Before supper was eaten we buried old Tom in the sand and stood round him for a while bareheaded in the breeze. A good deal of firewood had been got in, but not enough for the captain’s fancy; and he shook his head over it, and told us we “must get back to this to-morrow rather livelier.” Then when we had eaten our pork, and each had a good stiff glass of brandy grog, the three chiefs got together in a corner to discuss our prospects.
It appears they were at their wits’ end what to do (по-видимому, они совсем не знали, что делать; to be at wits’ end — ума не приложить, зайти в тупик; wit, wits — разум, ум), the store being so low that we must have been starved into surrender long before help came (запасов было так мало, что мы должны были умереть с голоду или сдаться задолго до того, как придет помощь; surrender — сдача, капитуляция). But our best hope, it was decided (но нашей лучшей надеждой, было решено = мы решили так), was to kill off the buccaneers until they either hauled down their flag (уничтожать пиратов до тех пор, пока они либо не спустят свой флаг) or ran away with the Hispaniola (либо не убегут на Испаньоле). From nineteen they were already reduced to fifteen (с девятнадцати /мы/ их уже сократили до пятнадцати), two others were wounded, and one at least (двое других были ранены и, по крайней мере, один) — the man shot beside the gun (человек, подстреленный у пушки) — severely wounded if he were not dead (тяжело ранен, если не умер). Every time we had a crack at them, we were to take it (каждый раз, /когда/ мы вступали с ними в перестрелку, мы должны были вести ее; crack — треск, хруст; ружейный выстрел), saving our own lives, with the extremest care (оберегая наши собственные жизни с величайшей осторожностью). And, besides that, we had two able allies — rum and the climate (помимо этого, у нас было два надежных союзника — ром и климат; able — способный; знающий, умелый).
As for the first, though we were about half a mile away (что касается первого, то, хотя мы были в примерно в полумиле /от пиратов/), we could hear them roaring and singing late into the night (мы могли слышать, как они орали и пели поздно ночью); and as for the second, the doctor staked his wig (а что до второго, доктор поклялся своим париком: «поставил свой парик») that, camped where they were in the marsh, and unprovided with remedies (что, расположившись лагерем на болоте и не имея лекарств; unprovided — не обеспеченный, не снабженный; to provide — обеспечивать, снабжать), the half of them would be on their backs before a week (половина из них будет на своих спинах = валяться в лихорадке меньше чем через неделю).
surrender [sq`rendq] wounded [`wHndId] climate [`klaImIt] remedies [`remIdIz]
It appears they were at their wits’ end what to do, the store being so low that we must have been starved into surrender long before help came. But our best hope, it was decided, was to kill off the buccaneers until they either hauled down their flag or ran away with the Hispaniola. From nineteen they were already reduced to fifteen, two others were wounded, and one at least — the man shot beside the gun — severely wounded if he were not dead. Every time we had a crack at them, we were to take it, saving our own lives, with the extremest care. And, besides that, we had two able allies — rum and the climate.
As for the first, though we were about half a mile away, we could hear them roaring and singing late into the night; and as for the second, the doctor staked his wig that, camped where they were in the marsh, and unprovided with remedies, the half of them would be on their backs before a week.
“So,” he added (он добавил), “if we are not all shot down first (если нас всех не перестреляют сначала) they’ll be glad to be packing in the schooner (они будут рады убраться на шхуну; to pack in — бросать, прекращать). It’s always a ship, and they can get to buccaneering again, I suppose («это всегда = все же корабль» = у них ведь есть корабль, и они могут снова приняться за морской разбой, полагаю).”
“First ship that ever I lost (/это/ первый корабль, который я когда-либо потерял),” said Captain Smollett (сказал капитан Смоллетт).
I was dead tired, as you may fancy (я смертельно устал, как вы можете себе представить); and when I got to sleep which was not till after a great deal of tossing (и когда я заставил себя заснуть, что получилось лишь после долгого ворочания; to toss — кидать, ворочать; беспокойно метаться), I slept like log of wood (я спал как убитый: «как бревно»).
