– Ты со мной? – посмотрел я на Ольгу.
– А с кем же еще? – Она бросила взгляд на часы. – Десятый час. Пора на ночную.
– Брось. Татьяна подменит. Ты не спала уже сутки.
– Ты тоже, – парировала Латынина. – Поехали, отоспимся на службе. Надеюсь, твоя Василиса сегодня не будет слишком активной.
– Уже не моя, – пробурчал я. – Чё-о-о?!!
– Говорю, уже не моя.
– Что, всесторонне правильный Миша? – Она была проницательной девушкой, наша ведущая. И подобные ситуации просчитывала безошибочно.
– Он, ненаглядный, – вздохнул я.
Ольга многозначительно промолчала. И пока мы шли до машины, не проронила ни слова.
О чем она размышляла? Конечно, я бы не взялся утверждать наверняка, но был почти уверен: Латынина сейчас всерьез примеряет свою тощую задницу на Василисино место.
А вот хрен тебе, милая Оленька, какая бы славная ты не была!
Во всяком случае, не будем спешить.
А вдруг все не столь безвозвратно, как показалось мне утром?!!
Я все еще надеялся, наивный, что Василиса одумается.
Надеялся и верил… даже несмотря на то, что почти за полгода изучил девочку с лиловы… тьфу, со светлыми волосами, казалось бы, от и до. И давно разобрался в том, что она относится к той категории людей, которые всегда сторонятся опрометчивых решений, а уж если и принимают их, если даже впоследствии сознают, что допустили ошибку, заднего хода не дают почти никогда.
Мда… в автомобиле, в котором Васюта катит по жизни, задняя передача отсутствует напрочь.
Только не отказали бы тормоза.
Что-то всесторонне правильный Миша при всей своей положительности не внушал мне никакого доверия.
Глава 5 ДРУГИЕ КАБЛУЧКИ ПО АСФАЛЬТУ
Третья ночь «Объекта насилия» оказалась первой, которую я провел не в монтажке на «электрическом стуле», переживая за Василису, а сладко продрых в своей холостяцкой постельке на втором этаже пентхауза-триплекса. Столь же сладко Латынина проспала до утра в своей келье в студии НРТ – ночка выдалась катастрофически неурожайной. Объект насилия бродил по улицам и пустырям до пяти утра, но на него даже не взглянул похотливо хотя бы один пьяный. Давать в эфир было нечего. А если учесть еще и следующую ночь-пустышку, которую Василиса пропускала по случаю обещанного мной выходного, то ситуация складывалась кризисная.
Два провала «Объекта насилия» подряд – зрительский рейтинг ночного эфира НРТ, удачно подтянутый в последнее время за счет мощной и дорогостоящей рекламной кампании, сразу обрушивается на десять процентов; мы возвращаемся на исходные позиции.
Этот расклад был озвучен на утренней планерке начальником отдела маркетинга. И поспорить с ним было трудно.
– Что будем делать, Денис? – воззрился на меня Андрей Терентьев. – Сегодня ночью, кровь из носа, нужен эфир. Звони Василисе, извиняйся, вытаскивай на работу. Отдохнет в другой раз, когда хоть немного окрепнем.
Позвонить Василисе? Извиниться? Попросить вернуть мне мое опрометчивое обещание насчет выходного?
Еще два дня назад я так бы и поступил. Но времена изменились. Я просто перестал бы себя уважать, если бы после вчерашних Василисиных откровений, если бы после того, как она меня, опостылевшего, крепко пнула под зад, обратился бы к ней хоть с одной просьбой.
– Давай, Денис, звони, договаривайся, – напрягал меня Андрюша Терентьев.
Он не знал о кризисе в наших отношениях с Василисой. Никто не знал, за исключением Ольги. И никого в свои личные проблемы я посвящать не собирался.
– Дени-и-ис, звони Василисе! Ну как объяснить, что не могу!
Я кивнул: «Хорошо» и откинул крышечку телефона.
…Было только начало одиннадцатого, и я не сомневался, что она еще спит. Ничего, разбужу. Последние дни мне не привыкать будить хорошеньких девушек, любительниц допоздна поваляться в постельке.
– Я слушаю, – ответила она сонным голосом. Я не ошибся: разбудил-таки.
– Привет, детка. Извини, что так рано.
– О! – сразу проснулась, оживилась она. – Чей голос я слышу! А я-то уж думала: все, забыл напрочь, предатель.
– Ты несправедлива. Считаешь, что я скотина неблагодарная? Мол, попользовался и выбросил? Признавайся, думала так?
– Господь с тобой, дорогой! – рассмеялась она. – Как я смела такое подумать? Кстати, сама собиралась сегодня тебе позвонить. А, может быть, даже напроситься в гости. Пересечемся?
