Вполне возможно, что сначала это было спланированное отступление на «заранее приготовленные позиции» — в города Восточной Анатолии и Северной Сирии. Из них наиболее известны Мелитена, ставшая после разгрома Новохеттской империи столицей одного из ее осколков, т. н. Великого Хатти (Восточная Анатолия), и Каркемиш, главный город другого карликового «царства» — «просто» Хатти (Северная Сирия){209}. Правители этих княжеств именовали себя впоследствии, подобно великим хеттским царям, «царями из Хатти». Но в древности для такой преемственности нужны были веские основания. Самозванства тогда не терпели.
Возможно, что именно сюда эвакуировался хеттский царь с придворными, армией и госархивом, который не найден до сих пор{210}. И именно отсюда Суппилулиума II отправился в свой последний поход — морской. Флот хеттов отплыл из гавани Угарита, лежавшей на финикийском побережье, напротив о. Аласии (Кипра), чтобы отбить его у народов моря: «Я пустился в путь… и быстро достиг моря, я, Суппилулиума, великий царь. Но против меня прямо в море трижды выходили в сражение корабли Аласии. Я уничтожил их; захватив корабли, я сжег их в море. Когда же я достиг берега, толпы врагов, [захвативших] Аласию, вышли против меня сражаться…»{211}
Дальнейшая судьба последнего хеттского царя неизвестна. Однако мы знаем, что город Угарит был уничтожен катастрофическим землетрясением. Не исключено, что флот погиб в море в результате того же землетрясения. Или царь был убит во время высадки на Кипр. Так или иначе, обратно он не вернулся.
На суше, на руинах хеттского царства, разыгралась последняя сцена великой трагедии: междоусобица в царской семье. Как видно из сохранившихся хеттских текстов, в последние годы существования Хеттской империи были четыре ветви царского рода, претендующие на верховную власть: потомки Суппилулиума I, Мурсили, Муваталли и Тудхалии. «Придя к власти, Суппилулиума II потребовал от сановников принести ему клятву на верность: «Я буду защищать лишь потомков моего господина Суппилулиумы. Я никогда не поддержу другого человека, потомка Суппилулиумы Первого, потомка Мурсили, потомка Муваталли и Тудхалии». Археологи нашли не одну подобную табличку»{212}.
Победитель в этой гражданской войне остался править руинами империи. Остальные были вынуждены отправиться дальше на восток. И стать арийцами.
Глава 19 АРЙАНА ВЭДЖА — АРИЙСКИЙ ДОМ
Дорога на восток оставалась для хеттов единственной открытой. На юге был Египет, на юго-востоке путь в Месопотамию закрывала Ассирия. Сзади напирали враги. Оставался один путь — через верховья Евфрата и Тигра, южнее озера Ван к озеру Урмия и далее на восток, на Иранское нагорье.
Как уже говорилось выше, с ариями ушли не все. Кроме Табала и Каркемиша на территории бывшей хеттской империи осталось еще одно княжество, о котором стоит упомянуть: Халиту. Его население, легендарные халибы, обитавшие в верховьях рек Евфрат и Галис (Кызылырмак), были известны далеко за пределами Малой Азии. Античная традиция, «забывшая» о хеттах, считала их первыми металлургами-сталеварами. В древнем мире сталь называли по их имени — «халипс»{213}. Этническую принадлежность халибов трудно определить точно. Но, если вспомнить, что именно хетты первыми научились выплавлять сталь, то более чем вероятно, что халибы были одним из хеттских племен. А учитывая, что из трех народов, составивших этнос хеттов (магог, фувал и мосох) именно мосхи первоначально поселились на данной территории, то можно сделать предположение, что таинственные халибы, научившие народы Передней Азии и Средиземноморья изготавливать железо, — не кто иные, как мосхи, предки савроматских (угро-финских) племен, турок-месхетинцев и москвичей-московитов.
Впоследствии часть мосхов вошла в состав государства Урарту и влилась в образующийся армянский этнос. А другая часть мигрировала вдоль восточного побережья Черного моря на север. Геродот сообщал о племенах мосхов и моссиников, проживавших в начале V в. до Р.Х. на территории, входившей в XIX сатрапию Персидского царства{214}, то есть, между Трапезундом и р. Фасис в Колхиде. Затем они переселились на Северный Кавказ, приняли участие в этногенезе савроматов, и наконец, достигли северных пределов Евразии, где расселились от Балтики до Оби и были известны по летописям как «чудь белоглазая» — рудокопы и кузнецы раннего русского средневековья.
