– Не знаю, о чем идет речь, но тут нет никакого поста, и автобус этот едет в Тамбовку, – ответила девушка и отвернулась.
– Вы шутите, какая Тамбовка? – удивился студент. – Мне в Ивановку надо!
– В Тамбовку! – подтвердил парень, стоявший неподалеку.
Володя обвел удивленными глазами участливых пассажиров, которые согласно кивали головами. Страшная догадка пронзила его.
– Товарищ водитель! Товарищ водитель! – завопил Белкин. – Остановите автобус, пожалуйста! Остановите!
– Что там такое? – недовольно отозвался шофер, не выпуская из виду дорогу.
– Я не в тот автобус сел! Мне в Ивановку надо, а не в Тамбовку! Остановите! – взмолился жених. – Меня в Ивановке невеста ждет! Я же свататься еду. Ну остановите же, наконец!
– Ну ты, паря, и разиня! – заметил водитель, останавливая автобус. – Ивановский же следом за мной выезжал через пять минут. И куда ты сейчас пойдешь? Чай, зима на дворе, померзнешь!
– Не замерзну! Я попутку поймаю, вы только покажите направление, – попросил студент.
– Эх, не дело ты задумал, паря! Не дело! Доезжай до Тамбовки, там переночуешь в гостинице и утром поедешь в Ивановку, – предложил водитель автобуса.
– Нет! Не могу! Меня невеста ждет! Покажите, где Ивановка.
Водитель объяснил, в какой стороне нужный населенный пункт, и, пожелав удачи, плавно тронулся с места. Володя вяло помахал вслед отъезжавшему автобусу и энергично зашагал в указанном направлении. Посмотрев на часы, отметил про себя, что уже 19–03.
Жизнерадостно двигаясь по заледенелой дороге, он уже через десять минут практически протрезвел и ощутил, что начинает замерзать. Отсутствие теплой одежды незамедлительно дало о себе знать. Мимо, обдавая снежной пылью, пронеслось порядка десятка машин, но ни одна из них не остановилась, чтоб подобрать одинокого замерзающего странника.
Володя приседал, отжимался, то ускорял шаг, то бежал во всю прыть, но холод не отступал, продолжая сжимать его холодевшие члены железным обручем. Совсем отупев от мороза, достал из кармана подарочную бутылку водки и принялся отхлебывать содержимое прямо из горлышка, не заботясь об эстетизме.
Тепло вскоре разлилось из желудка по всему организму, стужа на время отступила, но так долго продолжаться не могло. Мельком взглянул на часы и отметил, что уже 22–05. Три часа он в пути, а никто не остановился и не изъявил желания его подвезти.
Вскоре бутылка опустела, и студент забросил ее далеко в придорожные кусты. Больше машин не предвиделось, оставалось надеяться только на чудо. Ему было обидно, что в конце ХХ века человек мог так запросто замерзнуть в каких-то 10–15 километрах от цивилизации. Пальцы ног уже не чувствовал, коленные суставы практически не гнулись, кисти рук, хоть он и засунул их поглубже в рукава, становились чужими.
Внезапно дорога выпрямилась и пошла под уклон, вдалеке заблестел огнями неизвестный населенный пункт. Белкин приободрился и зашагал быстрее, насколько позволяли ему промерзшие суставы.
Спустя двадцать минут незадачливый жених заметил придорожную табличку с надписью «Раздольное». Он с юга вошел в населенный пункт. Деревня оказалась маленькой, дворов в десять, стоявших по обе стороны дороги, одновременно являвшейся и ее единственной улицей.
Вконец окоченевший парень с трудом доковылял до первого подворья и несмело постучал в калитку замерзшей рукой. Откуда-то из темноты выскочила огромная лохматая собака и принялась громко лаять и кидаться на забор. Володя отпрянул назад, помедлил несколько минут, но на улицу так никто из нее не вышел. Удрученный, он, едва перебирая ноги, приблизился к следующему дому, сцена повторилась: злая собака и полное равнодушие ее хозяев.
