Малинин размял руки, подул на них, ощущая покалывание, и вновь приступил к выведению каракулей. Дневник, как водка, – затягивает.
Смотрю, Габриэлька никак от новости не отойдет – аж трясется, так его колбасит. И говорит: а есть идеи, кто мог это сделать? Его благородие эдак показательно вздохнул – достали, мол, этим вопросом – и терпеливо объясняет: нешто б я не поделился инфой, если б знал? Есть надежда, что секретное досье ясность внесет, кто против энтих ангелов имел зуб, а до энтого – треба запретить пребывание ангелов в Раю в человеческом обличье. Запрещать Габриэлька отказался – дескать, полномочий таких не имеет, но обещал всех собрать и объявить об опасности, а там уж личный выбор каждого – подставляться под гриб или далее в бесплотности пребывать. Касательно мене, я даже не знаю, што бы выбрал: человеком как-то сподручнее – ежели ты привидение, то энто не жизнь, а мука сплошная. Вина стакан, и то не выпьешь, все до капли через тебя проливается, и в глаз никому не дашь, ежели в гневе – надо ликстричеством и телекинезом действовать, а на энто не каждый способен. В общем, попрощались мы с Габриэлькой и поехали до дому спать, благо с раннего утра дел невпроворот. Нужно исследовать через таможню, кто этот вирус в Рай мог ввозить, потом его благородие собирается в спецхранилище с пропуском от Габриэля, хочет секретные досье полистать, ну а после в библиотеку – изучить подробно про гриб H5N1. О встрече с Алевтинкой-то, я смотрю, и думать забыл – так работой увлекся. Оно и к лучшему, я считаю – бабы только мешают, а превращать детектив в мелодраму ни к чему. Как только мы пришли, я сразу бросился к канистре, предложил и его благородию, но он меня на хрен послал: мол, спать уже пора, я залягу, и ты моему примеру следуй, ибо завтра будешь вставать, как из гроба. Ну, из гроба вставать нам не впервой, посему дождался я, как его благородие захрапит, и допил то, что в канистре оставалось, а осталось-то там, православные граждане, ровно с гулькин нос. Вино меня не «забрало», спать не хотелось – дай, думаю, раз свободное время есть, сяду дневничок попишу. Я-то лично, как господин Калашников, вовсе не нервничаю, потому что знаю наверняка – мы сего киллера сто пудов повяжем, как тот ни трепыхайся. Не зря служу в помощниках: его благородие, чай, знает, кого с собой в командировку брать, он без моих советов – словно без рук. Я ж как собака, землю рыть буду, а след найду.
Поставив точку, Малинин чуток поупивался собственной крутизной и собрался было писать дальше, но от писательства его оторвал охрипший голос удобно примостившегося на диване Калашникова.
– Серега, ты чего, охренел, что ли? Бип-биииип-бибиииип, так твою! Скоро вставать, а ты еще и не ложился. Собрался на задании носом клевать?
– Никак нет! – враз подтянулся Малинин и захлопнул дневник. – Да что мне, бывалому солдату, вашбродь? Хватит и минутки на прикладе вздремнуть.
– Вот и давай, – зевнул Калашников. – А то знаю я твои приклады: будешь потом стоя спать, как лошадь, и на вопросы с третьего раза отвечать.
Электронный будильник с пятью режимами побудки прозвенел через полчаса, когда Малинин, как ему казалось, только-только закрыл глаза. Калашников безжалостно сдернул с коллеги китайское шелковое одеяло.
– Я предупреждал. Не ной теперь.
Ныть Малинин не стал – одеваясь, он попытался надеть мундир на ноги, а руки вдел в штанины форменных брюк, по-армейски аккуратно застегивая ширинку у горла. Покачав головой, Калашников побрел к кофеварке.