Можно предположить, что племя мосхов было в Хеттской империи по преимуществу ремесленниками, тогда как магог — воинами, а фувал — интеллектуалами (хеттская письменность была на самом деле лувийской, а лувийцы — научный этноним фувальцев).
Нет сомнения, что как первые, так и последние, в немалом количестве отправились на восток вместе с воинами-магогами. Число покинувших землю Хатти могло составлять сотни тысяч человек. Ведь известно, что из регулярных военных походов ассирийцы и хетты приводили десятки тысяч пленных. Здесь же было событие экстраординарное — переселение целого народа.
Но по пути многие отставали, занимая приглянувшиеся места, устраивая новую жизнь. Многочисленные арийские города-государства распространились по всему Иранскому нагорью от Загроса на западе до Инда на востоке, от Средней Азии на севере до Аравийского моря на юге. Эта территория, по большому счету, и может называться упомянутой в Авесте{215} «Арйаной Вэджа»{216} — родиной арийцев. В современной научной литературе она локализуется по-разному: в Хорезме, на берегах Аракса, в междуречье Амударьи и Сырдарьи и даже в южно-русских степях. Но истина заключается в том, что все эти места в совокупности (за исключением причерноморских степей, куда арии пришли позже) были местом этногенеза арийцев, древней Арианой. Ведь так назывался не только древний Иран, но и значительная область на границе Афганистана и бывших среднеазиатских республик СССР{217}. Страбон пишет, что область ариев находилась в 6000 стадиев восточнее Гирканского (Каспийского) моря{218} — в районе современного Герата.
Ариана была не просто местом, где хетты смогли обрести новую родину, она была очень привлекательным местом, страной, выражаясь библейским языком, «текущей медом и млеком». Например, описывая Гирканию (юго-восточное побережье Каспийского моря), Страбон указывает на ее необычайное плодородие: «Доказательства благосостояния этой страны следующие: виноградная лоза производит 1 метрет{219} вина, смоковница 60 медимов{220}; хлеб родится из зерна, выпавшего из соломы; пчелы роятся на деревьях, а мед течет с листьев. То же имеет место и в области Матиане в Мидии…»{221} Страбон называет Арию и Маргиану (соседнюю с Арией область, современный юг постсоветской Средней Азии) «самыми могущественными странами в этой части Азии»{222}. И эти места также были столь плодородны, что здесь росли виноградные лозы, чьи корни у основания могли охватить только двое людей, а виноградные гроздья были размером в 2 локтя (около 90 см){223}. Ария, по словам Страбона, «превосходит другие [страны] качеством вина, так как там сохраняют вино в несмоленых сосудах по крайней мере в течение трех поколений»{224}.
Какое отличие от «океанского побережья Кельтики и Борисфена» (совр. Франция и Украина), «где даже виноград не растет», или от «Средиземноморья и Боспора» (совр. Италия и Турция), где «гроздья маленькие», а на зиму виноградную лозу «закапывают в землю»!{225}
Неужели этот рай земной дожидался ариев необитаемым? А если нет, то как потерпевшим поражение в войне и в междоусобице беглецам удалось захватить этот благословенный край и дать ему свое имя?
* * *Конечно, эта земля была изначально заселена. Если на запад из Месопотамии вел путь по Евфрату, то на восток — через горы Загроса, к южному берегу Каспия и далее через Среднюю Азию в Китай, либо — на юго-восток, в долину реки Инд. По этому древнему пути, ставшему затем известным как Великий Шелковый путь, шли из Месопотамии многочисленные народы, населившие Китай, Индию, да и само Иранское нагорье. Как водится, самые сильные захватили «лучший кусок», за которым не надо было отправляться на край света: племена эламитов осели на восточных рубежах Вавилонии, в юго-западной части Иранского нагорья. Дравиды дошли до Инда, создав в его долине знаменитую Хараппскую цивилизацию. В Китае множество протокитайских племен заняли долину реки Хуанхе, затеяв нескончаемую войну за гегемонию в Поднебесной.