– Легко.
– Когда?
– Прямо сейчас. Вылезай из постельки. Принимай душ. Крась мордашку. И будь готова…
– Как пионерка! – радостно перебила она.
– К одиннадцати за тобой приедет машина. Отвезет ко мне в офис. Там и пообщаемся. Понимаешь, детка, мне нужна твоя помощь.
– Только поэтому ты и позвонил, – разочарованным тоном сделала вывод она.
– В любом случае позвонил бы. Не сегодня, так завтра. Независимо ни от чего. А то, что прошу твоей помощи… просто так совпало, – сказал я, и это было правдой. Не сегодня, так завтра я позвонил бы Катерине независимо ни от чего.
– А помощь?.. М-м-м… – замялась она, похоже, пробуя угадать. – Снова что-нибудь вроде «Цыганской мызы»?
«Цыганская мыза» была просто детской считалочкой по сравнению с экстремальным «Объектом насилия». Но я был уверен: Катя справится. На худой конец, всегда рядом двое опытных телохранителей.
– Вроде «Цыганской мызы», говоришь? Нет, эта игра посложнее. Короче, все расскажу чуть позже, – не стал вдаваться в подробности я. – Так я высылаю машину?
– Конечно! Уже иду в душ.
Я положил на стол телефон. Поднял взгляд на Терентьева. Он смотрел на меня и качал головой.
– Это ли не авантюризм! – наконец изрек наш генеральный директор. – Что это хоть за лялька?
– Катерина. Помнишь, та, что ходила со мной в «Цыганскую мызу»?
Андрей кивнул. Как можно было забыть этот сюжет, вызвавший такой резонанс не только в Питере, но и в стране, и поднявший рейтинг «Подставы» на заоблачные вершины.
– Но почему все-таки не Василиса? По-моему, девочка справляется на отлично.
– Катерина тоже не пальцем деланная, – парировал я. – А Василиса… Василиса… – Мне очень хотелось сказать «Да пошла она…» Но я сдержался. – Василисе я обещал выходной и от обещания своего отрекаться не стану. Пускай отдыхает. – Я взял короткую паузу и добавил зло: – Пускай оттопыривается!
Пускай катает шары в дурацком боулинге, про который она упомянула вчера с таким вожделением, будто поход туда сравни поездке в Майами.
– Надеюсь, ты не ошибаешься… – задумчиво заметил Терентьев.
Я тоже на это надеялся.
– …Надеюсь, с этой Катей ничего не случится. Ничего не случится. С такими-то амбалами-телохранителями!
Погуляет ночку по городу. Найдет приключений на свою аппетитную жопку. Спасет наш рейтинг.
– Все будет о\'кей, Андрюша. Не бзди! – сказал я и смело встретил осуждающий взгляд, которым меня обожгла целомудренная и правильная начальница юридического отдела.
* * *И снова ночь на «электрическом стуле» в монтажке.
И снова нервы, как струны.
Правда, на этот раз я волнуюсь не за Василису, а за шагающую по пустынному Витебскому проспекту Катерину. Светлые волосы распущены по плечам, миниатюрная юбочка еле прикрывает трусики, так и сверкают в свете фар проезжающих мимо машин никелированные каблучки модных сапожек.
Приманка для кобелей, да такая аппетитная, что ни один не найдет в себе сил проехать мимо.
И кобели выстраиваются в очередь. Кажется, ночной Питер просто набит ими! Как Ватикан прихожанами в Пасху.
Все б ничего. Вот только одна загвоздка – все дружно принимают Катерину за простую минетчицу. Впрочем, ей не привыкать. Ведь наше знакомство, сотрудничество, да и не только… короче ведь все началось именно с того, что Катю перепутали со шлюхой менты…
– Алло, красавица, ты на работе? – возле Катерины притормаживает светлый «Сааб».
– Иду домой.
– Уже отработала? Жаль. А сверхурочно?
– Если вы приняли меня за проститутку, должна вас разочаровать: вы ошиблись.
– Тогда позвольте хотя бы вас подвезти?
– Спасибо, я прогуляюсь пешком.
– Небезопасно.
– Я не боюсь.
«Сааб» уезжает. На его место тут же заступает обшарпанная «девятка».
– Эй, крошка! Что ты делаешь ночью в этих трущобах?
– Иду домой.
– Брось! Это скучно. Поехали с нами.
– Нет.
– Зря. Смотри, осторожнее, чтобы не снасильничали.
– До свидания, мальчики.
– Бай!
«Девятка» отчаливает. Дорогущая А-8:
– Девушка, можно вас на секундочку?
– Да, – Катерина охотно сбавляет ход.
– Не хочу вас обидеть. Но… понимаете, жену отправил на дачу. Сейчас совершенно один…
– Да, – Катерина охотно сбавляет ход.
