Прохоренко вернулась в комнату уже под вечер, держась за сердце, и сразу же легла на кровать. Сестра подбежала к ней:
– Тебе плохо?
– Наверно, я сегодня перенервничала, – женщина с усилием разомкнула посиневшие губы. – Столько всего за один день.
Лидия кивнула:
– Еще эта драка.
– Драки не было, – прошептала замдиректора. – Зайцев просто хотел выманить меня из комнаты.
Коробова побледнела:
– Он угрожал тебе?
Виталина усмехнулась:
– Пытался задобрить, накормив шикарным ужином в нашей столовой. Представляешь, сама Бородина обслуживала меня, интересуясь, довольна ли я едой. И все потому… – Прохоренко схватилась за грудь. – Как больно!
Лидия засуетилась:
– Дать лекарство?
Заместитель директора попыталась приподняться, но не смогла.
– Похоже, от лекарства будет мало толку, – она вздохнула. – Вызови «Скорую». И помни… – ее дыхание стало прерывистым, – если я не выкарабкаюсь, значит, он убил меня, а Ирина помогала ему. Я поплатилась за подслушанный разговор…
Больше сестра не сказала ни слова. Потеряв сознание, она так и не пришла в себя. «Скорая», как обычно бывает в таких случаях, приехала слишком поздно. Впрочем, Коробова не исключала вариант, что Зайцев, связавшись с медиками, попросил их задержаться. У этого человека на побережье Черного моря все было схвачено. Когда врач констатировал смерть, обезумевшая от горя Лидия Витальевна, выбежав в холл, крикнула стоявшим в сторонке вожатым, указывая на сидевшего в кресле Зайцева:
– Если этот негодяй будет утверждать, что Виталина Витальевна умерла от инфаркта или еще какой-нибудь хронической болезни, не верьте. Ее отравили!
Испуганные студенты замерли, напоминая восковые фигуры. Алексей Викторович побледнел.
– Ты уволена, старая сука, – прошептал он, с ненавистью глядя на Коробову. – С этой минуты чтобы духу твоего не было на территории лагеря!
– Я и сама тут не останусь, – заверила его администратор, круто развернулась и отправилась собирать вещи.
Выслушав ее рассказ, Катя и Константин с состраданием посмотрели на гостью:
– Сколько же вам пришлось вынести!
Женщина кивнула:
– И сколько еще предстоит. Вы думаете, я на этом остановлюсь?
– В больнице сделали вскрытие? – спросил Скворцов.
– Да, по моей просьбе. – Лидия вздохнула. – Как вы понимаете, причиной смерти объявили инфаркт.
– А вы категорически отрицаете это? – Зорина положила руку ей на плечо. – А если ваша сестра действительно перенервничала в тот день? Вы же сами сказали, что она периодически принимала корвалол?
– Вряд ли вы считаете его серьезным лекарством, – усмехнулась Коробова. – Впрочем, если и так… Еще в институте Виталина серьезно занималась плаванием, выступая за сборную города. В свои пятьдесят два она каждый день плавала стометровку. Неплохо для человека с больным сердцем, как по-вашему?
Супруги переглянулись. Лидия Витальевна добавила:
– Вероятно, у нее и случился инфаркт, однако ей его организовали. Я уверена: как писатель детективов, ведущая криминальной хроники и милиционер вы можете привести несколько способов, как это сделать.
– Точно! – восхитился оперативник.
– Сестра в тот день не ужинала вместе со всеми, – напомнила бывшая администратор. – Бородина приготовила для нее отдельно. Вот почему версия отравления более чем убедительна. Вы подскажете, как действовать дальше, чтобы добиться справедливости?
Скворцов пожал плечами:
– Естественно, идти в прокуратуру. Только не вздумайте оповещать об этом Терлецкого или Зайцева. Если у них, по вашему выражению, все схвачено, вам останется принять поражение.
– Я об этом уже думала, – Коробова сжала кулаки, поднимаясь со стула. – Спасибо за угощение. А теперь я немного посплю.
Проводив гостью в приготовленную комнату, Катя вернулась к мужу:
– Что ты об этом думаешь?
– Не знаю, – ответил супруг. – Честно говоря, меня очень смущает, что дело происходит в лагере. Откуда здесь такой криминал?
– Темные делишки могут вершиться везде, – возразила Зорина. – Не забывай: Лидия не раз подчеркнула – дети детдомовские. Директор лагеря, равно как и директор детдома, может делать с ними все, что угодно. Кто за них заступится? Кто проконтролирует действия администрации?
– Позволь с тобой не согласиться, – покачал головой муж. – В «Лагуне» полно персонала, нанятого, кстати, с помощью Интернета, а не подобранного хозяином и тщательно проинструктированного. Воспитатели и вожатые заметили бы что-то неладное.
