— Думаю, нам следует поговорить, — настаивал он.
— Потом. — Когда они добрались до коридора, она поморщилась. «Семени потихоньку», — твердила она про себя. Сильнее всего спина болела в районе почек. Она явно перепила. — Завтра.
Он придержал для нее дверь.
— Прошу…
Мириам посмотрела ему в глаза. Широко распахнутые и умоляющие: искренне галантный, исполненный благих намерений молодой человек — «молодой? да он всего лишь на пару лет моложе меня» — с классной задницей, но именно таким она инстинктивно не доверяет.
— Завтра, — твердо сказала она и поморщилась. — Я устала. Может после завтрака?
— Как тебе угодно. — Он отступил назад и когда Мириам повернулась, чтобы закрыть дверь, она увидела, что перед ней стоит Мэг, старшая служанка.
— А, Мэг, — Мириам на всякий случай улыбнулась. Мельком глянула в сторону ванной. — У меня выдался тяжелый денек, так что я скоро лягу. Ничего, если я попрошу тебя уйти?
— Но как вы разденетесь? — смущенно спросила Мэг. — И что если вам ночью что-то понадобится?
— А каков обычный расклад? — спросила Мириам.
— Так это… здесь и ночуем, дабы угодить вам ежели что. — Она понурила голову.
— Боже мой, — вздохнула Мириам и осела бы, но не позволил наряд, словно призванный держать её по струнке. — О, боже. — Она шагнула в сторону ванной, но застряла в дверях, зацепившись рукой за раму. — Ладно. Начинай меня раздевать. Потребовалось десять минут, чтобы совместными усилиями двух служанок раздеть Мириам до нижнего белья. В итоге что-то подалось и её ребра снова задвигались. — Ох. Ох! — Мирам сделала глубокий вдох, затем сглотнула. — Пр-стите. — Она головокружительно метнулась в ванную, заскользила по кафельному полу и закрыла дверь на защелку. — Черт, черт… — она прикипела к унитазу.
Через минуту она издала вздох облегчения. Взгляд упал на диктофон, она взяла его и включила.
— Себе на заметку, — пробормотала Мириам. — Во время официального банкета поясница может болеть из-за стула, но, опять же, это возможно и потому, что поднялись почки. — Четыре, нет — пять бокалов вина. Она покачала головой, её по-прежнему шатало, она сделала еще один глубокий вздох. — И с дыханием проблемы. Ну их в задницу! Когда в следующий раз закатят официальный банкет, пусть мирятся с тем, что я оденусь во что-нибудь купленное в бостонских магазинах. Я не собираюсь во имя местной моды превращаться в ортопедическую немощь. — Мириам еще раз глубоко вздохнула. — Так-с. Еще заметка. Маргит Пражская, средних лет, вроде как дуэнья Ольги Торольд, которая, похоже, вышестоящая. Ольга — дура дурой. Считает, что швейцарский пансион благородных девиц — это высшее образование. Заветное желание — удачно выйти замуж. Похоже, Ангбард продемонстрировал мне её как ролевую модель, хрен его знает зачем — может быть здесь все женщины знатного происхождения такие как она. Винченце просто жуть до чего стеснительный. Может здесь парней этому учат, например, есть что-то вроде пансиона благородных парней. У мужчин английский лучше, чем у женщин. Интересно, не значит ли это, что они переправляются на другую сторону чаще.
Она нажала на кнопку паузы и встала с толчка. Раздевшись догола, насладилась отсутствием контакта чего бы то ни было с кожей.
Вдруг её осенило.
— Я приму ванну, — крикнула она через дверь. — Не ждите меня. Помощь мне не понадобится.
Она принимала ванну третий раз за день, но излишеством тут и не пахло — она вся чесалась. Мириам безжалостно набухала в ванну дорогостоящих банных солей и ароматизированных масел, после чего скользнула в море пены.
— На заметку: ванна явно оттуда. Значит существует способ переносить громоздкие вещи. Нужно выяснить как. Раз уж какие-то придурочные кузены горят желанием угрохать меня из-за моего происхождения, мне бы хотелось знать что мне угрожает — пистолет или бомбардировщик Б-52. — Еще одна мысль стукнула ей в голову. — Похоже они попали в эволюционную ловушку, подобно странам Персидского залива. Высший класс баснословно богат, может импортировать всё, что им заблагорассудится, любые предметы роскоши и отсылать детей учиться за границу, но они не могут импортировать достаточно, э-э… вещей, чтобы развивались низшие слои населения. Затеять индустриальную революцию. Типа того. — Она откинулась назад, чувствуя как расслабляется спина. — Хотелось бы мне знать побольше об экономике развивающихся стран. Потому что если всё сводится к этому, мне придется изменить порядок вещей.