– Не хочу вас обидеть. Но… понимаете, жену отправил на дачу. Сейчас совершенно один…
– До свидания, дяденька. Кобели.
Потоком.
Только кобели, но ни одного насильника. Увы!
* * *Минуло почти полтора часа ночной прогулки по городу. За спиной Катерины осталось километров семь Витебского проспекта. Возле нее остановились и убрались восвояси ни с чем восемь машин с охочими до секса, но не склонными к насилию гражданами. А потенциальными антигероями «Объекта насилия» не пахло и близко.
Но они не могли обмануть наших надежд! Они не могли устроить нам еще одну безрезультатную ночь! Они не могли обрушить нам рейтинг!
И эти подонки нас не подвели!
Они появились на сверкающем «Гранд Чероки». И в отличие от всех остальных – тех, кто останавливался возле Катерины и начинал с ней бесперспективные переговоры – даже и не подумали размениваться на слова.
«Гранд Чероки» проехал метров на десять вперед Катерины и лишь тогда, прижавшись к поребрику, резко затормозил. Три двери одновременно распахнулись. Три гоблина ярко выраженной кавказской наружности выскочили из машины.
Не проявлявшая доселе ни капельки страха Катя на этот раз испуганно остановилась.
Притормозил и Квачков, снимавший эту сцену метров с восьмидесяти.
Данила, сидящий за рулем «копейки», резко дал по газам!
А кавказы уже были возле нашей актрисы.
– Паэхалы с намы. – Это было единственное, что довелось услышать от них в дебюте этой разборки.
Дальше все происходило настолько стремительно, что, как ни спешил Данила преодолеть сто метров, отделяющих его от принциналки, он не успел.
– Не поеду, – дрожащим голоском ответила Катя. И тут же получила сильный удар в лицо.
Ей не дали упасть. Она отлетела прямо в руки одного из насильников, который тут же задрал девушке на спине легкую курточку – так, чтобы плотно спеленать ей голову. Чтобы не кричала; чтобы не дергалась.
Да она и не думала дергаться. Удар оглушил ее.
Ноги подкосились. Руки повисли. Катерина безвольно обмякла.
А ее уже волокли к «Гранд Чероки». Еще несколько секунд, и она будет на заднем сиденье…
И в этот момент в задний бампер внедорожника – новенького и блестящего – звонко вмазалась старая обшарпанная «копейка».
У «Жигуля» капот всмятку!
У дорогущего джипа задница набекрень.
Не дотащившие свою добычу всего какой-то метр до машины кавказы так и застыли. Обалдевшие! Их словно парализовало. С них сейчас можно было ваять, скажем, скульптурную группу «Похищение незнакомки».
Правую дверцу «копейки», по всей видимости, заклинило, и сидящему на пассажирском сиденье Олегу пришлось выбивать ее ударом ноги. Дверца чуть не слетела с петель.
Из салона показались две ноги в лакированных ботинках.
Гоблины, наконец, немного пришли в себя. Один из них достал из кармана сотовый телефон.
– Ты собрался куда-то звонить? – Олег выбрался из разбитой машины, смело шагнул к пепелящим его взглядами кавказам. – Лучше не надо. Что с девочкой? Пьяная?
– Пыяный, да.
Из-за руля вылез Никита. Облокотившись на крышу «копейки», принялся внимательно наблюдать за происходящим.
Катерину отпустили, и она обессиленно опустилась на колени.
– Она пыяный, а вас будым сычас убиват! – зловеще пообещал один из гостей города (вообразивший себя в этом городе полным хозяином) и смерил Олега оценивающим взглядом. И, кажется, пришел к выводу, что убить этого мордоворота будет не так-то и просто. Во всяком случае, без подручных средств.
Но такие средства в наличии были. В салоне джипа.
Кавказ шагнул к покалеченному «Гранд Чероки» и деловито достал с заднего сиденья бейсбольную биту. Выразительно стукнул ею по раскрытой ладони.
Олег со змеиной улыбочкой достал из наплечной кобуры пистолет. И не менее выразительно, досылая в патронник патрон, передернул затвор.
– Он боевой. Не веришь? Смотри. – Олег направил ствол на переднее колесо «копейки», нажал на спуск.
Хлопок выстрела! Колесо осело!
– Вот видишь. А теперь положи биту. И ляг. Вы двое тоже. Не заставляйте шмалять вам по коленям.
Трое насильников сразу почувствовали себя неуютно.
– Слюшай, а! – И при этом, похоже, решили, что мужик с пистолетом – это просто какое-то недоразумение. – Объясни, в чем дэло?