– Воспитателей я бы вообще не брала в расчет, – возразила Катя. – Вот уж кто вполне может быть, как ты выразился, проинструктированным. Возможно, все они проверены временем и связаны одной цепью, как поется в песне. Что касается вожатых… Вряд ли они глубоко вникают в лагерные проблемы. Эти молодые люди приехали к морю, фактически попав на курорт, безумно дорогой для кошельков их родителей, и трясутся за свое пребывание и жалкую зарплату.
Скворцов встал и подошел к окну.
– Возможно, ты и права, – он вытащил из пачки сигарету. – Пойду на балкон.
– Давай рванем на пляж, – предложила Катя. – Скоро стемнеет, а ты так и не искупался.
– Признаться, рассказ нашей новой знакомой не оставил меня равнодушным, – ответил Константин, складывая полотенце. – Я даже забыл, что сегодня не окунался.
– Для того чтобы тебе напомнить о таких вещах, и существует жена.
Засмеявшись, он подхватил ее на руки:
– Верно. Причем очень красивая.
Море встретило их небольшим волнением, однако жителей средней полосы это нисколько не испугало. Гораздо больше Зорину и ее супруга огорчили медузы, целыми стаями плававшие у берега.
– Нет, это наказание какое-то, – плаксиво заметила журналистка, пытаясь пробраться сквозь их плотный кордон. – Откуда они взялись?
– Холодное течение, – пояснил ей маленький юркий старичок с удочкой. – Вот они и собрались здесь.
– Не вода, а компот какой-то, – недовольно фыркнул Константин. – Пойдем лучше домой.
Катя покорно свернула подстилку.
– Наведаемся завтра утром.
– Вы приезжие? – поинтересовался пожилой мужчина, не проявляя никакого интереса к поплавку, который дергался вот уже несколько секунд.
Оперативник кивнул.
– Издалека приехали?
– Из Приреченска, – вставила Зорина.
Дедушка потер лоб:
– Слыхал о таком, но бывать не приходилось. В отпуск?
– Да.
– В парке нашем были?
Супруги переглянулись:
– В каком?
Старичок довольно крякнул. Видимо, ему было приятно сознавать, что он может быть чем-нибудь полезен.
– В нескольких шагах отсюда чудесный Мидасский парк, – сморщенной, дочерна загорелой рукой он указал в правую сторону. – Дойдете до дороги, а там подниметесь вверх. И наслаждайтесь природой.
Катя и Костя улыбнулись ему:
– Спасибо, дедушка, вы нас просто выручили. А то домой еще рано, и мы не знали, чем заняться.
– На здоровье.
Помахав добродушному рыболову, муж и жена отправились на поиски райского уголка, который нашелся без труда.
– Боже, какая красота! – воскликнула Зорина, когда они миновали каменные ворота, стилизованные под старину. Высокие кипарисы, как стражи, выстроились по бокам аллеи, пышные агавы раскинули острые листья, розовые магнолии протянули к ним гроздья цветов. Неповторимый аромат окутывал и завораживал путников, посетивших это волшебное место.
– Посмотри, любимый!
В чистом прудике с проточной водой резвились золотые рыбки.
– Жаль, что мне нечем их покормить!
Взявшись за руки, они зашагали по аллее. Дикий виноград касался волос. Всюду разносилось журчание ручьев.
– Присядем?
Скворцову приглянулась маленькая скамеечка, стоящая в тени развесистой туи.
– Давай.
Примостившись на скамейку, они обнялись.
– Мне так хорошо здесь, с тобой, – прошептал Костя, целуя жену.
– И мне тоже, дорогой!
Внезапный шорох оторвал молодых людей друг от друга. Жуя чипсы и хихикая, мимо них прошествовала стайка парней. Зорина недовольно взглянула на нарушителей их романтического уединения и всплеснула руками:
– Костик, я их знаю!
– Кого?
– Этих парней!
Он ее не понял:
– Ну и что?
– Это детдомовские дети, – пояснила жена. – Они отдыхают в «Лагуне».
Вкратце она пересказала ему состоявшийся днем разговор. Оперативник не проявил никакого интереса.
– Для них свойственно попрошайничество и воровство, – сказал он. – Кажется, об этом ты когда-то писала статью.
– Данный факт мне безразличен, – отозвалась журналистка. – Эти ребята интересуют меня как обитатели «Лагуны». Что, если мы отправимся за ними?
– Ты сошла с ума! – Скворцов сделал было обиженное лицо, но потом звонко рассмеялся. – Интересно, все ли писатели детективов притягивают к себе неприятности? Тебе действительно хочется проследить за парнями?
– Хочется, – призналась Зорина.
Оперативник, театрально кряхтя, поднялся со скамейки:
– Ладно уж, непоседа. Вперед.
