– Угу, – абсолютно бесстрастно! – Я наврала.
Михаил ядовито хмыкает (мол, этим ты меня, девочка, не удивила; что ты мне врешь, я подозреваю давно), вновь упирает подозрительный взгляд в экстерьерную камеру и с ехидцей в голосе высказывает, казалось бы, невероятное предположение.
– А эти трое на «Жигулях» твои сослуживцы.
– Ага, – еще бесстрастнее! – Сослуживцы. – Не оборачиваясь, Василиса поднимает руку и кокетливо приветствует пальчиками экстерьерную камеру. – Мы с телевидения, с НРТ, Миша. Уж извини, но снимаем тебя скрытой камерой. И показываем это в прямом эфире.
– Что, ночью? – усмехается Михаил. Его невозмутимости можно только завидовать. – А почему именно меня?
– Сам виноват. Нечего было ко мне подходить. Смотрел реалити-шоу «Подстава»? Слышал про новый проект «Объект насилия»?
По-видимому, слышал – об этом можно судить по широкой улыбке, которой тут же расцвечивается Мишина физиономия. Так улыбаются не обделенные чувством юмора люди, готовые посмеяться вместе с другими над розыгрышем, жертвой которого вдруг оказались.
– Так вот почему ты одна болталась по городу и таскала за собой этот дряхлый «Жигуль». У НРТ нет денег на что-нибудь поприличнее?
– «Жигуленок» не так бросается в глаза, как иномарка. Впрочем, завтра мы его сменим, и я буду таскать за собой какой-нибудь джип, – с полной уверенностью, что так и будет, говорит Василиса. – Ты не сердишься, что тебя так развели?
– Я, скорее, разочарован. Обрадовался было: вот, повезло познакомиться с такой симпатичной девчонкой! Но оказалось, что это знакомство было подстроено, а меня, ко всему прочему, приняли за насильника. – Миша тяжко вздыхает. Миша старательно корчит печальную мину. Но глаза его выдают – в них ярко искрятся смешинки. Ситуацию, в которую его втянули провокаторы-телевизионщики, этот молодой человек воспринимает без малейшего раздражения. Скорее, она его забавляет. Неудивительно, что Ольга в своих комментариях не скрывает симпатии к сегодняшнему герою «Объекта насилия».
«Не бери в голову, Миша! Ну, приняли и приняли. Так ведь только в самом начале. Но потом исправились и принесли свои извинения в эфире. Всем простым смертным свойственно ошибаться, даже ментам, но не всем свойственно признавать эти ошибки. Мы признали и, надеюсь, заслужили прощение.
И не выдумывай, что обломался со знакомством с симпатичной девчонкой. И вовсе не обломался! Будь я на месте Оксаны, дурой себя посчитала бы, если бы по окончании эфира махнула тебе на прощание ручкой: «Спасибо за участие в нашем телепроекте, Миша. И прощай. Больше не свидимся». Хрен там прощай! Хрен там не свидимся! Найти на берегу горной речки золотой самородок и швырнуть его в воду может только душевнобольной. Но душевнобольных не берут в космонавты. И уж тем более не берут в исполнители главных ролей нашей программы. Оксана нормальная, а поэтому она никогда не выкинет золотой самородок. И никогда не махнет ручкой: «Прощай» такому классному парню, как ты. Так что будь спок, дорогой. Подходит к завершению наш эфир, но уверена, еще ой как не скоро подойдет к завершению ваше знакомство!»
– Оксана – это твой псевдоним? – спрашивает Михаил.
– Ага.
– А свое мирское имя ты мне, конечно, не выдашь?
– Почему не выдам? Легко, заяц! Погоди, вот только закончится эфир.
«"Заяц". – Я ощущаю довольно болезненный укол ревности. Так Василиса звала меня в первые дни знакомства. Потом, после совместного мытья в ванне, „заяц“ трансформировался в „зайку“. – Интересно, а сколько потребуется времени, чтобы подобная трансформация произошла в случае с Михаилом? Вертихвостка!»
«Видишь, Миша? Я же предупреждала, что еще не все сказано, – ликует Ольга. – Все еще в самом дебюте. Все впереди. Погоди, вот только закончится эфир».
– С-стервоза Оленька!
– Не осуждай ее строго, Денис. – Никита поворачивается ко мне, ядовито улыбается. – Девочку можно понять. Девочка просто мечтает сплавить кому-нибудь конкурентку.