– Дело в том, что это моя сестра, – кивнул Олег на Катю. – Я сказал, лягте, – произнес он таким тоном, словно не приказывал, а просил сделать ему одолжение. Одолжение, в котором нельзя отказать. Иначе – пуля.
Искушенные в криминальных разборках кавказы понимали это отлично. И безропотно опустились на асфальт.
Катя наконец поднялась с колен. Очумело тряхнула головой и процедила сквозь зубы:
– Вот пидарасы!
– Согласен, – кивнул Олег и легонько пнул одного из насильников. – Руки в стороны, ноги в стороны. Вот так. Молодцы. Теперь слушайте. Наша машина разбита. А у девушки сотрясение мозга. Ей надо в больницу. Отвезу ее на вашем корыте. Ключи!
– Ключи в замке, – прокричал инспектировавший в этот момент «Гранд Чероки» Данила.
– Отлично. – Олег достал из кармана визитку, бросил затихшим на асфальте кавказам. – Здесь мой телефон. Захотите вернуть свою тачку, звоните. Только имейте в виду: сначала придется ответить мне за сестру.
Насильники скромно молчали.
– Катя, который тебя ударил? – повернулся Олег к Катерине.
Она пожала плечами.
– Не знаю. Они, обезьяны, все на одно лицо.
– Тогда бей всех троих. Не ошибешься.
– А-а-а!!! Какой бэй?!! Шлюха!!! – один из кавказов попытался вскочить. То, что его может избить женщина, было для гордого горца, пожалуй, не менее страшно, нежели то, что его могли бы отыметь в зад. Лучше раздробленное пулей колено, чем такое! Лучше…
Но…
Тяжелый удар берцем между лопаток! И тут же громкий хлопок выстрела! Пуля выщербила асфальт буквально под самым носом бунтовщика. Он испуганно замер.
– Предупреждал же, что церемониться с вами не буду. – Олег двумя пинками раздвинул ноги Кавказу. – Я сказал: руки в стороны, ноги в стороны. Или объяснить по-другому?.. Катя, они твои.
Когда она, явно получая огромное удовлетворение, острым подкованным носком сапожка била своих обидчиков промеж ног, я сначала болезненно поморщился. А потом подумал, что все бабы одинаковы – что экстремальная Василиса, что скромная воспитанная Катерина. Метят в одно и то же место, стремятся отбить мужику самое дорогое. Самое нежное. То, без чего, между прочим, и сами-то не могут обходиться подолгу. Загадочные, непонятные существа эти женщины.
– Если твои протеже будут продолжать в том же духе, мы скоро лишимся всей мужской аудитории, – ехидно заметил Никита, когда Катя, насладившись местью, устраивалась на заднем сиденье трофейного джипа.
– Представь себе, я думал об этом еще два эфира назад, – усмехнулся я и набрал номер Никиты.
– Да, Денис.
– Зря вы устроили эту рокировку с машинами. Угрожая большой, отобрали дорогой внедорожник. Ведь это можно квалифицировать, как элементарный разбой. Ко всему прочему, показанный нами же в прямом эфире. Вряд ли это понравится Борщ.
– Ей до лампы, – уверенно заявил штатный боевик Организации. – А как разбой это можно квалифицировать, только если поступит заявление от потерпевших. Сомневаюсь, что оно поступит.
Я тоже не сомневался, что никаких заявлений не будет.
– И все-таки зря вы устроили стрельбу без всякого повода.
– Повод был. Бейсбольная бита. Это во-первых. А во-вторых, это не я, это Олег. К нему и претензии, – отбрехался Данила.
– А что с «копейкой» теперь?
– Пусть хачи забирают себе. Взамен джипа. Послушай, Денис, неужели тебя «копейка» больше беспокоит, чем Катя? – Это был упрек, и упрек справедливый. Мне даже стало стыдно.
– Как она?
– Похоже на сотрясение. Жалуется, что гудит голова. И у нее совсем заплыл глаз. Будет серьезный синяк.
– Вези ее в офис. Я ее пожалею, – сказал я и со страхом представил, что жалеть Катерину теперь предстоит недели три, минимум, пока не сойдет этот, будь он неладен, серьезный синяк. Притом, жалеть, скорее всего, придется у себя дома. Короче, сделала ручкой мне моя вольная холостяцкая жизнь.
Но… ничего не попишешь. Сам вписал девочку в этот блудняк, сам и расхлебывай. Надо нянчиться с ней – нянчись! Лечи! И не смей помышлять о том, чтобы юркнуть в сторонку. Ибо кто, как не ты, абсолютно искренне возмущался не далее, как вчера утром: «Считаешь, что я скотина неблагодарная? Мол, попользовался и выбросил?»
Скотиной никогда не был! Неблагодарной – тем более!
Бабник – да. Неверный – возможно. Но «попользоваться и выбросить»? Да никогда!