The rest had long been up (остальные уже давно поднялись), and had already breakfasted and increased the pile of firewood by about half as much again (уже позавтракали и увеличили кучу дров в полтора раза), when I was wakened by a bustle and the sound of voices (когдая был разбужен суматохой и шумом голосов).
“Flag of truce (белый флаг /флаг парламентера/; truce — перемирие, затишье)!” I heard someone say (я услышал, как кто-то сказал); and then, immediately after, with a cry of surprise (и затем сразу, с криком удивления), “Silver himself (Сильвер собственной персоной)!”
And, at that, up I jumped (и при этом я вскочил; обратный порядок слов /вместо: I jumped up/ показывает стремительность действия), and, rubbing my eyes, ran to a loophole in the wall (и, протирая глаза, побежал к бойнице в стене).
schooner [`skHnq] increased [In`krJst] bustle [bAsl] truce [trHs] loophole [`lHphqul]
“So,” he added, “if we are not all shot down first they’ll be glad to be packing in the schooner. It’s always a ship, and they can get to buccaneering again, I suppose.”
“First ship that ever I lost,” said Captain Smollett.
I was dead tired, as you may fancy; and when I got to sleep which was not till after a great deal of tossing, I slept like log of wood.
The rest had long been up, and had already breakfasted and increased the pile of firewood by about half as much again, when I was wakened by a bustle and the sound of voices.
“Flag of truce!” I heard someone say; and then, immediately after, with a cry of surprise, “Silver himself!”
And, at that, up I jumped, and, rubbing my eyes, ran to a loophole in the wall.
Chapter XX (глава 20) Silver’s Embassy (посольство Сильвера)
SURE enough, there were two men just outside the stockade (действительно, прямо за частоколом было два человека), one of them waving a white cloth (один из них размахивал белой тряпкой); the other, no less a person than Silver himself, standing placidly by (другой, никто иной, как сам Сильвер, стоял спокойно рядом; placid — безмятежный, мирный, спокойный, тихий).
It was still quite early (было еще довольно рано), and the coldest morning that I think I ever was abroad in (и /стояло/ самое холодное утро, в каком, думаю, я когда либо был = я не мог вспомнить утро холоднее); a chill that pierced into the marrow (холод пронизывал до костей; to pierce — пронзать, просверливать, проникать; marrow — сущность, костный мозг). The sky was bright and cloudless overhead (небо было ясным и безоблачным над головой; cloud — облако), and the tops of the trees shone rosily in the sun (и верхушки деревьев розовели: «сияли в розово» на солнце). But where Silver stood with his lieutenant all was still in shadow (но /там/, где Сильвер стоял со своим помощником, все находилось еще в тени; lieutenant — заместитель, помощник, поручик), and they waded knee deep in a low, white vapour (и они шли по колено в низком белом тумане), that had crawled during the night out of the morass (который сполз = поднялся ночью с болота). The chill and the vapour taken together told a poor tale of the island (холод и туман, вместе взятые, рассказывали несчастную историю острова = были бедой этого острова). It was plainly a damp, feverish, unhealthy spot (это было просто сырое, малярийное, нездоровое место; health — здоровье).
“Keep indoors, men (не выходить, ребята),” said the captain. “Ten to one this is a trick (держу пари: «десять против одного», что это какая-то хитрость).”
placidly [`plxsIdlI] cloudless [`klaudlIs] lieutenant [lef`tenqnt] vapour [`veIpq]
SURE enough, there were two men just outside the stockade, one of them waving a white cloth; the other, no less a person than Silver himself, standing placidly by.
It was still quite early, and the coldest morning that I think I ever was abroad in; a chill that pierced into the marrow. The sky was bright and cloudless overhead, and the tops of the trees shone rosily in the sun. But where Silver stood with his lieutenant all was still in shadow, and they waded knee deep in a low, white vapour, that had crawled during the night out of the morass. The chill and the vapour taken together told a poor tale of the island. It was plainly a damp, feverish, unhealthy spot.
“Keep indoors, men,” said the captain. “Ten to one this is a trick.”
