Два ассистента тем временем проверяли настройки приборов. Наконец появился и сам объект. Девушка была в скромном обтягивающем костюме, на высоких шпильках и, несмотря на то что всячески старалась не привлекать к себе внимание, выглядела очень эффектно. Хотя и заметно нервничала. Ее длинные тонкие пальцы теребили красивый кружевной платочек.
Рой усадил ее в кресло и проверил пульс.
– Все будет отлично, – заверил он, подключая датчики.
– Не сомневаюсь, – согласилась девушка. – Знаете, профессор, все-таки интересно быть подопытным кроликом. Думаете, от меня будет прок?
– У вас пытливый ум, иначе бы вы не согласились. А для ученого это главное. Я сам так начинал.
Спустя несколько минут девушка выглядела как инопланетянка. Или, на худой конец, как космонавт, отправляющийся к инопланетянам. Бесшумно задвигались многочисленные самописцы. Рой взглянул на энцефалограмму. Зубцы графика были острыми и разнообразными по форме, что подтверждало высокий уровень IQ. Причем правое полушарие девушки функционировало гораздо активнее левого, что свидетельствовало о богатом образном мышлении.
Профессор присоединил к голове девушки дополнительные датчики и запустил электромагнитный и лазерный генераторы, сконструированные им самим. Амплитуда колебаний на энцефалограмме мгновенно подскочила.
– Попробуйте умножить 341 на 286, – попросил он девушку.
– Но я никогда не перемножала в уме трехзначные цифры, – возразила она.
– Без комментариев…
– 97526! – неожиданно для себя самой выдала она.
– 627 на 349?
– 218823.
– 7351 на 925?
– 6799675!
– Достаточно! – удовлетворенно произнес Рой. – Надеюсь, это не составило особого труда?
– Не знаю, все произошло как бы само собой. Вдруг появилась необыкновенная ясность.
– В данном случае мы имели дело с усилением интеллекта за счет активизации клеток мозга, определяющих мыслительную деятельность.
Последнюю фразу профессор произнес явно для своего работодателя. Студенты и без этого знали, что к чему.
Время летело незаметно. Часы на стене показывали половину первого.
– Ланч? Может, вы устали? – неожиданно спросил профессор.
– Я совсем не устала. И есть не хочу, – быстро отреагировала студентка. Она была явно разочарована.
– Вы должны понять, что решающая стадия эксперимента потребует огромных затрат энергии, и, откровенно говоря, я не берусь предсказать… Словом, вы отдаете себе отчет в этом? Простите, но я должен еще раз спросить. – Тон профессора был какой-то странный. Он явно тянул время.
– Я готова. Только пусть они уйдут, – кивнула девушка в сторону «зрителей» и ассистентов.
– Хорошо. Дальше я справлюсь сам. Все свободны! – дал команду Содетски, хотя знал, что осуществить эксперимент одному ему будет тяжеловато. Поведение объекта могло стать неуправляемым. Девушка права. Зачем иметь лишних свидетелей?
Лаборатория за стеклом быстро опустела. Остался лишь Миль Готлиб. Содетски сделал вид, что не заметил этого, а подопытная сидела к зрителю спиной.
– Приступим, – сказал он решительно, пытаясь вселить уверенность в себя и – кто знает? – в Готлиба тоже. Ведь тот явно не случайно оказался здесь именно в день эксперимента. Хозяин есть хозяин.
Рой с головой ушел в эксперимент. Сейчас он узнает, что может позволить себе человек, съехавший с тормозов. Если все удастся, он проникнет в интимные глубины человеческой натуры, вскроет имеющийся в каждом индивидууме запретный клапан и даст выход накипевшим эмоциям и страстям. До конца ли эта девчонка понимает, на что идет?
Энцефалограмма больше не интересовала профессора. Это была всего-навсего детская игра по сравнению с тем, что он собирался сделать. Содетски подсоединил к электродам несколько новых датчиков. Именно они колебаниями определенной частоты должны были подавить активность некоторых тормозящих центров мозга и снять запрет с эмоций. Секунду помедлив, он нажал кнопку запуска. Раздалось едва уловимое жужжание. Голова профессора пошла кругом. Со стороны могло показаться, что Рой сам подвергся воздействию электродов и теряет над собой контроль.
В поведении девушки что-то тоже неуловимо изменилось. Она слегка прикрыла длинные ресницы и расслабилась. Юбка высоко задралась, обнажив стройные ноги, глаза заблестели, губы приоткрылись. Рою показалось, что ее тело стало наливаться соком, как плод, который долгое время лишали солнечного света. Наблюдавшему происходящее лишь со спины подопытной Готлибу тоже стали заметны изменения ее состояния.
