– Подробности можно опустить, – поморщился Орлов. – К черту Лешу! Переходите сразу к Туманову!
– Я вошел в палату и сразу обратил внимание на то, что приборы фиксируют активную работу мозга. Его, видимо, что-то взволновало. Ведь это вы были у него вчера после обеда. О чем вы с ним говорили?
– Не обо мне сейчас! Что ОН?
– Я вдруг заметил, что пальцы его левой руки шевельнулись. А потом…
– Что потом? – резко спросил Орлов.
– Потом он открыл глаза.
– Вы меня разыгрываете. – Орлов встал, потом сел. Потом опять встал. – Консилиум авторитетных врачей сутки назад дал заключение о том, что его мозг мертв. Туманов безнадежен, – отрезал он.
– Видимо, они ошиблись, – улыбнулся Земнухов. – И вы тоже.
– Ошиблись?!
– Я попытаюсь вам объяснить, – побагровел Олег Петрович.
– Ну попытайтесь, – усмехнулся он.
– Не все так просто. Да, он очнулся, но… Я потому и не позвонил сразу. У Туманова есть воспоминания о тех трех годах, что он провел в коме, но эти воспоминания, мягко говоря, странные.
– С этого момента поподробнее.
– Александр Игоревич знает все.
Орлов невольно вздрогнул:
– Что: все?
– Все – это значит все. Он знает о наследстве. О ресторанах и торговых центрах, доставшихся ему от дяди, даже о том, что дела идут плохо. Что холдинг кругом в долгах. Знает о том, что вы женитесь на его невесте. – Земнухов запнулся. – Я хотел сказать: бывшей невесте. И о том, что его собирались отключить от аппаратуры. То есть Александр Игоревич ничего не знал об аппаратуре, пока он был в глубокой коме, его воображение рисовало ему песочные часы, которые стремительно сокращали время его жизни. Занятно, да? – Олег Петрович поправил очки, сползшие на взмокший от волнения кончик носа.
– Выходит, он слышал все, что ему говорили?!
– Выходит, так. Но… Его мозг сильно пострадал в результате аварии. Он болен.
– Его мозг?
– Да. Все, что Александр Игоревич слышал, а он, без сомнения, слышал, его больной мозг трансформировал в некие сказочные образы. Уникальный случай! – возбужденно сказал Земнухов, вновь поправляя сползающие очки. – Просто из ряда вон!
– Я понимаю, Олег Петрович, что вы печетесь о своей докторской, но мне на это наплевать! – выкрикнул Орлов. – Что за образы? Что он, черт возьми, знает?!
– Вы, к примеру, являлись ему в образе джинна, – хихикнул Олег Петрович.
– Кого?!
– Джинна. Который исполнял все его желания. Но джинн был злой. Он очень хотел стать человеком, поэтому увел у Туманова невесту и украл все деньги.
– Вы шутите?
– Нисколько. Александр Игоревич в красочных подробностях пересказал мне эту э-э-э… историю. Он знает о том, что у вас находится генеральная доверенность на ведение всех его дел, но Туманов уверен, что он лично ее подписал. Хотя мы прекрасно знаем, как обстоят дела на самом деле. Он ничего не мог подписать, потому что находился без сознания и без движения.
– Выходит, он сумасшедший?
– Я бы так не сказал.
– Да что вы мне голову морочите!
Орлов забегал по комнате. Потом вдруг остановился и в упор посмотрел на Земнухова:
– Александр сумасшедший, да?
– Сейчас Туманов вполне разумен. Просто у него в голове каша. Он, видите ли, верит в джиннов. Скажите, что он читал в детстве? Может быть, арабские сказки? Про волшебную лампу Аладдина?
– Скорее кино смотрел. Мультфильм ему очень нравился. Именно «Волшебная лампа Аладдина». Сашка в душе был… Извините, я привык о нем в прошедшем времени. В общем, он как ребенок. Мультики очень любит. Засыпает под них. Я всегда его подкалывал. Предлагал заменить порнухой, – усмехнулся он.
