– Ну вот что, – Дмитрий Федорович кашлянул, – буди своих и отправляйтесь на поиски.
Олег безропотно пошел в каморку вожатых и три раза стукнул в деревянную дверь с облупившейся голубой краской. Ему тотчас отворили.
«В этом чертовом лагере не спит по ночам ни один вожатый», – подумал Ступаков, проходя в маленькую душную комнату, где на трех сдвинутых кроватях спали девять человек. При виде директора все поднялись.
– Что случилось?
Мужчине было стыдно до слез: от первого брака он имел сына, ровесника этих почти еще детей.
– Пойдете на поиски пропавших.
Высокая черноволосая девушка, старший педагог-организатор, заканючила:
– А если они напились и накурились? Ведь мы не уйдем живыми. Пусть отправляются охранники.
Ступаков кивнул:
– С вами пойдет Виталий.
– Хоть за это спасибо.
Не видя энтузиазма на их лицах, начальник добавил:
– Премии вам выпишу.
– Слышали уже, – проговорила блондинка Наташа, обувая шлепанцы. Дмитрий Федорович бросил взгляд в угол и похолодел:
– Что это у вас?
– Это? – инструктор по плаванью Сергей поднял топор. – Неужто не видите? А вот это дубинка.
Зубы директора отбили барабанную дробь.
– Зачем вам все это?
Вожатые расхохотались:
– А вам никогда не угрожали? Никогда не пробовали взломать дверь среди ночи и перерезать?
Ступаков опустил глаза:
– Нет.
– Тогда вам повезло.
Вернув нехитрые средства защиты на место, Сергей предложил:
– Пусть Виталий с Олегом останутся в лагере. Если уйдем все, убежит половина. Неделю будем искать.
Дмитрий Федорович согласился. Покинув каморку вожатых с тяжелым сердцем, он направился к сидевшему в беседке Виталию:
– Смотри в оба. Мы спустимся к пляжу.
Парень понял без объяснений. Провожая грустным взглядом компанию студентов, возглавляемую начальником, он тяжело вздохнул.
– Последний год работаю в этом чертовом лагере, – сказал парень сам себе. – Ей-богу, недалеко до беды.
Несчастный не знал, как близок был к правде. Сжимая в руках огромный камень, к беседке подкрадывалась Лена Говоркова. Размахнувшись, девочка что есть силы бросила его, целясь обидчику в затылок. Послышался глухой удар. Виталий как-то сразу обмяк и завалился набок. С торжествующей улыбкой Говоркова отправилась в корпус. В эту ночь никто не спал крепче нее.
Отлучившихся из «Гардемарина» нашли неожиданно быстро. Напившись и накурившись, они мирно восседали на песочке, бросая камни в набегающие волны. Увидев вожатых и директора, они беспрекословно встали с насиженных мест и гуськом отправились в лагерь. Пройдя через ворота, процессия миновала беседку с лежащим в ней охранником. В кромешной темноте его не заметил ни один человек. Виталий пролежал там до утра. Его обнаружили вернувшиеся с трудовой вахты и тут же сообщили директору. Вконец обалдевший Ступаков немедленно вызвал «Скорую». Парня отвезли в реанимацию.
– Здесь было пять тысяч долларов! – толстый татарин, смахивая капли пота с бычьей шеи, метался по комнате, время от времени отпуская матерные замечания. Худой светловолосый старший лейтенант с выражением полного безразличия на бесцветном лице монотонным голосом задавал вопросы:
– Значит, сигнализация не была отключена?
– Помилуй, зачем? – удивился хозяин. – Говорю тебе, к дочери ездил. Мы с женой не меньше чем три дня всегда у нее гостим.
– Кто-то знал об этом, – вставил Константин и пожалел: холодные рыбьи глаза коллеги из Мидаса недоброжелательно прошлись по нему.
– А вас пока не спрашивают.
– Разве вы не работаете на одном и том же поприще? – удивилась Катя. Лейтенант недовольно кашлянул и обратился к ней:
– А где работаете вы?
– В газете и на телевидении.
– Вам вряд ли бы понравилось, если бы приехавшие журналисты принялись встревать в вашу работу и давать советы, как лучше сделать передачу или написать статью, – парировал он. Видя, с кем имеет дело, Зорина пожала плечами:
– Я не слышала пока ни одного совета.
– И слава богу.
Представитель правоохранительных органов явно не хотел с ними сотрудничать, откровенно показывая это.
– Так вы уверены, что не отключали сигнализацию? – заданный, наверное, раз в пятый вопрос привел пострадавшего в бешенство.
– Да какая, в конце концов, разница? – заорал он, кидаясь на милиционера. – Люди видели, как ко мне вломились эти детдомовские. Я не понимаю, почему мы еще не в «Лагуне». Разве по горячим следам не легче раскрывать преступления?
