Кларк только плечами пожал. Его и аппетитные проститутки (когда их возить приходилось) бесили, а тут – поникшая почти старуха. Интересно, за что она в тюряге?
– Отвезете ее к сторожевой башне, там уже ждут, будет следственный эксперимент, – приказал лейтенант. – Да побыстрей! И глаз с нее не спускать. Код «А».
Код «А» – это сильно. Убийца, значит. А с виду будто училка школьная. Чего ей-то спокойно не жилось?
– Та самая, что любовника своего застрелила, – просвещал, пока выезжали со двора, Хорхе. – Они вместе богатый дом взяли, а потом добычу поделить не смогли. Тетка психанула – и бах! Бах!
– Да, я что-то слышал, – рассеянно ответствовал Кларк.
Мысли неслись совсем не про тетку, а что до сторожевой башни путь долгий. Хорхе же, хоть бабник, парень надежный. Не сдаст. Сейчас из города выедем – и можно за косячок браться.
…Движение сегодня на дорогах нервное, суматошное. С ума, что ли, народ посходил – нет бы спокойно на пляжах лежать, все едут куда-то. Хорхе тоже суетится, все пытается по громкой связи с арестанткой беседу завязать. Она по-английски еле-еле, у напарника родной испанский, получается разговор глухого с немым. Но кричат громко, в голове аж молоточками отдается.
– Тихо вы! – рявкнул было Кларк.
– Слушай, да не лезь ты! Кури спокойно свой косяк! – окрысился напарник.
Он уговаривал тетушку на жутком англо-испанском снять кофту. Та не понимала, лепетала растерянно:
– What? What?
– На фига тебе ее сиськи обвислые сдались? – фыркнул Кларк.
И, благо из города выехали, с облегчением закурил.
Но от силы пару затяжек сделал – новая напасть. Через все шоссе растянулось стадо – нелепые вислоухие мулы.
– А, чтоб вас! – Кларк резко затормозил, машину занесло.
Дамочка, он видел на мониторе, едва не свалилась со скамейки.
Хорхе тоже разозлился, открыл окно, заорал на пастуха:
– Куда своих тварей вывел?..
А тот, вместо того чтоб мулов пошевелить, к машине заторопился, руку к уху прикладывает, орет:
– Чего?!
– Стадо свое, к черту, уводи! – Хорхе высунулся в окно еще дальше, рявкнул во все легкие.
И вдруг – Кларк опешил – голова напарника исчезла, раздался неприятный хруст. А спустя еще секунду распахнулась его собственная дверь. И спорить с огромным мужиком в черной маске (в руках пистолет) водитель, конечно, не решился.
* * *– Таня, я ведь говорил тебе: все получится! – Юного скульптора переполнял восторг.
Садовникова на заднем сиденье автомобиля в обнимку с мамой тоже была счастлива. И только Майк – он сидел за рулем – выглядел неприкрыто мрачным.
– Мы сделали это! Сделали! – продолжал ликовать Дэн.
– Слушай, заткнись, а? – раздосадованно попросил пожилой детектив-гора.
Кажется, его переполняло раскаяние, что пошел у Татьяны на поводу. Или, скорее, он считал, что продешевил.
Когда Таня впервые заикнулась про побег, Майк был непреклонен:
– Бесполезно. Опасно. Глупо.
Странно было б, если бы согласился сразу.
Она достала из кошелька золотую кредитную карточку.
– Таня, у меня на острове легальный бизнес, – поморщился Майк. – Какой мне смысл рисковать?
– Пятьдесят тысяч, – выпалила она.
Сумма явно произвела на него впечатление. Детектив задумался. После паузы медленно произнес:
– Допустим… технически это возможно. Но что дальше? С острова твоей матери не выбраться.
– Пятьдесят тысяч, когда мы окажемся… допустим, в Мексике.
– Ты меня за дурачка держишь? – обиделся Майк. – Один транспорт – чтоб без документов и чтоб не сдали – нам влетит тысяч в тридцать!