Жесткая поведенческая установка девушки, выработанная годами, словно яичная скорлупа, дала трещину. Из нее, как из оплодотворенного яйца, стала проявляться на свет другая женщина, свободная, раскованная, желающая познать мир во всей его полноте. Она и так была сексуальна, но теперь… Неукротимый темперамент выдавал себя сладкой дрожью в теле. Девушка издала легкий стон, в котором смешались порыв, желание и первородная сила.
Готлиб всем телом подался вперед и сильно ударился лбом о стекло. Он увидел, как профессор медленно приблизился к ней, а она вдруг обвила его шею. Словно набросила петлю.
– Профессор, я хочу вас, – чувственно прошептала девушка. – Вы такой умный, достойный… Я больше не могу терпеть, я изнываю…
Она стала быстро расстегивать пуговицы на блузке, обнажив смуглое матовое тело. Бедра медленно, но уверенно стали расходиться в стороны, не оставляя сомнения в том, что ощущает девушка. Одним рывком она опрокинула профессора на себя и стала осыпать его поцелуями. Содетски с трудом дотянулся до пульта и нажал кнопку отключения сигнала.
Девушка разжала объятия, но все еще не пришла в себя. Высвобожденная энергия продолжала изливаться из нее, как лава из разбуженного вулкана. Только через минуту она стыдливо запахнула блузку.
Рой отвернулся, чтобы не ставить ее в неловкое положение.
– Простите, профессор… Кажется, я сделала что-то не так…
Голос ее дрожал от смущения. От той, другой женщины, не осталось и следа.
«Это лишь первая реакция, – подумал Содетски. – Опустошенность после избытка удовольствия».
– Я пойду? – спросила студентка.
– Идите. Может, вас проводить?
От приближающейся, как гильотина, неизбежности общения с Готлибом профессор готов был ухватиться за любую спасительную соломинку.
– Спасибо. Не надо… – тихо произнесла девушка. Потом, чуть помедлив, добавила, недовольно скосив взгляд на незнакомца. Хоть бы он не услышал: – Самое ужасное, профессор, в том, что… тогда… я говорила правду. – Стук ее каблучков стал быстро удаляться по гулкому пустому коридору.
– Что это было? Что вы мне тут демонстрировали? – Вопросы вывели профессора из состояния ступора.
– Это вы?
– А кто же еще. Господь, чтобы пожурить вас за крамольное представление?! Вы, профессор, не ответили на мой предыдущий вопрос. Даже два.
– Так вы сами и ответили на свой вопрос. Крамольное представление. Работа по вашему заданию, сэр. Простите, я на секунду должен отлучиться. Подождите здесь.
«Видно, невмоготу парню», – простодушно подумал Готлиб и сел в то кресло, где еще недавно сидела девушка. На самом деле именно в тот момент, когда важный гость сыпал вопросами, Роя осенило. Письмо! Кажется, он догадался, чего добивается от него фирма «Разум и интеллект».
Влетев в свой кабинет, он стал лихорадочно листать то злополучное письмо с концепцией заказа. И точно, память не подвела! То, что было изложено на пяти страницах текста, на самом деле к искусственному интеллекту не имело никакого отношения. Хитрюгу-заказчика интересовало нечто иное: как механизмы внешних раздражителей воздействуют на важнейшие центры человеческого мозга. И один из вариантов он только что наглядно продемонстрировал Готлибу. Теперь понятно, почему обратились именно к нему! Но зачем им это понадобилось?
Смутные догадки уже бродили в мозгу профессора, но он не желал сейчас о них думать. «Вернусь и спрошу в лоб этого напыщенного индюка», – решительно приказал себе Содетски и поспешил назад в лабораторию.
Готлиба он нашел в «подопытном» кресле. Вот бы сейчас незаметно подключить электроды и поставить над ним эксперимент! От этой неожиданной мысли профессор чуть не рассмеялся. А что, если действительно предложить? Не убьет же…
– Вы что, тухлой рыбы объелись? Что вы себе позволяете, профессор? Я требую отчета. И немедленно.
– В письменном виде или устном? – на полном серьезе спросил Содетски. «Ничего этот Готлиб со мной не сделает. Я ему зачем-то нужен».
– Я же сказал немедленно. Стало быть, в устном. Авы, профессор, как я погляжу, шутник.
