— Не совсем. Я так понимаю, он в офисе?
«Я знаю, он должен быть там. Распределяет защиту и пытается удержать этот город на плоту. Вероятно, также организовывает лагеря для иммигрантов».
— Да. — Данте слегка наклонила голову, шелк затрепетал, когда она сделала один шаг вперед. Свободного покроя брюки и рубашка со стоячи воротником, укрепленная вставками, а не джинсы и походная рубашка, которые она одевала, выходя наружу. — Я волновалась о тебе, Лиа.
Еще больше невысказанных сов поползло по застывшему, серому воздуху.
— Я должна защищать тебя. Я обещала твоей матери.
А в ответ Лиана бросалась на нее посреди словесной перепалки, пока в ней бушевала юность.
— Мне плевать, что ты ей обещала. Я – не она.
— Ко мне приходил Тиенс, — произнесла она. Она слышала, каким сдавленным был ее голос, и ненавидела себя за это. — Только не говори Джафу, но я собираюсь выполнить для него эту «грязную стирку». Яблоко от яблони, да?
Данте вздохнула.
— Если ты хочешь подраться, можешь прийти чуть позже. Ты же знаешь, до полудня я не готова убивать.
Сердце Лианы сжалось.
— Прости, что разочаровала.
— Sekhmet sa’es. — Но в этом проклятии не слышалось той привычной резкости. — Что мне нужно сделать, Лиа? Чего ты хочешь? Крови?
«Как будто ты можешь истечь для меня кровью. Как только ты себя порежешь, тут же появится Джаф, тогда мне придется наблюдать разочарование и на его лице. Исида, защити меня».
— Я просто хочу поздороваться. Или мне это запрещено?
— Это ты сбежала. — Некромантка сделала быстрое, бесплодное движение, слишком быстрое для дрожи. — Могу я пригласить тебя на ужин? Тот магазинчик на Пол Стрит все еще работает. Или мы могли бы прогуляться. Даже…
— Даже потренироваться? Ты просто пытаешься еще ненадолго задержать меня, так?
«Послушать мое хныканье. Я обещала себе, что не буду этого делать».
— Я намного лучше, чем должна быть.
— Так я слышала. — Данте расслабила плечи. — Зачем ты на самом деле пришла, Лиа?
«Хотела бы я знать».
— Просто хотела поздороваться, мама. — Специально подчеркнутое слово. Данте превратилась в резную статую из жидкого золота, каждый дюйм ее уверенности и готовности испарились. Только глаза. Боль в ее глазах была и утешением, и ядом. — Я, пожалуй, пойду. Передавай привет Джафу.
— Возвращайся скорее, — прошептала Данте. Ее аура, полная блестящих вспышек магии некроманта и смешанная с черным алмазным огнем демона, стала темной и тихой от боли. — Пожалуйста, Лиа…
— Может быть. Задержи дыхание. — И Лиана зашагала прочь.
«Ну вот. Миссия завершена. Теперь можно идти».
Как всегда, последнее слово оказалось за Данте.
— Я люблю тебя. — Слова были нежными, покрытыми смертельным гневом, и такими хриплыми, что почти отказывались пробираться сквозь воздух. — И всегда буду любить.
Лиана проскочила коридор, зашла в лифт, и только тут начала нервно вонзаться свободной рукой в карман.
«Ну, все прошло не так уж плохо. Я с ней повидалась, теперь могу снова исчезнуть. Могу в течение часа поймать транспорт и вернуться в Энджелес Тигуан с наступлением ночи».
Но горячие слезы на ее щеках говорили совсем другое.
Снимать дешевую комнату в гостинице в заброшенном районе Тэнка не было необходимо. Она даже не была удивлена, когда мокрая вышла из душа, смыв даже любой намек на грязь (и голова, наконец, перестала чесаться), и обнаружила его, сидящего на кровати и упирающегося руками в колени. Опустилась ночь, давя на занавешенное окно. С улицы доносились выстрелы и крики. Лекарство от наихудшего наркотика века может и нашли, но люди все равно пристрастились к хлормену-13 и убивали друг друга, или случайных прохожих. Пагубное влияние старого города, наполненное вредными привычками, все еще выползало за границу, хотя не так быстро как двадцать лет назад.
Глаза Тиенса горели в тусклом желтом свете прикроватной лампы.
— Очаровательно.
«Пошел ты».
Лиана бросила полотенце в кучу грязного белья, достала чистую рубашку и начала одевать. В комнате было холодно, от чего у нее покалывало кожу. Длинные тонкие шрамы у нее на ягодицах и боку подергивались. Тиенс резко выдохнул.
«Как приятно. Я его удивила».
