Тактика, разработанная Беловым, была безукоризненна. Осталось лишь схватить «туриста» за свисающие волосы, рвануть на себя и «уронить», рубанув его ребром ладони по основанию черепа.
При этом Белов зашел так, чтобы блокировать противнику правую руку, поскольку левшой тот не был. Одним словом, он учел все детали. Кроме одной. Длинные волосы оказались фальшивыми. Это был парик, оставшийся в кулаке Белова.
В результате равновесие потерял он сам. Это-то его и спасло, потому что «турист» уже выхватил из рюкзака оружие. Это был мелкокалиберный пистолет с глушителем — весьма слабое орудие убийства, но в замкнутом пространстве хватило бы и такого. Выпущенная из него пуля встряла в гипсокартон стены. Белов выпрямился и бросился на противника. Левой рукой он отбил направленный на него ствол, правой схватился за локтевой сустав «туриста», а дальнейшее было делом техники.
Пистолет загремел по мраморному полу.
Оба инстинктивно замерли, ожидая выстрела от удара. «Турист» не хуже Белова знал, что способна наделать рикошетящая пуля в замкнутом пространстве. Этот опыт его и подвел. Пока он смотрел на свой пистолет, Белов успел сориентироваться и ткнул большим пальцем в одну крайне болевую точку между ключиц противника.
— Кха, — прохрипел тот, выпучив глаза.
Не составило бы никакого труда сбить его с ног или вышибить ему пару передних зубов, но задача Белова состояла не в этом. Ему нужен был болевой шок, после которого «турист» перестал бы оказывать сопротивление и не делал бы попыток сбежать. Завладев чужой пятерней, он сломал на ней мизинец, а потом выгнул кисть так, что глаза противника сделались белыми от боли. Это был испытанный и простой прием, позволяющий конвоировать пленника. Стоило тому упереться немного, как Белов усилил нажим на лучезапястный сустав.
— Без глупостей, — сказал он. — А то, пока дойдем, останешься без обеих рук. Ни отлить, ни пожрать по-человечески. Тоска.
— Куда мы идем? — сдавленно спросил скрюченный «турист», когда Белов вывел его на всеобщее обозрение.
На шум и возню сошлось уже немало народу, и как минимум двое зевак уже достали мобильники, чтобы звонить в полицию.
— Спокойно, граждане, — произнес Белов, непроизвольно копируя интонацию Глеба Жеглова. — На ваших глазах задержан преступник. Где тут отделение полиции?
Ему подсказали и, не забывая манипулировать кистью «туриста», он погнал его в указанном направлении.
— Да тише ты! — прошипел «турист».
Вместо того чтобы ослабить хватку, Белов ее усилил. Видя перед собой коротко стриженную башку с прижатыми ушами, он злился на себя за то, что купился на столь дешевый трюк, как парик. Ведь сам же отметил атлетическое сложение «туриста», его бравую военную осанку! Неужели было трудно присмотреться чуточку внимательнее?
— Быстрей шагай, — прикрикнул Белов. — Ур-род!
Нельзя было испытытвать чувство жалости к побежденному врагу.
XIII
После того как полицейские аэропорта увидели визитку с автографом своего министра и услышали его голос по телефону, они взирали на Белова как на небожителя и были готовы выполнить любое его распоряжение.
Он сказал, что распоряжений не будет, зато есть одна просьба.
— Какая? — спросил рябой лейтенант полиции, который лучше прочих владел русским языком.
Белов показал глазами на «туриста», сидевшего в наручниках в углу кабинета.
— Убить его? — оживился рябой лейтенант.
Было ясно, что для него это занятие привычное и способное скрасить скучные полицейские будни.
Белов покачал головой.
— Нет, убивать не надо. Пока, — добавил он со значением.
— Угу, угу, — глубокомысленно закивали полицейские. — Пока.
У них был вид коршунов, которых отгоняли от падали.
— Я просто хочу узнать, кто он такой и кем послан следить за мной. — Белов показал пальцем на задержанного. — Узнать в кратчайшие сроки.
— Сделаем, — пообещал лейтенант, снимая с пояса дубинку. — Вы только, пожалуйста, отсядьте подальше, господин Белов. Чтобы одежду кровищей не забрызгать.
Двое других полицейских тоже взялись за дубинки. «Турист» побледнел и прищурился, но не издал ни звука, а лишь стиснул губы плотнее. Белов подумал, что этот орешек полицейскими дубинками так сразу не расколешь.
— Секундочку, — остановил он полицаев. — Не надо крови. Вы в электричестве разбираетесь?
Казахи переглянулись, словно их спросили, могут ли они перечислить все существующие теории возникновения Вселенной.
