Глава 25
МАССАГЕТЫ
Если в долинах Ганга и Инда хетто-арийская вера в единого Бога-Творца выродилась в буржуазный безбожный буддизм и деградировала в пантеизм индуистского толка, а в Персии зороастризм был искажен до неузнаваемости в политических целях, став основой для создания пантеона языческих богов, то иначе обстояли дела в центральноазиатской Арейе. Именно здесь на рубеже I тысячелетия до Р.Х. вел Заратустра свою проповедь, позволившую сохранить единобожие. Отсюда двинулись на юг, в Индию, арии, столь неосмотрительно смешавшиеся там с хамитами.
Но путь на север был для арийских племен закрыт. Там, где сегодня простираются Черные и Красные пески (Каракумы и Кызылкумы) в то время еще плескались волны Арало-Каспийского моря, питаемого талыми водами последнего ледника, центр которого находился в Скандинавии. Одновременно огромные ледники Памира и Каракорума питали Оке (Амударью) и Яксарт (Сырдарью), впадавшие в это море с юга.
Близость ледников, холодные воды Арало-Каспия, гигантское море, покрывавшее всю Западно-Сибирскую равнину и сливавшееся с Северным Ледовитым океаном, откуда шел холодный воздух Арктики, — все это делало Арайю отнюдь не субтропиками. За «самой северной рекой» — Яксартом (Сырдарьей), во времена Страбона росли ели{277}. Граница вечной мерзлоты проходила по линии современное устье Волги — озеро Балхаш{278}, в ста километрах севернее Яксарта.
Тот рай, который описывали Геродот и Страбон, появится здесь несколько веков спустя, когда воды ледникового потопа иссякнут, а сами ледники окончательно растают, перестав охлаждать воздух. А пока что нагорья Центральной Азии были покрыты великолепными альпийскими лугами с сочными травами, что весьма пришлось по душе хеттам-ариям — скотоводам и любителям лошадей.
Впрочем, не все из них были кочевниками-скотоводами. Часть ариев занялась земледелием, а те из них, кто поселился вдоль берегов рек и на морском побережье — стали рыбаками.
Постепенно, когда море отступило, и природа преобразила морское дно в бескрайнюю плодородную равнину, прорезанную могучими реками и кое-где еще прерываемую заболоченными участками, арии снова пустились в путь — на север и восток.
Стоит сказать, что античные авторы практически не знают китайцев вплоть до античных времен. Страбон упоминает серов (так называли китайцев в античный период европейцы по наиболее известному китайскому товару — шелку) как племена, живущие в Индии{279}. Но более-менее достоверные сведения о китайцах проникают в Европу только во времена Римской империи. Такая изолированность Китая объяснима тем, что путь из Центральной Азии на восток долгое время перекрывали многочисленные горные ледники. Как считается, в последнее оледенение нижняя кромка ледника на Алтае, Тянь-Шане, Памире, Копетдаге, Эльбурсе{280} и Кавказе опустилась ниже отметки в полтора километра над уровнем моря{281}.
Только после того, как ледники отступили высоко в горы, арийские племена смогли проникнуть на Алтай, в Северо-западный Китай, на берега Енисея и Амура, откуда добрались до Сахалина и Хоккайдо, дав начало например, таким народам, как енисейские киргизы и дальневосточные айны. Кстати, «монгольский» Потрясатель Вселенной Чингисхан был русый, голубоглазый мужчина с прямым носом и светлой кожей, вовсе не похожий на современных монголов{282}.
Но большая часть ариев двинулась на север и расселилась на вновь освободившихся от воды землях — от восточных берегов Каспия до Алтая. Здесь арийские племена вновь изменили свое самоназвание и стали называться саками и массагетами. Греки называли и тех и других скифами.
«Большинство скифов, — пишет Страбон, — начиная от Каспийского моря, называются даями. Племена, живущие восточнее последних, носят название массагетов и саков, прочих же называют общим именем скифов, но у каждого племени есть свое особое имя. Все они в общей массе кочевники. Из этих кочевников в особенности получили известность те, которые отняли у греков Бактриану, именно асии, пасианы, тохары и сакаравлы, которые переселились из области на другом берегу Иаксарта рядом с областью саков и согдианов, занятой саками. Из даев одни называются апарнами, другие — ксанфиями и третьи — писсурами»{283}.