— Откуда они?
Лиана вздохнула, застегнула рубашку, натянула трусики и начала одевать джинсы. Кожаные заплатки потемнели от химчистки. Она плюхнулась в шаткое кресло и натянула носки, надела сапоги и дважды топнула.
— Обычный демон. — Который был очень, очень близок к своей цели.
«Ближе, чем ты можешь поверить».
Сейчас стены между миром и адом были такие тонкие, и тренированному маги не стоит никаких трудов сломать их. Единственная проблема в том, что она плохо контролирует то, что оттуда выходит – и имя, которое она использовала, чтобы ослабить границу, было именем демона, которого даже новый Принц Тьмы боится… или хочет покарать.
— M’sieu… — начал Тиенс.
— Не смей говорить Джафу. Если я буду тебе помогать, ты не станешь доносить ему обо мне. У него и так достаточно забот и, в любом случае, это не его собачье дело. Понятно?
— Я не могу… — Его горло дернулось, когда он сглотнул, и мерзкий проблеск удовлетворения зажегся в груди Лианы.
— Раз ты можешь хранить в секрете то, что почти случилось между нами, то и о небольшом отсутствии кожи тоже не будешь рассказывать. — Она пальцами причесала темные волосы и быстрыми движениями начала заплетать косу. — А теперь, если мы можем вернуться к делу, расскажи мне, как выглядит этот нихтврен. Я не хочу убить кого-то не того.
— Девушка. Брюнетка. Очень молодая. — Он нервно дернулся, когда она шнурком затянула волосы. — Я приду, чтобы встретить ее и ее телохранителей…
— Сколько?
«Черт бы тебя побрал, ты даже не упоминал о телохранителях».
— Я не знаю. Единственное, что мне известно, что она приезжает, и да поможет мне потом Бог.
«Все лучше и лучше».
— Ты больше ничего не хочешь мне сказать, Тиенс?
«Если бы я была моей матерью, то надрала бы тебе сейчас задницу. Но я – это я, и даже понятия не имею, зачем это делаю».
Сердце у нее в груди превратилось в горящий шар.
«Чего я себе лгу? Я знаю, почему это делаю. Потому что, как только я с этим покончу, снова смогу уехать».
Он медленно встал, и Лиана опустила глаза. Ее рука метнулась и схватила катану, лежащую на столике с тонкими ножками – единственный стоящий предмет из все гарнитура. Она подтянула меч поближе к себе.
Воздух стал горячим и напряженным; Тиенс остановился в двух шагах от нее.
— Это твоя честь, Лиа. Он никогда не должен коснуться земли. — Голос Данте, когда десятилетняя Лиана впервые дотронулась до меча.
Первый раз, когда она узнала, что другая – и что всего лишь человек.
— Я могу сказать, что сожалею, и желаю, чтобы все было по-другому. Но ты ведь мне не поверишь, пока я нуждаюсь в твоей помощи. — Тихий шорох ткани, и он наклонился вперед. Тепло погладило ее по щеке – должно быть он поел; кровь или секс запускают обмен веществ и «включают» сверхъестественные мускулы. — Я совершаю грех, спрашивая об этом. Только скажи мне, если я снова попрошу об этом, буду умолять и скажу, что ты была права, ты обнажишь для меня свое горло?
Он почти коснулся губами ее щеки. Его дыхание было теплым и влажным, смешанным с ароматом ночи и, как не странно, с примесью мяты.
«Должно быть, почистил клыки».
Из нее вырвался истерический смешок, от того что ее тело окоченело, вспоминая нежные поцелуи и бормотание, ощущение его пальцев вокруг ее влажной, юной, смертной плоти. Воздух застрял у нее в горле, вылетая судорожными вздохами. Правая рука подергивалась у рукояти катаны.
Тиенс отступил, мелькнул и оказался посреди комнаты. Два дюйма стали с рунами горели голубым огнем, он отразился от дешевых обоев, и комната словно погрузилась под воду.
— И она тянется за оружием, чтобы прогнать своего любовника. — Тиенс издал какой-то звук, напоминающий смешок. Стены резко затрещали от его голоса – звук, который она помнила с детства – физический мир отвечал нраву более-чем-человеческого существа.
— Ты мне не любовник, Тиенс. И ты очень ясно дал об этом понять… — меч со щелчком вернулся домой, и от этого усилия она вспотела — …пять лет назад.
«Пять лет, два месяца и четырнадцать дней. Часы тоже называть? Но я изменилась. Жизнь на юге, где человеческая жизнь стоит дешевле, чем соймал-40, может с тобой сотворить такое».
— Значит ли это, что ты не будешь помогать мне расправиться с моим врагом? — Он сунул руки в карманы, как малолетний преступник из голографического шоу.
