Возможно, именно боевое присутствие ракетного крейсера «Курск» в немалой степени способствовало прекращению бомбежек Югославии. Россия продемонстрировала силу. После этого похода командира «Курска» принял исполняющий обязанности президента России В.В. Путин. Впоследствии отец Геннадия Лячина Петр Степанович скажет: «Я уверен, лодку американцы потопили! Они ему не простили, что он все их ловушки обошел в своем дальнем походе».
В 1999 году Герой России Геннадий Лячин с гордостью говорил про свой атомоход «Курск»: «Корабль наш вообще, можно сказать, уникальный, имеющий перед подлодками противника целый ряд преимуществ. К тому же такой класс кораблей, совмещающих торпедное и ракетное оружие, у них вообще отсутствует. У нас оружие превосходит их образцы и по мощности, и по дальности радиуса действия, и по спектру своих возможностей, поскольку при необходимости мы имеем возможность одновременно атаковать из глубин океана множество целей: то есть наносить удары по наземным объектам, одиночным кораблям и крупным их соединениям. Кроме того, лодка имеет хорошую маневренность, высокую скорость движения в подводном положении».
В последнее воскресенье июля 2000 года «Курск» принимал участие в военно-морском параде в честь дня ВМФ. Это был последний парад атомохода. Счет жизни лодки уже пошел на дни…
В 22 часа 30 минут 10 августа 2000 года в соответствии с поставленной перед экипажем Геннадия Лячина боевой задачей «Курск» вышел из губы Западная Лица и в 10 часов утра находился уже в заданном районе. До 13 часов атомоход совершал маневрирования, а затем произвел выстрел крылатой ракетой «Гранит» по назначенной цели. 12 августа «Курску» предстояло произвести атаки двумя практическими торпедами по корабельной поисково-ударной группе в составе тяжелого атомного ракетного крейсера «Петр Великий», противолодочных кораблей «Адмирал Чабаненко» и «Адмирал Харламов». Практическая торпеда была укомплектована аккумуляторной батареей новой модификации, поэтому боевое упражнение совмещалось с контрольно-серийными испытаниями торпеды.
Атомная подводная лодка «Курск» под командованием капитана первого ранга Геннадия Лячина обнаружила учебную цель в районе патрулирования и легла на боевой курс. В 6 часов 8 минут 12 августа о готовности субмарины к атаке Лячин доложил командующему Северным флотом адмиралу Вячеславу Попову.
При подготовке учений Северного флота, еще в мае 2000 года, планировалось отработать технологию спасения затонувшей субмарины. 11 мая Агентство военных новостей распространило информацию, что «в соответствии со сценарием учения атомная подводная лодка в результате „аварии“ должна лечь на грунт, а спасательное судно „Михаил Рудницкий“ (проект 05360) обеспечит выход на поверхность „пострадавшего экипажа“». Подобные учения не проводились уже много лет. Все так и произошло в действительности, — но авария оказалась уже не учебной, а реальной.
В 11.30 командир гидроакустической группы атомного ракетного крейсера «Петр Великий» старший лейтенант Андрей Лавринюк увидел на индикаторе кругового обзора сигнал, который, как он впоследствии рассказывал, давая показания в Главной военной прокуратуре, был размером с пятирублевую монету. «Одновременно с этим в динамике послышался хлопок, похожий на звук лопнувшего шарика. Об этом я доложил в боевой информационный центр, на ходовой мостик и на центральный командный пункт. Сразу, в момент вспышки и хлопка из динамика, я почувствовал, что по кораблю прошел гидродинамический удар», — свидетельствовал Лавринюк.
В это время командующий Северным флотом адмирал Вячеслав Попов стоял на ходовом мостике крейсера «Петр Великий». Адмирал, как и все, почувствовал, что крейсер вдруг буквально заходил ходуном… Баренцево море было спокойным, но огромный корабль качнуло, как в сильный шторм.
— Что это у вас так трясет? — удивленно спросил Попов у начальника штаба оперативной эскадры контр-адмирала Владимира Рогатина.
— Это включили антенну радиолокационной станции, — ответил Рогатин.
Видимо, этот ответ Попова удовлетворил, хотя само по себе чрезвычайно странно, что командующий флотом поверил в версию, будто сильная тряска, от которой ноги подгибались в коленях, вызвана работой антенны… По крайней мере, Попов не стал выяснять причину странной качки.
Донесению командира гидроакустической группы о странной вспышке тоже никто не придал значения. Впоследствии в этом легкомыслии будет обвинен командир «Петра Великого» капитан первого ранга Владимир Касатонов, о котором в материалах следствия говорится, что командир крейсера «не выполнил своих обязанностей по организации классификации обнаруженных гидроакустических целей и сигналов». Проще говоря, виноват в том, что не заметил очевидного.
