Директор музея все знала, но ничего не говорила, боясь ответственности и наказания.
Так как следователем он уже быть не мог (чересчур уж он с ума сошел — через край!) решили его оставить при музее. Этому несказанно обрадовался Пургин: теперь у него был свой подчиненный и терпеливый слушатель его бесконечных рассказов.
Военные сборы
— Ф-ф-ф-ф-ух! Ну все! Наконец-то! Закончилась учеба, порядком поднадоевшая за год. Позади притихшая, как покинутый пчелами улей, школа, впереди — три месяца беззаботного лета!
Игорь Перов, Витя Ленский, Жорик Ползунов, Леня Голиков. Андрей Андрианов, Миша Боков успешно окончили девятый класс и были теперь почти взрослыми, всего в шаге от аттестата зрелости и самостоятельной жизни.
Каникулы! Великолепное слово! Все испытали его магию на себе. Потом, позже, будут отпуска, отгулы, выходные — тоже приятные слова, радующие предвкушением беззаботности, но вот это — «Каникулы!», предметно не повторится уже больше никогда.
Итак, каникулы! Лето! Пляж! Жаркое солнце, раскаленный песок, девочки-москвички, соленое море, рыбалка, футбол. Радость в душе и энергия в теле!
Военморовские пацаны, как и большинство местных, ходили купаться на дамбы. На весь день. Каких только игр не выдумывали! «Водяной», «Шпион с подводной лодки», «Высадка десанта», «Подводные ловитки», короче, целый день в движении. Вопрос питания, необходимого молодым растущим организмам, решался просто. На два больших камня укладывали железный лист, находящийся здесь с незапамятных времен. Под ним разводили костер. Поныряв, надергивали мидий и кидали их на раскаленный металл. Когда створки открывались — еда готова. Торговцу сувениров сбывали маленьких крабов, которых тот заливал эпоксидной смолой и делал кулоны. На вырученные деньги покупали лимонад и мороженное.
Было так здорово, что это не могло долго продолжаться.
Как вы думаете, какой бы закон открыл Ньютон, если бы на него упало не яблоко, а птичий помет? Закон подлости! Вот этот-то закон как раз и сработал!
Как оказалось городской военкомат не выполнил какой-то там план и было решено срочно собрать всех учеников старших классов и отправить на военные сборы.
Когда ребят в середине июня вызвали в школу, они, ничего не подозревая, туда явились. Думали, может учебники выдадут, может расписание скажут, а может еще что. Ага, как же! Не угадали! Дали час на подготовку, погрузили в автобус и повезли в лагерь.
Леня Голиков сразу же предложил бежать. Парни вроде бы поддержали. Но Гош выступил против.
— Коль попали — отслужим. Всего неделя-то.
— Тебе хорошо говорить, а Миха вон только с девахой классной познакомился. И что теперь? Уплывет подруга? — Андрей за друга похлопотал.
— Если нормальная девчонка, то подождет малеха. А если чепушила, то хорошо, что сейчас проявиться.
— Ладно, харе базарить! Потерпим немного. Море не скиснет, — сказал Вова-борец.
— А форму дадут? — Жорика интересовали формальности.
— У военрука спроси. Вон рядом с водителем сидит.
— Петр Семенович, а обмундирование будет? — обратился Леня.
Петр Семенович Гудков, по кличке Калаш, майор запаса, был военруком в школе № 3. На вид суровый и угрюмый, он повидал на своем веку столько, что глазные нервы стали, как корабельные канаты.
— Все будет. И форма в том числе. И когда ты ее будешь сдавать через неделю, она у тебя будет с дырками на коленях, локтях и животе. Она будет болтаться на тебе, как ряса на попе, и будет жутко вонять потом. Понял!
— Никак нет! Почему это такое случится? По мне что, бульдозеры ездить будут?
— Нет, бульдозеры не будут, а вот танки — возможно. Дыры — потому, что ты будешь постоянно ползать, болтаться будет — потому что от марш-бросков ты вдвое похудеешь. А потеть ты будешь даже во сне, так как к физическим нагрузкам не приучен. У тебя даже сапоги потеть и тяжело дышать будут. А сам ты будешь настолько чумазым, как будто долго изучал устройство выхлопной трубы на работающем двигателе. Ясно, товарищ допризывник?
— Никак нет, господин офицер! Есть ли гарантии, что мы домой живыми вернемся?
— Только в том случае, если будите неукоснительно исполнять приказы командиров.
— Да, перспективы вдохновляют! Гош, а может все же сбежим?
— Нет! Мужчинами будем становиться.
— А я думал, что это происходит несколько по-другому, — улыбнулся Миша.
