— Боюсь, я немного запоздала, месье, — пробасила она.
— Всего на несколько минут, — с улыбкой отвечал Рауль. — Госпожа Симонэ прилегла. Простите, но вынужден сообщить вам, что ей нездоровится: перенервничала и переутомилась.
Ладонь посетительницы, протянутая для рукопожатия, неожиданно сжалась, будто тиски.
— Но она проведёт сеанс? — требовательно спросила мадам Икс.
— О да, мадам.
Посетительница облегчённо вздохнула и опустилась на стул, отбросив одну из окутывавших её чёрных накидок.
— О, месье, вы не в состоянии представить себе то ощущение чуда и ту радость, которые приносят мне эти сеансы! — затараторила она. — Моя малютка! Моя Амелия! Видеть её, слышать её. Даже, быть может, протянуть руку и дотронуться до неё! Да, да! А почему бы и нет!
— Мадам Икс… Как бы вам объяснить? — поспешно и твёрдо заговорил Рауль. — Вы ни в коем случае не должны ничего предпринимать иначе как под моим непосредственным руководством. В противном случае может возникнуть серьёзная опасность.
— Опасность для меня?
— Нет, мадам, для медиума. Вы должны понимать, что происходящее здесь имеет определённое научное толкование. Постараюсь объяснить подоходчивее, не прибегая к специальной терминологии. Для того чтобы явить себя, духу необходимо воспользоваться материальной субстанцией, веществом медиума. Вы видели пар, истекающий из уст медиума? В конце концов он сгущается и создаёт подобие телесной оболочки умершего. Как мы считаем, эта видимая плазма в действительности представляет собой самое существо медиума. Когда-нибудь мы, надеюсь, докажем это, тщательно взвесив медиума и взяв различные пробы. Но этому очень мешают болевые ощущения и опасность, которой подвергается медиум, так или иначе общающийся с привидениями. При слишком поспешной и неосторожной материализации медиум может даже умереть.
Мадам Икс внимательнейшим образом слушала его.
— Это очень любопытно, месье. Скажите, а может ли техника материализации духа достигнуть таких высот, что станет возможным его отделение от источника медиума?
— Это совершенно фантастическое предположение, мадам.
— Но так ли уж это невозможно в свете известных нам фактов? — стояла на своем посетительница.
— Пока это совершенно невозможно.
— А в будущем?
Появление Симонэ избавило его от необходимости отвечать. Она была бледна и казалась слабой, но ей явно удалось полностью прийти в себя. Она обменялась рукопожатием с мадам Икс, но Рауль заметил, что её при этом охватил трепет.
— Известие о вашем неважном самочувствии огорчило меня, — сказала посетительница.
— Пустое! — резковато ответила Симонэ. — Что же, начнём? — Она вошла в нишу и уселась в кресло. Внезапно Рауля охватил страх.
— Ты ещё не совсем окрепла! — воскликнул он. — Лучше отмени сеанс. Мадам Икс тебя поймёт и не осудит.
— Месье! — возмущённая мадам Икс поднялась со стула.
— Да, да, я убежден, что лучше было бы не проводить сеанс.
— Но этот последний сеанс был обещан мне госпожой Симонэ!
— Это так, — тихо подтвердила Симонэ. — И я готова исполнить своё обещание.
— Я настаиваю на этом.
— Я не нарушу верности слову, — холодно произнесла Симонэ и ласково добавила: — В конце концов, это ведь в последний раз, Рауль. В последний, благодарение Богу!
По её знаку Рауль задернул тяжёлые чёрные портьеры, закрывая нишу, опустил занавески на окнах, и комната погрузилась в полумрак. Он жестом пригласил мадам Икс занять один из стульев, а сам приготовился опуститься на другой. Мадам Икс, однако, заколебалась.
— Простите, месье, но… как вы понимаете, я всецело убеждена в вашей честности и в честности мадемуазель Симонэ. В то же время, чтобы мое свидетельство имело больший вес, я осмелилась принести кое-что с собой… — С этими словами она извлекла из сумочки клубок тонкой бечёвки.
— Мадам! — выпалил Рауль. — Это оскорбительно!
— Просто мера предосторожности.
— Повторяю: это оскорбительно!
— Не понимаю вашего возмущения, месье, — холодно ответила мадам Икс. — Чего же вам опасаться, если сеансы проводятся без обмана?
— Могу заверить вас, что мне нечего опасаться, мадам, — Рауль презрительно усмехнулся. — Если угодно, можете связать меня по рукам и ногам.
Эта тирада не возымела ожидаемого действия. Мадам Икс невозмутимо сказала:
— Благодарю вас, — и двинулась к нему с мотком бечёвки.
— Нет, Рауль! Не давай ей сделать этого! — вдруг воскликнула скрытая портьерами Симонэ. Посетительница глумливо рассмеялась.
— Мадемуазель боится, — довольно язвительно заметила она.
— Да, я боюсь.
— Подумай, что ты говоришь, Симонэ, — Рауль повысил голос. — Мадам Икс явно считает нас шарлатанами.