В десять минут студент на негнущихся ногах исходил всю деревню, и нигде ему так и не открыли. Впереди оставался последний дом на отшибе. Подойдя к нему, Володя обратил внимание, что калитка чуть приоткрыта, в сенях горит свет, а собак не видно. Озираясь, со страхом втиснулся во двор, никто не выскочил и не набросился на него. Подгоняемый холодом, подошел к двери и негнущейся рукой с трудом постучал в дверь.
– Хозяева! Хозяева! – позвал он тихим промерзшим голосом.
Не получив ответ, Володя открыл дверь и вошел в избу. Спустя мгновение он попал в жарко натопленную просторную комнату. Посредине стояла разгоряченная печь, справа от входа стол с включенной настольной лампой. На стене тикали ходики с гирей, которые показывали 00–30.
– Есть кто дома? – повторил вопрос путешественник и, не получив ответа, прижался к печке вибрировавшим телом.
Немного согревшись, Володя осмотрелся. Комнат в доме оказалось две. Первая – та, где он обнимал печь. Во второй стояли накрытые огромным лоскутным одеялом полати, но никого из людей не было видно. Согревшись, студент внезапно ощутил, как он смертельно устал. Сняв пальто и сапожки, он, не раздумывая, залез на лежак и с головой накрылся лоскутным одеялом. Через мгновение Белкин погрузился в глубокий сон.
Володя проснулся оттого, что кто-то громко хлопнул входной дверью и вошел в дом, принеся следом морозное облако. Студент машинально бросил взгляд на часы – 01–15, боязливо выглянул из-под одеяла и увидел крепкого парня лет 25, снимавшего у порога верхнюю одежду. Сердце путешественника учащенно забилось. Он сразу вспомнил, что с ним произошло накануне.
– Бр! Замерз! – пробасил здоровяк. – Слышь, Наташка, замерз, говорю! Что, спишь уже?
– Сплю, – ответил еще один неизвестный сонный голос откуда-то слева от Володи.
– А на меня дрищь навалился, – не унимался крепыш. – Говорил же, что молоко, которое ты от мамки вчера принесла, подкисло! А ты: пей да пей! Час на толчке просидел, чуть геморрой не вылез! А на улице, чай, не май месяц!
– Надо было в сени ведро поставить, а не в уборную ходить! – отозвалась неведомая Наташка. – Хочешь, таблетку дам?
– Да пока не надо, там посмотрим, – отказался крепыш, выключил свет и лег под одеяло справа от Володи.
Того прошиб холодный пот: он вдруг увидел себя как бы сверху. Лежит он, понимаешь, на широких полатях, прикрытый лоскутным одеялом, слева от него лежит неведомая Наташка, справа неизвестный здоровяк. И что же произойдет, когда они его обнаружат? Оставалась еще слабая надежда, что они сейчас уснут, а ему удастся незаметно улизнуть из дома.
– Натаха! – внезапно донеслось справа. – Натаха, дай таблетку от поноса, опять в животе забурлило.
– Сейчас, – ответила Натаха и перелезла через Володю.
Когда перелазила через крепыша, то до нее, видно, дошло, что вместо одного два человека лежат на полатях.
– Ой! – вскрикнула Натаха. – Вася, ты где?
– Тута я! – отозвался лежащий справа Вася. – А что? Потеряла меня?
– Ой! Ты там? А это тогда кто? – испуганно ойкнула хозяйка дома, указывая на притаившегося студента.
Заглянувший в окно месяц четко обозначил загадочный холмик, возлежавший под одеялом подле супругов. Володя вжался в топчан и сильнее натянул на себя одеяло, сверху остались только кисти рук, предательски белеющие в мерцающем свете угасавшей луны.
– А-а-а! – закричал Вася и включил свет. – Эй, ты кто?