Большинство исследователей считают эламитов потомками Сима, хотя это — вопрос не бесспорный. Что касается дравидов и китайцев, то они — без сомнения, хамиты. Хотя китайцев и считают потомками хеттов на том основании, что «древнее название Китая — Катай… произошло от названия племени хэте, которое, в свою очередь, возможно произошло от хеттов (дети Хета, сына Ханаана)»{226}. Но в данном случае мы вновь видим совмещение хаттов и хеттов, о котором уже говорилось выше. Действительно, и хатты, и протокитайцы были хамитами. Но хетты был отличный от хаттов и протокитайцев яфетический народ, не имеющий ничего общего с хамитами.
Большинство исследователей считают эламитов потомками Сима, хотя это — вопрос не бесспорный. Что касается дравидов и китайцев, то они — без сомнения, хамиты. Хотя китайцев и считают потомками хеттов на том основании, что «древнее название Китая — Катай… произошло от названия племени хэте, которое, в свою очередь, возможно произошло от хеттов (дети Хета, сына Ханаана)»{226}. Но в данном случае мы вновь видим совмещение хаттов и хеттов, о котором уже говорилось выше. Действительно, и хатты, и протокитайцы были хамитами. Но хетты был отличный от хаттов и протокитайцев яфетический народ, не имеющий ничего общего с хамитами.
Впрочем, история происхождения (и возможное будущее) китайцев становится еще интереснее, если учесть, что в Библии они значатся как потомки Ханаана (Быт. 10:15–17). И если вспомнить, что Ханаан, возможно, был четвертым сыном Ноя, то вполне возможно, что сегодня все хананеи собрались в одном месте и в большом количестве…
Хетты действительно имели непосредственное отношение к появлению слова «Китай», но не как предки современных этнических китайцев (хань), а как прародители кочевых, полукочевых и оседлых арийских народов (прежде всего, северных племен ди (VII–VI вв. до Р.Х.), «принадлежавших к так называемому «скифскому миру»{227}), создавших в I тысячелетии до Р.Х. — I тысячелетии по Р.Х. на северо-западе современной территории КНР ряд государств, которые и получили общее название Катай, перенесенное затем на собственно Китайское государство, самоназвание которого — Чжунго (буквально, Срединное государство).
Глава 20 КИТАЙ, ЕГИПЕТ И ПРОЧИЕ ХАМИТЫ
Хотя ни история Китая, ни история других хамитских народов не является областью нашего исследования, однако, так как арийцам уже на самой начальной стадии своего существования пришлось с ними столкнуться, необходимо сказать о хамитах несколько слов.
Все первые государства, основанные хамитами — Вавилон, Египет, Хараппа в Индии и Ся в Китае — имели ряд общих черт. Во-первых, они образовались в долинах больших рек, во-вторых, имели тоталитарный характер, в-третьих, в них возникло и имело большое экономическое и социальное значение рабовладение, в-четвертых, все они были технически отсталыми по сравнению с государствами, основанными яфетидами и семитами, и, наконец, в-пятых, все они пережили глубокий кризис в XVIII–XVII веках до Р.Х., в результате чего были захвачены иноземными завоевателями.
Существует известный исторический миф о глубокой древности и высокой культуре (в широком смысле слова) хамитских государств. Так, например, в случае Китая, речь идет о, «по крайней мере, семи тысячелетиях»{228} китайской истории, хотя тут же срок сокращается втрое: «Почти треть ее [истории Китая] занимает древнекитайская цивилизация»{229}. То есть, древнекитайская цивилизация существовала не 7000 лет, а всего лишь 2350. Если считать от нашего времени, сроки получаются уж совсем «детскими». Будем надеяться, что автор данной фразы имел в уме «до н. э.» Тем более что он тут же и пишет: «Ее начало [китайской цивилизации] относят к рубежу III–II тысячелетия до х.э. Концом ее считают крушение империи Хань (220 г. х.э.)»{230}.
Таким образом, действительная история Китая вовсе не уходит корнями в седую древность, а начинается примерно тогда же, когда и история других цивилизаций древнего мира — после потопа, «на рубеже III–II тысячелетия» до Р.Х.