— По-всякому происходит, по-всякому…
В лагерь приехали к вечеру. Выгрузились и пошли устраиваться. Всего на сборы свезли человек сто пацанов из трех школ. Поселили всех в одной казарме.
На следующее утро выдали форму и накормили.
После завтрака всех построили на плацу. Из небольшой группы офицеров вышел старый генерал. Глядя на него, могло показаться, что первый чин он получил еще под Измаилом.
— Здравствуйте, товарищи краснофлотцы! Маршировать умеете?
— Не знаем — не пробовали, — за всех ответил Гош.
— А в бою бывали? В штыковую атаку ходили?
— Да, каждый день ходим! Вместо зарядки.
К дедку-генералу подскочили два офицера и увели, отчаянно жестикулирующего ветерана, за казарму.
В остальном день прошел невесело. Бегали, ползали, ходили строем, пели какие-то дурацкие песни. В общем, все было — как обещал Калаш.
Вечером все, уставшие и опустошенные, добрели до казармы и попадали на койки не раздеваясь.
— Говорил, бежать надо было! Ничего бы нам за это не было — мы присягу не принимали, — недовольничал Леня.
— Причем здесь присяга? Пойми ты! Что мы, слабаки что ли от трудностей бегать?!
— Гош говорил уставшим, но твердым голосом.
— Ладно, пацаны, харе! Давайте спать! — сказал Вова-борец в полудреме.
— Будет нам сейчас спать! Вон Калаш идет. Чего-то он качается вроде, — Андреякойка была ближе к выходу, и он первый все замечал.
В казарму ввалился пьяный в дымину Петр Семенович, военрук и офицер, воспитатель и воин, наставник и стратег, скотина и хам.
— Третья школа, подъем! Возле казармы становись!
Злые, как черти, парни выстраивались на плацу и роптали.
— Разговорчики! В настоящий момент из вас солдаты, как из Карлсона — бомбардировщик. Посредством военной подготовки будем делать из вас воинов. По плану учений сегодня ночной марш-бросок.
— Он че, гонит? — злился Андрей.
— Не мешай чуваку тупить, — зевнул Гош.
— Всем взять автоматы, плащ-палатки, вещевые мешки.
— А у нас нету!
— Как «нету»? Пропили?
— Не выдавали!
— Хорошо. Тогда пойдем другим путем. Вон кучу гравия видите? Марш туда! Набить полные карманы камнями. Сам проверю! Это чтобы боевую нагрузку почувствовали. Сборы должны пройти с большой пользой для вас.
Вы поверите, что жевательная резинка избавляет от поноса? Или что теплое одеяло омолаживает лицо? Вот и мальчишки не слишком верили, что военные сборы принесут им пользу.
— В колонку… тьфу… в колонну становись! Марш!
Пробежав километров пять и устав, как Стаханов после рекорда, пацаны остановились.
— А где Калаш?
— Петр Семенович! Петр Семенович!
— Вон он! В канаве валяется!
Достали военрука, кое-как привели в чувство.
— Где это мы?
— В лесу, на поляне.
— А зачем?
— Марш-бросок был. По вашему приказу.
— А! Хорошо. Теперь разводим костры.
— Зачем?
— Разговорчики! Разводим, разводим! Согреться надо, еду приготовить.
Пацаны ругались, как сапожник дядя Вася, когда ему приносили в починку немытую обувь. Собрав сухие ветки, зажгли костры. Калаш заснул прямо на траве.
— Может его самого в костер? Как Джордано Бруно, — предложил Андрей.
— Что делать будем, Гош?
— Что, что! Назад топать надо.
— А этого что, волкам оставим?
— Неплохо было бы! Но и без военрука нам никак нельзя — сборы не засчитают. Ладно, шучу. Назад его поволочем. Не бросать же.
В ночном небе послышался нарастающий гул. Допризывники подняли головы и увидели проблесковые огни самолетов.
— Это транспортники, — Витя Ленский мечтал стать летчиком и знал авиацию хорошо.
— Сегодня в столовой говорили, что где-то рядом учения проходят. «Южный крест» называются. Одни — зеленые, другие — синие. Там у них почти все по-настоящему.
Ночь была лунная и было хорошо видно, что из самолета как горох, посыпались парашютисты.
— Красиво летят! — восхищался Витя.
— Вроде бы как, к нам летят!
— Кажется. К нам-то им зачем?
— А костры? Может, нас с зелеными спутали? Или с синими…
— Точно сюда летят! Атас, пацаны! Валим! — кричал Голиков.
— Гош, что делать?!
— Что мы, зайцы что ли, по кустам бегать?! Будем ждать! Наши они, русские, не немцы ведь. Разберутся!
— А если не разберутся? Положат нас всех здесь за милую душу!
— А костры? Может, нас с зелеными спутали? Или с синими…
— Точно сюда летят! Атас, пацаны! Валим! — кричал Голиков.