«Притом, конкурентку не по работе. Ты отлично понимаешь, Никита, здесь дело в другом. Проницательный, гад! – не могу я не отдать должное программному выпускающему. – От тебя не укрылось то, что я считал нашим с Ольгой секретом. Может быть, оставалось бы и дальше. Но слишком уж откровенно Оля в четверг жгла Василису недвусмысленными взглядами, слишком уж едкие замечания позволяла себе в ее адрес. Одним словом, вела себя так, как большинство баб ведет себя со своими соперницами. Неудивительно, что сейчас ее голос прямо-таки звенит от радостного предчувствия, что (чем черт не шутит!) девочку с едко – лиловыми волосами от меня уведет положительный молодой человек в черном костюме.
Не обольщайся, Оленька, – стараюсь я изобразить на лице бесстрастную мину. – Ты не знаешь о загадочном Василисином характере того, что знаю я. Эта крошка, воспитанная на принципах Дао, оценивает людей совсем по другим категориям, нежели обычные бабы. И на все достоинства Миши, которые, Оленька, приводят тебя в такой бурный восторг, ей глубоко наплевать. Она стремится разглядеть в каждом новом знакомом нечто неведомое ни мне, ни тебе. Никому! Кроме нее самой. И именно наличие или отсутствие этой загадки и определяет ее отношение к человеку».
«…нам пора закругляться. Так что избавляем эту милую парочку от нашего навязчивого присутствия. Тем более, что они этого заслужили – спокойно, не напрягаясь от того, что находятся под всевидящим оком видеокамеры, побыть друг с другом наедине. Ох что-то меня не оставляет предчувствие, что сегодня для них ничего не закончится! – прорицает Ольга. – Наоборот, сегодня для них все лишь начинается…»– Вот ведь сучка!
– Так все-таки сучка или стервоза? – хмыкает Никита. – Ты уж определись, Денис.
Надо, несмотря ни на что, сохранять бесстрастную мину!
Нельзя сейчас показать, насколько мне все это… мягко сказать… не по душе!
– Уже определился: Ольгу я придушу, – улыбаюсь я, всем своим видом показывая, что это шутка.
– Другой такой ведущей уже не найдешь.
Никита прав: Оленька – наше все! Не была бы она еще такой желчной…
– Переманю из «новостей» Веру. – Я вновь обращаю взор на плазменную панель, где мирно-спокойно катится к завершению самый беспонтовый за все время моей работы сюжет.
Василиса и Миша, попивая пивко, поглощены задушевной беседой – о чем, остается только гадать. Ольга, когда дает комментарий, почти полностью убирает сигнал с микрофона актера, оставляя лишь интершум.
«…не удался триллер сегодняшней ночью – не беда, не всякий же раз должно нам везти с отрицательными героями. Глядишь, уже завтра какой-нибудь гоблин выползет из подворотни и положит глаз на нашу актрису. Уверена, в нынешнем Питере этого долго ждать не придется. Так что все у нас еще впереди.
До скорой встречи, дорогие мои. Не забывайте, что кроме ночных включений «Объекта насилия» существуют еще и круглосуточные врезки в эфир ставшей уже почти классикой «Подставы». Оставайтесь на нашем канале, не пропускайте самые остросюжетные в истории отечественного телевидения сюжеты о язвах нашего великого города, нашей несчастной России!
С вами последние сорок минут была я, Ольга Латынина, ведущая реалити-шоу «Подстава» и специального проекта «Объект насилия»».
– Она бы еще уточнила: велеречивая Ольга Латынина, которую почему-то сегодня пробило на высокопарность, – ехидничает Никита, внимательно наблюдая за коротенькой кодой [17] «Объекта». – Слушать тошно: «…великого города… несчастной России…»
Я вызываю из памяти телефон Василисы, подношу сотовый к уху.
– Да, – опять абсолютно бесцветно отвечает моя боевая подруга. И хотя я знаю: так и должно быть, ведь Васюта не в курсе, что сюжет завершился, и она уже не в эфире, – все равно ее тон режет слух и еще ниже опускает планку моего настроения.
Но… нельзя показать, насколько мне все это… мягко сказать… не по душе!
– Умница, детка! – с наигранной бодростью в голосе хвалю я Василису. – Мы закончили. Можешь расслабиться.
– А я и не напрягалась. – Мне это кажется, или действительно ее голосок звучит сейчас слишком уж по-будничному? Ничего и отдаленно напоминающего исполненное любви «Соскучился, зайка?» – Я справилась?
– Ты молодец! – Я отмечаю, что на один из двух дежурных мониторов сигнал уже не поступает. Семен выключил камеру. На втором мониторе по-прежнему довольная Мишина рожа. – Сумочку со стола можешь убрать. Отключайся, говори своему новому другу «большое спасибо» и двигай на базу. Я тебя жду.
– А… это обязательно – двигать на базу? – Василиса отключает камеру и микрофон. «Умирает» и второй монитор. Теперь связь с девочкой с едко – лиловыми волосами только по телефону. – Я вообще-то хочу посидеть здесь. Сам знаешь, редко удается куда-нибудь выбраться, а тут такое событие: меня пригласили в кафе! И за мной не по-детски ухаживают! Когда еще такое случится!