Быстрым шагом они двинулись по аллее, однако детдомовцев и след простыл.
– Ты не обиделась на меня? – спросил Костя, когда они стояли на балконе, дыша прохладным ночным воздухом. Лидия Витальевна по-прежнему крепко спала, наверстывая упущенное за все бессонные и волнительные ночи.
– За что? – искренне удивилась Катя.
Супруг пожал плечами:
– Возможно, как милиционер я недостаточно быстро среагировал на твое предложение, и мы упустили парней из виду.
Зорина открыла рот, собираясь ответить какой-нибудь шуткой, но вздрогнула и указала на соседний особнячок, принадлежавший богатому татарину:
– Боюсь, мы их не упустили.
Огромная белая луна, заливая серебряным светом окрестности, позволила увидеть неприглядную картину. Ловко и бесшумно, по-кошачьи, мальчишки, жители детского оздоровительного лагеря, взбирались на ограду и, спрыгнув в сад, крались к дому. В их руках что-то было, и это что-то, вероятно, позволило справиться с сигнализацией. На этот раз она не спасла хозяина.
– Звони ноль-два! – крикнул Костя, пулей метнувшись к двери. Зорина последовала его совету. Однако ни Скворцову, ни подъехавшей полиции никого не удалось застать. Грабители скрылись, с мясом вырвав из стены стальной сейф.
В то же самое время Лена Говоркова, подопечная лагеря «Гардемарин», малолетняя проститутка тринадцати лет, уже вовсю курящая травку и мечтающая перейти на более действенный кокаин, подойдя к железному забору, окружавшему территорию, недовольно крякнула, взглянув на часы мобильника. Они показывали второй час ночи. Это ее не обрадовало. Ступаков строго-настрого наказал ей вернуться сегодня в девять вечера, причем трезвой. Девочка не выполнила ни первое, ни второе. Какая дура будет отказываться от спиртного, если тебя щедро угощает клиент? Естественно, она не стала отнекиваться. Добрый дядя за старательно оказанные услуги отвалил двадцать баксов, на которые она купила сигарет и бутылку водки. Глотнув еще спиртного, Говоркова почувствовала: море ей теперь по колено. Закинув ногу на перекладину и собираясь перелезать через символическое для нее препятствие, Лена вдруг ощутила на плече железную руку.
– Пойдем к директору, – раздался за спиной металлический голос. Щеки Говорковой стали пунцовыми. С охранником Виталием она не хотела встречаться даже во сне. Этот тип недолюбливал ее больше всех, и именно поэтому Ступаков поручил ему наблюдать за ней и сообщать, в каком состоянии и когда воспитанница появляется в лагере.
– Будешь нарушать дисциплину – отправлю домой, – строго сказал ей Дмитрий Федорович. Говоркова действовала ему на нервы. Таких, как она, шлюх и пьяниц, здесь было пруд пруди, но не все они обворовывали своих клиентов, считая данное занятие необходимым. Леночка же этим грешила. Обчищенные ею мужики не раз осаждали двери кабинета Ступакова. Сегодняшний добрый дядя не оказался исключением. Вот почему девочка съежилась и плаксиво заговорила:
– Пусти, Виталя. Честное слово, сегодня все путем.
Стальная рука не разжалась:
– Доложишь об этом начальнику.
– Скажи ему сам, пожалуйста.
– И не подумаю.
Говоркова улыбнулась и раздвинула ноги, продемонстрировав отсутствие трусиков:
– Хочешь? Для тебя бесплатно.
Виталий брезгливо отвернулся:
– Перестань.
Лена, хохоча, повисла у него на шее:
– Я знаю, что хочешь.
Парень стал отбиваться:
– Пусти.
Услышав треск ситцевой кофточки, зацепившейся за что-то, Говоркова издала победный клич и завопила:
– Помогите!
Охранник растерялся:
– Что ты орешь?
Говоркова закричала еще громче:
– Позовите директора!
Взъерошенный Ступаков вырос у забора, как привидение.
– Что тут у вас?
Скромно опустив ресницы, Лена пожаловалась:
– Виталий… Он пытался изнасиловать меня…
Парень стушевался:
– Она мелет чушь!
Девушка продемонстрировала прореху на спине:
– Вот, кофту порвал. Дмитрий Федорович, где отделение полиции? Кажется, заявление надо писать именно туда?
Ступаков растерянно взглянул на Виталия. Тот стоял, не находя слов от возмущения. Воспитанница же, поправив юбку, гордо прошествовала мимо мужчин:
– Слава богу, я грамотная. Тебя еще прижмут к стенке.
Директор вытер пот со лба:
– Иди спать.
Она усмехнулась:
– Если бы не ваш охранник, я давно была бы в постели. Не в его, конечно.