Однако весьма непоследовательно (или, все же, в этом есть определенная логика?), автор академической статьи о Китае через пару абзацев опровергает свои слова о «рубеже» и пишет, что самая ранняя бронзовая культура на территории Китая «датируется XXIV–XV вв. до х.э.». Во-первых, XXIV век — вовсе не рубеж. А, во-вторых, самая ранняя бронзовая культура в Китае, Эрлитору, начало которой почтенный автор датирует XXIV веком до Р.Х., и предшественников которой, по словам автора «пока не выявлено» (что и неудивительно), вовсе не такая древняя. Археологи датировали дворец в Эрлитору (недалеко от современного г. Лоян на Хуанхэ) 1700 годом до Р.Х.{231}. Там и найдены самые древние изделия из бронзы в Китае. Во всяком случае, сами китайские археологи и историки, изучающие этот период в рамках поддерживаемого правительством КНР хронологического проекта «Ся-Шан-Чжоу», пришли к выводу, что культура бронзового века Эрлитору является легендарным царством Ся и датируется XVII–XVI вв. до Р.Х. Напротив, ученые за пределами Китая пытаются опровергнуть выводы китайских коллег. Оно и понятно: рушится миф о многотысячелетней китайской цивилизации, а вместе с ним и основания многих докторских диссертаций и профессорских званий.
Конечно, после того, как один из китайских императоров приказал сжечь все книги, существовавшие до его правления, кроме медицинских учебников и военных уставов, о древнем Китае можно писать что угодно. Однако факты — упрямая вещь, а они свидетельствуют, что китайцы стали пользоваться железом только в VI–V вв. до Р.Х. (на 1000 лет позже, чем хетты, и на 500 — чем страны Средиземноморья и Передней Азии), а широкое применение ирригации началось лишь в IV–III вв. до Р.Х., на полтора тысячелетия позже, чем в Месопотамии и Египте{232}.
Разумеется, у древних китайцев были и свои особые достижения — фарфор и шелк. Но, выражаясь странными словами популярной песенки, как первое, так и второе — всего лишь «виньетка ложной сути» на экономическом базисе китайской государственности. Не будь у китайцев фарфора и шелка, им просто пришлось бы выплачивать «северным варварам» больше риса в виде дани. Для китайского же народа изготовление шелка было еще одной тяжкой государственной повинностью.
Точно так же, как в Египте народ горбатился на строительстве пирамид, в Китае множество людей гнали на местные «стройки века»: «… строительство Великой стены, ирригационных сооружений, дорог по всей империи, широкое градостроительство, возведение многочисленных дворцов и храмов, наконец, сооружение грандиозной гробницы для Цинь Шихуанди — недавние раскопки вскрыли огромные масштабы этого подземного мавзолея. Государственных рабов гнали на работы сотнями тысяч, но их не хватало, несмотря на постоянный приток»{233}. В России такое было только при бесноватом Петре Первом, который угробил четверть миллиона мужчин на стройках «России молодой».
Если уж мы вспомнили о Египте, то стоит сказать, что и его цивилизацию искусственно состарили на пару тысяч лет. Собственно, вся периодизация египетской государственности «тесно связана с манефоновской традицией»{234} — по имени египетского жреца Манефона{235}, который «по требованию македонских правителей «вспомнил» историю Древнего Египта»{236}. От его «Истории» до нас дошли только незначительные отрывки у историков, живших уже после Р.Х.: Иосифа Флавия, Африкана и Евсевия, и то «часто в искаженном виде»{237}.
Сами историки признают многочисленные недостатки манефоновской периодизации. «Манефон делит всю историю династического Египта на три больших периода — Древнее, Среднее и Новое царства; каждое из названных царств делится на династии, по десять на каждое царство [одно это говорит об искусственности построения и условности деления. — В.М.], — всего тридцать династий. И если манефоновское деление египетской истории на три больших периода на самом деле отражает определенные качественные этапы в развитии страны, то такая равномерная раскладка династий по царствам представляется условной, да и сами эти династии, как можно убедиться, — образования весьма условные [вот такая условная история! — В.М.]. В основном манефоновская династия охватывает представителей одного царствующего дома, но нередко, по-видимому, может вмещать в себя несколько неродственных правящих домов, а однажды два царственных брата отнесены к двум разным династиям. Несмотря на это, наука до сих пор для удобства придерживается манефоновской династийной традиции. Внесены коррективы в этапную периодизацию истории Древнего Египта; первые две манефоновские династии вынесены в Раннее царство, а последние, начиная с XXI династии, — в Позднее царство»{238}.
Вот оно как! Оказывается, наука (читай — историки) «ради удобства» готова мириться с заведомой «искаженностью» и «условностью» периодизации египетской истории. Ну подправят чуток Манефона — к трем периодам присочинят два своих, станет всего пять. А что? Манефону все равно, он 2300 лет назад помер.