– Можна лампочка крутить , — неуверенно произнес сержант в несвежей белой рубахе. — Можна батарейк менять-менять .
Обращаясь в основном к лейтенанту, Белов рассказал о простом и эффективном приспособлении, увиденном им недавно в полицейском участке. Лейтенант перевел услышанное, и все трое заулыбались, кивая головами. Похоже, оголенные провода пользовались популярностью у блюстителей закона Казахской Республики. Они тут же были извлечены из несгораемого шкафа и продемонстрированы Белову.
— Длинный шнур, — похвастался лейтенант. — От переноски. Сила тока и напряжение регулируется. — Он показал сетевой адаптер. — Незаменимая вещь. Джоулю памятник надо поставить.
Это было смешно, но Белов не улыбнулся. Он посмотрел на «туриста».
— Забыл спросить, — сказал он. — Может, без экзекуции обойдемся? Отвечаешь на вопросы, и разбегаемся. Слово офицера.
Ответ был заменен презрительным плевком на пол. «Плюй, плюй, — подумал Белов. — Надолго ли тебя хватит?»
В принципе «турист» ему чем-то импонировал, но времени с ним нянчиться не было. Оно, время, неслось со скоростью экспресса. В распоряжении Белова оставалось немногим более шестидесяти часов. Даже если не спать, не есть и не удовлетворять прочие физиологические потребности, то этого было крайне мало.
— Начинать? — спросил лейтенант.
Белов молча кивнул. Лейтенант подал знак сержанту, который воткнул вилку в розетку. Самого младшего по званию и возрасту полицая отправили караулить снаружи. Старшина, отвесив арестанту оплеуху, надел ему на голову мешок и включил телевизор.
Белов принялся изучать настенную карту Казахстана, стараясь не прислушиваться к сдавленным воплям допрашиваемого. Когда он обернулся, ознакомительная часть была закончена. «Турист» в спущенных до щиколоток штанах сидел на стуле и жалобно скулил. Один конец провода крепился где-то в районе его паха, второй тянулся к голове. Жестом фокусника лейтенант сорвал мешок. Оказалось, что провод торчал у «туриста» из уха. По его подбородку стекала тягучая слюна. Он поднял скованные руки, чтобы вытереть ее, и непроизвольно всхлипнул.
— Вариант номер два, — объявил лейтенант. — Один провод остается на месте, второй засовываем в задницу. А напоследок мокрый конец и язык. Так тряханет, что мало не покажется.
— Хватит, — сказал «турист».
Чтобы сломить его, понадобилось каких-то пять минут. Подумав об этом, Белов мысленно вознес молитву тем, кто устанавливал пригодившийся ему радиатор парового отопления и особо поблагодарил их за то, что они сделали это тяп-ляп.
— Говорит: хватит, — сказал разочарованный лейтенант.
— Не передумаешь? — спросил Белов.
«Турист» помотал головой.
— Но провода я бы не убирал, — сказал лейтенант.
— Так и поступим, — согласился Белов. — Погуляйте пока с сержантом за дверью, лады? Не в службу, а в дружбу.
Оставшись наедине с «туристом», он закурил и сел на стол напротив.
— Для начала представься, — предложил он.
Его не удивило, что задержанный оказался замкомроты десантного полка. Было бы странно, если бы Сапаров был штатским.
Белов кивнул.
— Что знаешь о заговоре?
— О каком заговоре? — буркнул Сапаров.
— Против президента, — ответил Белов. — Учти, больше я с тобой препираться не стану. Сразу позову полицейских, а потом пеняй на себя. — Итак, что ты знаешь о заговоре?
Сапаров знал очень мало. Да, какие-то генералы сперли где-то бактериологическое оружие и теперь шантажировали президента. Кто они такие, Сапаров не имел представления. Лично знаком он был только с покойным полковником Хакимовым, а напрямую подчинялся капитану Ертаеву из Службы Охраны Президента.
— Ертаев, — пробормотал Белов. — Все-таки он.
— Что со мной будет? — хмуро спросил Сапаров.
— Посидишь пока в КПЗ, там посмотрим. Телефон есть?
— А у кого сегодня нет? — буркнул Сапаров.
— У тебя, — сказал ему Белов. — Потому что твой мобильник я изымаю.
Он спрыгнул со стола, испытывая не торжество от одержанной победы, а отвращение к своей работе и усталость.
XIV
Ертаев все никак не мог поверить своим ушам. Звонок Белова застиг его во время инструктажа, но, сославшись на недомогание, он отпросился в больницу. И вот теперь, примчавшись на встречу, пытался разобраться в происходящем.