– О’кей. Тогда я заплачу тебе восемьдесят, – не стала торговаться она. – Покрою все твои расходы. Не бойся, деньги у меня есть. Можем вместе сходить в банк – ты убедишься.
Детектив вздохнул. Обратился к ней отеческим тоном:
– Таня, я понимаю, конечно. Ты хочешь спасти свою маму. Но, по большому счету, только хуже сделаешь. Даже если ей удастся скрыться, все, не будет больше госпожи Юлии Садовниковой. Ее объявят в международный розыск. До самой смерти придется прятаться. Тем более, ты говоришь, мама твоя ни в чем не виновна. Не проще ли нанять ей хорошего адвоката? Получится дешевле. А главное – гораздо разумнее.
– Но я не хочу, чтоб мама оставалась… там! – Таня вспомнила антураж местной тюрьмы, и по спине сразу пополз холодок. – Ни дня, ни минуты!..
– Адвокат может ходатайствовать, чтобы ее выпустили под залог, – произнес Майк.
Однако уверенности в его голосе не было.
– Какой залог?! Когда ее в двух убийствах обвиняют? – взвилась Татьяна.
И Дэн (Таня предусмотрительно прихватила с собой собственного защитника) тоже загорелся, начал давить на друга:
– Майк, ты же сам говорил, что с финансами у тебя труба! А тут полста чистыми!
– Или самому в тюрягу. Лет на пять.
– Да ладно, ты же профессионал! Кому в голову придет подозревать тебя?.. А уж меня, – Дэн весело рассмеялся, – тем более. – И беспечно добавил: – Хотя заголовки были бы неплохие: «Известный скульптор арестован за участие в вооруженном налете».
– Не будет никаких заголовков, – заверила обоих Татьяна. – Мы, все трое, умные люди. Сработаем чисто.
– От вас-то двух какой толк? – Майк смерил их с Дэном презрительным взглядом.
– Значит, ты согласен?! – просияла девушка.
– Не знаю пока, – осторожно ответствовал Майк. – Сначала мосты навести нужно.
Им повезло. Уже на следующий день, выяснил детектив, был намечен следственный эксперимент. Юлию Николаевну должны доставить на место одного из преступлений, в сторожевую башню. Повезут в сопровождении конвоя в спецмашине.
– Шоферит завтра Кларк, – просвещал их толстяк. – Я его знаю. Парень – пофигист, тупица и еще «траву» очень любит. Ты, Дэн, сегодня вечерком к нему подкатишься. Вместе выпьете, угостишь его косячком, с собой обязательно дашь. Лишь бы он не переборщил.
А уж стадо – на час – обошлось и вовсе в сто долларов.
– Ты гений, Майк, – с чувством произнесла Таня, когда их джип с тонированными стеклами рванул прочь с поля битвы.
– А ты теперь… нет, мы, все четверо, – вне закона, – хмуро откликнулся тот.
– Брось, – отмахнулась она. – Мы просто восстановили справедливость.
Все еще в эйфории, Таня пока не задумывалась о последствиях авантюры. Не ведала и о том, что скажет отчиму, когда, наконец, придется докладывать ему о случившемся. Главное, мама – пусть бледная, с опущенными плечами – жива-здорова и сидит с нею рядом.
* * *Майк, с виду недотепа, предусмотрел действительно все нюансы.
Их джип практически сразу свернул с шоссе, петлял на плохоньких грунтовках, пробирался по лесным дорогам. Беспечный Дэн умудрялся еще вещать тоном экскурсовода:
– Проезжаем заброшенный сахарный завод, владения сэра Кристофера Кодрингтона. Раньше тут работали негры, то есть, пардон, афроамериканцы. В 1834 году рабство отменили, и все сразу пришло в упадок…
Таня не слушала, сидела как на иголках. Минуло уже больше часа, властям давно пора объявить какой-нибудь местный план-перехват, выслать на их поиски патрульные вертолеты. Однако никто их не преследовал, небо было чистым. А куда они едут – Майк не говорил. Лишь буркнул в своей вечно недовольной манере:
– Не дергайся. Все под контролем.