– Спокойнее, гражданин! – оперативник даже не тронулся с места. Его бледное лицо по-прежнему выглядело непроницаемой маской. – Мне эти номера тоже надоели. Бедные дети приехали отдохнуть. Их бы пожалеть, так нет же, стали спускать на них всех собак. Там драка, там кража, там изнасилование, там проституция – и все детдомовские виноваты, как будто своих преступников мало. Вы мне это прекратите.
– Но я же хорошо разглядела их! – Катя пыталась взывать к его профессиональному долгу. – И я уже объяснила, откуда знаю, что они жители «Лагуны». Почему мы с вами не можем сходить в лагерь? Пусть директор или его заместитель построят все отряды на линейку, и я укажу вам на грабителей.
Старший лейтенант хихикнул:
– Станет директор заниматься подобными пустяками.
– Но это не пустяки, – горячо возразила девушка. – Если они вернут награбленное, их ждет более мягкое наказание. Впрочем, можно обойтись и без линейки, – добавила она, примирительно посмотрев на милиционера. – Мы можем просто обойти все отряды. Парни не в курсе, что я случайно засекла их с балкона.
Представитель мидасской милиции махнул рукой:
– Бросьте.
Журналистка похолодела. Она вспомнила слова Лидии Витальевны: у директора «Лагуны» Зайцева все схвачено. Вот почему старший лейтенант старается загубить дело на корню.
– Разрешите вас на несколько слов? – костлявая рука оперативника легла ей на плечо. Она вздрогнула, словно от прикосновения чего-то гадкого:
– Я никуда не пойду. Говорите при моем муже.
Парень осклабился:
– И все же я настоятельно рекомендовал бы вам выйти со мной в коридор.
– Она не двинется с места! – разъяренный Костя, которому порядком надоел этот спектакль, встал со стула, намереваясь заехать наглому оперу по морде. Супруга жестом остановила его:
– Подожди! Я сделаю, как он хочет.
– Я пойду с тобой.
– Нет.
– Да, родной.
– Ладно, – уступил Скворцов. – Только не позволяй ему…
– Я знаю…
Галантно распахнув перед девушкой дверь, старший лейтенант взял ее под руку и провел по коридору в укромный уголок у окна с современными стеклопакетами.
– Вы мне кажетесь наиболее разумной, – впервые на рыбьем лице появилось человеческое выражение. – Именно поэтому я выбрал вас, а не вашего супруга.
– К чему вы клоните?
Мужчина сурово сдвинул брови:
– Сейчас вы вернетесь в кабинет и скажете, что обознались. Да, вы видели, как в усадьбу Мамедова лезли какие-то молодые люди, однако не уверены, что это именно детдомовские парни. Это во-первых. Ни к какому Зайцеву мы с вами не пойдем. Это во-вторых.
Она смело взглянула ему в глаза:
– Почему вы думаете, что я соглашусь?
– Потому что, повторяю, мне кажется, что вы разумнее супруга. Вы же не хотите, чтобы его случайно покалечили, а то и вовсе убили в драке, которые в Мидасе, поверьте, очень часто случаются.
Журналистка побелела:
– Вы подлец!
Старший лейтенант усмехнулся:
– Вот она, благодарность. А ведь я заслужил по крайней мере спасибо. Или вы хотели, чтобы все, о чем я говорил, произошло случайно?
Она стояла напротив него, сжав кулаки и не находя слов.
– В общем так, красавица, – его тон стал развязным. – Я тебя предупредил. У тебя два варианта поведения, выбирай сама. Результат ты представляешь.
Милиционер повернулся к ней спиной и зашагал в кабинет. Бледная и растерянная, Катя еще несколько минут стояла, прижавшись к холодной стенке. Да, несомненно, она сделает выбор, и выбор этот будет не в пользу справедливости. Как объяснить это Косте сейчас, при Мамедове, который тоже рассчитывает на их помощь? Впрочем, какое ей дело до Мамедова? Интересно, как бы поступил он, посоветуй ему этот хлыщ с рыбьими глазами зажарить ее заживо в обмен на свои деньги? Достав из кармана платок и вытирая струившийся по лицу противный липкий пот, девушка медленно пошла по направлению к кабинету. Как ей хотелось оттянуть неприятный момент!
– Вы что-то хотите сказать?
– Я ошиблась… – прошептала Зорина.
– Громче!!!
Скворцов смотрел на нее, разинув рот. Толстый татарин тоже потерял дар речи.
– Я ошиблась… Извините меня…
Почуяв неладное, Костя отвернулся к окну. Мамедов вплотную подошел к журналистке:
– Как это понимать?
– Товарищ старший лейтенант сейчас показал мне фотографии, – она была противна самой себе, – на которых сняты правонарушители Мидаса. Среди них – парни, очень похожие на тех детдомовцев. Однако это не они.