— Гош, что делать?!
— Что мы, зайцы что ли, по кустам бегать?! Будем ждать! Наши они, русские, не немцы ведь. Разберутся!
— А если не разберутся? Положат нас всех здесь за милую душу!
— Так, пацаны! Все ко мне! Занять круговую оборону!
— Гош, а отбиваться чем будем?
— А камни у тебя в кармане зачем? Калаш ведь как знал, как знал!
На поляну один за другим приземлялись десантники, гасили купола парашютов и тут же вступали в бой. Треск холостых выстрелов стоял неимоверный. Приняв одетых в форму ребят за синих, зеленые атаковали их по полной программе. Но и пацаны отпор дали, мама, не горюй! Бой был короткий, но яркий! После него Гош и его компания научились настоящей стойкости и настоящему мату. Позже, когда все выяснилось, гогот в лесу стоял такой, что зайцы от разрыва сердца умирали, а мыши входы в норы конопатили.
— Что ж не сказали, кто вы такие, когда мы спустились?
— А вы и не спрашивали!
— Ладно, ладно, не обижайтесь! Молодцы вы, ребята! Просто молодцы! — похвалил их капитан-десантник, потирая подбитое камнем ухо. — Скажите там своим, что капитан Быков, меня в ВДВ все знают, вам сборы засчитал и пятерку поставил. А что это вы без ремней ходите, как охламоны?
— Не выдали еще.
— А ну-ка, мужики, — обратился к десантникам капитан, — подарите свои ремешки этим молодцам. Пусть это будет их первая награда!
В расположение пацаны пришли уставшие, как верблюды, и довольные, как коты после еды. Калаша, проспавшего весь бой и всю обратную дорогу, несли по очереди и сдали в офицерский домик.
Ложась спать, форму сняли, но ремни оставили, слишком дорог был этот трофей. Так и спали в них. Сны у всех были разные, но, в основном, боевые.
На утреннем построении начальник гарнизона обратил внимание, что небольшая группа допризывников подпоясана ремнями, которых еще не выдавали.
— Эй, комсомольцы, ремни откуда?
— Добыты в бою! — отрапортовал Гош.
«Ого! Из этих толк выйдет!» — улыбнулся офицер.
«А я даже Магира не вызывал!» — подумал Гош.
Колхоз
Приехавшие после военных сборов в свой город на родную улицу пацаны почувствовали себя героями — дембелями, с честью отдавшими целую неделю своей жизни Родине. Приосанившиеся, с легким высокомерием бывалых, они были похожи на молодых индюков.
Пару дней походив с гордым видом в трофейных ремнях, мальчишы, в конечном счете, утомились рисоваться и, сбросив глупые маски, рванули на пляж. Солнце, море, песок, беззаботная радость и обилие движения… Отдыхалось им, как гитаре в музыкальном магазине.
Но… Все это продолжалось опять же недолго. Снова вызов в школу. Пацаны, уже раз обжегшись, сами туда не пошли, так что отловили не всех. Невезучими оказались Гош, Витя Ленский, Жорик Полозин, Вова-борец и Леня. Их-то и отправили в колхоз, помогать передовому хозяйству собирать урожай.
К земледельцам ехали чуть радостней, чем на военные сборы: с ними были девочки и не было придурка-военрука. Старшим был молодой физрук, который сразу же закрутил роман с самой видной девушкой Наташей и полностью выпустил руководство из своих рук. Так как живое тело коллектива быть без головы не может, то ею естественно и без лишнего шума стал Гош при всеобщем одобрении.
По приезду в колхоз всех школьников разместили по недавно построенным деревянным баракам.
Что не говори, а есть у деревни свои прелести! У колхоза «Восход» они тоже были. Обилие мух, запах гумна, дикая жара, отсутствие кинотеатров, кафе и телевизоров, почти полностью компенсировалось свежайшим воздухом, дурманящим запахом скошенной травы, великолепными закатами и райской тишиной деревенской ночи.
После первого рабочего дня, наскоро поужинав, пацаны побежали на танцы. Солнце уже заканчивало свой дневной забег, верхушки деревьев алели в вышине, и легкий сумрак сгущал краски дня.
Вбегая по ступенькам в клуб, Гош чуть не сбил с ног высокую девочку с улыбчивым лицом, с маленьким, но гордым, как лилипут на ходулях, носом и ясными, задорными глазами.
Потирая ушибленное плечо, она пристально посмотрела на него и скривила губы бантиком, отчего стала еще привлекательней.