Платиновая блондинка плавно нажала на кнопку, изображение на жидкокристаллическом мониторе ноутбука померкло. Точно такое же изображение погасло и на экране компьютера женщины, находившейся примерно в десяти километрах от нее, – худенькой, стройной брюнетки с вьющимися волосами и голубыми глазами, на вид ей было лет тридцать.
– Там миниатюрная камера в глазу статуи с копьем, они ее не видят, – сказала блондинка в мобильный телефон, весело постукивая пальцами по крышке ноутбука. – Мы не слышим, о чем они говорят, но можем наблюдать изображение. Вы убедились, что это ваш муж – или подключить вас снова?
– Нет, – глухо сказала в динамик Алевтина Калашникова. Она прикусила губу до крови, чтобы не разрыдаться – спокойствие давалось ей с трудом.
– Вот и замечательно, – улыбнулась блондинка. – Я надеюсь, что вы будете соблюдать договоренности, как соблюдаем их мы. Вы ждали этой встречи девяносто лет, верно? И не думали, что она состоится. Теперь ваша мечта осуществится – если вы будете себя правильно вести. Рано утром вы отвезете ваше письмо по тому адресу, который я назвала. И положите его…
Последовало краткое детальное объяснение относительно тайника. На протяжении всего инструктажа Алевтина не издала ни единого звука.
– Вы знаете, ваш дражайший супруг сейчас очень уязвим, – хладнокровно добавила девушка. – Он – пришелец из Ада, и нам не составляет никакого труда его убрать: достаточно одной капли святой воды. Тем более что рядом с ним круглосуточно находится наш человек. Лишь один неправильный шаг – и вы его никогда больше не увидите, даже после Страшного Суда.
Сделав паузу, она ждала нужной реакции.
– Вы говно, – твердо и злобно сказала Алевтина. – Я вас ненавижу.
Улыбка блондинки стала еще шире.
– Я знаю, – спокойно произнесла она.
Глава двадцать девятая Mass Media (воскресенье, 09 часов 55 минут)
Пресс-секретарь стоял перед Габриэлем, мысленно прося Голос помиловать его, – как всегда перед суровым воскресным докладом. Колени ангела заметно подрагивали, и было от чего. Судя по всему, прошлой ночью Габриэль вообще не спал: под глазами залегли черные тени, лицо налилось желтизной и стало одутловатым, посередине лица не губы – щель, прорезь для рта. Если высокое начальство с утра да в таком настроении – пиши пропало.
– Обстановка не вполне хорошая, – промямлил пресс-секретарь, нервно тиская бумаги в руках. – Только за вчерашний день мы получили по электронной почте две сотни писем от праведников, которые просят подтвердить или опровергнуть слухи о пропавших ангелах. Появились бредовые предположения – мол, это дело рук Шефа, а Голос из отпуска не вернется.
– Кто конкретно такие вещи говорит? – сухо вопросил Габриэль.
– Не знаю, – трусливо признался пресс-секретарь. – Праведники народ нервный, они все больше из стран с жестокими режимами, поэтому даже в Раю на всякий случай подписываются: «доброжелатель». Может, выпустить официальное опровержение по телевидению? Скажем, свалить это на черный пиар политтехнологов Шефа. Даже если он и будет протестовать, ему все равно никто не поверит: у него ж рога и копыта, а мы – ангелы небесные.
Габриэль зевнул, прикрывая рот ладонью.
– Нет. У нас назревает взаимная договоренность – отказаться от употребления подобных пиар-технологий, – нехотя сообщил архангел. – Мы даже планируем сменить официально принятое изображение Шефа в виде козла. Кем заменим, пока еще не разработали. Черным пуделем или кабаном. Вопрос открыт для обсуждения, пресс-служба тоже пусть предлагает.
– Черным кроликом, – съехидничал пресс-секретарь. – По-моему, самое оно.