Белкин выглянул из-под одеяла и увидел удивительно некрасивую девушку в мятой ночной рубашке и мускулистого лысеющего парня со свирепым лицом, который держал в руках сверкающий на свету топор.
– А ну, гад, подь сюды! – приказал Вася. – Ты как в мою постель попал?
– Подождите, я вам все сейчас объясню! – начал Володя. – Я студент, шел по дороге…
– Это твой любовник? – перебил студента Свирепый, обернувшись к Натахе, поигрывая топором.
– Вася, ты чего? Какой любовник? Ты на него посмотри, это же мурло натуральное! – огрызнулась Натаха.
– Это почему? – обиделся Володя, высунувшись из-под одеяла по пояс.
– Тебя никто не спрашивает! – резко оборвала Натаха и набросилась на мужа: – Что, думаешь, пока ты в туалете свой кишечник опорожнял, я с этим вот уродом в койку сразу прыгнула? Да?
– А что я думать должен, когда чужого мужика в кровати своей вижу? Откуда он взялся? – стал сдавать позиции Вася.
– Да не знаю я! – перешла на крик Натаха. – Ты мне лучше скажи, с кем ты позавчера у магазина разговаривал? Опять Верке Блиновой глазки строил?
– Кто тебе сказал? – испуганно произнес Вася, опуская топор.
Супруги начали ругаться и на Володю совершенно перестали обращать внимание. Послышались звонкие шлепки пощечин: Натаха с неподдельной ненавистью мутузила мужа.
Под шумок семейных разборок студент собрался незаметно просочиться на улицу. Аккуратно вылез из постели и начал потихоньку, бочком, вдоль стены, передвигаться к выходу.
– Стой, а ты куда? – внезапно спросила Натаха, перестав хлестать супруга по щекам. – Стоять! Быстро отвечай, как попал к нам!
– Я…я… я, это, случайно к вам попал. – залепетал Володя и, как мог, глотая слова, рассказал им все, что с ним произошло за последние шесть часов, и в качестве доказательства показал автобусный билет.
Супруги молча его выслушали. После этого Василий, потирая набухшие красные щеки, пристально осмотрел билет и внезапно спросил:
– А к кому это ты в Ивановку собрался? Мы там всех знаем.
– К Кузнецовым, – отозвался Володя.
– К каким? – переспросила Натаха.
– У них папа еще председатель колхоза.
– Председатель, – задумчиво повторила Натаха, и внезапно лицо ее просветлело. – Уж не к Маринке ли ты Кузнецовой свататься ехал?
– Да, к Марине Кузнецовой, вы ее знаете? – почему-то обрадовался студент.
– Конечно, знаем! – подтвердила Натаха. – Я же с ней десять лет в одном классе проучилась, мужик мой папашу ее возил, пока тот не выгнал его за пьянку.
– Да не пил я тогда! – отозвался Вася.
– Молчи! Алкаш! Знаю, как ты не пил! Просто так бы тебя председатель со своей машины не снял и на зерновой двор рабочим не отправил бы.
– Да я, это… – начал Вася.
– Все, хватит! Убирай топор и собирай на стол, гостя дорогого потчевать будем! – объявила Натаха.
Свирепый спрятал топор и выдвинул на середину комнаты стол. Натаха постелила свежую скатерть. Через десять минут все участники ночного рандеву сидели за столом и закусывали незатейливым деревенским ужином самогон.
– Вот, значит, как, будешь скоро тестем самого Ивана Семеновича! – произнес вальяжно развалившийся на стуле Вася.
– Какого Ивана Семеновича? – не понял студент.
– Да председателя нашего колхоза «Путь Ильича», куда и деревня наша Раздольное входит, – пояснила Натаха.
– Понял. Васька у него водителем был?
– Да, был, но Семенычу как-то раз показалось, что от меня пахнет перегаром, а он алкоголь на дух не переносит. Вот и снял с машины, на зерновой поставил, хотя я в тот день чесноку поел, а не бухал.