А между тем… Погибающий «Курск» отделяло от «Петра Великого» сорок километров. И несмотря на это расстояние, атомный ракетный крейсер водоизмещением в 24 тысячи тонн стал вибрировать от сильнейшего гидроакустического удара.
Тем временем торпедной атаки «Курска» все не наблюдалось. Сам по себе факт несостоявшейся атаки еще не повод для самых мрачных предположений, но в случае с «Курском» таких подозрительных «странностей» накопилось слишком много… Связи с субмариной не было. Как решили на командном пункте, на лодке вышли из строя средства связи.
Не дожидаясь всплытия «Курска», адмирал Попов на вертолете улетел сначала на авианесущий тяжелый крейсер «Адмирал Кузнецов», а затем — на берег, где начал давать интервью журналистам о том, что учения прошли успешно. Никто серьезно не задавался вопросом, почему образцовый экипаж атомохода «Курск» под командованием Героя России Геннадия Лячина не выполнил стрельбу… Лячин должен был выйти на контрольный сеанс связи и, как положено, доложить: «Всплыл, оставил район боевой подготовки». Но на связь «Курск» так и не вышел. Субмарина молчала.
В 17:20 оперативный дежурный Северного флота получил приказание от начальника штаба Михаила Моцака: «Спасательному судну „Михаил Рудницкий“ установить готовность к выходу в море один час. Отсутствует плановое донесение от подводной лодки К-141». А с 18 часов 14 минут по приказанию начальника штаба уже начинается поисково-спасательная операция.
В 19:47 с «Петра Великого» начали вызывать исчезнувший атомоход разрывами гранат, что делается только в самых экстренных случаях. Было произведено несколько серий гранатометаний, но «Курск» не отзывался.
Поздним вечером 12 августа командование Военно-морского флота доложило о ситуации в Баренцевом море президенту России В.В. Путину, который отдыхал в Сочи. Президента заверили, что флот справился с ЧП на учениях собственными силами… Путин наверняка вспомнил встречу с Геннадием Лячиным, которая состоялась после похода «Курска» в Средиземное море, и президенту, вероятно, тоже было трудно поверить в то, что во время учений один из лучших экипажей Военно-морского флота России попал в безвыходное положение…
Уже после полуночи перед «Петром Великим» поставили новую задачу: искать «Курск» в районе действий атомохода. Вскоре крейсер зафиксировал лежащий на дне моря крупный объект. Возникло подозрение, что «Петр Великий» обнаружил упавший на грунт атомоход, однако на поверхности моря никаких следов, указывающих на аварию, обнаружить не удалось — ни аварийного буя, ни пятен мазута и топлива, ни пузырьков воздуха. Однако акустики крейсера зафиксировали звуковые аномалии, похожие на стук.
Утром в район обнаружения неизвестного объекта, лежащего на дне, подошло спасательное судно «Михаил Рудницкий», а на борт «Петра Великого» прибыл адмирал Вячеслав Попов, вступивший в руководство поисково-спасательной операцией.
К поиску субмарины была привлечена и авиация Северного флота. В воздух поднялся противолодочный самолет Ил-38, но ему не удалось обнаружить аварийную лодку. Однако летчики увидели на поверхности моря масляное пятно, зафиксированное в точке с координатами Ш 69038, Д 37034. Для обозначения пятна были сброшены два радиобуя.
Невольно создается ощущение, будто командование ВМФ до последнего момента боялось сообщить президенту правду. Трудно сказать, когда именно до главы государства довели информацию об истинном положении дел на Северном флоте. Для президента России Владимира Путина, который только лишь год назад принял пост премьер-министра страны, наступили, наверное, самые трудные дни за те месяцы, что он стоял во главе государства. Прежде всего ему пришлось убедиться в том, что руководство военного ведомства не доводит до него всей информации, более того — многое попросту скрывается… Например, Путин говорил журналистам, что спасательная операция на Баренцевом море началась без всяких промедлений, как только «Курск» исчез. Но в материалах уголовного дела четко зафиксировано, что атомоход был «объявлен аварийным с опозданием на 9 часов»! Естественно, президент ориентировался на информацию своих подчиненных, которые по понятным причинам не хотели признать допущенных ошибок. Вообще за время катастрофы официальные лица разного уровня выдали в эфир немало лжи. Причем лжи явно преднамеренной и сознательной. Например, говорилось, что с экипажем «Курска» установлена радиосвязь, что на борт по кабелям поступают электрический ток и кислород. Это говорилось в то время, когда экипаж «Курска» подавал сигналы бедствия ударами по корпусу… Когда после гибели атомохода Владимир Путин приехал на Северный флот для встречи с родственниками погибших, женщина — вдова или мать погибшего моряка, — в отчаянии крикнула Путину: «Они же вас, президента, обманули!» Скорее всего, эти слова Путину запомнились.