— Мне нужна полная уверенность, — угрюмо произнесла мадам Икс и начала неторопливо, тщательно, крепко-накрепко привязывать Рауля к стулу.
— Узлы у вас получились на славу, мадам. Поздравляю, — проговорил Рауль, когда дело было сделано. — Теперь вы довольны?
Мадам Икс не ответила. Она покружила по комнате, внимательно осмотрела стенные панели, потом заперла ведущую в прихожую дверь, взяла себе ключ и вернулась на своё место.
— Ну, — произнесла она ничего не выражающим тоном, — теперь я готова.
Шли минуты. Дыхание Симонэ за портьерой становилось всё тяжелее, всё сдавленнее. Потом звук дыхания стих и послышались стоны. Опять недолгая тишина, вдруг прерванная звоном бубна. Рожок подпрыгнул на столе и свалился на пол, послышался смех. Кажется, закрывавшие нишу портьеры чуть раздвинулись, и в образовавшуюся щель стала заметна фигура медиума с опущенной на грудь головой. Мадам Икс внезапно ахнула. С уст медиума сорвалась тонкая струйка пара. Она начала сгущаться и приобретать очертания маленькой детской фигурки.
— Амелия, малышка моя! — севшим голосом выдавала мадам Икс.
Облачко пара всё сгущалось. Рауль не верил своим глазам: никогда прежде материализация не проходила так удачно. Перед ним стоял ребёнок — настоящий ребёнок, из плоти и крови.
— Мама! — послышался тонкий детский голосок.
— Девочка моя! — вскричала мадам Икс. — Девочка моя!
Она начала подниматься со стула.
— Осторожнее, мадам! — предостерёг её Рауль. Привидение потихоньку выходило из-за портьер. Это был ребёнок. Перед ними, протянув руки, стояла девочка.
— Мама!
— О! — мадам Икс привстала.
— Мадам! — заволновался Рауль. — Медиум…
— Я должна прикоснуться к ней! — сдавленно выпалила посетительница, делая шаг вперёд.
— Ради Бога, мадам, не теряйте голову! — Рауль был не на шутку встревожен. — Немедленно сядьте на место!
— Моя малютка! Я должна прикоснуться к ней!
— Мадам, я настоятельно требую, чтобы вы сели! — он отчаянно старался освободиться от пут, но мадам Икс потрудилась на совесть: Рауль был беспомощен. Его охватило ужасное ощущение надвигающейся беды. — Именем Господа Бога нашего, мадам, сядьте! — вскричал Рауль. — Вы забыли о медиуме!
Мадам Икс не обращала на него никакого внимания. Она совершенно преобразилась. Лицо её исказила гримаса нездорового восторженного экстаза; простертая рука коснулась стоявшего у портьеры ребёнка. Медиум издала исполненный муки стон.
— Господи! — неистовствовал Рауль. — Господи! Это ужасно! Медиум…
— Почему я должна тревожиться о вашем медиуме? — мадам Икс повернулась к нему и грубо расхохоталась. — Мне нужен мой ребёнок!
— Вы сошли с ума!
— Повторяю — это мой ребёнок! Мой! Плоть от плоти и кровь от крови моей! Моя малютка возвращается ко мне из царства смерти! Она вновь жива, она дышит…
Рауль открыл было рот, но нужные слова не шли ему на ум. Эта женщина была просто ужасна. Страсти настолько захватили её, что она стала жестокой и беспощадной. Губы ребёнка дрогнули, и слово «мама» в третий раз эхом прошелестело по комнате.
— Иди ко мне, моя крошка! — воскликнула мадам Икс и порывистым движением заключила ребёнка в объятия.
Из-за портьеры раздался полукрик-полустон, полный невыносимой боли.
— Симонэ! — взывал Рауль. — Симонэ!
Взор его помутился. Он только успел заметить, как перед ним промчалась мадам Икс. Распахнув дверь, она выбежала на лестницу.
Крик за портьерой не стихал. Это был жуткий, пронзительный вопль, какого Раулю ещё никогда не доводилось слышать. Он оборвался, перейдя в какое-то страшное бульканье. Потом раздался глухой стук падающего тела.
Рауль, словно безумец, пытался освободиться от спутывающей его верёвки. Неистовым усилием он сумел сделать невозможное и разорвал узлы. Едва верёвка упала на пол, в комнату влетела заплаканная, кричащая Элиза.
— Госпожа! Госпожа…
— Симонэ! — позвал Рауль.
Они отбросили портьеры. Рауль отпрянул.
Они отбросили портьеры. Рауль отпрянул.
— Господи! — прошептал он. — Кровь!.. Всё залито кровью…
— Ну вот, госпожа умерла, — послышался рядом срывающийся голос Элизы. — Всё кончено. Но почему, месье? Скажите, что случилось? Почему она стала вполовину меньше, чем была? Что здесь произошло?
— Не знаю, — слабым, измученным голосом ответил Рауль и вдруг сорвался на крик: — Не знаю! Но, наверное… Нет, я схожу с ума! Симонэ! Симонэ!