– Ага, рассказывай! – вставила свой голос Натаха. – С Кирпичниковым Петькой накануне так нахлебались, что до дому еле пришел!
– Ну, не было такого! Не было! – чуть не плача сказал Васька. – Это в другой раз было, не в этот!
– Ладно, не хочу спорить! – отрезала Натаха. – Сняли тебя с машины? Сняли! Вот сиди и не чирикай!
– Володя, может, замолвишь за меня словечко перед тестем? Чтоб снова на машину посадил, а? – попросил Васька, подливая в стакан самогон.
– Не обещаю, но постараюсь, – пьяно произнес Володя и опрокинул стакан в глотку.
– Вы уж постарайтесь, Володя, – попросила Натаха. – Мы вам, можно сказать, жизнь спасли, обогрели, накормили. Вы поговорите с Иваном Семеновичем, пусть он Васю моего назад возьмет.
– Хорошо, Наташа, постараюсь! – пообещал студент. – Хотя, по правде сказать, я его еще в глаза не видел.
Веселье продолжалось, в восемь утра изрядно поддатая компания с шумом вывалилась из дома и направилась к автобусной остановке. Васька и Натаха поддерживали под руки покачивающегося Володю.
– Ну, вы как? – участливо справилась Натаха. – Держитесь?
– Нормально все! – качнулся студент и, выпрямившись, пошел ровнее.
Вдалеке показался рейсовый автобус, через пару минут гостеприимно распахнувший дверь. Прощание было трогательным, но недолгим, мороз давал о себе знать. Володя обнял Ваську и Натаху, громко икнул и залез в автобус.
– Вовчик, не забудь про меня! Замолви словечко перед Семенычем! – напомнил Васька.
– Приезжайте в гости вместе с Мариной на следующие выходные, будем рады! – стараясь перекричать рев двигателя, прокричала Натаха.
– Спасибо, непременно! – помахал им рукой Володя.
Автобус закрыл дверь и, обдав супругов выхлопными газами, покатил в направлении Ивановки. Васька и Натаха еще долго махали ему вслед.
Ни на следующие выходные, ни через месяц студент с Мариной к ним в гости так и не приехали, да и вообще в ЗАГС под марш Мендельсона Володя повел совсем другую девушку.
Все весело посмеялись над похождениями Владимира Ивановича. Случай, прямо скажем не простой. Как ему тогда удалось избежать расправы от ревнивого мужа? Но и нас после дружного смеха ожидало нечто интересное. Как говорится, какой же Новый год без сюрприза?
Ровно в 23–00 из приемного покоя раздался многообещающий звонок. Попросили спуститься дежурного хирурга. Ребята, которые дежурили по приемнику, сервировали стол и добивали истории болезни амбулаторных больных, чтобы в Новый год вступить без долгов. Я оказался свободным, поэтому добровольно вызвался осмотреть запоздавшего пациента.
На засаленной кушетке в комнате дежурного хирурга сидел молодой мордастый парень лет тридцати с застывшим страданием на лице. Он был абсолютно голым, завернутым в мягкое домашнее одеяло. Рядом раскованно сидела довольно эффектная блондинка приблизительно его возраста. От нее исходили мощные флюиды похоти и разврата.
– Вы дежурный доктор? – томно поинтересовалась дама, увидев меня.
– Да, – подтвердил я, ощущая прилив крови к голове.
– Мне нужно с вами пообщаться тет-а-тет.
– Хорошо, пройдемте в кабинет. Он как раз свободен, – широким жестом указал на соседнюю дверь.
– Доктор… – Блондинка выдержала многозначительную паузу, а затем, вспыхнув умело подведенными изумрудными глазами, сразу перешла к делу: – У нас весьма пикантная ситуация. Вы меня понимаете?
– Пока не очень! – отчего-то смутился я. Мне в тот момент показалось, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди.
– Как бы поделикатней произнести?
– Как есть, так и говорите, – подсказал я.