– Зашутишь тут, – пробурчал Рой Содетски. – Попробую объяснить.
– Только проще. Проще, приятель.
– Только проще. Проще, приятель.
– Вы все видели? Вы все поняли? – несколько агрессивно начал профессор, приблизившись к Готлибу настолько близко, чтобы тот не пытался встать со злополучного кресла. – Знаю, что ни черта вы не поняли. А я между тем продемонстрировал, как можно целенаправленно управлять сознанием личности, подчинить ее и заставить действовать по заранее обдуманной программе. Только, боюсь, вам не очень понравится, для чего я это сделал.
– Для чего? Для чего? – медленно раздражаясь и размахивая руками, запыхтел Готлиб. – Какая разница, для чего. Главное, у вас получилось! Я сам видел, что получилось! Я видел это своими глазами. Видел без очков! Вы превратили эту мелкую потаскушку-студентку в послушного безвольного робота! Как же она жадно набросилась на вас…
– Но я никогда не ставил перед собой подобной задачи! – закричал Содетски, забыв, что находится в храме науки. – Я понимаю, что вы от меня хотите. Моя цель состояла как раз в обратном – высвободить в личности скрытую творческую энергию, сделать ее сильнее, раскованнее, освободить от наслоившихся комплексов рутинных тормозов… Вы это понимаете?! Я никогда не задумывался над тем, что мои исследования можно легко вывернуть наизнанку.
От собственных слов Рою стало не по себе. Он-то хорошо понимал, что, воздействуя на различные мозговые центры, можно точно так же пробудить в человеке агрессию, ненависть, алчность, жестокость. Можно полностью лишить его защитной нравственной оболочки, приобретенной в процессе эволюции от обезьяны к человеку. Как это ни парадоксально, современная наука, стремительно продвигаясь в познании мира, попутно оставляет за собой все более простые и доступные способы повернуть эволюцию вспять. Для этого даже не нужно громоздкого миллиардного ядерного потенциала.
Пока профессор открывал для себя весьма новые истины, Готлиб вскочил с кресла, хотя для этого ему пришлось оттолкнуть ученого своим необъятным животом.
– Что вы там себе нафантазировали? – набросился он на Содетски. – Я, видите ли, бизнесмен, а не спаситель чьих-то душ. Ваша работа имеет для меня чисто прикладное значение. Я хочу на ней элементарно заработать. С чего бы я выложил на стол десять миллионов баксов?! Чтобы раскрепостить индивидуума? Бред. Вы лучше скажите мне, профессор, как все это, что вы продемонстрировали, может работать без вас?
– В каком смысле, без меня? – искренне удивился ученый.
Странный вопрос заказчика невольно его успокоил. Может, он действительно себя накручивает, подозревая толстяка в тоталитарном фашизме? Может, он только и думает, как вернуть вложенные деньги и еще заработать?
– В самом что ни на есть прямом. Без ваших вопросов, без заглядывания в глаза, прощупывания пульса и прочей мишуры? – засмеялся Готлиб.
– Не понимаю, чего вы от меня хотите добиться.
– Многого, профессор. Очень многого. Например, вы можете разработать такую программу, которая могла бы независимо от вашего присутствия, так сказать, автономно, незаметно воздействовать на человека, который ею воспользуется.
Готлиб мысленно себе зааплодировал. Надо же, как изложил! И при этом не раскрывая карты.
– То есть вы имеете в виду некий внешний носитель?
– Совершенно точно, мой дорогой. Именно внешний носитель. – Готлиб обрадовался тому, что его поняли. – Например, компьютерную программу. Что-то в виде компьютерной игры, которые продаются во всех магазинах или «зашиты» непосредственно в сам компьютер?
– Собственно, компьютерные игры в какой-то мере так и действуют. Многие сайты в Интернете и строятся с таким расчетом, чтобы пользователь с каждым кликанием мышки втягивался в игру все глубже и глубже.
– Вот-вот, профессор. Браво! Вы наконец стали что-то соображать.
– Но должен заметить, что это воздействие эмоциональное. Вы сами сказали, игрушка.
– Я этого не говорил. Я хочу получить не какую-то игрушку, а серьезную игру, от которой пользователь мог получить удовольствие, а не превратиться в раба. Может, вы и правы, когда сказали, что хотите раскрепостить человека. – Глаза Готлиба блестели, как краска metallic на его новом «кадиллаке».