— А у кого сегодня нет? — буркнул Сапаров.
— У тебя, — сказал ему Белов. — Потому что твой мобильник я изымаю.
Он спрыгнул со стола, испытывая не торжество от одержанной победы, а отвращение к своей работе и усталость.
XIV
Ертаев все никак не мог поверить своим ушам. Звонок Белова застиг его во время инструктажа, но, сославшись на недомогание, он отпросился в больницу. И вот теперь, примчавшись на встречу, пытался разобраться в происходящем.
— Откуда у тебя телефон Сарепова? — спросил он.
— Сапарова, — поправил Белов, отметив про себя, что собеседник никак не может запомнить фамилию «туриста», которую безбожно перевирает.
И с такой дырявой памятью его взяли в Службу Охраны Президента?
— Ну да, Сапарова, — поморщился Ертаев.
— Не тупи, — посоветовал Белов.
— В смысле?
— Я же сказал, что Сапаров на меня напал. Пришлось его убить. Пистолет и телефон я забрал в качестве трофеев.
— Не понимаю.
— Чего же тут непонятного? Закон военного времени.
— Я другого не понимаю, — произнес Ертаев, хмурясь. — Какого дьявола этот Сурепов…
— Сапаров, — сухо подсказал Белов.
— …этот Сапаров набросился?
— Лично я не понимаю другого.
Ертаев посмотрел на него:
— Чего именно?
— На этом мобильнике твой номер, — сказал Белов.
Они прогуливались по аллее центрального парка Астаны, все дальше удаляясь от стоянки, на которой были оставлены автомобили. Похоже, Ертаеву это не нравилось, потому что он то и дело оглядывался, словно надеясь увидеть выход из парка.
— Мало ли, откуда там взялся мой номер, — буркнул он. — Может быть, за мной тоже следили.
— Может быть, — согласился Белов. — Но журнал звонков свидетельствует о том, что с одного телефона на другой звонили, причем неоднократно.
— Да? — поразился Ертаев.
— Ага, — кивнул Белов. — И сообщения слали.
— Какие сообщения?
— Тебе зачитать?
Белов и Ертаев одновременно остановились, настороженно следя друг за другом.
— Не надо, — процедил Ертаев, приготовившись запустить руку за пазуху.
— Спокойно, — предупредил Белов, успевший взяться за рукоятку пистолета, сунутого за пояс. — Не в твоих интересах. Посмотри вокруг.
Не вынимая руки из-под полы пиджака, Ертаев бросил затравленный взгляд по сторонам.
Близлежащие аллеи были пусты, но там и сям за деревьями угадывались человеческие фигуры, слышались голоса, смех, веселый лай собаки.
— Если начнется стрельба, — продолжал Белов, — полиция будет здесь через пару минут. Объяснить, что тебя ждет?
— Чего тебе надо? — спросил Ертаев, держа правую руку на уровне груди.
Он больше не казался симпатягой и своим парнем. Под кожей лба вздулись вены, образующие что-то вроде знака мира, так называемый «пацифик», только без кружка. А еще это походило по форме на отпечаток птичьей лапы.
— Для начала предлагаю разоружиться, — сказал Белов, следя за капитаном. — А потом ты ответишь мне на несколько вопросов.
— А потом?
— Это зависит от того, что я от тебя услышу.
Ертаев усмехнулся одними губами, растянувшимися и вновь сжавшимися, как два слипшихся дождевых червя.
— Кто первый выложит пистолет? — спросил он.
— Ты, — сказал Белов, направляя на него ствол.
— Ладно.
Показав жестом фокусника растопыренную пятерню, Ертаев сунул ее в наплечную кобуру. Его взгляд был направлен прямо в глаза Белова. Очень медленно он стал вынимать руку, продолжая смотреть на Белова.
— Гляди, не шарахни с перепугу, — сказал он.
— Держи его одними пальцами дулом вниз, — предупредил Белов.
— Достаю.
— Доставай.
Слегка побледневший Ертаев извлек руку с повисшим в ней пистолетом.
— Бросай на газон, — скомандовал Белов. — Метров на десять.
— Давай одновременно, — предложил Ертаев, на лице которого выступили бисерины пота.
— Давай.
Белов сместился ближе к казаху, чтобы в случае чего перехватить руку. Но обошлось без подлянок. На счет «три» оба одновременно размахнулись и швырнули пистолеты в траву. Потом так же синхронно осмотрелись по сторонам.
— А нож ты не припрятал? — поинтересовался Ертаев.
— Нет, — ответил Белов.