Наконец, джип затормозил у кромки поля. Ни моря поблизости – где бы их ждал катер, ни жилья, ни вообще малейших признаков жизни.
– Куда ты нас привез? – нахмурилась Татьяна.
Он взглянул на часы.
– Выгружайтесь, быстро! Сейчас все будет.
Таня вышла из машины. Просто рязанская губерния: зеленая трава, пчелы, медовые ароматы. Единственное отличие от российской глубинки – высоко в небе кондоры парят. А еще выше, за легкими облаками – тарахтит крошечный самолетик.
– Сейчас полетим на Гваделупу, соседний остров, – наконец снизошел Майк. – Там познакомлю вас с одним очень полезным человеком. Старший помощник на круизном судне. Поедете с ним по чужим документам, естественно. Порт назначения Фортендейл, Соединенные Американские Штаты.
А «кукурузник» уже над их головами, протарахтел, навонял керосином, лихо приземлился.
– Прошу, поднимайтесь на борт, располагайтесь, отдыхайте! – балагурил скульптор. – Вскоре после взлета вам будут предложены горячительные напитки и ужин!..
– Слушай, заткнись, а? – прикрикнул на младшего друга пожилой Майк.
Хотя все пока шло удачно, плохое настроение его не покидало. И на Татьяну он поглядывал очень странно. Прежде-то неприкрытое вожделение в глазах плескалось, а сейчас почти с сочувствием смотрел. «Будто догадывается, что авантюра наша добром не кончится, – подумала она. – Или…»
Задумалась, начала вспоминать, забеспокоилась… Как-то очень уж быстро удалось ей уговорить пожилого детектива совершить ради нее преступление. Восемьдесят тысяч долларов – конечно, здесь, на Антигуа, хорошие деньги, но неужели стоило ради них так рисковать? Свободой, может быть, даже жизнью?.. А Дэн – тот вообще непонятно зачем ввязался в эту историю. Гонораром с ним Майк делиться явно не намерен. Неужели только ради прекрасных Татьяниных глаз? Но ведь она не обещала ему ничего – кроме ни к чему не обязывающего свидания. Он, что ли, рыцарь бескорыстный?
«Или, что скорее, у них обоих собственный интерес?» – обеспокоенно подумала Садовникова.
Но только теперь куда уже отступать?
…Самолетик взлетел, в иллюминаторах промелькнули городские беленые домики, центральная площадь, собор Сен-Джонс, форт, злосчастная сторожевая башня…
«Вещи мои все там остались», – мелькнуло у Татьяны. Она, конечно, сдала свой чемодан в гостиничную камеру хранения, но доведется ли ей вернуться на остров? Возможно, да. Тоже, как маме, арестанткой.
Таню передернуло.
«Зря, ох, зря нагородила я огород, – покаянно подумала она. – Лучше б сразу, как про мамин арест узнала, позвонила бы Валерочке…»
– Не кисни, красавица! – перекричал шум мотора Дэн. – Жизнь прекрасна, нас ждет Америка! Небоскребы, биг-маки, сабвеи, Голливуд!
Даже мама, и та улыбнулась его энтузиазму.
Только огромный Майк по-прежнему оставался мрачен.
Хотя им продолжало везти и дальше.
Через полтора часа самолетик приземлился опять на неприметном поле. С краю его их ждала машина – без водителя, ключи в зажигании. Пилоту, Таня заметила, Майк не платил, только поблагодарил и руку пожал.
– Слушай, откуда все это? – заинтересовалась девушка. – Кто тебе помогает?
– О-о, наш детектив – большой человек! – дурашливо произнес Дэн.
– Замолчи, – вновь оборвал его тот. А Татьяне бесстрастно ответил: – Друзья.
– Да, друзей у него полно! – никак не успокаивался скульптор. – Самых разных. Сейчас старпома увидите – вообще обалдеете! Вы, кстати, как насчет рабочих профессий?
– В смысле? – не поняла Таня.
– А вас на теплоход, думаете, пассажирками возьмут? – хохотнул молодой человек. – В обслугу! Горничными, официантками… Или посуду мыть.