– Александр Игоревич не любит э-э-э… подобного рода зрелищ?
– Любит. Но он всегда отделяет мух от котлет. Э-э-э… – передразнил он, – душу от э-э-э… тела. А в душе Сашка романтик.
– Сколько раз он смотрел «Волшебную лампу Аладдина»?
– Буду краток. Бесконечно.
– Тогда понятно. Именно этот участок мозга оказался задействованным, видимо потому, что был наиболее активным. Через него и пошел процесс восстановления, добро, как в сказках, в итоге взяло верх над злом, и Туманов очнулся.
– Так надо его поймать и отправить в дурдом! То есть я хотел сказать, что надо его срочно лечить!
– Сядьте, – вдруг жестко сказал Земнухов. – На стул, не на подоконник. Сядьте и успокойтесь. Выслушайте меня.
Орлов послушался. Уселся на стул рядом с пустой капельницей и уставился на пустую кровать.
– Да, я пишу докторскую, – важно сказал Земнухов. – Человеческий мозг мало изучен, а состояние комы одно из самых загадочных явлений. Некоторые люди находятся в нем годами, и, как правило, очнувшись, они ничего не помнят. Бывает, что память к ним так и не возвращается. И не только память. Они на всю жизнь остаются инвалидами, многие рефлексы так до конца и не восстанавливаются. Но бывает и по-другому. Случай Туманова уникальный. Мы, к сожалению, ограничены в средствах, а вот за границей проводят исследования при помощи новейшей аппаратуры. Так вот, тамошние врачи недавно установили, что у какого-то процента больных, находящихся в коме, сознание сохраняется. С ними даже можно вступать в контакт, то есть импульсы мозга, которые улавливает сверхчувствительная аппаратура, абсолютно разные, когда ответ на заданный вопрос «да», а когда «нет».
– Я ничего не понимаю из этого бреда. Я не медик.
– Попробую объяснить. Его мозг все это время активно работал. Туманов получал информацию из внешнего мира. От матери, которая приходила к нему каждый день, от отца, от своей девушки, от вас. Он ведь молод и до аварии отличался отменным здоровьем. Его организм выдержал удар и как-то приспособился. Полученную информацию Туманов тут же перерабатывал, но поскольку его мозг травмирован, возникали весьма причудливые образы. Которые, кстати, совершенно точно отражают реальность.
– На что это вы намекаете? Что я злой? Хотя и не джинн.
– Но ведь вы к нему ревновали, – тихо сказал Земнухов. – Он, видимо, чувствовал вашу неприязнь. И он почему-то был уверен, что его Аля умерла. Погибла в автокатастрофе. Что вы женитесь совсем на другой девушке, которую зовут Алиной.
– Как? – Орлов невольно вздрогнул.
– Алиной.
– Да, я просил ее поменять имя. Ангелина звучит старомодно. Я хотел, чтобы в новом паспорте, когда она его поменяет после нашей свадьбы, было бы написано Алина Орлова. Она с этим согласилась.
– Вы жестокий человек, Евгений Иванович.
– Вы что, собираетесь читать мне мораль?!
Орлов опять вскочил.
– Я боюсь за Туманова, – тихо сказал Земнухов. – Рано или поздно вы его найдете…
– Что значит рано или поздно? Я найду его сегодня же! В моей службе безопасности работают проверенные кадры! Бывшие опера и сотрудники ФСБ! Я всегда беру все самое лучше! У них есть связи! Я подниму на ноги всю московскую милицию! Да куда ему деваться? У него же нет ни копейки! Кстати, в чем он ушел? Не в пижаме же?
– Моя вина, – развел руками Земнухов. – Я просто не ожидал, что он проявит такую прыть. Он еле-еле начал ходить, и то с моей помощью. Видите ли, он позаимствовал одежду у Леши. Попросил отвести его в туалет, и…
– И?
– И провел какой-то прием, удушающий, что ли. Леша ненадолго отключился, а Туманов взял его одежду, он ведь заметно похудел, пока был в коме, прихватил мобильный телефон и был таков!