Then he hailed the buccaneer (затем он окликнул пирата).
“Who goes (кто идет)? Stand, or we fire (стой, или мы /будем/ стрелять).”
“Flag of truce (белый флаг: «флаг перемирия»),” cried Silver (крикнул Сильвер).
The captain was in the porch (капитан был на крыльце), keeping himself carefully out of the way of a treacherous shot should any be intended (избегая пути = закрываясь от предательской пули, если такая случилась бы; to keep out of — избегать, не вмешиваться; to intend — намереваться, замыслить, предназначать). He turned and spoke to us (он повернулся и сказал нам): —
“Doctor’s watch on the look out (вахта доктора на наблюдательном посту). Dr. Livesey take the north side, if you please (доктор Ливси, займите северную стену, пожалуйста); Jim, the east (Джим — восточную); Gray, west (Грей — западную). The watch below, all hands to load muskets (подвахтенные, — всем заряжать мушкеты). Lively, men, and careful (живо, ребята, и /будьте/ внимательны).”
treacherous [`tretSqrqs] north [nLT] lively [`laIvlI]
Then he hailed the buccaneer.
“Who goes? Stand, or we fire.”
“Flag of truce,” cried Silver.
The captain was in the porch, keeping himself carefully out of the way of a treacherous shot should any be intended. He turned and spoke to us: —
“Doctor’s watch on the look out. Dr. Livesey take the north side, if you please; Jim, the east; Gray, west. The watch below, all hands to load muskets. Lively, men, and careful.”
And then he turned again to the mutineers (затем он снова повернулся к бунтовщикам).
“And what do you want with your flag of truce (и чего вы хотите со своим белым флагом)?” he cried.
This time it was the other man who replied (на этот раз ответил другой человек).
“Cap’n Silver, sir, to come on board and make terms (капитан Сильвер, сэр, /хочет/ подняться /к вам/ на борт и прийти к соглашению = заключить договор),” he shouted (он прокричал).
“Cap’n Silver (капитан Сильвер)! Don’t know him (не знаю его). Who’s he (кто он)?” cried the captain (крикнул капитан). And we could hear him adding to himself (и мы слышали, как он добавил себе = сказал вполголоса): “Cap’n, is it (капитан, да)? My heart, and here’s promotion (ничего себе: «мое сердце», вот так продвижение по службе; to promote — выдвигать; продвигать; повышать в чине/звании)!”
Long John answered for himself (Долговязый Джон ответил сам).
replied [rI`plaId] shouted [`SautId] promotion [prq`mquSn] answered [`Rnsqd]
And then he turned again to the mutineers.
“And what do you want with your flag of truce?” he cried.
This time it was the other man who replied.
“Cap’n Silver, sir, to come on board and make terms,” he shouted.
“Cap’n Silver! Don’t know him. Who’s he?” cried the captain. And we could hear him adding to himself: “Cap’n, is it? My heart, and here’s promotion!”
Long John answered for himself.
“Me, sir (я, сэр). These poor lads, have chosen me cap’n, after your desertion, sir (эти бедные парни выбрали меня капитаном после вашего дезертирства, сэр)” — laying a particular emphasis upon the word “desertion (/сказал он/, делая особый акцент на слове «дезертирство»).” “We’re willing to submit, if we can come to terms, and no bones about it (мы готовы подчиниться /вам/, если сможем прийти к соглашению, без сомнения = честь по чести; bones — скелет, кости). All I ask is your word, Cap’n Smollett (все, чего я прошу — вашего слова, капитан Смоллетт), to let me safe and sound out of this here stockade (что вы выпустите меня целым и невредимым из этого частокола), and one minute to get out o’ shot before a gun is fired (и /дадите мне/ одну минуту убраться от пули, прежде чем ружье выстрелит = и не начнете стрелять, пока я не уйду).”
“My man,” said Captain Smollett, “I have not the slightest desire to talk to you (у меня нет ни малейшего желания разговаривать с вами). If you wish to talk to me, you can come, that’s all (если хотите поговорить со мной, можете войти, вот и все). If there’s any treachery, it’ll be on your side, and the Lord help you (если вы /замыслили/ предательство, это будет на вашей стороне = пеняйте на себя, и да поможет вам Господь).”
