А Ольга – тонкая натура, благодаря врожденному качеству остро чувствовать чужую боль, не смогла равнодушно пройти мимо из-за пробудившейся жалости.
– Может, с ним что-то случилось? Снять-то не трудно, – подумала она, стаскивая с человека старый пиджак.
Как только эта вещь оказалась в руках у девушки, мужчина встал и побежал, но как-то неуверенно держась на ногах, покачиваясь из стороны в сторону, выписывая зигзаги, время от времени теряя равновесие.
– Эй, а ваша вещь? – крикнула вслед Ольга, но незнакомец уже скрылся в кустах.
Обескураженная девушка не знала, что и подумать. Спохватившись, она отбросила замызганный пиджак в сторону и побежала догонять подруг, мысленно стараясь разобраться со своими ощущениями.
– Почему эта вещь так неприятна? Какая-то липкая, словно приклеилась. С трудом получилось ее сбросить с руки, – думала она.
Вдруг за спиной возник странный звук, напоминающий еле уловимый свист. Она остановилась и, не успев обернуться назад, чтобы посмотреть, почувствовала, как что-то быстро приближается к ней.
С Ольгой в последний год происходили непонятные случаи обостренного восприятия каких-то событий. Например, торопясь на прошлогоднюю олимпиаду в соседнюю школу, переживая, что может опоздать и, ускоряя шаг, она вдруг боковым зрением уловила движение светового потока и в нем увидела промелькнувшую затуманенную картину будущего события: она, довольная собой, сдает листок с написанным заданием. На самом деле ведь так и произошло: за отлично выполненную работу она получила диплом победителя.
В этот раз предчувствия были настолько реальны, что Ольга невольно побежала, опасаясь надвигающей угрозы. Через несколько секунд к ее спине словно что-то прилипло, сковав плечи и лопатки.
– Вот черт. Похоже, что это тот пиджак, но как и кто? Может, у меня опять разыгралось воображение? – терзая себя вопросами, она, не понимая, что происходит, продолжала бежать, догоняя подруг.
Несмотря на небольшое расстояние, ее ноги ослабли, почему-то не хватало сил, будто вещь, накинутая на плечи, становилась тяжелее при каждом шаге. Из последних усилий, Ольга, изловчившись, все-таки сдернула ее с себя и, отбросив это «что-то» как можно дальше, сразу почувствовала несказанное облегчение.
К счастью, до дверей павильона оставалось всего несколько метров. Поднявшись по лестнице и, стремглав преодолев смотровую площадку, она обернулась назад. Набирая высоту, к ней стремительно приближалось светящееся кольцо, т. е. нечто, очень быстро вращаясь по кругу, издавало уже знакомый звук. Сомнений не было, эта непонятная вещь с назойливостью и желанием воссоединиться опять преследует ее. Ольга, спотыкаясь, прыгая через ступеньку, успела заскочить в павильон, быстро закрыв за собой дверь.
* * *Вдоль стен большого холла размещались на стендах и полочках изделия прикладного творчества, а в центре за столами в два ряда сидели люди, слушая экскурсовода. Учащенно дыша, она заметила среди них своих подруг, потихоньку подошла и присела на оставленный для нее стул. Подружки шепотом спросили:
– Ты где болталась так долго? Мы тебя заждались.
Экскурсовод потребовала от слушателей соблюдать тишину. После вводной части она предложила всем встать и подойти к стендам слева для начала осмотра экспонатов. Ольга, не слыша ее, повинуясь действиям окружающих, тоже встала и начала протискиваться в середину группы, инстинктивно ища защиту от преследующего ее страха. В установившейся тишине женщина продолжала что-то рассказывать, а девушка все прислушивалась, но не к ее словам, она боялась вновь обнаружить этот еле ощутимый тонкий свист. Звука не было, но в какое-то мгновение Ольге показалось, что «нечто» ее ищет. Не выдержав нарастающего напряжения и не в состоянии стоять и ждать, она начала выбираться из толпы слушателей к другой стойке поодаль от всех, не понимая, зачем она это делает.
Ольга невольно обратила внимание на экспонат, расположенный перед ее взором, и не смогла оторвать от него взгляд.
– Мне сегодня все что-то мерещится, – подумала она, потому что ей показалось, будто он пришел в движение.
Это был искусно сделанный жук на вогнутом листике в виде тарелочки. Выпученные глаза насекомого вращались, и Ольга услышала:
– Не бойся. Главное, стой, не отрывая ног от пола, сжав руки «в замок» перед собой. Тогда он не сможет на тебя надеться. Срок его существования уже истекает. Он слабеет, а без энергии он жить не сможет, – разобрала она в неуловимом шуршании лапок жука о сухой листок.
