Значит, так? Хорошо. Ева окинула парня медленным оценивающим взглядом, посмотрела в глаза…
— Люблю.
Надо отвлечься.
Два часа до Москвы. Ева стояла в коридоре и смотрела в окно, на проплывающие мимо деревья, на маленькие аккуратные домики. Интересно, кто в них живёт? О чём люди думают? Что едят? В кого влюбляются? Знает ли кто из них о том, что происходит… уже по всей Земле?
Боже мой, а вдруг это действительно вирус?! Болезнь… А может, мы все ошибаемся? Достаточно придумать вакцину… Антивирус… Прививку… И всё вернётся на круги своя.
И она будет с Адамом.
Господи, за что?!
Она не могла думать больше ни о чём, кроме предстоящей встречи с Адамом. Встречи, после которой станет ещё тягостнее, невыносимее… Как будто всё это насмешка этой странной силы — они снова увидятся. Она выдержит, она не коснётся его, даже близко не подойдёт. И Адам… Адам выдержит. Он сильный, намного сильнее, чем она. Надёжный, верный.
Недавно Ева просмотрела его досье — извечное женское любопытство. За последние два года у Адама не было ни одной женщины. И Ева прекрасно понимала почему. Как бы это не выглядело смешно, наивно, по-мальчишески. Любимый…
От коньяка учащённей билось сердце, было жарко и, действительно, немного легче. Во всяком случае, когда Саша подошёл к ней со спины и обнял за талию, Ева восприняла это совершенно спокойно. Легко и свободно. Повернулась к нему и, закрыв глаза, ответила на поцелуй. Его губы оказались мягкими, нежными, чуть осторожными…
Она встретится с Адамом через полчаса. Интересно, сможет ли она взять его хотя бы за руку? Нет, это невозможно. Что за безумные мысли?
Повинуясь внезапному порыву, Ева резко отстранилась.
— Извини, я не могу, — сказала она недоумевающему Александру, — мне… плохо…
Через полчаса — Москва.
Проснулся Адам поздно. Солнце уже вовсю заливало потоками света купе.
Адам бросил взгляд на экран мобильного телефона. Рядом с цифрами времени помаргивал значок MMS-сообщения.
Адама подбросило. С трудом дождался, пока подгрузится рисунок.
— Твою ж…
На него смотрел с фотографии паренёк из соседнего купе. Тот, что увлеченно играл в компьютерную игрушку. Адам даже вспомнил, как она называется, и зашипел от досады. Мог бы сразу догадаться — там было целью спасти девушку из Тёмной страны, и рыцарь вовсю шинковал тварей разными подручными средствами, вызывая иногда демонов на подмогу. Идиотский сюжет? Да. Романтично? Ещё как.
— Вот ведь прокололся, — уныло сообщил себе Адам.
Позвонил Еве и сообщил, что скоро будет.
Быстро оделся и выбежал из купе.
Дмитрий стоял в коридоре около широкого окна. С интересом посмотрел на Адама, но, уловив напряжение во взгляде, попятился.
— Стой, — рявкнул Адам. Только бы задержать. На минуту, на две. Связать паутиной слов. Подойти поближе. А там можно достать парализатором. К сожалению, серьёзные меры никак не годились — не убить, не покалечить: девочка Наташа просто сойдёт с ума, слишком сильная эмоциональная связь.
Парень вдруг улыбнулся — светло, искренне.
— Меня зовут Дмитрий. А вас?
Выругавшись про себя — вот же паршивец, на себя инициативу берёт — Адам, тем не менее, ответил:
— Адам Кшетусский, организация "HATE".
Он не стал прятаться — андрогин уже уловил угрозу и не поверит, что бы Адам ни придумал.
— Hate — ненависть? — видно было, что это позабавило Дмитрия. — Как странно.
— К стене, — приказал Адам, подбираясь поближе. Эх, видел же, вчера этого парня, но так и не понял. Жаль.