– Я могу работать крупье[18], – улыбнулась девушка. И обратилась к Майку: – И все-таки я не понимаю. Ты сказал, что мы поедем по чужим документам. Но у американцев пасс-контроль строжайший! Если в паспорте стоит штатовская виза – значит, в базе данных должны быть наши отпечатки пальцев. Они их всегда на въезде сверяют.
– Ну, значит, у вас будут американские паспорта! – беззаботно откликнулся Дэн. – Гражданам США отпечатки сдавать не надо.
– Тогда вы продешевили. Штатовский паспорт – один! – дешевле, чем за сто тысяч, купить невозможно, – парировала Таня.
– Можешь нам доплатить, я не возражаю! – окончательно развеселился скульптор.
Майк же веско произнес:
– Я обещал, что вы с мамой отсюда уедете. Значит, уедете.
Но в глаза ей при этом не смотрел.
«Где подвох, где?!» – продолжала терзать себя Таня.
И еще одно беспокойство: мамочка сидит рядом, будто неживая. Глаза прикрыла, лицо бледное. Похоже, хоть с опозданием, но шок ее настиг.
…Гваделупа оказалась островком ухоженным, аккуратным. Беленые домики, пышные кроны пальм, улыбчивые (в большинстве черные) лица.
– А этот ваш старпом – он здесь живет? – полюбопытствовала Таня.
– Он… – Майк сделал секундную паузу, – он тут дом снимает. Отдыхает между рейсами.
«Нет, слишком, слишком все чудесно. Маму вызволили – легче легкого, да тут еще, очень кстати, и старпом подвернулся, причем на круизном корабле».
Татьяна совсем растревожилась. И когда припарковались у неплохого трехэтажного особняка в колониальном стиле, вылезала из машины неторопливо. Притворилась, что подвернула ногу… нарочито забыла в салоне сумочку… А сама осматривала окрестности.
Нет, решительно ничего зловещего. Домик – хотя и на отшибе, поблизости ни магазинчика, ни другого жилья – с виду дружелюбный, мирный. Почему-то ни единого на нем балкона – белье сушится на веревке, протянутой от окна третьего этажа к пальме во дворе. У порога – пара велосипедов, на перилах крыльца забытый пивной бокал. Ворота безо всяких автоматических приводов и даже не запираются, Майк просто створку толкнул.
Старпом (он назвался Ричардом Трэвисом, «можно просто Дик») показался ей человеком симпатичным. Приветствовал их широкой улыбкой. Провел в гостиную (старенькая плетеная мебель, прохладная плитка, занавески колышутся на морском ветру). Усадил на диван, предложил коктейли.
– Я бы хотела джин-тоник, – улыбнулась ему в ответ Татьяна.
– А мне… просто воды. – Мама выглядела все хуже, бледно-зеленая, хватала ртом воздух.
– Вам плохо? – обеспокоился старпом.
– Нет-нет, – поспешно откликнулась мамуля. – Просто… устала немного.
– Ну, отдохнете, – дружелюбно откликнулся мистер Трэвис. – Время будет.
И небрежно кивнул Майку с Дэном:
– Все, ребята, свободны. Дайте дамам покой!
Те послушно покинули гостиную (от Майка на прощание Тане вновь достался печально-сожалеющий взгляд). А едва дверь за ними захлопнулась, лицо старпома мигом лишилось добродушной улыбки. Не обращая на Татьяну внимания, он приблизился к Юлии Николаевне и сухо молвил:
– Все, довольно комедии. Говори, где они?
Та растерянно взглянула сначала на него, потом на дочь.
– Простите… I don’t understand.
– Госпожа Садовникова, не советую вам темнить. Где они?!
Мама напряженно вслушивалась в английскую речь.
– Она правда не понимает! – вмешалась Татьяна. – И вообще, что вы себе…
– Заткнись! – оборвал ее мужчина. Схватил Юлию Николаевну за плечи, грубо встряхнул: – Где то, что вы взяли в особняке Хэйл?!
– Я…
Таня бросилась к двери.