– Вы уверены?
– Да.
Черные глаза татарина буравили ее.
– Вы поменяли свои показания под давлением?
– Нет.
– Вы будете на них настаивать?
– Пойдем отсюда, – Скворцов взял жену за руку и вывел из отделения полиции. Очутившись на воздухе, девушка вздохнула полной грудью.
– Прости меня.
– Что он тебе сказал?
– Наверное, несложно догадаться.
Оперативник сжал кулаки:
– Он что же, угрожал тебе?
– И был прав. Зря мы ввязались в это дело, – журналистка взяла его под руку и потащила к дому.
Он остановил ее:
– Постой, ты ли это говоришь?
Девушка отвела глаза:
– Иногда мне тоже хочется отдохнуть от детективов. Я хочу наслаждаться жизнью в полном объеме, – на ее глазах показались слезы. – Ты понимаешь меня? Я устала от бесконечных криминальных историй, – Катя погладила его плечо. – Прошу тебя, не надо мучить меня вопросами. Я решила: здесь я только отдыхаю.
Константин со злостью сорвал с дерева листок:
– Как знаешь.
– Идем домой.
По дороге оперативник так и не вымолвил ни слова. Зорина знала: муж отходчив, однако в данном случае его молчание могло продлиться целую вечность. Он считал ее неправой и готов был защищать свою точку зрения.
– Ну, не обижайся.
Супруг не ответил. Первую ночь за все время после женитьбы Катя и Константин провели в разных кроватях.
– И все же, Алексей Викторович, вы должны принять меры.
– Интересно, какие?
Как всегда импозантный, щеголеватый Зайцев шагал по аллее, снисходительно глядя на воспитательницу шестого детского дома Ларису Евгеньевну Клюшкину, бежавшую за ним и заглядывавшую в глаза.
– Эти дети больны, им не следовало ехать сюда, – Лариса Евгеньевна трясла перед его носом ворохом справок. – У них шизофрения… – далее последовала какая-то замысловатая фраза на латыни. Директор лагеря поморщился:
– Но им разрешили медики.
– Это меня и удивляет.
– А мне что прикажете делать?
Клюшкина пригладила седую шевелюру:
– Позвоните Максиму Петровичу. Он должен понимать, чем это грозит. Им вредно сильное солнце, приступы усиливаются и учащаются, и бог знает, к чему это может привести.
Алексей Викторович крякнул:
– Терлецкий на отдыхе. У меня нет с ним связи.
Воспитательница улыбнулась:
– Зато она, вероятно, есть у Веры Акимовны? Разве это не она разгуливает по парку?
Мужчина недовольно уставился на собеседницу:
– Я ей передам.
Пожилая женщина не отставала:
– И когда вы сообщите его решение?
– Как только, так сразу.
Ей, видимо, не понравился его тон:
– Поймите: промедление смерти подобно.
«Однако просто так от этой чертовой старухи не отделаешься», – со злостью подумал он и достал блокнот:
– Как, вы сказали, их фамилии?
– Ковалев, Волобуев и Руденко.
– Хорошо, я передам Максиму Петровичу. А вы напрягите вожатых. Смотреть за детьми – их обязанность.
Темные глаза с сомнением уставились на него:
– А также и наша с вами. Так я могу быть уверена в вашем содействии?
«Старая ведьма», – произнес Зайцев про себя, но вслух сказал:
– Естественно. Займусь этим прямо сейчас.
– Большое спасибо.
Спрятав блокнот, директор вздохнул с облегчением. Кажется, поверила! В таких вопросах для него главное – выиграть время. А там… Действительно, одному богу известно, что будет потом. В кармане запиликал мобильный.
– Это кто еще такой?
На экране высветилась знакомая фамилия. Это был тот самый старший лейтенант из полицейского отделения по фамилии Шевков, с которым беседовали Катя и Костя.
– Привет, блюститель порядка! – насмешливо проговорил Алексей Викторович, нажав кнопку. – Случилось что?
Стараясь быть лаконичным, старший лейтенант доложил ему о ночном происшествии. Лицо директора помрачнело:
– Почему не позвонил ночью?
Трубка зашелестела в ответ. Шевков считал, что ему удалось уладить эту проблему. Зайцев, на его несчастье, думал иначе.
– Ты придурок, – с ненавистью сказал Зайцев. – Екатерина Зорина – известная в Приреченске персона. Знаешь, сколько уголовных дел она раскрутила?
Молчание явилось более чем красноречивым ответом.
– Ты думаешь, она испугалась твоих угроз?
Мозги оперативника, вероятно, были изрядно подсушены крымским солнцем. Только это могло послужить оправданием следующему ответу:
– Неужели ее надо было ликвидировать?