– Узнаю Сашку! – невольно рассмеялся Орлов. – Почему же Туманова охрана не задержала?
– Да помилуйте, какая у нас охрана? Ночь, отделение, где лежат самые тяжелые. Одни в коме, другие в сознании, но без движения. Отсюда они в лучшем случае уходят в палату для выздоравливающих, а не через окно на улицу.
– Он что, вылез в окно?!
– Входная дверь была заперта. Через окно в туалете.
Орлов не выдержал и расхохотался. Черт возьми! Жизнь-то, оказывается, интересная штука!
– Вы смеетесь? – потрясенно посмотрел на него Земнухов. – В таком положении, и вы смеетесь!
– А какое такое мое положение? – он вмиг стал серьезен.
– Мне кажется, что вы любите эту девушку, – осторожно сказал Олег Петрович.
– Да, я ее люблю.
– И вы всего лишь управляющий огромной империей, принадлежащей Туманову.
– Вы совершенно правы.
– И вы – смеетесь!
– Я рад, что мой лучший друг оказался не слюнтяем. Туманов всегда был мужиком, и эта чертова кома его не изменила. Что же касается девушки… Девушка будет моя.
– Вы бы ей сказали для начала, что Туманов жив.
– Скажу. Спасибо вам за все, Олег Петрович, но не обещаю, что пойманный мной бесценный для науки экземпляр я верну именно сюда. А сейчас, извините, мне надо позвонить.
– Вы хотите, чтобы я вышел?
– Да. Мне кажется, что вам здесь больше делать нечего.
– Если бы букмекеры принимали ставки, – улыбнулся вдруг Земнухов. – Вы против Туманова…
– На кого бы вы поставили? – спросил Орлов с неподдельным интересом.
– Пусть это останется моим маленьким секретом, – сказал Олег Петрович и вышел из палаты, аккуратно закрыв за собой дверь.
– Козел очкастый! Медицинская гнида! Клистир с ученой степенью! – выругался Орлов и выхватил из кармана мобильный телефон. Пальцы проворно забегали по кнопкам. – Ну же, любимая! Просыпайся!
– Да?
Каждый раз, как он слышал ее голос, сердце екало. Пока еще ничего не решено, это все равно что играть в рулетку: красное или черное? Прогонит или приласкает? «Да», – соблаговолила телефонная трубка. Сегодня Женьке Орлову выпало счастье.
– Аля, это я, – хрипло сказал он.
– Я знаю, что ты, – она, кажется, улыбнулась. Красное!
– У меня плохие новости. Или хорошие?
– Что случилось? – заволновалась она.
– Сашка сбежал из больницы.
– Он что, вышел из комы?!!
– Да. Спокойно.
– Женя, но это же чудо! Я сейчас приеду.
– Я же тебе сказал: он сбежал из больницы. Никуда не надо ехать. Сиди, жди меня. Через пять минут я буду. Подробности при встрече.
Он дал отбой и вытер вспотевший лоб. Пять минут на то, чтобы она переварила полученную информацию. Ситуация усложняется. Ей опять предстоит делать выбор. Странно, но он чувствовал себя спокойно. Еще, как говорится, не вечер. Туманов вышел из комы, и – спасибо ему! Потому что конкурировать с покойником гораздо труднее, чем с живым, ведь живой живет, следовательно, совершает какую-то деятельность. Это значит, он делает ошибки. А если в голове у него каша, как сейчас у Туманова, ошибок он делает гораздо больше, чем обычные люди в нормальном своем состоянии. Сашка дал ему три года форы. Целых три года! За это время проделана огромная работа. Аля… Точнее Алина… Это уже не та женщина, которая млела рядом с синеглазым весельчаком, обещавшим сделать ее счастливой. Туманов соврал. Он «осчастливил» ее тремя годами слез и страданий, и она должна его за это ненавидеть.
Итак, все сначала. С чистого листа. Перезагрузка памяти.