— А вот я припрятал. — Мягко шагнув назад, казах улыбнулся и продемонстрировал выкидной нож, показавший и спрятавший сверкающее стальное жало. — Дурак ты, Олег, как я посмотрю.
— У тебя не глаза, а щелочки, — сказал Белов. — Что такими можно увидеть?
Ноздри Ертаева сузились, кончик носа побелел.
— Ты вдвойне дурак, потому что меня разозлил.
— И что будет? — спросил Белов, стараясь не пропустить возможный выпад противника. — Второй ножик достанешь?
— Могу и без ножика обойтись.
Обнажив неровный ряд желтоватых зубов, Ертаев убрал оружие.
— Чур, не кусаться! — воскликнул Белов.
Это была довольно удачная, но, к сожалению, его последняя шутка на текущий момент.
XV
Должно быть, Ертаев успел ударить его дважды, потому что у него одновременно и дыхание перехватило, и сердце сбилось с ритма. Сами удары в корпус, стремительные, как броски кобры, Белов пропустил, воспринимал только их тяжелые последствия, пока шатался, сопротивляясь закону земного притяжения.
— Ну как? — участливо полюбопытствовал Ертаев. — Продолжим?
Так и не решив, приемами каких из восточных единоборств он обладает, Белов попытался предпринять контратаку. Но казах оказался прекрасным бойцом, а техника его была отточенной. Он сразу же блокировал выпад и нанес ответный удар по руке Белова, парализовав мышцы.
— Есть предложение, — сказал он. — Вопросы буду задавать я.
Белов пожал плечами, демонстрируя всем своим видом, как болезненно дается ему каждое движение. Выдержать спарринг со столь опасным противником после нокдауна он не рассчитывал. Полагаться можно было только на один удар, внезапный, точный и сильный. О второй попытке нечего было и мечтать. Если не удастся вырубить Ертаева, то это конец.
— Спрашивай, — пробормотал Белов, преувеличивая свои страдания.
— Где Сапаров? — начал Ертаев.
— Убит, — соврал Белов. — Напал на меня в аэропорту. Пришлось его убить.
— Зачем бы он на тебя нападал?
— Откуда мне знать.
— Ты врешь.
— Когда он упал, с него свалился парик, — сказал Белов. — И его телефон у меня. Какие тебе еще нужны доказательства?
Звучало это достаточно правдоподобно и убедительно. Поразмыслив, Ертаев кивнул.
— Хорошо, — произнес он. — Тогда скажи мне…
— Мне нужно сесть. — Белов поморщился. — Помоги дойти до скамейки.
Он показал туда глазами. Ертаев машинально обернулся и тут же опомнился. Но было поздно. Кулак Белова молниеносно ткнул его в шею, впечатав костяшку среднего пальца точнехонько под правую азиатскую скулу.
Ертаев осел на колени, потом рухнул лицом вниз. Не он один изучал болевые точки на теле человека. Белов попал туда, куда метил. Такой удар гарантировал пять минут полного беспамятства.
Изъяв у казаха нож, Белов доволок его до той самой скамейки, на которую указывал, усадил, распорол на нем рубаху и нарезал лент, которыми связал заведенные назад руки. Потом, когда дело было сделано, отхлестал Ертаева по щекам. Когда тот открыл глаза, они были у него на удивление круглыми. Сородичи, пожалуй, не признали бы его в таком обличье.
Белов закурил и, лениво пуская дым, стал задавать вопросы. Некоторое время Ертаев отвечал, а потом насупился и замкнулся.
— Все равно убьешь, — буркнул он. — Не буду говорить.
— Вот возьму и для начала нос тебе отрежу, — пообещал Белов.
— Не отрежешь.
— Это почему же?
— Шума побоишься, — сказал Ертаев. — И вообще у вас, у русских, кишка тонка пленных пытать.
Белов спорить не стал. Смотрел на казаха, решая его судьбу. Применять пытки действительно не хотелось. Точно так же не хотелось резать беспомощного человека со связанными руками. Но не оставлять же его в живых? Вариант напрашивался только один. Крайне рискованный. Хотя иных вариантов попросту не существовало. Или — или.
— Ну, как прикажешь с тобой быть? — осведомился Белов, разглядывая не столько Ертаева, сколько муравья, путешествующего по кончику его носа.
Тот помотал головой и попытался смерить Белова убийственным взглядом. Ничего из этой затеи не получилось. Коварный муравей как раз забрался в ноздрю казаха, приняв ее за таинственный грот. Обращенное к Белову лицо страдальчески сморщилось, сделавшись похожим на печеное яблоко, а потом: пчху-у-й! Любопытного мураша вынесло наружу, но шансов уцелеть у него было не больше, чем у человека, попавшего в селевой поток.