«Исида, защити меня».
Лиана пожала плечами.
— Я здесь и уже закупилась боеприпасами. Будет жаль не использовать их.
Часть 2
Частные транспортные доки сильно отличались от основного порта и хорошо обслуживали западную часть Сент-Сити. Этот был похож на длинный и гладкий черный металлический язык, уходящий в бесконечность. Лиана вглядывалась в тени в конце бухты, жалея, что нельзя использовать плазменный пистолет. Если бы она могла опередить взрывную волну, когда плазменное поле соприкоснется с реактивной краской на днище транспорта, то могла бы просто взорвать эту суку Эмили и бежать, пока Сент-Сити не превратится в грязное пятно на горизонте за ее спиной.
«А если бы желания были едой, никто бы не голодал».
Тиенс стоял в конце дока, оранжевые огни города окрашивали его светлые волосы и уже мятый костюм. Левая рука Лианы коснулась рукояти плазменника, а затем вернулась к пистолету – девятимиллиметровому "Смитуэссону". Бессмысленные бронебойные пули; надо надеяться, она сможет быстро ранить нихтврена. Если ей удастся ударить ее – отлично. Она не сверхъестественный меткий стрелок, как Данте; у нее нет изящества Данте или бездумной бешеной скорости. Видеть свою приемную мать в бою было, как смотреть на поедающий нефть огонь. Человеческие рефлексы на такое не способны, а нихтврены очень опасны.
«Сколько с ней будет человек?» От плохих предчувствий у Лианы сводило желудок.«Что-то мне это очень не нравится».
«Так зачем же я это делаю? Потому что должна – древнейший в мире мотив. Что я пытаюсь доказать? Только то, что могу это сделать».
Блестящий серебряный самолет отделился от остальных и грациозно пошел на посадку. Гироскопы заныли, когда днище самолета раздулось от трения реактивной краски. Стон антиграва осел на коренных зубах Лианы, заполз под череп и свернулся там.
«Интересно, он получил мое сообщение? Интересно, он вообще в городе? Интересно, он появится здесь? Он говорил, что всегда сможет меня найти». Ее сердце решило заканчивать забаву и игры, стуча в ее горле и принося привкус кислой меди.«Кажется, пришло время нам проверить последнее».
Самолет был защищен оружием и магией. Он приземлился в доке, и Тиенс, ссутулившись, отступил на шаг. Лиана не стала сканировать самолет – кто бы в нем ни был, он сможет почувствовать ее вмешательство, и это будет плохо, во всех смыслах.
Главный пассажир самолета открыл люк, антиграв достиг пика возможного шума и начал затихать, когда отключилась система. Пальцы Лианы снова коснулись рукояти плазменника. Если она выстрелит… но Тиенс тоже здесь.
«А это имеет значение?»
Она плавно, медленно вытащила пистолет. Блики от барреля были бы не видны, ведь этот подиум слишком глубоко уходил во тьму дока. Четыре запасных выхода, один из них прямо внизу, а еще один был закрыт тонкой решеткой.
«Это плохо». Она наблюдала за Тиенсом: его плечи поникли под невидимым давлением, когда два маленьких лучика вспыхнули и погасли в затемненном люке.«Какого черта?»
Это не может быть нихтврен. А если так, то это шутка и очень плохая. Одна из тех шуток, которые бессмертные преподносят людям, не задумываясь об ужасных последствиях, просто потому, что они это могут.
Маленькая девочка была одета в голубое полосатое платьице и блестящие красные лакированные туфельки. Ее волосы свисали аккуратными колечками, дикое личико охвачено беспорядочными рефлексами света, наполненное странным свечением, как блюдце с молоком. У нее был маленький острый носик, пухлые щечки и темные глаза, словно покрытые пылью столетий. Ее аура крутанулась против часовой стрелки и поглотила темное пятно, которым был Тиенс на ландшафте энергии, окутала его.
«Черт бы тебя побрал, Тиенс, ты не сказал, что ей всего лишь девять лет».
Во рту у нее стало сухо и гладко, как стекло. Лиана наблюдала, как белокурый нихтврен опустился на колени. Даже такое старое и могущественное существо, как он, не могло сопротивляться тому, что было заключено в теле этой маленькой девочки.
«Исида, защити меня. Она, должно быть, очень стара. Как минимум Мастер, может, так же сильна, как Главный нихтврен – хотя я встречалась только с одним Главным. Ну и страшным же ублюдком он был».