“That’s enough, cap’n (достаточно, капитан),” shouted Long John, cheerily (крикнул весело Долговязый Джон). “A word from you’s enough (вашего слова достаточно /для меня/). I know a gentleman, and you may lay to that (я знаю /как выглядит настоящий/ джентльмен, будьте уверены).”
desertion [dI`zq:Sn] emphasis [`emfqsIs] desire [dI`zaIq] cheerily [`tSIqlI]
“Me, sir. These poor lads, have chosen me cap’n, after your desertion, sir” — laying a particular emphasis upon the word “desertion.” “We’re willing to submit, if we can come to terms, and no bones about it. All I ask is your word, Cap’n Smollett, to let me safe and sound out of this here stockade, and one minute to get out o’ shot before a gun is fired.”
“My man,” said Captain Smollett, “I have not the slightest desire to talk to you. If you wish to talk to me, you can come, that’s all. If there’s any treachery, it’ll be on your side, and the Lord help you.”
“That’s enough, cap’n,” shouted Long John, cheerily. “A word from you’s enough. I know a gentleman, and you may lay to that.”
We could see the man who carried the flag of truce attempting to hold Silver back (мы видели, /как/ человек, который нес белый флаг, старался удержать Сильвера). Nor was that wonderful, seeing how cavalier had been the captain’s answer (это было неудивительно, видя = принимая во внимание /то/, каким надменным был ответ капитана; cavalier — бесцеремонный, высокомерный). But Silver laughed at him aloud, and slapped him on the back (но Сильвер /лишь/ посмеялся над ним громко и хлопнул его по плечу), as if the idea of alarm had been absurd (как если бы /сама/ мысль о тревоге была нелепой). Then he advanced to the stockade (затем он подошел к частоколу; to advance — продвигаться вперед), threw over his crutch (перебросил свой костыль), got a leg up (поднял ногу), and with great vigour and skill succeeded in surmounting the fence and dropping safely to the other side (и с большой живостью и ловкостью сумел преодолеть ограду и опустился благополучно с другой стороны; to succeed — удаваться, достигать цели).
I will confess that I was far too much taken up with what was going on (признаться, я был слишком поглощен тем, что происходит) to be of the slightest use as sentry (чтобы быть малейшей пользы в качестве сторожа = забыл про обязанности часового); indeed, I had already deserted my eastern loophole (действительно, я уже забросил свою восточную бойницу), and crept up behind the captain (и стоял позади капитана; to creep up — подкрасться, постепенно увеличиваться), who had now seated himself on the threshold (который сидел теперь на пороге), with his elbows on his knees, his head in his hands (/положив/ локти на колени и /оперев/ голову на руки), and his eyes fixed on the water (и остановив глаза на воде), as it bubbled out of the old iron kettle in the sand (которая, бурля, выливалась из старого железного котла в песке; to bubble — кипеть, пузыриться, бить ключом, журчать). He was whistling to himself, “Come, Lasses and Lads (он насвистывал себе /под нос/ «Идите /за мной/, девушки и юноши»).”
cavalier [kxvq`lIq] laughed [lRft] vigour [`vIgq] surmounting [sq`mauntIN]
We could see the man who carried the flag of truce attempting to hold Silver back. Nor was that wonderful, seeing how cavalier had been the captain’s answer. But Silver laughed at him aloud, and slapped him on the back, as if the idea of alarm had been absurd. Then he advanced to the stockade, threw over his crutch, got a leg up, and with great vigour and skill succeeded in surmounting the fence and dropping safely to the other side.
I will confess that I was far too much taken up with what was going on to be of the slightest use as sentry; indeed, I had already deserted my eastern loophole, and crept up behind the captain, who had now seated himself on the threshold, with his elbows on his knees, his head in his hands, and his eyes fixed on the water, as it bubbled out of the old iron kettle in the sand. He was whistling to himself, “Come, Lasses and Lads.”