– Да, похоже, у меня поехала крыша, – старалась отрезвить себя возникшей мыслью Ольга, но все же поступила, следуя подсказке: замерла и крепко сжала руки.
Тем временем экскурсовод с группой приближались к стенду с жуком. Теперь это была обычная поделка из природного материала. Рука с указкой женщины переводила внимание слушателей от одного экспоната к другому, поясняя его предназначение и технику исполнения, только Ольга все стояла, боясь пошевелиться, потому что она чувствовала спиной что-то холодное, правда эти ощущения уже еле улавливались. Когда группа проследовала дальше, Ольга обернулась и увидела на полу поодаль влажный след овальной формы. От радости она готова была подпрыгнуть, почему-то зная, что «оно» ее больше не будет преследовать. Подойдя к жуку на полочке, она нежненько его погладила и тут же услышала за спиной оклик старушки-смотрительницы, сидевшей у входа:
– Экспонаты руками трогать нельзя, они у нас особенные.
Извинившись, девушка присоединилась к экскурсии, молча соглашаясь со словами смотрителя павильона:
– Это точно, особенные.
* * *На обратном пути по дороге домой, Ольга не проронила ни слова, невзирая на приставание подруг. Анализируя свои ощущения и видения, она не могла найти им разумного объяснения, было ли это явью или наваждением, подобно странным случаям, иногда происходящим с ней, как с человеком с повышенной эмоциональной чувствительностью. Чтобы не вызывать насмешек, она о них никому не рассказывала, а сама подумала:
– А ведь это мое видение вполне отвечает теме сочинения «Подарки осени».
Валентин Долматов
Евангелие от товарища Сухова
Начало в первом выпуске
Сухов был уверен в исходе этого поединка, но после десятка секунд в нем поселилась неуверенность, которую он захотел перевести на противника. Не отводя глаз, Сухов, рукою погладив наган, лежащий на полу, лукаво сказал:
– Ну что, страшно умирать?
– Ну почему же? – парировал Абдулла. – Умирающий от любви не теряет звания Шахида.
– Странно! Говоришь о любви, а от командира Рахимова я слышал, что притесняешь женщин из гарема своего.
– Во-первых, западные люди слово «гарем» используют слишком свободно, в угоду своей морали, а нашу общину правильнее называть «Харим», что значит «священное место», куда вход не обрезанным сердцем запрещен. И во-вторых, нашел кому верить – Рахимову – «беглому рабу», который еще недавно, до призвания в революцию, желал войти в нашу общину и потрогать женщин за энное место. Но они отдаются искушенным и заботливым мужчинам, – возразил Абдулла и, заметив сомнение Сухова, пояснил, что в их религии «беглыми рабами» называют людей, бегающих от семьи, вне зависимости от личных целей и задач общества.
– Но таким образом и я попадаю в разряд беглецов, – удивленно воскликнул Сухов.
– Конечно, ведь шашкой всегда было легче махать, чем проявлять заботу о семье. Вот поэтому у нас в общине говорят, что всякий грех искупается, кроме одного – пренебрежения домом.
– А у нас это называется грехом и многоженством, – бодро возразил Сухов.
А я не могу согласиться с вами. В вашей культуре, хотя и проповедуется любовь, но всегда с какими-то задержками, ограничениями и табу в отношении сексуальности. Любовные проявления мужчины носят признаки психической импотенции, которая проявляется сполна только тогда, когда он имеет дело на стороне, с другой, не законной ему женой. И это у вас – увидел и сгреб как смог, потому что нет количества, нет и качества.
Сухов, как человек с христианской закваской вечной вины, стал оправдываться, что в его практике этого не наблюдалось, и таким образом «очистившись», опять встал в позицию обвинителя и осудил Абдуллу, что женщины в его гареме бесправны и несвободны. Абдулла возразил, что каждая из них может разорвать отношения с мужчиной, если считает, что он ведет себя недостойно и не выполняет своих обязанностей. Потом он стал доказывать, что корни уважения к чисто женским качествам ума и сердца, верности и состраданию необходимо искать на востоке, а не у тех людей, которые, опустившись в воду, выходят оттуда, ничего не получив, и говорят: «Я – «бухарин»». Он взял имя в долг. Но кто получает от Духа Божьего, он имеет в качестве дара настоящее имя. Тот, кто получил дар, у него не отбирают его, но кто получил имя в качестве долга, его лишают имени. Так вот, эти «бухаринцы» всегда считали женщину недостойной жизни.