Она отложила диктофон и хорошенько намылилась, стараясь снять с себя пот и напряжение.
— Личное дело: Роланд. Чертовски привлекательный. — Она помедлила, пожевала губами и продолжила: — Напоминает мне спортивных парней из колледжа, эдакий симпатяга, первый парень на районе, единственно что крайне вежлив и не смердит табачищем и пивом. А еще он что-то скрывает. Троюродный брат, а значит, э-э… В общем, понятия не имею что это значит в контексте этой разветвленной кланово-родовой структуры, знаю лишь, что он носится со мной так, будто я сделана из яичной скорлупы и мыльных пузырей. Великосветский, ведет себя как настоящий джентльмен, но опять же, возможно под привлекательной внешностью скрывается распоследний подлец. Или же дядя Ангбард зачем-то пытается свести нас вместе. А он тертый калач, этот дядя. Вылитый крестный отец из кино. Принимай его предложения, пока не сможешь от них отказаться.
Она поглубже погрузилась в ванну.
— Следующий раздел: сексуальная политика. По сути, это люди средневековой эпохи, рядящиеся в современные одежды. Ольга случайно дала об этом знать, хотя всё и так прекрасно видно. Лучше не рассказывать им о Бене, разводе или ребенке — могут неправильно понять. Может я сойду за старую деву, важную тетку, с которой лучше не связываться и они оставят меня в покое. Но если они ожидают, что я сдамся и начну вести себя как… как графиня, кому-то станет несладко. — «Возможно именно мне», — признала она. Застрять в чужом краю с его странными, угнетающими обычаями и находится под постоянным надзором…
— Заметка на память: медальон не уникален. У Ангбарда есть точно такой же. Он отдал мне мой и рассказал о доппельгангерном доме. И о врожденном семейном даре. Значит они знают о нем всё — и о том как он действует и о том как им пользоваться. Гм. Выяснить всё, что им известно, чтобы случайно не наломать дров.
Есть над чем подумать.
— Многие дети порою воображают, что они на самом деле потерявшиеся принцы или принцессы волшебного королевства. Но отнюдь не этой шизанутой Руритании[11] со слугами-дегустаторами, вооруженными стражами и сеансами какой-нибудь «Династии» под видом утонченного послеобеденного развлечения. — Она едва слышно хмыкнула. — Интересно, где они берут деньги на все эти цацки? — В голове крутилось что-то сказанное Полеттой, но Мириам так и не смогла вспомнить что.
Ванна опустела, а Мириам, вытираясь насухо, начала зевать.
— Может утром этот мираж рассеется, — обнадежила она саму себя.
Урок экономики
Мириам подскочила во сне и открыла глаза. Страшно аж жуть. Всю ночь её донимали бессвязные, но неприятные сны: силуэты очкастых солдат над её кроватью, руки-ноги увязающие в патоке: медленно, ну очень мед-лен-но…
Кровать была велика, даже слишком велика. Она пыталась нащупать край, барахтаясь в холодных белых простынях, словно участница полярной экспедиции.
— Уф-ф. — Когда Мириам выбралась на воздух, оказалось, что она смотрит на пол с непривычной высоты. Рука ныла, во рту мерзкий привкус, будто дохлятины наелась; болело всё, особенно лоб, который словно обручем стянуло. «Блин, ну и утро!» В комнате жуткий колотун. Трясясь от озноба, она отбросила одеяло, села и тут же подскочила на месте.
— Что вы тут делате?! — взвизгнула она, натягивая на себя одеяло.
— Простите, госпожа… велеть нам обслужить? — Служанкино произношение было столь невнятным, что с трудом удавалось хоть что-нибудь разобрать — ясно, что английский не был её родным языком, к тому же она выглядела потрясенной, правда неясно чем: наготой Мириам или же её реакцией на присутствие посторонних.
— Что ж… — Мириам на миг задержала дыхание, стараясь унять колотившееся сердце. — Можешь просто подождать за дверью. Я скоро встану.
— Но как же вам будет одеться? — спросила женщина приунывшим голосом.
— Я сама об этом позабочусь. — Мириам опять села, на этот раз обвернувшись простынью. — Вон. То есть вон из моих покоев, сейчас же, все до одной, очистите помещение! Можете вернуться через полчаса. И закройте дверь.
Она встала как только захлопнулась дверь, сердце все еще выпрыгивало из груди.
— Как же, черт побери, себя с ними вести? — поинтересовалась она вслух. — Господи, да царственно! — Это прозвучало как ругательство. Раньше ей и в голову бы не пришло посочувствовать английской королеве, но при мысли о лакейском окружении, ловящем каждый её вздох, у неё похолодело внутри.