Примечательно, что одно из племен, жившее на территории современной Туркмении, к юго-востоку от Каспия, называлось дахи — предки даков, сражавшихся с Римской империей. Чуть севернее, на берегах залива Кара-Богаз-Гол, жили предки болгар, которые переселились сюда с верховий Окса (Амударьи), где стоял город Балгар (в Ферганской долине). Впоследствии они, вместе с остальными скифами, оказались на Северном Кавказе (Балкария), откуда одна часть болгар двинулась на север по Волге (Великая Булгария древнерусских летописей), а другая — на Балканы. Не только болгары и даки, но и подавляющее большинство других населяющих на рубеже I тысячелетия Восточную Европу народов — угров, хазаров, сабиров, балтов, финнов — были близкими родственниками, чьи предки изначально занимали территорию от Каспия до Китая. Крупнейшим из этих племен были массагеты и саки.
Саки, жившие между восточным берегом Каспия и Оксом, известны своими набегами на Бактриану, Армению и Малую Азию. Они доходили до своей прародины — Каппадокии, которая к этому времени вновь возродилась и была заселена. Персам с трудом удалось разгромить саков, и с тех пор в Персидской империи справляли праздник Сакеев — в честь спасения от «сакской угрозы». Некоторые античные авторы приписывали эту победу Киру.
Если это и так, то персидскому царю отомстили собратья саков — массагеты. Они разгромили персов на берегах Яксарта (Сырдарьи) и царица Тамарис бросила отрубленную голову Кира в бурдюк, наполненный кровью, со словами: «Пей досыта!» С этого момента массагеты выходят на историческую арену и находят свое место в античных хрониках. Как пишет Страбон, «массагеты доказали в войне против Кира свое мужество, которое многие восхваляют… одни из них обитают в горах, другие — на равнинах, третьи — на болотах, которые образуют реки, четвертые — на островах в болотах. Они прекрасные наездники и пешие воины; вооружены луками, мечами, панцирями и бронзовыми боевыми топорами. Уздечки и перевязи у них из золота. Серебра в их стране нет, железа мало, зато медь и золото встречаются в изобилии. Массагеты, живущие на островах, питаются, ввиду отсутствия зерна для посева, кореньями и дикорастущими плодами; одеждой им служит древесное лыко (ибо у них вовсе нет скота); для питья они употребляют выжатый сок плодовых деревьев. Болотные жители питаются рыбой и одеваются в шкуры тюленей, заходящих сюда с моря{284}. Жители гор также питаются дикорастущими плодами; у них есть лишь немного овец, поэтому они не режут их, сохраняя на шерсть и молоко. Одежде они придают пеструю раскраску, применяя не теряющие свежести краски. Обитатели равнин не занимаются земледелием (хотя земля у них есть), но живут на манер кочевников и скифов, питаясь бараниной и рыбой. У всех такого рода племен находим и некий общий образ жизни…: их погребальные обряды, обычаи и весь быт схожи; это люди самобытные, дикие и воинственные, однако при деловом общении честные и не обманщики»{285}.
Как видно из этого описания, массагеты проживали на большой территории, разнообразной по своему ландшафту (горы, равнины, болота, острова), занимались и скотоводством, и рыболовством, но при всем своем различии — это был единый народ, сформировавшийся в другом месте и пришедший на новую родину «готовым».
То, что греки и прочие европейские авторы познакомились с массагетами через персов (воспринимавших массагетов как часть Турана — «империи зла»), без сомнения, сыграло свою роль в формировании отрицательного имиджа яксартских «варваров». Многие до сих пор склоняются к версии, что даже слово «массагеты» означает по-персидски «рыбоеды» (от «масуо» — рыба). Кстати, если считать, что климатические условия и ландшафт Центральной Азии были неизменны на протяжении нескольких последних тысячелетий, то сколько же рыбы водилось в песках Кызылкумов, чтобы дать название целому народу, жившему не только на островах, но и в горах?). Образ дикарей, питающихся плодами и кореньями, ходящих в шкурах и лыке, практикующих промискуитет и даже разрубающих на куски стариков и поедающих их вперемешку с бараниной{286} не может вызвать ничего, кроме отвращения. Так и хочется воскликнуть, перефразируя футбольного комментатора из известного кинофильма: «Нет, такой предок нам не нужен!»