Ее рука напряглась, щелкнул молоточек, как ослабленный спусковой механизм. До нее донеслись их голоса, какой-то древний язык – может старый французский, ласкающий слух и акцентированный. Тиенс произносил слова резко, неровным и задыхающимся голосом, какого Лиана еще никогда не слышала; другая же нихтврен говорила приятным звенящим голоском, в котором водоворотом кружились сладость и гнильца.
Девочка ступила вперед, ее туфельки сверкали в потоке посадочных огней, подобно отполированным рубинам. Тиенс сжался, и тихий звук агонии пронзил ночь. Он кричал так, словно что-то раскаленное пронзило его живот, его тело изогнулось, защищая раненную плоть.
«Заставь его страдать. Бог знает, я-то настрадалась достаточно».
И все же, она принялась за работу.
— Это твоя честь, Лиа. Он никогда не должен коснуться земли.
Но проблема в том, что земля продолжала двигаться. Лиана нажала на курок.
Пуля попала в цель, и половина головы малышки превратилась в кровавую массу. Она свалилась назад, а Лиана уже двигалась – оперлась рукой о перила, перепрыгивая через них, мгновение невесомости, и ее сапоги ударились о подиум внизу.
«Двигайся, двигайся, двигайся!»
Мир взорвался и закружился, металл скрежетал, разрываясь на части, под ударами острой зубчатой энергии. Лиана начала падать, кувыркаясь в воздухе, подиум оседал назад, как плавленый сахар. Она тяжело приземлилась, пистолет вылетел из руки, когда что-то сильно ударило ее, волна боли потекла по левой части ребер.
Бесконечно долгое вращение остановилось, и по инерции движения задыхающаяся Лиана оказалась на холодном металле дока. Ее руки и ноги были странно скручены, и что-то влажное и липкое капало на ее глаза. Пятно света струилось сквозь темное небо, дорожная система как грузовых, так и пассажирских самолетов задрожала на его краю, перед тем как исчезнуть, поскольку что-то склонилось над ней. Левая рука повисла плетью, правая все еще работала, пальцы прижимались к кожаной рукояти, и меч восстал, когда каждый мускул в теле Лианы закричал. Это была дуга серебра, твердого начищенного металла, и она вонзилась сбоку в тонкую шейку малышки-нихтврена с таким звуком, с каким топор вонзается в твердую древесину.
«Исида, защити меня, в какой-то момент это будет больно».
Боль стала невозможной и обернулась вокруг нее, когда невероятно красная кровь брызнула волной смерти, воняющей медью.
А маленькая нихтврен что-то кричала – наверняка какие-нибудь ругательства – на детских тонких пальчиках выросли когти, половина платья пропиталась яркой кровью, стекающей с ее быстро восстанавливающегося черепа. К ее визгу примешивался еще какой-то шум – поток рева и криков, звук автоматной очереди, стоны боли и, наконец, один закручивающийся в спираль крик смерти.
Потом это случилось, как и всегда.
Время замерло.
Окровавленная рука Лианы блестела, гладкая и влажная, сияние кольца терялось под жидкостью. Тонкий лучик зеленого света в глубине драгоценного камня открылся, как люк самолета, испустил единственную искру, ставшую черной, когда он взорвался. Изумрудный свет прополз сквозь расширенное отверстие, послал похожий на вены узор через слой крови, и сияние покрыло правую руку Лианы гибкой, металлической перчаткой из зеленого света.
Сила, как вино, наполнила ее руку, полилась в грудь, отчаянно загорелась в ранах на левой руке, подняла Лиану на ноги, словно щенка, струны связали гибкие пальцы, которые гнулись так, как не должны человеческие. Зеленое пламя ползло по ее пальцам, как масло, смешиваясь с голубым свечением рун в сердцевине освященной стали, и прорезалось сквозь маленькое тельце, которое даже сейчас визжало, борясь с плотью и энергией, металл сжался, и тонкие струйки горячей крови побежали из ушей Лианы.
«Знала, что это случится», подумала она и почувствовала только вялое ощущение паники.
Автоматная очередь повторилась снова. То, что осталось от головы девочки-нихтврена взорвалось, ошметки падающей сверхъестественной плоти дымились и мерцали на дробленом металле и треснувшем бетоне. Автомат начал давать сбой. Лиана высвободила меч и подняла голову, когда тельце упало на землю, ручейки экстрачеловеческого метаболизма превращали его в гниль.
«Черт, быстро же они уходят».
Ее ноги снова изогнулись, когда зеленый свет потек обратно, в глубину кольца. Тихое, резкое жужжание пронеслось у нее в голове и затихло; Лиана оказалась растянутой на доке, шум постепенно превратился в хныканье и визги. Последняя вспышка выстрела, и в доке повисла тишина, нарушаемая лишь воем антиграва.