Взгляды их встретились и розовощекий нудист по имени Амур, почесав затылок (ввиду несовершеннолетия «мишеней»), пожал пухленькими плечиками, немного подумал, но все же выпустил две стрелы. Попадание в них эфемерных снарядов оба почувствовали почти одновременно. Гош, как мы знаем, был не робкого десятка, да и со здоровой наглостью тоже было все как надо, но тут вышел небольшой сбой — он немного смутился и слегка покраснел. Однако сладил с собой и спросил:
— Ты, девочка, местная?
Надо заметить, что слово «девочка» он употребил впервые. Обычно он говорил «девчонка».
— Нет. Я из пятой школы. На практике здесь. Ты куда так мчал? Потерял, что ли, кого?
— Да так… Вообще-то… Может быть, я тебя и искал?
— Ну тогда получается, нашел, — сказала она и засмеялась.
Гошу сразу же стало легко на душе и он, немного расслабившись, обратил внимание, что по-прежнему держит ее за руку, за которую схватил после столкновения, чтобы она не упала. Заметив это, он представился: «Игорь» и потряс руку.
— Алина, — тихо сказала она, опустила глаза и мягко высвободила свою руку.
Каким-то чутьем уловив, что она наверняка его будет внимательно слушать, Гош открыл шлюзы своего красноречия, и беседа полилась. Надо было как-то занять даму, и он начал рассказывать, поначалу сильно сбиваясь и краснея, как, будучи маленьким мальчиком, воровал арбузы и катал их домой по пыльной дороге.
Ни на какие танцы они уже, естественно, не пошли — слишком многое им предстояло сказать друг другу. Ведь солнце в этот день светило только для них, да и у Гоша под напором мыслей и чувств сорвался клапан, и словесный поток, словно гейзер, мощно выплескивал слова и междометия. Казалось, что его байки никогда не закончатся. Поощряемый неослабеваемым Алининым вниманием, Гош, в конце концов, заврался до того, что начал рассказывать, как он тайно летал в космос на самодельной деревянной ракете. Вот тут Алина поняла, что пора домой, но Гош ее не отпустил.
Побродив с ней среди полей и перелесков немало часов, он под утро вернулся в свой барак. Зайдя, он услышал просто-таки душераздирающий храп. Подойдя поближе к эпицентру, в лунном свете он различил исполнителя ночного концерта. Им был дохленький очкарик из пятой школы. Гош испробовал множество способов борьбы с неприятным звуком: закрывал рот храпящего рукой, надевал на нос носок, мазал лицо зубной пастой. Ничего не помогло — храп лишь усилился. Теперь от него дрожали в окнах стекла.
«Ладно, завтра ночью с очкариком разберемся», — подумал, забываясь тревожным сном, Гош.
На следующее утро Гош отвел пацанов на «плантации» — деревенские поля, а сам пошел искать Алину. Нашел он ее на дальнем участке колхозной бахчи.
— Эй, красавица, хорош тяпкой-то махать, энергия еще пригодится, — весело крикнул Гош и тут же поняв двусмысленность сказанного, быстро добавил. — Когда после каникул в школу пойдешь.
— Алина подошла к Гошу и, щурясь от утреннего солнца, спросила:
— А ты чего без дела шляешься? Помог бы девушкам.
Услышав это, ее подруги одобрительно загалдели.
— Не волнуйтесь, барышни, всем в свое время поможем. А пока я у вас девушку украду. Ненадолго. У нас с ней летучее комсомольское собрание по вопросу летней страды. Очень важное мероприятие, нельзя пропустить.
Он подхватил смеющуюся Алину и увлек за собой.
— Тут недалеко есть одно великолепное место у реки. Пойдем туда?
— А зачем?
— Рыбу ловить будем.
— Так у нас же удочек нет!
— А мы руками.
— А… Ну, тогда пошли.
Место было действительно недалеко и действительно великолепное. Устроившись на траве, молодые люди проговорили до самого вечера, позабыв про работу, про еду, про друзей и подруг, про все на свете.
Упоительно вечером в деревне! Тишина, крепко пахнет землей и полынью. Проводив уже в сумерках Алину к ее бараку, Гош спросил:
— Ты хочешь быть моей девушкой?
— Ну, ты, паря, даешь! Может предложишь еще переспать с тобой?
— Отличная идея! Ты переспишь со мной?
— Дурак! — Алина развернулась и хотела убежать, но Гош ловко ухватил ее за руку и сказал:
— Извини! Пошутил.
— Ах так! Так это ты пошутил насчет девушки твоей?!
— Нет! Подожди, ты меня совсем запутала!
— Ну вот и иди, распутывайся. А завтра о результатах расскажешь. Спокойной ночи!
— Спокойной…
Гош пошел в свой барак.
«Ничего я так и не понял. Хочет она встречаться или нет? Хотя бы какую-нибудь энциклопедию издали про девчонок этих! А то как тут разберешь, что им надо».