– Любимая, я мчусь к тебе! У тебя пять минут, чтобы принять душ, причесаться и накраситься! Я верю, ты справишься!
* * *– Алло, мама?
– Господи, кто это?
– Мама, это я.
– Саша…
– Мама… не бросай трубку! Черт!
Он еще раз набрал номер.
– Мама, я звоню из больницы. То есть я стою у больницы и звоню тебе. Не пугайся, все хорошо.
– Саша…
– Я сейчас приеду. Черт! У меня же денег ни копейки! Я возьму такси, доеду до дома и позвоню тебе снизу. Ты спустишься с деньгами и заплатишь таксисту. Мама, с тобой все в порядке?
– Саша…
– Да жив я, жив! Только не надо плакать!
– Саша…
– Я иду ловить такси. Мама, я могу повесить трубку? С тобой все в порядке? Я скоро буду дома.
– Саша…
– Да черт меня возьми! Мама! Ответь!
– Да, да, да. Я успокоилась.
– Вот и хорошо. Отец дома?
– Где же ему быть? – всхлип. – А может… Он сейчас спустится! Он приедет за тобой! Где ты? Ах да…
– Не надо никуда ехать. У меня очень мало времени, мама, а сказать надо много.
– Саша, о чем ты?
– Боюсь, что меня будут искать, – развеселился вдруг он, – а я хочу от них спрятаться.
– Но почему, Сашенька? Что случилось?
– Это я у тебя хочу узнать: что случилось? Я скоро буду, – сказал он и дал отбой. Потом спохватился и еще раз набрал номер домашнего телефона: – Мама, я забыл сказать: пожалуйста, никому не звони. Я тебя очень прошу. Ни Женьке, ни… Никому, поняла? Сиди, жди меня.
– Хорошо. Господи, сынок… Сыно-ок…
Вызов небесам
– Женя! – Аля бросилась ему на шею, едва он вошел в прихожую.
– Все хорошо, родная. Ну? Посмотри на меня!
Она подняла заплаканное лицо и посмотрела на него огромными испуганными глазами.
– Как же так? – Орлов почувствовал себя виноватым под осуждающим взглядом этих глаз. – Ты же сказал, что он… Врачи…
Аля не выдержала и расплакалась.
– Все ошибаются, – как можно мягче сказал он и погладил ее по спине, по дрожащим худым плечам. – Его лечащий врач, этот, как его? Земнухов сказал, что случай уникальный.
– Боже мой! Ведь мы же могли его убить!
– Аля, от ошибок врачей никто не застрахован.
– Но это же наша! Понимаешь? Наша с тобой ошибка! А вовсе не врачей!
– Успокойся. Аля, я тебя прошу… Да, все немного поменялось, но это не конец света. И твоей вины здесь уж точно нет. Аля? Ты меня слышишь? Эй? – он заставил ее поднять голову и заглянул в огромные несчастные глаза. Ему стало не по себе. – Тебе надо выпить успокоительного.
Она дала увести себя в комнату, села в кресло и молча ждала, когда он принесет таблетку и стакан воды. Потом откинулась на спинку, закрыла глаза и затихла. Пауза была ему на руку. Он думал. С чего бы начать? Начать зарабатывать очки в свою пользу.
Все заново. Первый раунд. «В красном углу великий и ужасный… Туманов Александрррр!!!!!!»
Ну а в синем Женька Орлов, так, погулять вышел. «Что ж, держись, Алекс. Хочешь дистанционный бой? Ушел в тень? Это и есть твоя ошибка».
– Я хотел, чтобы ты знала, – медленно начал Орлов. – Прежнего Сашки больше нет.
– Как это нет? – она открыла глаза, и его словно током ударило.
– Он вернулся с того света. А там, родная, много интересного. Как оказалось, – усмехнулся он.
– Что это значит?
– Он все три года думал, что ты умерла. Погибла в автокатастрофе.
– Я?!
– И возможно, продолжает так думать.
– Я ему сейчас позвоню, – она встала. – Где мой мобильный телефон?