– Черный кролик ему вряд ли понравится, – фыркнул Габриэль. – Ты бы еще черную медузу предложил. Хотя, с другой стороны, медуза похожа на Ктулху – не подойдет ли ему эдакий мрачный образ? Готично так – древнее зло, дремлющее в глубинах океана… эх, нам бы в политтехнологи столь суперского райтера, как Лафкрафт[17]. Только сомневаюсь я, что Шефу понравится в виде осьминога на дне моря сидеть – его на суше тогда никто бояться не будет, ибо осьминоги по тротуарам не путешествуют. Требуется, чтобы имидж был таинственным, загадочным и страшным. А вот наш стиль подачи информации на ТВ мне давно не нравится – банально. Чуть что произойдет, привычно валим на Шефа. А давай представим, что силы добра в одночасье победят, и проблемы не на кого валить. Что тогда случится?
– Катастрофа, – кратко резюмировал пресс-секретарь.
– То-то и оно, – заметил Габриэль. – Относительно исчезновения ангелов – тут Шефа и темные силы пока обвинять не надо, сделайте вид, что ничего не происходит. У нас же есть три канала, которые круглосуточно рассказывают, какой Голос замечательный? Вот пусть себе и дальше рассказывают.
– Но правду ли говорят, – понизил тон до еле слышного шепота пресс-секретарь, – что сегодняшним утром на индийском острове обнаружили…
– Неважно, правду или нет, – прервал его Габриэль. – У нас какая задача? Не портить людям настроение. Иначе знаешь что начнется? Каждый второй будет бухтеть: я всю жизнь вел себя как пушистик, не кололся, не убивал, не желал жену ближнего своего, дабы в Рай попасть – и что я здесь вижу? Сплошные стрессы и нервные расстройства. Нет уж, на фиг. И учти, лгать – это грех. Мы не лжем, просто не говорим людям всей правды – только и всего.
– Катастрофа, – кратко резюмировал пресс-секретарь.
– То-то и оно, – заметил Габриэль. – Относительно исчезновения ангелов – тут Шефа и темные силы пока обвинять не надо, сделайте вид, что ничего не происходит. У нас же есть три канала, которые круглосуточно рассказывают, какой Голос замечательный? Вот пусть себе и дальше рассказывают.
– Но правду ли говорят, – понизил тон до еле слышного шепота пресс-секретарь, – что сегодняшним утром на индийском острове обнаружили…
– Неважно, правду или нет, – прервал его Габриэль. – У нас какая задача? Не портить людям настроение. Иначе знаешь что начнется? Каждый второй будет бухтеть: я всю жизнь вел себя как пушистик, не кололся, не убивал, не желал жену ближнего своего, дабы в Рай попасть – и что я здесь вижу? Сплошные стрессы и нервные расстройства. Нет уж, на фиг. И учти, лгать – это грех. Мы не лжем, просто не говорим людям всей правды – только и всего.
– Усек, – быстро среагировал пресс-секретарь. – Кто спорит? Мы никогда не лжем, ложь – это прерогатива Шефа. Стало быть, надо заранее игнорировать все вопросы, а потом объяснить, что это был компьютерный сбой.
– Неплохая идея, – похвалил Габриэль. – Хорошая вещь этот прогресс. На компьютерный сбой можно валить столько же, сколько и на Шефа, причем без особых претензий с его стороны. Ладно, что там у тебя еще?
– Отдел религий вот прислал, – помялся пресс-секретарь, кладя перед ним листок, отправленный по мэйлу. – Секта образовалась, требует признания.
– Блин, а ведь я сглазил с прогрессом, – заметил Габриэль, брезгливо прикасаясь к листку. – Для чего вообще ввели эту уродскую онлайновую систему в куче религиозных сайтов в Интернете – «кликни сюда и отправь молитву Голосу прямо сейчас»? Мы обалдеть сколько спама получаем – примерно полтора миллиона писем каждый день, как сисадмины еще с ума не сошли, я не знаю. И добро посылали бы милейшие молитвы, типа – пусть будет мир во всем мире. Так нет, 99 процентов всех просьб – дайте бабло, пусть у меня вырастут сиськи пятого размера, а у соседа сдохнет корова.