– И это ваши пророки, – возвысил голос Шахид, – пребывая в девстве, создали культ «старых дев» – маринад из похоти, который квасится в собственном уксусе, вместо того чтобы давать лозу. И отходили в мир иной не удовлетворенными, без пажити и без личной любви к ближнему (женщине). А наши учителя, имея многих жен, умирали насыщенными жизнью и тем почтили Бога живых, а не мертвых. И это при вашем стремлении взять в жены красивенькую и приятненькую на вид девицу, остаются те, кто не удался лицом и телом. И это вами на них возложены тяжкие и неудобоносные брачные бремена, а многоженство благословенно еще и тем, что возможно брать некрасивых и космических сирот.
– Может, ты в чем-то и прав, – возразил Сухов, – но истинная любовь присутствует только между двумя людьми, она не терпит базарных отношений.
Она – самое трудное, менее всего осваиваемое занятие нашего бытия, постоянно терпящее крушение, – и, положив руку на Книгу, сказал, что здесь написано об истинной любви, которая направлена к избранной госпоже, а не ко многим особам женского рода.
– Мне знакомо это послание, как и Книга, которая принадлежит мне. И если она тебя насыщает, то считай это моим подарком тебе.
Сухов растерянно сказал, что он впервые встречает мусульманина, который называет эту Книгу своей. Абдулла в свою очередь пояснил, что в их зеленой Книге сказано, что правда и истина находится в желтой и красных Книгах. Поэтому для истинного шахида, ищущего истину, она становится своей.
– А по поводу «госпожи» моей души и любви к ней, – пояснил Абдулла, – то имея «Сад», не означает, что я не ищу свою единственную возлюбленную, но как об этом написано в той же Книге, где царь Соломон оставляет свой сад «сторожам морали» и отправляется искать свою единственную.
И, придавая голосу более мирный характер, Абдулла сказал, что их спор о культуре любви и достижения счастья человеком не может иметь общего знаменателя. Свою мысль он пояснил притчей.
У одной женщины по имени Жизнь было две дочери. Старшую звали – Полигамия, а младшую – Моногамия. Старшая искала свое счастье среди многих мужчин. Одни отвечали ей нежностью и взаимностью, другие – нет. Среди них попадались верные, которые могли долгие годы быть нежными и внимательными к ней. Но время брало свое и гасило в них жар любви. Другие, которым имя «легион», были холодными и расчетливыми в любви. Имея многих, она уже не ощущала себя одинокой и верила, что где-то есть тот единственный мужчина, который однажды призовет ее. Другая, младшая сестра Моногамия, видя страдание сестры, пришла к выводу, что лучше приручить одного мужчину и поставить его под «закон», повелевающий не прикасаться к соперницам. В медовый период жизни это правило срабатывало, но с годами часто получался сбой. Таким образом, она познакомилась с пренебрежением и агрессивностью законного мужа. И в этой холодной бойне страстей она утратила надежду на будущность, которая присутствовала у старшей сестры.
– Но ты сказал о женщинах, а как быть мужчинам, чтобы соблюсти от природы данный ему статус?
А по этому случаю в Пардесе говорят: «Четыре человека вошло в «Сад». Вошел праведник, взглянул на ложе, завопил и умер. О нем написали в Книге, что нашел он свое место на небесах, но только под престолом Господним, откуда до сих пор вопит, требуя наказания для «грешников» из парадиза. Вошел священник, который всегда ищет и никогда не находит истину. Взглянул он на зеркала, пудреницы, щипчики и потерял рассудок. Ему сказали – ты нашел мед, ешь, сколько тебе потребно, но чтобы не пресытился и не изблевал. Изблевал, и о нем написали, что его любимым занятием стало городить правило на правило, здесь немного и там немного, урезая от простого бытия. Вошел пророк, который все время падает на колени и не может устоять на своих ногах, посмотрел на Древо жизни, приносящее плод на каждый месяц и вырубил насаждение. О нем написали что он, полюбив древо, стал ненавидеть его плод, а полюбив плод, стал ненавидеть древо. И вот! Вошел Сын плотника, который отказался от «молочной пищи», вошел и вышел и пажить нашел. О нем написали, что до него многие уходили, но откуда они ушли, туда они больше не могли войти. И куда они пришли, оттуда они больше не могли уйти. Но пришел Он, и те, кто вошел, – Он дал им уйти, а те, кто ушел, – Он дал им войти.
– Написали, написали, а где написали? – иронически отозвался Сухов. – Но как говоришь ты серьезно, то твои утверждения должны опираться на какие-то авторитетные источники слова. А иначе это всего лишь частное мнение Улема арапешей.