— Нет, — Дмитрий подошёл к окну. — Здесь такой чудесный вид. Люблю Подмосковье. Адам, вы не сможете меня удержать. Вы же это понимаете, правда? Я чувствую, вы — такой же, как я. Вы…
— Я не такой, как ты, — прервал его Кшетусский, — Твоя любовь — это зло.
Паренёк помрачнел.
— Любовь, не может быть злом! Вам ли этого не знать?! — крикнул он.
И вдруг со всей силы шлёпнул ладонью по стеклу. Осколки брызнули в стороны, сверкнув нечаянной радугой.
— Вы меня не остановите!
И Дмитрий прыгнул в окно.
— Не хватит, — согласился Адам, выглядывая в окно. Присвистнул. Дмитрий уже скатился по склону и во всю прыть нёсся к шоссе. То, что не хватит сил, Адам знал и так. Эти андро… влюблённые, становились уж слишком прыткими и сильными. Выбить стекло в вагоне ладонью?! Хотя, от них и не такое можно было ожидать. Адам помнил случай, когда андрогин прошёл сквозь толпу спецов. Выжили двое. Из десяти. Так что в инструкции чётко было указано в ближний бой не вступать, глушить парализатором. Одна ампула — и можно забирать. Но вот подберись ещё на такое расстояние…
Адам вернулся в купе, забрал сумку с ноутом. В коридоре, как назло, собралась толпа.
Адам показал "корочки" на этот раз ФСБшные, успокоил особо нервных и протолкался к стоп-крану. Крикнув в коридор, чтобы все покрепче держались, изо всех сил дёрнул.
— Ну, держись, малыш. Главное, я знаю, кто ты, — прошептал Адам.
И, не дожидаясь, пока поезд полностью остановится, прыгнул.
Земля жёстко ударила в подошвы, но Адам удержался на ногах. Проклиная всё на свете, он побежал к дороге. Сумка с ноутом неудобно болталась на плече. Уже подбегая к шоссе, он вспомнил, что так и не отправил Еве фотографию девочки.
Быстро перенаправил MMSку.
Ева бы так не ошиблась… Тогда она оказалась сильнее, чем он. Смогла уйти. А он не смог. Адам закрыл глаза — "сияние" парня ощущалось где-то поблизости. Не успел ещё далеко уехать.
Показалась машина: серебристая иномарка.
Адам уверенно взмахнул алой пластинкой удостоверения.
Вокзал встретил Еву, как всегда, шумно и многолюдно — вокзал большущего города. Она без труда влилась в огромный бестолковый поток, нёсшийся по перрону только в одну сторону — в сторону метро.
В кармашке блузки завибрировал мобильный. Напомнил о себе перезвоном колокольчиков — красивая, полузабытая музыка… Она не поменяла эту мелодию, впрочем, не особо надеясь, что он опять позвонит… Значит, это Адам. Как тогда, как прежде…
— Привет.
— Привет, — Ева одной рукой старательно прижимала телефон к уху, лавируя между прохожими и их бесчисленными сумками, — я на месте. На вокзале.
— Не уходи оттуда. Жди. Я буду с ним через семь-восемь часов, не раньше.
— Что мне делать? Искать?
— Как всегда. Чувствуй, наблюдай, присматривайся.
"Чувствуй… Чурбан бесчувственный! Ей торчать на вокзале более семи часов, пока они приедут, с этим пацаном…"
Ева, наконец, вырвалась из плотного потока на улицу: большая часть устремилась к метро, а она метнулась влево, к стоянке такси, куда влекло намного меньше народу. Теперь можно было нормально поговорить.
Но Адам отключился. Как всегда, разговор без лишних слов, эмоций. Кратко и точно. Но, хотя бы так. Когда он последний раз звонил? Месяц назад, полгода?
Чувствуй…
Пожалуй, сначала надо найти какое-нибудь кафе и просто перекусить. А там… там будет видно… действительно, положусь на чувства. И Ева, погружённая в свои мысли, двинулась по тротуару, мимоходом проглядывая вывески бесконечных привокзальных кафе. Одна из них, наконец, привлекла её внимание: "Небеса".