– Про корову – это классика, – осклабился пресс-секретарь. – Человек без этого не был бы человеком. Да корова – еще ерунда. Иногда смешно, когда молитвы на одну тему поступают в двух разных вариациях. Вот сейчас в Иране молятся, чтобы не было американских воздушных ударов, а из США несутся молитвы, чтобы Голос послал им карту иранских ядерных объектов для удобства бомбардировок. В остальном вы тоже полностью правы. Люди даже придумали специального святого для Интернета, который считается его покровителем. Причем у самого святого, разумеется, мнения не спросили.
– Это в их правилах, – махнул рукой Габриэль. – Людям дай волю, так они и для борделей покровителя отыщут. Хоть я всецело за реформы и шаги в ногу со временем, электронных молитв никогда не понимал. Бездушно это как-то, чересчур технологично. Не надо на колени становиться, лбом стучать – включил комп, зарегился в Инете – и шли себе молитву. Знаешь, что я давеча видал в «Яндексе»? Баннер мигает: «Не везет с деньгами. А молиться не пробовал?» Как у них все просто и наивно – помолился, и тебе сразу из Небесной Канцелярии денежный перевод пришел. Дел у нас других нет.
Он взял в руки бумажку и некоторое время пристально ее рассматривал. Примерно три минуты прошли в молчании, к которому присоединился почтительный секретарь.
– Однако и аппетитец у этой секты, – наконец сказал Габриэль, отложив листочек. – Нет, я понимаю, что многоженство все хотят ввести, это в некотором роде тоже классика жанра – пусть мормоны[18] после смерти попадают вовсе не туда, куда они ожидают попасть. Но вот то, что последователи должны отлить из золота статую своему пророку, – это перебор в стиле Туркменбаши. Рай они тоже спланировали словно сказочные чертоги, где круглые сутки идет бесконечный групповой секс: содрали копирайт у хлыстов[19]. И какой идиот, скажите на милость, им здесь подобный остров построит? Не устаю удивляться тому, как люди представляют себе райские кущи – фантазии нет предела. Те самоубийцы в Гайане тоже ведь направлялись в Рай – well, thank you for the Cool Aid, reverend Jim[20], – пропел он сонным голосом.
– Отказать в регистрации? – скучно сказал пресс-секретарь.
– Естественно, – развел руками Габриэль. – Еще бы разрешать такую лажу. Там, на Земле, у народа вообще крыша поехала: как месяц – так новая секта с очередным божком. Я Голосу уже даже и не докладываю. Хотя, знаешь, существует и другая сторона монеты. Представь себе, что Голос вновь появляется в Ерушалаиме. Конечно, его не распяли бы, но приняли б за сектанта со всеми вытекающими последствиями, включая психушку.
– Тут другой аспект, – уклонился пресс-секретарь. – Голос что? Он совершит пару чудес, и все упадут на колени – с этим-то как раз порядок. Если хождением по воде никого не удивить, то превращение воды в вино все оценят будь здоров. В России его без всякой рекламы сразу президентом выберут.
– Логично, – пошевелил крылом Габриэль. – Просто все эти самозванцы уже порядком задолбали. Когда Мария Дэви в Киеве возникла, я сразу к Голосу с докладом вломился: сколько можно терпеть эти дешевые подделки? Две молнии – и проблема решена. Ну, ты Голос знаешь, он на это даже не отреагировал – я, мол, всех люблю, в том числе и людей с явными психическими расстройствами. Я так осторожно: и чего, Ким Че Ира тоже любишь? Он говорит: ага, как же можно не любить людей, которым в Городе предстоят страшные мучения сто тысяч лет подряд?
Пресс-секретарь подобострастно улыбнулся и ничего не сказал, ибо не считал нужным комментировать поступки самого главного начальства.