– Этот источник у тебя в руках, но он не всегда является прозрачным для людей поверхностных, ибо многие расположились вокруг источника, но очень мало вошло в него.
– Возможно, я не силен в знании, как ты, но то малое количество раз, когда я бывал в церкви, всегда слышал от священников, что грех иметь много женщин, – возразил Сухов и, положив одну руку на оружие, а другую на Книгу, предложил собеседнику сыграть в русскую рулетку. При этом он лукаво усмехнулся и добавил, что сделает это по правилам Книги, в которой накануне прочитал фразу, как Бог предложил человеку – жизнь и смерть, чтобы он постарался выбрать первое: – А теперь сделаем так. Ты подтверждаешь свои фантазии по этой Книге, а если нет – я вставляю один патрон в обойму револьвера и, раскрутив барабан, направляю оружие в твою сторону и нажимаю курок. И делаю так, после каждой твоей крамольной мысли, не подтвержденной Писанием. Пока не сдашься, – добавил он, тупо устремив взгляд в пол.
– А я думал, ты хочешь отыскать правду, – растерянно сказал Абдулла и легко согласился, чем удивил Сухова.
Не оттягивая времени, Ариф предложил ему открыть Книгу на страницах Песни Песней Соломона, пояснив, что она по определению Святого перевешивает весь мир и все, что в нем написано за все века. Все слова, написанные до этой книги Сулеймана, ведут к ней, а те что после нее, заставляют оборачиваться и вглядываться в слова этой Песни, чтобы обрести полноту жизни. Ибо мы пришли в этот мир для нее.
Сухов читал о том, как некая девушка Суламита, которая успела стать на коротких страницах – сестрой, невестой и блудницей, долго искала возлюбленного своего. Искала его на ложе, во сне и в городе. Ее избивала стража, она находила возлюбленного своего и теряла его. Параллельно ее исканиям осуществлял поиск своей возлюбленной царь Соломон, который имел свой сад. После прочитанных мест Сухов, движимый любопытством, спросил о страже, почему она избивала девушку. Абдулла ответил, что стража символизирует несовершенную человеческую и религиозную мораль, к которой обращается царь, чтобы они не беспокоили его возлюбленную, пока она не найдет своего избранника.
– С этим я согласен, – оживился Сухов, и высказал предположение, что царь, который ищет свою единственную женщину, больше доказывает его правоту, а не собеседника.
– Все так, – согласился Абдулла, – но прежде чем он найдет свою избранницу, он насыщается плодами свого сада и только потом отдает друзьям и сторожам. Друзьям, чтобы они могли насыщаться вином любви, а сторожам, чтобы они оценили царский подарок и оплатили его плоды.
И далее Абдулла рассказал, что в его религии эта высшая идея встречи двух избранных и любящих людей, отражена в учении о стоянках, где на одной из них говорится об Али избраннике, исполненного любовью к единственной Фатиме, с которой он испытывает блаженство и полноту наслаждений.
Сухов некоторое время молчал, осмысливая услышанное, потом вдруг спросил, почему об этих вещах не говорится просто и ясно. Абдулла заметил, что этот вопрос завязан на истории развития общества:
– Неоговоренное – милость для верующих, а не потому, что оставлено по забывчивости, чтобы люди, преодолевая границы «недозволенного», научались истине бытия. Бог скрыл все самое ценное в тайне, а человек, призванный к совершенству, должен раскопать и присвоить себе этот клад.
Разговаривая о саде, где течет молоко и мед, Сухов выразил желание, что было бы неплохо сейчас подкрепиться хлебом и, конечно, вином. Абдулла сказал, что это не проблема. Он позвал младшую Гюльчатай и сделал соответствующее распоряжение. Пока она ходила, Сухов, вспомнив обещание показать Абдулле «мать Кузьмы», еще раз попытался обвинить хозяина «Харима», что неправильно, когда в его саду присутствуют очень молодые девушки. Абдулла, взяв раскрытую Книгу и перевернув одну страницу, прочитал: «Есть у нас сестра, которая еще мала, и сосцов нет у нее, что нам будет делать с сестрою нашею, когда будут свататься за нее. – И она ответила братьям: Потому я буду в глазах его, как достигшая полноты…»
– Ты заметил, что Гюльчатай принесла вино в кувшине с узким горлом, а это значит, что она еще не познала мужчину, – пояснил Абдулла. – Но она как цветок растет в его саду, и если твой хорунжий Петруха захочет сорвать этот плод, и она посчитает его достойным, преграды со стороны общины не будет.