Экипаж «Курска» считался образцовым и одним из самых лучших на Северном флоте. Представление о «Курске» как о самой надежной, практически неуязвимой субмарине в конце концов сыграло роковую роль. Возможно, именно уверенность в ее непотопляемости заставила командование Северного флота отнестись к исчезновению лодки без должной обеспокоенности. Об этом пишет адвокат Борис Кузнецов: «Что, „Курск“ утонул? Бред. Если бы хоть кто-нибудь в тот злополучный субботний день высказал такое предположение, над ним бы смеялся весь Северный флот».
В понедельник днем, 14 августа, на глубину спустили спасательный аппарат «колокол» (небольшую подводную лодку, которая рассчитана на подъем 10–15 человек), и специалисты смогли более пристально изучить лежащую на грунте субмарину. Хорошо видны были повреждения, разломы и трещины в корпусе. Учитывая небольшую глубину этого района Баренцева моря, специалисты прогнозировали, что проблем с подъемом лодки не должно возникнуть. Спасателям было уже известно, что носовые отсеки лодки, где находятся торпедные аппараты, сильно повреждены.
Моряки долго не могли понять, почему все-таки не всплыл аварийный буй, который они на поверхности моря высматривали до рези в глазах… Но тщетно. Только потом было установлено, что буй всплыть не мог ни при каких обстоятельствах… А ведь если бы он всплыл, «Курск» был бы найден значительно раньше, а значит, шансы на спасение выживших членов экипажа резко возросли бы!..
Тем временем медицинские учреждения Мурманска и Североморска начали готовиться к приему членов экипажа потерпевшей бедствие подлодки.
И только в этот понедельник пресс-служба Военно-морского флота сделала официальное заявление, что атомная подводная лодка «Курск» из-за возникших на ее борту «неполадок» легла на дно в Баренцевом море. Те, кто читал это сообщение, скорее всего, даже не придали серьезного значения новости из Баренцева моря… Слово «авария» все еще не употребляется, более того — пресс-служба подчеркивает, что с лодкой установлена связь, хотя на самом деле уже третий день от экипажа «Курска» не было никаких вестей. Ядерного оружия, как успокаивала общественность флотская пресс-служба, на «Курске» нет, главная энергетическая установка заглушена, а подъем субмарины на поверхность пройдет без всяких осложнений, экипаж жив. Словом, выходило, что и ЧП, в общем-то, нет никакого… Перед выходом в море экипаж «Курска» был обеспечен запасами продовольствия, питьевой воды и воздуха примерно на 5–6 суток. Хотя даже визуальное обследование лодки показало, что серьезно повреждены носовые отсеки, а это давало веские основания предполагать, что на «Курске» есть человеческие жертвы.
После подъема «колокола» выдвигаются первые версии аварии. Прежде всего, было высказано предположение, что на «Курске» взорвались торпедные аппараты, о чем свидетельствовали повреждения носовой части атомохода. Другой версией стало столкновение с иностранной лодкой. А если вторая версия справедлива, то недалеко от российской субмарины должна находиться и чужая лодка, также получившая повреждения. Однако она так и не была обнаружена.
14 августа Великобритания предложила России помощь: более сотни бригад спасателей для подъема субмарины.
Если говорить о том, что мы знаем наверняка, то следует выстроить такую цепочку фактов. Атомоход «Курск» шел на глубине 20 метров с поднятым перископом. И внезапно два удара или взрыва с интервалом в две минуты отшвырнули лодку на дно Баренцева моря на глубину 108 метров. Место аварии — 69 градусов 40 минут северной широты и 37 градусов 35 минут восточной долготы. Взрыв в носовом отсеке разорвал переборки, уничтожив всех членов экипажа, находившихся во втором, самом населенном, в третьем, четвертом и пятом отсеках. Сила взрывной волны ослабла лишь у особо усиленного шестого — реакторного отсека. Первый отсек оказался затопленным. Сработала аварийная защита реактора. Сразу вырубилось освещение, задымились от короткого замыкания электрощиты. Характерно, что лодка не смогла даже подать аварийный сигнал (о том, почему это случилось — чуть позже). Нельзя было воспользоваться и капсулой всплывающей спасательной камеры, которая находилась в центре разрушенной боевой рубки. Капитан первого ранга Виктор Суродин, давно знакомый с Геннадием Лячиным, говорил: «Я уверен на все сто: минимальный шанс, и Гена спас бы экипаж. Он не из тех, кто растерялся бы». Капитан первого ранга Николай Черкашин писал о Лячине: «Он был высоким и весомым — ровно 105 килограммов. В отсеках командира звали „Сто Пятым“:
— Полундра, Сто Пятый идет!