Небольшая захудалая кафешка с таким громким, претензиционным названием. Чуть ли не знак…
И тут она увидела её. Маленькую, невзрачную, светловолосую девочку. Подросток, лет пятнадцати-шестнадцати. Она стояла, прижавшись худенькой спиной к стене, и нервно оглядывалась по сторонам. В руках держала небольшую зелёную сумку. Девочка заметно волновалась, переживала. Ева вдруг вспомнила, как когда-то сама оказалась одна в незнакомом громадном городе. Без друзей, без знакомых. Перепуганная, растерявшаяся, отчаявшаяся. И если бы не Адам… Ева до крови закусила губу — нахлынуло давно забытое, полустёртое из памяти, чувство. О Господи, опять эта ревущая, стонущая боль… Сознание будто окутали незримым шёлком мягкие, тёплые волны — Ева ощутила их трепетное касание… Дыхание настоящей любви… Где-то рядом был андрогин. А вдруг это она, вот эта худенькая девчонка? И возраст?.. Ну, когда уже достанут точные фотографии?!
Ева внимательнее присмотрелась к девочке.
Та почувствовала её взгляд, вздрогнула, как-то поникла, сгорбилась, и юркнула в приоткрытую дверь кафе. Ева, поудобнее закинув на плечо свою дорожную сумку, двинулась следом. Потихоньку, неспеша. Не привлекая лишнего внимания.
В кафе, несмотря на утро, было очень шумно, накурено, несло чем-то прокисшим и несвежим. Ева поморщилась. Есть ей расхотелось совершенно.
Тогда она поискала глазами девчонку и чуть не вскрикнула от удивления. Та сидела за самым крайним столиком в углу, прижатая с двух сторон какими-то крепкими на вид мужиками развесёлой наружности, — личико побелело от страха. Девочка пробовала вырваться из этих тисков, но куда там: ребята, кроме прочего, уже успели выпить кафешного пива и веселились вовсю.
"Первый раз, что ли, в Москве? — немного раздражённо подумала Ева, решительно направляясь в ту сторону, — вот несмышлёныш…"
— Здравствуйте, мальчики! — вежливо поздоровалась Ева и обворожительно улыбнулась.
"Мальчики", все как один, развернулись в её сторону.
"Ого, да тут не один литр…"
— Разрешите забрать сестричку? — по-прежнему вежливо осведомилась Ева и кивнула девочке. Та, слава Богу, сразу всё поняла и, воспользовавшись секундным замешательством, мигом высвободилась, шмыгнув Еве за спину.
— Э-э-э… — попытался возразить парень, который отличался от других блейзером и более осмысленным взглядом, — куда, тёлки…
— Домой. К маме с папой. — Ева развернулась было, но парень в блейзере изловчился и дёрнул её за рукав блузки:
— Стоять!..
И тогда Ева, одним движением, молниеносно выхватила из кармашка сумки что-то блестящее и вонзила в деревянную поверхность стола, пропоров загаженную скатерть. Парень замер, уставившись на вогнанные в дерево, прямо между большим и указательным пальцем его пятёрни, простые маникюрные ножнички. Но с очень, очень острыми кончиками.
— Что за…
Этот трюк всегда удавался. Поразительно, какое влияние оказывают на мужчин маленькие маникюрные ножнички в такой ситуации. Прямо гипнотическое.
Ева, более не мешкая, взяла за локоть перепуганную насмерть "сестричку", и неторопливо направилась к выходу.
Лишь оказавшись на улице, шепнула девчонке в самое ухо:
— Бежим!
И они припустили по улице вниз, подальше от "Небес".
Через два квартала они успокоились и отдышались.
— Су-умка, — жалобно протянула девочка. — Я оставила в том ужасном месте сумку…
"Вот растяпа! — мысленно обругала Ева девчонку. — Взялась на мою голову…"
— Как тебя зовут? — спросила она тем не менее.