– Если я правильно вас понял, вы предлагаете раздражать участки мозга самыми различными способами: зрительными образами, музыкой, ароматами. Словом, импульсами, исходящими от программы? И чтобы, таким образом, пользователь мог получать удовольствие. Я бы об этом, признаться, не додумался…
– За вас додумались другие, – оборвал всплеск откровенности профессора его работодатель. – Говорите, это реально? А если реально, то сможете ли сделать такую программу?
– Полагаю, вполне. Но я этого не умею. Я – физиолог. Психолог. А потом уж программист. Впрочем, какой я программист? – Содетски заерзал на стуле.
– Понятно, – с видимым сожалением сказал Готлиб. – Ну а подсказать, кто бы мог выполнить такую задачу?
– Подумаю, но не обещаю. В вашем постановочном задании подобного поворота не было.
– Отлично. Жду ответа как можно скорее. – Уже у дверей Готлиб обернулся: – И никому не слова. А то вам придется всю оставшуюся жизнь торговать семечками или, в лучшем случае, изучать, как воздействует кленовый сироп на потребителей блинчиков.
Как только заказчик ушел, Содетски набрал телефон старого приятеля, с которым когда-то работал. Трубка долго молчала. Но наконец ожила.
– Ты понимаешь, какой инструмент заполучит кто-то, если использует твою методику предлагаемым образом? – задумчиво спросил приятель.
– Понимаю. Но зачем ставить вопрос именно так? Любая методика имеет оборотную сторону. – Рой выступил в роли Готлиба.
– Но не любая будет столь же доступна. Маловероятно, например, что случайным людям по силам собрать атомную бомбу. Для ее создания требуются огромные ресурсы. А здесь речь идет всего лишь о компьютерной программе, – вновь возразил бывший коллега.
– Ну, все не так просто. Ты же понимаешь, что это должна быть уникальная программа, и создавать ее будут тоже люди с высоким интеллектом. Кстати, ты не мог бы подсказать, кому это по силам. Ты же долго вращался среди компьютерщиков…
– Мой отец работал с Оппенгеймером и не сумел себе простить Хиросимы и Нагасаки. – Не обращая внимания на вопрос, приятель продолжил излагать свое мнение. – Он много лет терзал себя, а затем сам вынес приговор.
– Твой отец, насколько мне известно, разбился в автокатастрофе, – уточнил Рой.
– Такова официальная версия… Но я-то знаю, что его замучили угрызения совести. Скажи мне, Рой, почему наука чаще всего совершает прорывы там, где дело касается насилия над людьми?
– Иногда это стремление лишь защитить себя, отстоять свои принципы, насадить прогрессивные идеи.
– Дорога в ад всегда вымощена благими намерениями, – продолжал гнуть свою линию телефонный собеседник. – Безусловно, любая программа, способная целенаправленно будить в человеке те или иные эмоции, стала бы огромным прорывом в области биофизики и психологии. Но мы не знаем, в чьих руках окажется кнопка. Хотя что я тебя убеждаю, профессор Содетски. У тебя нет выбора. Так что оставим наш теоретический спор. Глупо отказываться от финансирования, когда наука трещит по швам. И больше себя не изводи!
– Так кто бы мог потянуть такую программу? – поинтересовался Рой Содетски.
– Если память мне не изменяет, есть один русский. Его фамилия Широков. По-русски это означает что-то большое. Точно, Виктор Широков!
– И что он из себя представляет?
– Откуда же мне знать? Могу лишь сказать, чем он несколько лет назад поразил меня. Мои умельцы как-то случайно взломали его компьютер. А там была «вывешена» небольшая виртуальная игрушка под поэтическим названием «Зимняя сказка». Я был просто очарован, все так натурально… И это без специальной оснастки! У нас бы этот парень миллионы заработал…
– Неужели так серьезно?
– Серьезнее, мой друг, не бывает. Стопроцентно твой случай. Могу даже его координаты дать, если нальешь стаканчик виски.
* * *Спустя несколько дней Содетски положил на стол Миля Готлиба составленное по всем правилам задание для некого русского гения.
– Вот и отправляйте ему это, – распорядился Готлиб. – Заключите по всем правилам контракт. И работу тоже будете принимать вы, мой дорогой. А как вы хотите?! И… меньше эмоций.
Спустя семь месяцев Содетски направил работодателю свое заключение, которое сейчас лежало на столе богатого авантюриста.
Победа близка! Лишь бы Миган не догадался о его игре.
Часть третья. Крушение
Глава первая,
в которой Интеграла срочно отозвали в Москву, чтобы разыскать музу компьютерного гения, невольно ставшую яблоком раздора для отца и сына