– Ладно, с этим разобрались, – констатировал Габриэль, кидая смятую бумажку в корзину. – По поводу слухов об ангелах тоже договорились – никаких комментариев. Что-нибудь еще есть на сегодня в плане?
– Чуть-чуть совсем, – замялся пресс-секретарь, заглядывая в папку. – В Лурде, во Франции, возле целительного источника снизился рейтинг доверия Голосу. Немного так, всего полпроцента, но, как говорится, лиха беда начало.
– Это минус, – огорчился Габриэль. – Такие вещи нельзя оставлять без внимания, на мелочах все и держится. Срочно отправь в Лурд кого-нибудь из департамента чудес. Одно время было предложение у каждого священного места держать представителя на постоянной основе, но я его отверг. Если каждый день совершать чудеса, люди начнут воспринимать это как должное, нам даже спасибо никто не скажет.
– Уже не говорят, – подхалимски поддержал мнение архангела пресс-секретарь. – Сколько раз было – придет человек в офис Голоса и просит: сделай то-то, я даю обет, что раздам имущество бедным и уйду в монастырь, слезами заливается, клянется. Но как только он получит, что ему надо, в офисе Голоса его и не увидишь; если, разумеется, на него не свалится следующая проблема. На языке бизнеса это называется «кидалово».
– Вот-вот, – наставительно поднял палец Габриэль. – Да и не «кидалово» даже – сволочизм убогий. Себя-то можно обмануть, но Голос зачем? Немудрено, что он давно утратил веру в людей – можно сказать, как в воду глядел. Хорошо, ты можешь быть свободен. Если что-то срочное – загляни вечером.
Поклонившись, пресс-секретарь вышел, зажав под локтем папку. Он практически беззвучно прикрыл входную дверь – не было даже слышно, как щелкнул замок. Габриэль кисло посмотрел на стол, заваленный бумагами, и подумал: кто-то в воскресенье отдыхает, а кто-то – работает. У Калашникова осталось лишь несколько часов до вечера. И хотя он сильно порадовал его внезапным ночным визитом (слухи про редкий профессионализм и проницательность этого человека оказались верны), нельзя сказать, чтобы Габриэль был в нем полностью уверен. Да, Калашникова заинтересовали: в финале расследования в качестве приза ему обещана встреча с женой, и Габриэль сдержит свое обещание. Но он не всемогущ. И если Алексей не успеет, то вынужденный отдых Габриэля будет длиться очень долго. Всегда.
Глава тридцатая Минус ангел (воскресенье, 10 часов 34 минуты)
Явочная квартира состояла из двух комнат и кухни: довольно скромно, но что еще нужно для двух существ, пускай даже с большими крыльями. Ко всему прочему, обстановка была вполне приличной – шкаф-купе, двуспальная кровать, стол с компьютером и беспроводным Интернетом, телевизор, большая ванная. Месяц назад тут делали евроремонт, и запах «новодела» еще не выветрился. Жилище считалось «казенным» – оно было куплено тем самым ангелом – нефтяным олигархом для явочных встреч и для проживания командированных коллег. Из загородного дома Локки с лабораторией и камином, где подруги обитали изначально, им пришлось съехать по жесткому настоянию Раэль, которая ужасно боялась заразиться.
Стоя под горячим душем, Раэль с наслаждением подставляла лицо и грудь упругой водяной струе. Густой пар заволок ванную комнату, с верхнего края запотевшего зеркала лениво сползали одинокие капли. Хорошо, что после минералки не бывает похмелья: несмотря на то что легли поздно, встала свежая будто огурчик. Правда, Локки какая-то вареная, но эта лежебока всегда любила поспать до обеда. Она долго работала на арабском Востоке, а там принято начинать жить с полудня. Раэль повернулась, подставляя спину под бьющие потоки воды – татуированный дракон между лопаток двинул челюстями, держа за горло симпатичного юношу. Вода с больших крыльев стекала быстро, словно они были чем-то смазаны.