Девочка взглянула на Еву голубыми глазищами, и, помедлив, произнесла:
— Лена…
— Лена, ты что одна на вокзале делала, а?! Да и в кафе это зачем зашла?
— Не знаю… но мне вдруг стало так страшно… — девочка запнулась, — я должна встретиться… с одним человеком… Другом.
Эх, ну надо же! Придётся помочь, провести, а то на эту дурочку ещё что-нибудь свалится. Хорошо, что влияние андрогина Ева ещё чувствовала. Она где-то рядом… Возможно, девочка Наташа уже на вокзале… Надо спешить.
— Пошли, — кивнула она девчонке, — я проведу тебя.
— Спасибо, — глаза той просияли. — Большущее вам спасибо…
И тут пропищал телефон. Пришла, наконец-то, MMS…
— Подожди, — бросила она через плечо девчонке Лене, — у меня важное сообщение…
Ну, надо же! Ева резко обернулась и встретилась с настороженным взглядом больших голубых глаз девчонки. Точно такой же взгляд, как и на фотографии, присланной из "НАТЕ"… Перед ней стояла девочка Наташа, собственной персоной. Ева нашла свою подопечную.
Девчонке хватило нескольких секунд, чтобы оценить ситуацию. Хватило одного взгляда на фотографию, высветившуюся на экране мобильного, чтобы внезапно резко развернуться и припустить обратно по той же самой улице, ведущей к вокзалу.
— Постой! — запоздало крикнула Ева, но девочка даже не обернулась, лишь быстрее замелькали её каблучки.
И Ева рванулась вслед за ней.
Дыхания уже не хватало.
Но Адам бежал… На одной только злости, упрямстве.
Воздух врывался в лёгкие раскалённым потоком. Полдень в Москве — явно не время для занятий спортом. Но выбора особого нет. Адам должен был участвовать сам в поимке. Личное… Так он и сказал Драгунову.
Должны ещё помочь ребята из Госбезопасности. Вот бы только локализовать… Но Дмитрий продолжал петлять по московским закоулкам, ни разу так и не выйдя ни на один из проспектов. Общее направление Адам уловил, и только лишь поэтому не отставал. Дмитрий чувствовал свою половинку… близко… почти рядом. И это придавало ему сил.
Адам же, наоборот, боялся встречи.
Нет, он выдержит. Он обязательно выдержит. Но как же это больно знать, что… Вспомнилась строчка из песни — "Есть небо на земле…" Есть, кто же спорит. Но и пекло есть тоже. Адам это знал лучше, чем кто-либо другой.
Выскочил из небольшой улочки на простор и даже не сразу понял, где он находится.
Красная Площадь?
Так вот, куда бежал Дима…
Звонок Драгунову: пара минут и здесь всё перекроют. А пока надо поработать самому.
Адам окинул взглядом площадь и почти сразу приметил Дмитрия. Тот бежал по направлению к храму.
— Так всегда, — процедил Адам.
Что так, он и сам точно не знал. Постоянное преследование андрогинов? То, что они отставали на шаг, на два, и никак не могли предсказать, вступить в игру не в самом финале, но хотя бы в начале второго акта? Сдерживание этого… Феномена? Проклятия? Благословения?
Адам уже и не помнил, когда всё началось. Год назад? Два? Но абсолютно незнакомые люди начали стремиться друг к другу. Иногда через многие тысячи километров. И как только они касались друг друга, рождалось чудо. Ангел. Андрогин. Но при этом умирали сами люди. Мотыльки? Новый вид Homo Sapiens?
И как это назвать. Любовью? Чумой? Возвращением в небо? Капризом эволюции?
Адам не знал, да и старался не задумываться. Особенно после того случая, разделившего жизнь на две части, поселившего в сердце вечную фантомную боль.