— Как же, черт побери, себя с ними вести? — поинтересовалась она вслух. — Господи, да царственно! — Это прозвучало как ругательство. Раньше ей и в голову бы не пришло посочувствовать английской королеве, но при мысли о лакейском окружении, ловящем каждый её вздох, у неё похолодело внутри.
«Надо хоть ненадолго укрыться от всего этого, — поняла она. — Я ведь не смогу постоянно их избегать и они сведут меня с ума, если только я не смогу хоть ненадолго оставаться наедине с собой». Челядь ушла из жизни американского среднего класса несколько поколений назад. При одной лишь мысли о том, что ей придется иметь с ними дело, Мириам чувствовала себя так, будто собиралась разворошить осиное гнездо.
«Ладно. Мне нужно ненадолго скрыться. Как? Куда?» — Мириам глянула на ночной столик и увидела лежавшее рядом с диктофоном средство для временного ухода от реальности. Ага. Есть план! Она кинулась к огромному комоду и прошлась по ящикам, выискивая одежду. Прошло десять минут и вот она уже в обычном городском прикиде: джинсы, кроссовки, свитер, кожаная куртка. Кто-то заботливо расставил её сумки на дне пещероподобного шифоньера, где и нашлась её репортерская барсетка с желтым блокнотом, ручками, запасными кассетами и батарейками.
Она осторожно высунула нос за дверь спальни. Засады не было. Сработало! — сказала она себе. Стремительный рывок в ванную и она готова привести план в действие. Готова избавиться от неприятного чувства пустоты в желудке. «Проклятье. Мне нужны деньги». Она спешно обшарила гостиную, разыскивая свои личные вещи и нашла их в закрытом бюро ручной работы: бумажник, водительские права, кредитные карточки и ключи от дома. Либо слуги не осмелились прибрать к рукам личное имущество родственницы герцога, либо не знали для чего это все предназначено. В том же бюро она нашла еще некоторые свои вещи, что несказанно её потрясло, а именно: короткоствольный пистолет и коробку с патронами, причем она не помнила, чтобы её покупала. «Это еще что?» — спросила она себя, прежде чем сунуть пистолет в карман куртки. Она задержала на нем руку. Если её план провалится… что ж, она возьмет этот барьер, если он возникнет у неё на пути.
«Они относятся ко мне как к родной, — поняла она. — Я взрослая, зрелая, благоразумная родня, не дурёха вроде Ольги. Кругом одни слуги и враги — этот мир в корне отличен от моего. Вот, блин».
Стараясь не слишком зацикливаться на мыслях о возможных последствиях своих действий, Мириам остановилась в центре гостиной, между диваном и камином, щелчком открыла левой рукой медальон и сосредоточилась на внутреннем орнаменте.
— Уффф! — Она чуть оступилась и потерла лоб. Перед глазами все плыло и колыхалось. — Черт! — Она часто-часто заморгала, превозмогая резко нараставшую головную боль. Комната никуда не делась — бюро, стулья, камин…
— А я всё думал, как долго ты продержишься, — сказал позади неё Роланд.
Она крутанулась, вынимая и наводя пистолет, затем остановилась.
— Господи, не делай этого!
Роланд смотрел на неё с дивана — в одной руке карманные часы, другая — вдоль мягкой спинки. На нем была спортивная куртка, брюки из хлопчатобумажного твила и рубашка с открытым воротом — типичный пятничный прикид биржевого маклера.
Диван — вылитая копия незанятого, оставшегося в номере, который она только что покинула, во всяком случае очень похож. Однако Роланд не был единственным отличием в этой комнате. Из окна лился неуловимо иной по по своей структуре свет, на ночном столике лежали совсем другие вещи, а дверь в спальню была прикрыта. — Это не те же самые апартаменты, — медленно сказала она, превозмогая клубившийся в голове болезненный туман. — Это доппельгангер, да? И мы на другой стороне. Моей стороне.
Роланд кивнул.
— Так ты будешь в меня стрелять или нет? — спросил он. — Потому что если нет, то лучше отведи-ка пушку в сторону.
— Тьфу ты. Прости. — Она осторожно опустила пистолет, направив его в пол. — Ты меня напугал.
Роланду явно полегчало.
— Думаю, не лишним будет сказать, что ты напугала меня не меньше. Ты всегда шныряешь по своему дому с пистолетом в руке?
— Надеюсь, ты меня простишь, — осторожно сказала она, — но если дважды за то же количество дней просыпаешься в окружении незнакомых людей, приходится предпринимать небольшие меры предосторожности. Кроме того, мне не известно, как герцог отреагирует на то, что я решила прошвырнуться.
— Чё, в натуре? — он приподнял брови.