Что касается «дикости» саков и массагетов — то авторы сообщений о них сами опровергают себя и не замечают того. Как дикари, занимающиеся собирательством и рыболовством, могли изготавливать бронзовое вооружение, золотые украшения, конскую упряжь?
Один взгляд на так называемого «золотого человека» — находку советских археологов опровергает теорию дикости центральноазиатских скифов лучше множества слов. «Алтын Адам» (Золотой Адам) был найден в 1970 г. в кургане Иссык под Алма-Атой. Под курганом находилось захоронение молодого (примерно 18 лет) воина в великолепных доспехах. В связи с находками древних скифских погребений на Алтае, по аналогии с ними, можно предположить, что воин из кургана Иссык — молодая женщина. Так находят свое подтверждение известия об амазонках — начиная от хеттских, пришедших на помощь осажденной Трое, до скифских, посетивших Александра Македонского в Персеполисе.
Кроме золотой одежды в кургане были найдены более четырех тысяч украшений, изготовленных из листового золота, некогда нашитых на одежду, обувь и головной убор, а также золотые перстни, статуэтки, бронзовое и золотое оружие, сосуды. На одной из чаш обнаружены письменные знаки — так называемое иссыкское письмо.
Находки датируются VI–V вв. до Р.Х. «Золотой человек» был создан сакскими мастерами за пять веков до Страбона (родился в 64 г. до Р.Х.), за сто лет до «отца истории» Геродота (490–430 гг. до Р.Х.) и примерно в то время, когда массагетская царица Тамарис бросала отрубленную голову Кира II Великого в кровавый мешок (530 г. до Р.Х.).
Так как культура не возникает на пустом месте, а требует многовековой культурной почвы — то понятно, что сакско-массагетское искусство и «иссыкское» письмо возникли не позднее первой половины I тысячелетия до Р.Х.
Собственно, истоки скифского (сакско-массагетского) художественного стиля можно видеть в так называемой «луристанской{287} бронзе». Находят многочисленные образцы этого стиля — характеризующиеся вычурностью, «роскошностью» стиля, смесью реализма и фантастики в изображении людей или божеств, животных и сверхъестественных существ. К луристанской бронзе относятся предметы ритуального и бытового назначения, вооружение, конская сбруя. Ранее луристанскую бронзу датировали периодом от III до I тысячелетия до Р.Х., однако разум восторжествовал, и теперь ее относят к X–VII вв. до Р.Х.{288} — т. е. к моменту появления ариев в Иране. Очень похоже, что знаменитый скифский «звериный стиль» — как на Алтае, так и в Северном Причерноморье — прямой «потомок» луристанской бронзы.
Так что известия о диких рыбоедах в тюленьих шкурах не имеют под собой никаких оснований. Удивительно и то, что сторонникам такого толкования слова «массагет» не приходит в голову поинтересоваться: если первая часть слова («масса») означает рыбу, то как переводится вторая «гет»?
Кроме «рыбной» есть еще несколько версий толкования этнонима «массагет». Есть объяснение его как составного из слов «мае», «сака» и «та» и означающее «большая сакская (скифская) орда». Но более вероятно, что слово это можно перевести как «большие» или «великие» геты. Даже сейчас в русском языке масса означает нечто большое, значительное. «Навалились всей массой», «такая масса обрушилась» и т. п. Что касается «гетов», то на примере современного русского языка мы знаем, как часто «г» переходит в «х». Так что массагеты — это не кто иной, как «Великие хетты» — народ, помнящий, кто он и откуда. Тем более, что в Восточной Европе вплоть до начала I тысячелетия по Р.Х. существовали Малые геты, родственники скифов, и соответственно, Великих гетов. Интересно, что в Китае, где массагеты проникли до среднего течения Хуанхэ, их называли «да юэчжи» — «большие юэчжи». Такой версии придерживался, например, Н. А. Веселовский{289}. От них китайцы научились делать железо, а японцы — фехтовать двумя мечами (у «Золотого человека» справа висит короткий акинак, а слева — длинный боевой меч).