– Куда ты собралась звонить? – сердито спросил Орлов. – Его мобильник, номер которого ты знала, умер три года назад.
– Домой. Я позвоню ему домой.
– А это мысль. Хорошо. Звони.
Он сам нашел телефон и протянул его Але:
– Звони.
Она дрожащим пальцем стала нажимать на кнопки. Какое-то время они молча слушали длинные гудки, потом Аля растерянно сказала:
– Не отвечает.
– Это значит, что либо их нет дома, либо они не хотят брать трубку.
– Надо ехать! Я сейчас оденусь.
– Куда ехать?
– К нему!
– Аля, ты что, не понимаешь? Он ЗНАЕТ, что мы любим друг друга. Что мы уже назначили дату свадьбы.
– А тебе не кажется, что надо все отменить?
– Отменить?! Господи помилуй, да из-за чего?!
– Раз он жив, то я… То он… Мы…
– Ты хочешь сказать, что тут же меня разлюбишь и вернешься к своему Туманову? Или ты меня никогда не любила?
– Ты знаешь… – она отвела глаза. – То, что было у нас с ним и у нас с тобой… Это разное.
– Понимаю: с ним ты спала, а со мной еще нет.
– Прекрати! – она не ударила, скорее коснулась ладонью его щеки, но сомнений быть не могло: это пощечина.
– Ого! – он машинально потер щеку и рассмеялся.
– Ты смеешься?!
– Просто я понял, что у меня есть шанс. Раз я могу вызвать у тебя такие сильные чувства. От любви до ненависти один шаг, равно как и в обратную сторону.
– Женя, как ты не понимаешь! Я была с тобой только потому, что не могла быть с ним! Я любила его! Когда он чуть не погиб в аварии, я плакала день и ночь, за три года я потеряла всякую надежду, что он очнется. А ты все время был рядом. Ты был такой… – она судорожно сглотнула. – Ты купил мне эту квартиру, чтобы я могла каждый день ходить в больницу, пытался как-то меня отвлечь, даже возил отдыхать. Снял мне отдельный номер и старался по пустякам не беспокоить. Не требовал того, чего я не могла тебе дать. Ты улыбаешься?
– Ты сказала: любила.
– Я оговорилась.
– Аля, ты очень хорошая. Быть может, даже слишком хорошая. То, что с тобой случилось, вполне нормально. Не надо делать из этого трагедию. Когда-то у тебя был замечательный парень, у вас была любовь, с парнем произошло несчастье, и ты полюбила другого. Ты не сделала ничего плохого. Но сейчас ты из чувства долга, которое я лично считаю атавизмом, хочешь из нас троих в принципе нормальных людей, не считая Сашкиного заскока насчет того, что я злой джинн, сделать несчастных. Ты хочешь вернуться к нему, но… Кому это надо? Тебе? Тебе не надо, я в этом уверен. Ты себя прекрасно чувствовала рядом со мной все эти годы, была одна помеха: Туманов, который лежал в коме. Чувство вины мешало тебе быть счастливой. Теперь этого нет, он здоров, и тебе ничего больше не мешает. Ему? Не уверен, что ему это надо. Сашке дай бог в себе разобраться. Я не хочу сказать, что он псих, но за эти три года он смирился с потерей. Он знает, что тебя у него больше нет. Мне? Мне тем более не надо, чтобы все вернулось на круги своя. Я вполне доволен тем, что есть. Я генеральный директор крупной компании, у меня красавица невеста, шикарная квартира, классная спортивная тачка, я востребован, я преуспеваю.
– Все это ты украл у него, – тихо сказала Аля.
– Э, я вижу, ты совсем расклеилась! Хорошо, одевайся, поедем.
– Куда?
– К нему. Я уверен, что он дома. Куда ему деваться? Я хотел как лучше, но раз другого способа нет… Ты увидишь все собственными глазами.
– Едем!
– Ты мужественная девочка. Только не забудь, что и мое терпение не беспредельно.