— Без балды. — Она огляделась. Дверь в ванную закрыта… Не помешало бы немного тайленола или какого-нибудь другого мощного болеутоляющего. — На этой стороне тоже околачивается вездесущая челядь?
— Есть немного. Повар и несколько приходящих уборщиков, но поскольку в основном это место предназначено для Тайных Операций, мы уделяем больше внимания секретности. Здесь у нас не дворец, а… э-э, солидная контора, думаю, ты бы так это назвала. Насколько я понял, ты еще не ела… Могу я пригласить тебя позавтракать со мной?
— При условии, что мне не придется наряжаться, — сказала она, проверяя пистолет, а затем засовывая его в карман. Она взяла барсетку. — Лекцию о том, что мне никуда не спрятаться я выучила назубок и, надеюсь, ты поймешь меня правильно: сегодня мне действительно необходимо поездить по городу и уладить кое-какие дела. Я ведь не под домашним арестом?
Роланд пожал плечами.
— Не вижу причин для отказа, — сказал он. — Как бы там ни было, именно я отвечаю за твою безопасность. Сможешь уладить свои дела в моем присутствии?
Мириам выглянула в окно и глубоко вздохнула.
— Ну… — Она снова перевела на него взгляд. — Думаю, да. — «Черт, вот и упущена возможность предостеречь Поли». — А что и впрямь всё так опасно?
— Сперва завтрак. — Он уже дошел до двери, но обернулся и добавил: — К этому времени, известие о твоем появлении уже, возможно, просочилось, а значит юные члены как минимум двух семей впали в отчаяние, в полнейшее отчаяние. Но они еще не знают как ты выглядишь, поэтому постоянный телохранитель тебе, пожалуй, пока ни к чему. А вскоре твоё положение упрочится и они вообще не смогут тебя тронуть.
— Сперва, — сказала она, — завтрак.
* * *На первом этаже располагалась кухня, причем в ней не было ничего средневекового. Она вполне могла сойти за служебное помещение ресторана — утварь из нержавейки, громоздкий холодильник, микроволновые и газовые печки. Совмещенная с ней столовая даже близко не походила на ту, что была в личных покоях Ангбарда. Мириам она скорее напоминала служебное помещение фешенебельной консалтинговой фирмы. Двое парней в черных костюмах кивнули Роланду из-за столика, но поскольку они уже допивали свой кофе, то и ушли прежде чем Роланд предложил ей сесть.
— Скажи-ка, что ты думаешь об, э-э, Ольге? — спросил он.
Пока она пыталась разгадать что таится за этим вопросом, возникла официантка с раскрытым блокнотом.
— Что у вас в утреннем меню? — спросила Мириам.
— О, есть всё, что пожелаете, — живо улыбнулась та. — Кофе в ассортименте. Яйца, бекон, сосиски, гранола, молочное, соки всякие.
— Мне двойной эспрессо, — сказал Роланд. — Тост из ржаного хлеба, передержанный, с толстым слоем повидла и несоленого масла. Глазунью из двух яиц.
— Гм. Мне большой капуччино, пожалуй, — сказала Мириам. — А нельзя ли приготовить испанский омлет?
— Конечно можно! — улыбнулась ей мисс Живчик. — Буду через пять минут.
Мириам удивленно посмотрела в её удаляющуюся спину.
— Вот это я называю обслуживанием.
— Мы здесь серьезно к этому относимся, — сухо сказал Роланд. — Поэтому тщательно подбираем персонал.
— Вы ведете домашнее хозяйство так, будто управляете компанией. — Мириам нахмурилась. — В сущности, это семейный бизнес, не так ли? Вот, значит, чем вы занимаетесь. — Она помолчала. — Межсветовой импорт-экспорт. Верно?
— Верно, — кивнул он.
— И вы занимаетесь этим сотни лет.
— Снова в точку, — ободряюще сказал он. — Надо же, сама додумалась.
— Делов-то. — Услыхав специфический шум кофейника, она подняла голову. — А как по-твоему прошел вчерашний вечер?
— По-моему… — Он обратил внимание на то, что она его изучает. — А ты знаешь, что от твоего взгляда становится не по себе?
— Знаю. — Она улыбнулась. — Я тренируюсь перед зеркалом прежде чем брать интервью. Иногда он вынуждает мои жертвы выболтать лишнее. Бывает даже, что впоследствии они видят его в кошмарных снах.
— Ух ты. Не хотел бы я стать твоим врагом, мисс Бекстайн.
— Для тебя — Миц.
Вернулась официантка, неся перед собой поднос с кофе, молоком и сахарницей.
— Если пожелаете еще что-нибудь, зовите, — сказала она и вновь испарилась.