Глава 26 БЕЛЫЙ БОГ НА БЕЛОМ КОНЕ
Родство массагетов с хеттами и ариями можно проследить и по религиозным символам и обрядам. Только они к середине I тысячелетия до Р.Х. сохранили арийское учение о единобожии. Как пишет Геродот, «единственный бог, которого они почитают, это — Солнце. Солнцу они приносят в жертву коней, полагая смысл этого жертвоприношения в том, что самому быстрому богу нужно приносить в жертву самое быстрое существо на свете»{290}.
Оставим на совести Геродота толкование жертвоприношения коня, отметив только, что именно у хеттов похоронные гимны включали обращение к Богу Солнца, а при кремации царя сжигали животных, прежде всего коней.
Бог света у хеттов, скачущий на белом коне и поражающий копьем дракона, был также и одним из любимых символов массагетов. На фалларах (доспехах, прикрывающих грудь боевого коня) массагеты часто изображали либо очень напоминающего св. Георгия Победоносца всадника, поражающего копьем дракона, либо т. н. «Беллерофонта».
В греческой мифологии Беллерофонт — это один из древних божеств-героев, всадник на крылатом коне, борющийся со злом, в частности, с чудовишной Химерой. От Беллерофонта через другого греческого героя, Персея, также убившего дракона и спасшего от него царевну Андромеду, можно провести прямую аналогию к драконоборцу святому Георгию, белому всаднику с копьем, побеждающему дракона, но и далее — к Апокалипсису, где дракон преследует Деву. И наконец, из того же Апокалипсиса можно вспомнить описание второго пришествия Христа, когда Он явится в белых одеждах на белом коне и поразит Своих врагов.
Однако заимствован первообраз-Беллерофонт греками был у хеттов, которые называли этого героя Пихассасаиса, изображали верхом на крылатом коне, возносящемся в небо к Солнцу. Это изображение часто встречается на хеттских печатях, не имеющих аналогов в древнем мире. В раннегреческих изображения Пихассасаиса-Беллерофонт держит в руке «трезубец» — треххвостую молнию хеттского бога грома, о которой сказано выше. То есть он — хеттский Сын Бога, рожденный от Девы и помогающий Отцу побеждать змия-дракона Иллуянку (см. гл. 13).
Таким образом, «совпадений» между хеттскими и массагетскими священными изображениями более чем достаточно, чтобы говорить о связи между ними.
Влияние массагетов на политику и этногенез различных азиатских и европейских народов трудно переоценить. Они вели победоносные войны с величайшими завоевателями древности — Дарием I, Киром Великим (убит массагетами), Александром Македонским (был ранен в бою с ними), участвовали в создании таких великих держав, как Парфянское и Кушанское царства (первое овладело территорией от центральноазиатской Арейи на запад до верховий Евфрата, а второе — на юго-восток до долины Инда), дав им представителей правящих династий.
Прокопий Кесарийский (VI в. по Р.Х.) отмечает родство славяно-русов с массагетами и гуннами: «Образ жизни у них, как и у массагетов, грубый, безо всяких удобств, вечно они покрыты грязью, но по существу они не плохие люди и совсем не злобные, но во всей чистоте сохраняют гуннские нравы»{291}. Позднеантичные сказания считали, что в память о Томирис был назван город Томы (ныне Констанца, Румыния) бывший в течение нескольких веков столицей т. н. Малой Скифии{292}.
Геты, пришедшие на Балканы вместе с даками, и также ведущие свое происхождение от массагетов, как и эти последние, почитали единого Бога — Салмоксиса. Геродот назвал гетов теми, «кто верит в своё бессмертие» (getas tous athanatizontas), «потому что согласно их вере они не умрут, а отправятся к Салмоксису». Салмоксис «учил, что ни он, ни его гости, ни их потомки не умрут, а лишь попадут в иное место, где будут жить вечно, пользуясь всеми благами»{293} И опять налицо аналогия с учением Заратустры о посмертной жизни в Царстве Божием тех ариев, которые сражались на стороне Добра.