– Ладно! Вы знаете, что такое фаллоимитатор?
– Чего, простите?
– Фаллоимитатор, – без тени смущения произнесла женщина и посмотрела прямо мне в глаза.
– Слышал, но видеть не доводилось. А к чему вы это? – стараясь не отводить взгляда, ответил я. Сердце в тот момент готово было разорваться на части от того замешательства, в которое низвергла меня эта дамочка.
– Вы видели того молодого человека на кушетке? Гоша – мой друг. У него в попе в данный момент находится фаллоимитатор. Его необходимо как можно скорее оттуда извлечь. Вы меня понимаете?
– Кого откуда достать? – поразился я.
– Фаллоимитатор. Силиконовая такая штучка, сделанная по образу и подобию мужского члена. Он в данный момент у Гоши в прямой кишке застрял. Ему больно. Самим нам не удалось вытащить. Вам нужно как можно живее его достать. Понятно? – теряя терпение, разложила все по полочкам блондинка.
– А как фаллоимитатор попал в Гошину попу? – поинтересовался я, чувствуя, что кровь отливает от головы, а ритм сердца восстанавливается. И вообще, я начал приходить в себя.
– Какая разница?! – скривила губы Гошина подруга.
– Большая! – твердым голосом произнес я, окончательно придя в себя. – Одно дело, если Гоша выполнял секретное задание во благо Родины и его поймали враги, пытали. Он не выдал военную тайну, и они в отместку забили ему силиконовый предмет в задницу. Совсем другое, если ваш Гоша забавлялся со своими дружками-геями, поочередно радуя друг друга в попу достижением секс-индустрии.
– Гоша не гей!
– Значит, герой страны? Пострадал от рук супостата? Военную тайну, надеюсь, не проболтал? – повысил я голос.
– Вы достанете фаллоимитатор? – сжала красивые губы блондинка. – Или нам искать другую больницу?
– Думаю, второй вариант! У меня нет желания за час до Нового года извлекать из чьей-то, пардон, попы инородные тела. Всего хорошего!
– Доктор, подождите! – взмолилась дама. – Помогите ему!
– Разговор окончен!
– Я вам хорошо заплачу!
– Не в деньгах дело! Новый год! Вся страна празднует праздник, один я вынужден буду доставать из ж… паршивый фаллоимитатор? Скажите, почему?
– Но ему же больно! – простонала спутница Гоши, и по ее щекам покатились настоящие слезы, смывая дорогую косметику. – Это я ему засунула!
– Вы? Зачем? – Брови у меня поползли вверх.
– Любовные игры! – тихо произнесла женщина и кисло улыбнулась. – Развлекались мы так. Вам интересны подробности?
– Нет! – отрезал я и задумался.
– Вы нам поможете? Думаю, вряд ли нам в такое время кто-то еще окажет помощь.
– Вы правильно мыслите. Кровью он не истекает, жизни его ничто пока не угрожает. Ладно, грех отказать такой женщине. Только вот убей меня, не понимаю, зачем вам это было нужно?
– Ах, оставьте, доктор! – махнула она рукой. – Считайте, что с жиру бесимся.
– Ну, что, Гоша, болит попа? – надвинулся я над человеком, завернутым в одеяло.
– Ой как болит! Доктор, помогите, пожалуйста!
– А почему ты голый и в одеяле?
– Так одеться не смог! Когда «Скорая» из дома забирала, только в одеяло и получилось завернуться. Каждое движение отдается дикой болью. Вы себе не представляете!
– Мне еще этого не хватало! Ты чего несешь, Гоша?
– Ой, извините, доктор! От этой боли не соображаю, что несу! Три часа как маюсь! Ох, помогите!
– Ложись на бок! Посмотрим, что там у тебя! – скомандовал я, надевая резиновые перчатки.
– Ой, мама! Только осторожней! Доктор, я боли боюсь!
– А когда силикон в задницу совали, не боялся?