– Сучка!
Виталий бессильно сжал кулаки:
– А ведь она может настрочить!
Дмитрий Федорович успокаивающе положил руку ему на плечо:
– Ей никто не поверит – она шизофреничка. Не думай об этом.
Однако в тот момент на душе у парня было тяжело. Видя его состояние, директор «Гардемарина» не стал успокаивать охранника, направившись в домик номер девять. Довольно бесцеремонно мужчина постучал кулаком в деревянную дверь.
– Галина, открывай!
Галина Викторовна Сироткина, воспитательница детского дома, не спешила на зов начальника. Дверь со скрипом отворилась сама, и разозленный Ступаков смог лицезреть неприятную картину. Полуголой развалившись на полу, Сироткина крепко спала, с храпом выдыхая пары перегара. Рядом, прижавшись к ее толстому, шелушащемуся от загара плечу, посапывал мужик, житель соседнего пансионата. Черные мужские трусы демонстративно оседлали ручку единственного кресла.
– Вот проститутка! – добавив к этому определению пару эпитетов покрепче, Дмитрий Федорович, стараясь не глядеть на любовника Галины, принялся тормошить воспитательницу. Она открыла слипающиеся веки и что-то нечленораздельно забормотала.
– Вставай, дрянь!
Поправляя грязные волосы, вытравленные перекисью водорода, женщина села, тупо глядя на директора.
– Федорыч? Чего тебе надо?
Он чуть не задохнулся от ее наглости:
– Немедленно поднимайся и провожай гостя. Твоя Говоркова опять устроила концерт по заявкам.
Сироткина улыбнулась:
– Ах вот оно что? Ты из-за этого меня разбудил?
Ступаков сжал кулаки:
– А тебе мало? Почему ты позволяешь себе напиваться и дрыхнуть, когда у тебя такой контингент воспитанников? Немедленно приведи ее в порядок.
Вытерев пот со лба, Галина показала ему кукиш:
– Пошел ты! Я приехала сюда отдыхать!
Она поправила подушку, собираясь ложиться спать. Сонный хахаль не пошевелился. Дмитрий Федорович растерялся:
– А кто будет работать?
Воспитательница махнула рукой:
– Вожатых для чего нанимали?
– А если дойдет до начальства?
Галина рассмеялась, обнажив вставные лошадиные зубы:
– Отвечать будут самые бесправные, то есть те же вожатые.
Начальник лагеря скривился:
– И тебе их не жалко? Они и так кем только не работают: и ваши обязанности выполняют, и на стол накрывают вместо официантов, и дежурят, заменяя охрану. И все это за копейки. Зато штрафовать их Терлецкий не забывает.
Сироткина кивнула:
– Штрафом больше – штрафом меньше. Накапай ему про Говоркову.
Ступаков повернулся к ней спиной:
– Допрыгаешься ты…
– Иди, иди.
Галина плюхнулась на грязный матрас и засопела. Вздохнув, Ступаков отправился в комнату вожатых. Одного из десятерых студентов, работавших в «Гардемарине», мужчина увидел сразу. Накачанный, высокий физрук Олег стоял у забора, всматриваясь в даль. Сегодня наступила его очередь дежурить. Встретившись взглядом с этим добродушным и покладистым парнем, начальник отвел глаза. Он знал, сейчас молодой человек выполняет не свои обязанности. Просто фирма Терлецкого опять сэкономила на охранниках. Мужчина понимал: добром это не кончится. С такими детьми могла совладать лишь профессионально обученная бригада. Мальчишкам студентам же грозил нож в спину из-за угла.
– Здравствуйте, Дмитрий Федорович, – спокойно сказал Олег, увидев начальника. – Не спится?
Ступаков крякнул и промямлил:
– Да, жарковато что-то сегодня. Все на месте?
Студент хмыкнул:
– Какое там! Я знаю, где находятся пятеро, те, которые работают в ночных заведениях. Об остальных не имею никакого представления. Они ушли еще до начала моей смены.
Директор наморщил лоб:
– Много?
– С десяток.
– В неизвестном направлении?
– Так точно.
Данное известие не добавило оптимизма. Возможно, кого-то бы шокировало и то, что пятеро работали в ночных заведениях, однако так уж повелось: еще пять лет назад по приезде сюда некоторые ребята устроились на работу без разрешения вышестоящего начальства. Выручка тратилась, естественно, на выпивку, но труд спасал от неприятных происшествий: возвращаясь в лагерь после ночной смены, деловая братия отсыпалась до вечера и, по крайней мере, не дебоширила. А вот остальные отлучившиеся могли наделать дел.
– Ну вот что, – Дмитрий Федорович кашлянул, – буди своих и отправляйтесь на поиски.