«Камушек в мой огород, – отмечаю я. И самокритично признаюсь себе: – Сам виноват. Попробуй припомнить, приятель, когда со времен поездки в Марбелью ты хоть раз пригласил куда-нибудь свою девушку, когда ты за ней хоть как-то ухаживал. Не припоминается? А вот Василиса припомнила: никогда. И сейчас преподает тебе урок – более чем заслуженный!»
– Ладно, оттягивайся, – как можно равнодушнее бросаю я. – Не пей слишком много. И не забудь, тебе еще надо зайти в парикмахерскую, перекраситься…
– Я помню.
– …И не опоздай на работу. – В десять вечера Василиса должна быть в офисе для предстартового инструктажа, а в одиннадцать уже сидеть в машине, везущей ее к месту очередной экстремальной прогулки. – И убери из мобильника мою старую рожу! У меня все. Удачи. Пока.
– Алло! Де…
Я прерываю связь, а потом (кипя от ревности и от злости!) вообще отключаю телефон – дабы сегодня уже никто не смог до меня дозвониться.
– Что, загуляла подружка? Вышла из-под контроля? – нарывается на резкий ответ любопытный Никита.
Но я сдерживаю себя. Стараюсь все обратить в шутку.
– Ага. Не слушает папочку. Покрасовалась перед камерой и сразу же подцепила звездняк.
– Звездняк лечится туго, – констатирует выпускающий и принимается что-то увлеченно искать по компьютеру.
А я вызываю по селектору Ольгу.
– Еще раз здорово, старушка. У тебя нет чего-нибудь выпить?
– Что, на душе кошки, Забродин? У меня тоже, – нахально врет Оленька. По ее бодрому тону не скажешь, что кошки. – Провальная ночка! Не такого мы от нее ожидали. Заходи, накапаю валерьянки.
Но у меня нет большого желания зависать в келье нашей ведущей. Зачем, когда есть пентхауз-триплекс с японским садиком на крыше? Кстати, Ольга ни разу не бывала у меня в гостях. Не пора ли восполнить этот пробел?
– В общем так, детка. Даю установку. – Перед моими глазами лысеющая макушка уткнувшегося в монитор компьютера Никиты. И ушки – на макушке. Ну и пес с ним, нехай слышит! – Валерьянку пакуешь с собой. И едем ко мне. Грех не отметить сегодняшнюю премьеру. Согласна?
– Еще бы! – Звучит многообещающе. Весьма! – Согласна, Забродин. К тебе! Во все тяжкие!!!
Ну и пес с ней, с Василисой!!!
Глава 3 ДЕВОЧКА-ОДУВАНЧИК С ДОРОГИМ ТЕЛЕФОНОМ
Несмотря на тяжелую ночь, мы с Латыниной фестивалили у меня почти до полудня. Сперва в японском садике приветствовали бокалами с бренди наступающий день, потом, попивая мартини, отдыхали в джакузи и опять, догоняясь десертным вином, как коты, гуляли на крыше, пока оттуда нас не прогнал неожиданно начавшийся дождь.
Проснулся я в полдевятого вечера с больной головой и вонючей помойкой во рту. Свою собутыльницу я обнаружил по едкому запаху горелого масла, доносившемуся из кухни – в прекрасном расположении духа Оля пекла там блины. И настряпала уже высоченную стопку, которой можно бы было легко накормить старшую группу детсада.
– Чай будешь, Забродин? – Оленька подцепила лопаткой очередной блин, шлепнула его поверх стопки. – Или кофе? Или покрепче?
– Какое покрепче?!! Я за рулем. А ты навоняла на всю квартиру, – поморщился я и достал из холодильника бутылочку «колы».
– Навоняла не я, а твое суррогатное масло. Признавайся, где покупал эту дрянь? На распродаже?
«В дорогом гипермаркете, – промолчал я, с наслаждением припав спекшимися губами к холодному горлышку. – Как раз накануне того, как меня попытались обуть на барсетку».
– Звонил Никита. – Ольга скосила глаза на свой мобильник, валявшийся рядом с тарелкой с блинами. – Жаждал услышать тебя. И не удивился, что я взяла трубку. Этот гад что-то пронюхал.
– Он слышал, как я договаривался с тобой по селектору.
– Начхать! В общем, Никита сказал, что тебя весь день разыскивает Светлана… ну, та, которая с доберманом. Просила передать: разведка донесла, что завтра вечером ее псиной займется какая-то Пушкина.