Если это замысел Божий, и люди искупили свой давний нечаянный грех… то вправе ли Адам мешать, оставляя их на Земле… Когда небо так близко…
Лучше бороться не раздумывая. Бежать, преследовать, перехватывать.
Ради "HATE"? Ради человечества? Ради себя?
Вот уже показался Дмитрий. Всего лишь несколько десятков шагов.
— Дмитрий, стой! — крикнул Адам, особо не надеясь, что это поможет. Но вдруг получится задержать на секунду, две, три…
Адам уже чувствовал, как нарастает напряжение в сердце. Тёплые волны истинного света касались легко и нежно, зовя за собой. Где-то рядом была Наташа. И если Адам не успеет…
Навстречу Диме бросилась худенькая девочка.
И Адам обречённо понял, что всё…
Кинулся к ним, в отчаянном усилии выигрывая метры, секунды.
Ладошка Наташи коснулась руки Дмитрия. И Адам рухнул на брусчатку, блокируя все чувства — не слышать, не видеть, забыть.
Во взгляде бушевал далёкий алый рассвет. И сердце частило, захлёбываясь избранным навеки одиночеством.
Он не успел.
Ещё издали, увидев подбегающего к Наташе Дмитрия, Ева поняла, что не успеет. Ну и пусть! Ева вдруг поняла, что не хочет им мешать. Когда-то им с Адамом вот так же помешали: успели, разлучили, спасли. И что теперь? Ничего. Одиночество. Вечное одиночество. Пусть этим двоим повезёт. Ведь это их выбор! Пусть на миг — но они будут вместе. Может, ради этого стоит и умереть?
Ева этого не знала.
Небо выцвело над площадью. Выгорело до прозрачной белизны.
И никто уже не смотрел на два безвольно упавших тела. Взгляды людей устремились вверх.
Посреди площади раскинул огромные серебристые крылья…
Ангел.
Чудо?
Проклятие человечества?
Адам застонал:
— Ну, почему… почему это так прекрасно?
Если бы Исход сопровождался болью, кровью, страданием, ещё можно было бы что-то сделать. Но он был прекрасен и свят. Как сама любовь.
И он же убивал человечество. Не спеша, исподволь. По двое. Но с каждым годом число уходящих увеличивалось. И "HATE" постепенно теряло контроль.
Ангел окинул людей кротким, печальным взором. Пронзительно крикнул. Позвал? Попрощался?
Кто-то рухнул на колени. Кто-то зарыдал, как ребёнок, от осознания этой красоты. Адам боролся с этим зовом. Он сам когда-то стоял перед чертой. Ещё бы шаг, и он ушёл, как Дима с Наташей. Но тогда его остановили… Помешали, образумили, подавили влечение к своей половинке… Еве. Но боль осталась. И сейчас этот крик звал, манил его в небо. Близкое, но такое безразличное небо.
Ангел ещё раз взмахнул крыльями и сорвался вверх.
Стало трудно дышать. Не хотелось смотреть на окружающий мир. Казалось, ангел забрал с собой всё, что давало силы, всё, ради чего ещё стоило жить.
В сознании Адама билась только одна мысль… Не уступить ангелу. Подавить этот зов, саму мысль, как его учили в "НАТЕ". Спасение, блок, защита. Люди не рождены для такой красоты.
Лишь руки влюблённых коснулись друг друга, Ева упала на колени. Она знала, чувствовала, что сейчас произойдёт, не сомневалась ни секунды. И когда свершилось рождение ангела, раздался его пронзительный печальный крик, призывающий на Небо, она крепко зажмурилась и зажала руками уши. Чтобы не видеть, не слышать, не чувствовать. Как в тот раз, когда они не успели… А теперь просто не имеют на это права.
"Признайся, — подумала Ева, — ты ведь завидуешь этим двоим: Диме и Наташе, чьи тела сейчас лежат на земле безжизненными тёмными пятнами, признайся, что ты готова умереть ради маленького мгновения — взять любимого за руку, уловить его взгляд, предназначенный только тебе…"