, я каждый день возвращалась в слезах. То обхамят, то крыло помнут, то какой-нибудь пешеход чуть не под колеса кинется, не говоря уж о собаках! Я однажды чуть не задавила дворнягу… к счастью, затормозила резко, но чего я наслушалась от других водителей, страшно вспомнить!.. После той истории я сказала мужу, что водить в городе не буду. Только в деревне, в местный магазин. Костя со мной согласился, он и сам ненавидел пробки и предпочитал передвигаться на метро или оплачивать такси…
Хм. Вряд ли она лгала: проверить это очень легко. Но тогда факт, что она не водит машину в городе, если не исключал ее из подозреваемых полностью, то значительно ослаблял подобную гипотезу. Человек, не имеющий настоящего опыта вождения именно в Москве, вряд ли пустился бы в такую авантюру!
Тем не менее надо расспросить о ней в «Аське».
В ожидании конца рабочего дня – от Степана он знал, что в «Аське» больше шансов застать нужных людей ближе к вечеру, – заскочил в попавшийся по дороге сетевой ресторан русской кухни, где перекусил. Впрочем, слово «перекусил» являлось чистым эвфемизмом: на самом деле он наелся до отвала блинчиками с мясом да со сметаной, отчего малость разомлел… Но две чашки крепкого кофе быстро вернули его в рабочее состояние.
Он еще сидел в ресторане, прикидывая, как ему провести наилучшим образом разговор с Дранковским, когда зазвонил его мобильный.
– Алексей Андреевич, – проговорил Степан безукоризненно-вежливым тоном, – я объявил всем, что нанял частного детектива, и велел собраться к семи. Все готовы отвечать на твои вопросы.
– «Все» мне не нужны пока. Пусть только секретарша Кости останется и Дранковский.
Секретарша оказалась секретарем. Высокий бледный юноша с мягкими каштановыми волосами, на лице которого была написана безграничная исполнительность и полное отсутствие личных убеждений.
– Константин Павлович со мной не фамильярничал… Так что не могу знать насчет любовниц. Зато с женой он переговаривался по телефону раза два в день. Она звонила и чаще, но Константин Павлович не всегда мог с ней говорить, он очень занят был…
«Не всегда мог» – читай не всегда хотел, подумал детектив.
– Жена его водит машину?
– Насколько я знаю, нет. Они оба предпочитали такси или метро. А что?
– Вы принимали все его звонки? – проигнорировал вопрос секретаря Алексей.
– По стационару да. Ну, а по сотовому он…
– Понятно. Женщины ему, стало быть, не звонили?
– Ну почему же, звонили, по работе.
Детектив всматривался в его бледное лицо и пытался угадать, правду ли говорит ему секретарь или покрывает по привычке босса, хоть уже и покойного.
– Олег, послушайте… Как вы догадываетесь, я не из праздного любопытства интересуюсь! Ведь речь идет о смерти и, скорее всего, об убийстве! Убийцу Константина Павловича надо найти, а? Не беспокойтесь, его супруга ничего не узнает! Так что можете быть со мной откровенны.
Олег метнул в него короткий взгляд.
– Он тут у нас, если честно, многим девушкам нравился… Но Константин Павлович ни с кем на работе… Понимаете, что имею в виду? А как там за пределами работы, я правда не знаю!
Детектив кивнул и, раздосадованный, направился к двери.
– Подождите! – нагнал его голос секретаря. – Я вот что вспомнил… Как-то Константин Павлович меня спросил, как бы я отнесся к одной истории…
Алексей, заинтригованный, вернулся.
– Ему часто попадалась одна девушка по дороге. Он удивлялся, как это она оказывалась в разных местах, и всегда шла ему навстречу, и всегда ему улыбалась… И однажды он ее спросил, что ей от него нужно. Она ему ответила очень странно. Я не помню точно слов, но смысл был такой: «Как же мы можем расстаться, ведь я твоя смерть».
– Своеобразная девушка… И что дальше?
– Ничего, кажется. Во всяком случае, Константин Павлович больше о ней не упоминал.
– Что вы ему на это сказали?
– Что, по моему мнению, она сумасшедшая и нужно было сразу вызвать милицию! Может, она его и убила, как вы думаете?
– Чтобы думать, надо знать, Олег… «Думалка» фактами оперирует, а где они у меня, факты? – патетически воскликнул детектив. – Как выглядела эта девушка, Константин Павлович описал?
– Высокая блондинка. Красивая. Вся в черном, на голове шарф был какой-то или платок, не помню, тоже черный. А, шаль, он сказал, шаль! Только помада красная, яркая.
– Когда это произошло?
– Это случалось несколько раз…
– Несколько раз, я понял, но когда? – нетерпеливо перебил его Алексей. – Когда он вам рассказал о девушке?
– С месяц назад примерно или чуть больше.
Детектив помолчал, переваривая услышанное.
– Еще что-нибудь вспомните, Олег?
Но секретарь только покачал головой, и Алексей направился в директорский кабинет, где принялся изучать ящики и полки, в надежде найти хоть какой-нибудь пустячок, способный дать ему подсказку.
Он вернулся в кабинет к Степану минут через сорок, прошедших в безрезультатных поисках. Ничего, что попадало бы под определение «личное», в кабинете Кости он не нашел: ни записочки, ни компрометирующей фотографийки, – только на письменном столе почетно красовались снимки жены и детей в благородных рамках.
– Киркин крестный будет тут через две минуты, – сообщил Степан.
– Хорошо. Пока скажи, как у Кости с финансами? Какое наследство он оставил?
– Зарплату я ему хорошую положил, плюс акции моей компании… А тебе зачем?
– Был ли интерес у его жены стать вдовой.
– А-а-а… Нет, вряд ли. Он живой больше дохода приносил! И перспективы имелись у Костьки хорошие, он грамотный директор и пиарщик в одном лице… был. Я подумывал ему прибавить к жалованью – стал побаиваться, что переманят. Так что при жизни он был финансово интереснее!
– Еще вопрос: у Кости наличествовала любовница?
– Не в курсе, но думаю, что нет. Хоть Костик и любил пофасонить перед девицами, но это так, платонически. У него вся сила в правильные речи ушла, он от них кончал, по-моему, – хохотнул Степан.
– Ты должен быть в курсе истории про девушку, которая ему попадалась на пути несколько раз, а потом заявила, что она его смерть!