– Это та тварь, которая подставляется под собак. Предстоит интересный сюжет. – Я отставил в сторону пустую бутылку и взял верхний блин. Обжег пальцы. – Черт! Больше никто меня не разыскивал?
– Василиса мой номер не знает, – ехидно заметила проницательная Ольга. – Да и сдался ты ей, когда рядом такой сладенький Миша!
«Выдаешь желаемое за действительное, старушка», – подумал я и оставил Олин укол без ответа. Вместо этого пробурчал:
– Собирайся. Через сорок минут выезжаем. – И отправился в душ.
Но ни через сорок минут, ни через час никуда мы не выехали. Сначала Оленька приперлась ко мне под душ, и наше «мытье» затянулось надолго. Потом я обнаружил, что проголодался, и мы уселись пить чай. Опять звонил Ольге Никита, напрягал насчет меня, но моя собутыльница оказалась непробиваемой: «Да откуда я знаю, где он может болтаться, и почему у него отключена трубка?!! Что, не обойтись без Дениса? Что, не обойтись без меня? Приеду попозже. Все равно раньше двенадцати ничего не начнется».
В одиннадцать вечера мы наконец вытряхнулись из дому и отправились на ночную смену.
Объекту насилия предстояло сегодня в одном из подземных переходов на выходе из метро «Московская» засветить перед тусующимися там наркоманами свой новенький сотовый, а если те не заинтересуются, отправляться искать приключения на Московском проспекте. Впрочем, я не сомневался, что до второго пункта этого плана дело не дойдет. Наркоманы будут просто ленивыми разгильдяями, если не попытаются поиметь одинокую девочку на дорогой телефон. Единственное, что могло этому помешать, – обилие собачников во дворах возле «Московской» даже после полуночи. Хотя я был уверен, что Василиса легко найдет укромное местечко, где можно грабить ее без свидетелей. И твердо решил, что сегодня «Объект насилия» выйдет в эфир уже в тот момент, когда станет ясно, что наркоманы заглотили наживку. Сначала с отставанием в минуту, которое, пока Василиса будет искать подходящее место, мы сократим до нескольких секунд…
– Половина двенадцатого, – посмотрела на часы Ольга, когда мы подъехали к офису. – Надеюсь, сегодня нам не спутает карты еще один Миша.
Я тоже на это надеялся. Два всесторонне правильных Миши – это было бы слишком для неокрепшей Василисиной психики.
– Не беспокойся, не спутает. Снаряды дважды в одну воронку не падают. – Я достал из барсетки мобильник и ввел пин – код. Все! Воскресная расслабуха с горячей красоткой «латинос» закончилась, пора выходить из подполья. – Поголовье наркош сегодня, надеюсь, уменьшится.
– И не надейся, Забродин. – Ольга безнадежно махнула рукой и принялась вылезать из машины. – Оно способно лишь увеличиваться. Моя б монаршая воля, отправила бы всех этих убогих в концлагеря.
Она была кровожадной, милая Оленька. Зато, как ни странно, мне рядом с ней всегда было легко и уютно. В отличие от Василисы.
«Может, оно и к лучшему, что прекрасная Брунгильда махнула не глядя меня на рыцаря Мишу? – по пути на третий этаж размышлял я, уткнувшись взглядом в соблазнительно подвижную попку поднимавшейся впереди меня Ольги. В короткой, до пояса, кожаной курточке и столь любимых (или, наоборот, нелюбимых) Нумератором набедренных джинсах, из-под которых выглядывали черные трусики, наша ведущая выглядела как всегда весьма сексуально. – Хотя с чего это я вообразил, что махнула? Ну, позволила угостить себя пивом обаятельному мужику, так почему из этого надо сразу же делать какие-то выводы? И необоснованной злобой сжигать себе нервные клетки? Эх, Денис, Денис! Ты же никогда не был фанатичным ревнивцем! Ты же никогда не был воинственным собственником! И этим гордился! Так что изменилось?»
– Проклятье!
– Чего говоришь, Забродин? – притормозила Ольга.
– Говорю, у тебя симпатичная задница, детка… Интересно, Василиса перекрасила перья?
* * *– Перекрасила, – хихикая, сообщил мне Никита. – И превратилась из девушки-вамп в девочку-одуванчик, этакую беззащитную крошку, которую так и хочется пожалеть.
– Или изнасиловать, – добавил я.
– Кому как, Денис… Одним словом, теперь мы имеем скромницу-старшеклассницу с двумя светлыми хвостиками и наивной мордашкой. Лучшего и не пожелаешь. Приехал бы на четверть часа пораньше, оценил бы сам. Кстати, Василиса очень тебя ждала, беспокоилась, названивала тебе каждые десять минут. На хрена отключил сотовый? И вообще, почему никто не знает твоего домашнего телефона?