– Ублюдок! Назови мне ее адрес, а еще лучше телефон, потом забейся в свою конуру и не показывай носа, – мужчина шумно выдохнул. – Я сам доделаю за тебя твою работу! – нажав кнопку отбоя, он вынул платок и принялся вытирать пот с лица. Вот уж поистине: хочешь запороть дело – поручи его самому верному слуге. Шевков, естественно, по-своему предан ему, однако в голове у него совершенно пусто. Придется подсуетиться. Тяжело ступая, Зайцев прошествовал в свой кабинет, взял трубку и принялся набирать номер Кати. К телефону подошла именно она.
– Здравствуйте! – казалось, Зайцев вложил в свой голос всю нежность, данную ему Всевышним.
– Доброе утро. С кем я говорю?
Журналистка явно была удивлена. Действительно, номера их телефона из местных не мог знать никто. Судя по гудкам, звонок был не междугородный. Про посещение полиции Катя не подумала.
– Вы обо мне не слышали, – продолжал мурлыкать Алексей Викторович, – зато я наслышан о вас, Екатерина Зорина, ведущая программы «Вести Приреченска», писательница детективов…
Девушка рассмеялась:
– Пора бы уже и вам представиться…
Зайцев хмыкнул:
– А я – скромный директор детского оздоровительного лагеря «Лагуна» Алексей Викторович Зайцев.
– Очень приятно. Но, – Катя сделала паузу, – вы ведь позвонили мне не за тем, чтобы выразить свое восхищение?
– И за этим тоже, милейшая, – мужчина так и излучал обаяние. – Кроме того, я хочу загладить некоторое недоразумение, возникшее между вами и органами местного правопорядка.
Зорина хлопнула себя по лбу. Ну конечно, как же она сразу не догадалась! Вот где собака зарыта!
– Так вы по поводу вчерашнего. Но…
– Ни слова больше, – перебил ее Зайцев. – Я приглашаю вас на завтрак в «Лагуну». Вы не только доставите мне большую радость видеть вас и принимать у себя, но и поможете решить определенные вопросы. Согласны?
О таком стечении обстоятельств Зорина не могла и мечтать. Еще пять минут назад она усиленно напрягала мозги, чтобы придумать, как проникнуть в лагерь и убедиться в своей правоте. Инстинкт искательницы приключений, вопреки домыслам мужа, не желал в ней умирать. Журналистка пожалела, что Костик с раннего утра скрылся в неизвестном направлении и не сможет вовремя разделить с ней радость победы.
– Разумеется, я буду у вас. Вы ждете меня прямо сейчас?
Он задышал в трубку:
– Конечно. Идите в главный корпус – трехэтажное здание. Администратор проводит вас в мой кабинет.
– Я буду через полчаса.
Закончив разговор, Катя открыла шкаф, достала свежее платье и, пробежав расческой по пышным волосам, крикнула Лидии Витальевне, суетившейся на кухне:
– Сегодня я завтракаю с вашим бывшим директором.
Женщина охнула:
– Он вас пригласил?
Зорина рассмеялась:
– Вчера вы проспали все самое интересное. Я потом расскажу вам.
Коробова вышла в коридор:
– Будьте осторожны. От него можно ожидать всякого.
– Поверьте, мне он не сделает ничего плохого, – кивнув ошарашенной Лидии Витальевне, журналистка вышла в сад.
Главный корпус, как и рассказывала Коробова, находился в райском местечке. Небольшие пальмы, сверкая глянцевыми листьями, окружали маленький бассейн с голубой водой. На двух клумбах цвели розовые, белые и желтые розы, насыщая воздух тонким ароматом, по бокам аллей, ведущих к шикарному пляжу, раскинули свои мохнатые лапы итальянские сосны. Очутившись здесь, Катя с наслаждением вдохнула неповторимый аромат Южного побережья Крыма – смесь можжевелового запаха, свежести моря и благоухания разной растительности, в изобилии покрывавшей склоны. Девушка открыла входную дверь и вошла в просторный холл. Администратор, женщина средних лет, бросилась ей навстречу, приветливо улыбаясь:
– Судя по описанию, вы и есть знаменитая журналистка.
Зорина не стала ее разубеждать:
– Вы проводите меня к Алексею Викторовичу?
– Сию минуту.
По устланной красным ковром лестнице обе поднялись на второй этаж.
– Вот эта комната.
– Спасибо.
Пластиковая дверь оказалась незапертой. Директор лагеря восседал за накрытым столом. Увидев гостью, он галантно протянул ей руку:
– Алексей Викторович.
– Екатерина.
– Очень приятно. Присаживайтесь, – взяв ее за локоть, он подвел девушку к стулу. – Угощайтесь. Что будем пить?
– Ничего.
– Как? – мужчина явно не ожидал такого ответа, уставив стол всевозможными напитками – от мартини до виски. – Хотя бы чисто символически.