Silver had terrible hard work getting up the knoll (Сильвер имел ужасно тяжелую работу = Сильверу было мучительно трудно взбираться на холм). What with the steepness of the incline (из-за крутизны склона), the thick tree stumps, and the soft sand (толстых = широких /древесных/ пней и мягкого = сыпучего песка), he and his crutch were as helpless as a ship in stays (он и его костыль были беспомощны, как корабль на мели; stay — стоянка; крепление). But he stuck to it like a man in silence (но он упорствовал: «приклеился к этому» как мужчина = мужественно и молчаливо), and at last arrived before the captain (и наконец остановился перед капитаном; to arrive — прибывать, достигать, дойти), whom he saluted in the handsomest style (которому отдал честь самым обходительным образом). He was tricked out in his best (он был одет в свой лучший /наряд/; to trick out — искусно, причудливо украшать, наряжать); an immense blue coat (длинный синий кафтан; immense — безмерный, огромный), thick with brass buttons (со множеством медных пуговиц; thick with — густо покрытый, изобилующий), hung as low as to his knees (свисавший до самых его колен: «так низко, как до его колен»), and a fine laced hat was set on the back of his head (и прекрасную обшитую галуном шляпу, сдвинутую на затылок; to lace — шнуровать, окаймлять /галуном/, отделывать).
“Here you are, my man (вот и вы, любезный: «мой человек»),” said the captain, raising his head (сказал капитан, поднимая голову). “You had better sit down (вам лучше сесть).”
“You aint a-going to let me inside, cap’n (/разве/ вы не собираетесь пустить меня внутрь, капитан)?” complained Long John (пожаловался = жалобным тоном сказал Долговязый Джон). “It’s a main cold morning, to be sure, sir, to sit outside upon the sand (это, конечно, очень холодное утро, сэр, чтобы сидеть на открытом воздухе на песке; main — основной, полнейший; чрезвычайно).”
incline [`InklaIn] saluted [sq`lHtId] knees [nJz] complained [kqm`pleInd]
Silver had terrible hard work getting up the knoll. What with the steepness of the incline, the thick tree stumps, and the soft sand, he and his crutch were as helpless as a ship in stays. But he stuck to it like a man in silence, and at last arrived before the captain, whom he saluted in the handsomest style. He was tricked out in his best; an immense blue coat, thick with brass buttons, hung as low as to his knees, and a fine laced hat was set on the back of his head.
“Here you are, my man,” said the captain, raising his head. “You had better sit down.”
“You aint a-going to let me inside, cap’n?” complained Long John. “It’s a main cold morning, to be sure, sir, to sit outside upon the sand.”
“Why, Silver (что ж, Сильвер),” said the captain (сказал капитан), “if you had pleased to be an honest man (если бы вы соблагоизволили /остаться/ честным человеком), you might have been sitting in your galley (вы бы сидели в своем камбузе). It’s your own doing (это ваши собственные деяния = сами виноваты). You’re either my ship’s cook (либо вы мой корабельный кок) — and then you were treated handsome (тогда с вами обращались бы неплохо) — or Cap’n Silver, a common mutineer and pirate, and then you can go hang (либо вы капитан Сильвер, обычный бунтовщик и пират, и тогда вы можете отправляться на виселицу)!”
“Well, well, cap’n (ладно, ладно, капитан),” returned the sea-cook, sitting down as he was bidden on the sand (ответил кок, садясь, как ему и предложили, на песок; to bid — предлагать, велеть, просить), “you’ll have to give me a hand up again, that’s all (вам придется дать мне руку, чтобы я поднялся, вот и все). A sweet pretty place you have of it here (хорошее у вас тут местечко; sweet — сладкий, приятный, милый; pretty — симпатичный, хороший). Ah, there’s Jim (а, вон Джим)! The top of the morning to you, Jim (доброе утро, Джим). Doctor, here’s my service (доктор, к вашим услугам = мое почтение). Why, there you all are together like a happy family, in a manner of speaking (да вы здесь все вместе, словно счастливая семья, так сказать).”