Знали, Сто Пятый за небрежность, за упущения спуску не даст — ни командиру отсека, ни последнему трюмному. Но звали его еще и Батей, а это с давних времен наивысший командирский титул. „Слуга царю, отец солдатам…“»
Спасти «Курск»
В поисках пропавшего «Курска» гидроакустики «Петра Великого» засекли звуки, которые четко напоминали удары по железу. С определенной периодичностью доносилось по девять ударов с постоянными интервалами. Это были сигналы бедствия, которые подавала аварийная субмарина. О том, что члены экипажа упавшей на грунт лодки подают сигналы единственно возможным для них способом — с помощью стука, рассказал журналистам вице-премьер Илья Клебанов. Командир штурманской боевой части «Петра Великого» капитан 3 ранга Е. Голоденко давал свидетельские показания, что 13 августа примерно в 1 час 20 минут, находясь на ходовом мостике, он слышал стуки, которые можно было принять за сигнал SOS. Гидроакустик матрос О. Л. Зырянов, заступивший на вахту 13 августа в 8 часов, тоже слышал стуки, которые представляли собой серию тройных ударов. Стуки были слышны и 14 августа — об этом тоже есть свидетельские показания. В интервью капитану первого ранга писателю Николаю Черкашину адмирал Попов говорил: «Акустики докладывали о стуках из отсеков. Они были приняты трактом шумопеленгования гидроакустического комплекса „Полином“. Но быстро прекратились. Мы надеялись, что, услышав наши винты, подводники поняли, что их нашли, и теперь экономят силы».
Однако впоследствии генеральный прокурор Устинов на всю страну объявил, что этих звуков с «Курска»… вообще не было!.. Спрашивается, зачем говорить вещи, которые ставят вице-премьера в положение дезинформатора?.. Выскажем предположение, что для этого есть веские причины. А именно: если звуков не было, то, значит, к началу спасательной операции из экипажа «Курска» уже никого не осталось в живых. Следовательно, нет прямой связи между задержкой спасательных мероприятий и гибелью людей на борту аварийной субмарины. Если верить Клебанову, то — промедление погубило выживших после взрыва подводников. А если верить Устинову, то — спешить спасателям уже было некуда. «К моменту обнаружения затонувшего атомного подводного крейсера „Курск“ спасти кого-либо из них было уже невозможно», — заявил генеральный прокурор.
15 августа, несмотря на пятибалльный шторм, продолжались спасательные работы. Штаб спасательной операции разместился на борту атомного крейсера «Петр Великий». Вечером со спасательного судна «Михаил Рудницкий» спустили глубоководный спасательный аппарат «Приз», который должен был состыковаться со шлюзовым люком «Курска». Через этот люк планировали эвакуировать с терпящей бедствие субмарины уцелевших членов экипажа. Но «присосаться» к лодке никак не удается, аппарат вынужден подняться на поверхность… Погодная обстановка в районе аварии оставалась стабильно тяжелой, и прогноз на ближайшие сутки не давал повода для оптимизма. Сильная зыбь шла по поверхности Баренцева моря. Мощное подводное течение, практически нулевая видимость осложняли работу спасателей на глубине.
…Нижегородское конструкторское бюро «Лазурит» давно занимается разработкой глубоководных спасательных аппаратов. В 1980-е годы на заводе «Красное Сормово» было спущено на воду пять аппаратов «Бриз», которые передали Северному и Тихоокеанскому флотам. При спасении «Курска» задействовали «Бриз», но, как считает контр-адмирал Николай Григорьевич Мормуль, «подвела безалаберность. Аккумуляторные батареи были старыми, и их емкость быстро вырабатывалась. Пока аппарат искал лодку, затем люк на лодке, центровался, батарея „села“, и аппарат вынужден был всплыть. Для зарядки аккумуляторной батареи требовалось минимум восемь часов. Почему не получается посадка на комингс-площадку у наших специалистов, управляющих спасательным аппаратом? В бюро „Лазурит“ считают, что экипажи спасателей давно не выходили в море, не тренировались. Нет нормальных аккумуляторных батарей, на аппаратах из экономии держат старые батареи».
В 11 часов утра 16 августа глубоководный аппарат «Бестер» попытался состыковаться с «Курском», но опять безрезультатно. Неудачей кончаются и попытки доставить на атомоход новые запасы кислорода.