– Стоять! – рявнул Трэвис.
Девушка дернула ручку – заперто. Кричать?.. Но кто услышит?
Она решительно вернулась, попыталась стряхнуть с маминых плеч грубые мужские руки. Сердито сказала:
– Послушайте! Она действительно вас не понимает. Хотите с ней пообщаться – я могу перевести. И вообще: что за методы? Давайте поговорим, как цивилизованные люди!
– Что ж, давай, – лжестарпом нехорошо усмехнулся. – Мне нужно содержимое сейфа Хэйл.
– Но мама даже не знает, что там было!
– Ложь! – оборвал ее мужчина.
– Таня, объясни мне… – жалобно пискнула мама.
– Он говорит… – начала Таня.
И вдруг Юлия Николаевна пошатнулась. Схватилась за сердце. И безвольной куклой рухнула на пол.
– Мама! – бросилась к ней дочь.
– Чертов цирк! – злобно прошипел Дик.
Грубо схватил Юлию Николаевну за руку, попытался приподнять – однако ноги ее подкосились, голова безвольно повисла.
– Идиот! – взъярилась Татьяна. – Она в обмороке! Позовите врача!..
– Ладно, – зловеще усмехнулся Трэвис. – Сейчас будет вам врач.
Стукнул кулаком в стену – дверь в гостиную практически сразу же распахнулась. На пороге показались двое: по виду мексиканцы. Трэвис отдал им короткое распоряжение на испанском – смысла Таня не поняла.
Один из мужчин легко подхватил Юлию Николаевну на руки. Второй взял Татьяну под локоток. Сопротивляться? Кричать? Но мама совсем беспомощна… Нет, сейчас – покорность и только покорность. Лишь бы их не разлучили!..
Сумрачный коридор, лестница… На третьем этаже ее втолкнули в одну из комнат. Юлию Николаевну, по счастью, оставили здесь же – мексиканец небрежно, как куль, сгрузил ее на не застеленную кровать. С ужасающим акцентом велел по-английски:
– Сидеть тихо!
Направился к двери.
– Ей нужен врач! – крикнула вслед Татьяна.
Мужчина не ответил. Дверь захлопнулась, щелкнул замок. Мама жалобно застонала, и Таня бросилась к ней. Схватила за руку, нащупала пульс.
В медицине она не разбиралась, но, кажется, болезнь матери не смертельна: сердце билось очень быстро, не меньше ста двадцати ударов в минуту, зато ровно, без перебоев.
– Ма-му-ля! – Она требовательно потрясла Юлию Николаевну за плечо.
И та послушно распахнула глаза, испуганно взглянула на дочь:
– Таня? Что?.. Что случилось?
Нахмурилась, оглядела незнакомую комнату, привстала:
– Где мы?
– Ты правда сознание потеряла? Или прикидывалась? – строго произнесла Татьяна.
Мамины очи мгновенно наполнились слезами.
– Танечка! Ты что?
– Ладно, прости, – буркнула дочь.
Хотя ей опять показалось, что мама знает куда больше, чем говорит. И амплуа испуганной простушки – искусно сыгранная роль, не более.
Но в любом случае влипли они сейчас – обе. Значит, надо думать, как выбираться отсюда.
Таня подошла к окну. Открылось оно свободно. Девушка с надеждой распахнула створку… М-да. Можно даже не пробовать. Третий этаж. А потолки в доме – высоченные. Сделать, как в авантюрном романе, веревку из простыней? Но постельного белья нет. В комнате вообще ничего не имелось, кроме единственной голой койки. И дверь заперта. Неужели им остается покорно ждать развития событий?..
Одна радость: мама уже совершенно пришла в себя, села на кровати. Спросила – голос больше не срывался:
– Таня! Ты можешь мне объяснить, чего они от нас хотят?
– Мистер Трэвис сказал, по-моему, ясно: ему нужно то, что вы с Мирославом украли из сейфа.
– Но я…
– Да. Да. Я уже поняла: ты святая. В ограблении не участвовала и вообще ничего не знаешь, – с раздражением откликнулась дочь.