«Что же делать?» — недоумевал мальчик.
— Джейк! — вновь позвала Марика.
Из батарейки, которую она сжимала, вылетали снопы искр и поднимались к вершине купола — механизм их всасывал. Джейк подбежал к девочке и выхватил опасный предмет из ее пальцев. Его несильно ударило током — будто ужалила лопнувшая резинка. Джейк швырнул батарейку на стол, и она, покатившись, столкнулась с рубином размером с гусиное яйцо. Искры попали на драгоценный камень, и он засиял, словно красное солнце.
В следующее мгновение кристалл прожег дыру в столешнице и упал на пол. Только Джейк облегченно вздохнул, как с ужасом увидел, что гранит пузырится — камень пытается пробить себе путь сквозь пол! Мальчик представил, как тот плавит межэтажные перегородки. Когда остановится? И остановится ли?
Марика не смела тронуться с места. Джейк резко повернулся и схватил один из серебряных молоточков: если бы удалось попасть по камню и дезактивировать его, как показывал Балам… Марика, разгадав план, согласно кивнула. Прикрывая лицо от жара и ослепительного сияния, Джейк склонился над рубином: тот сжался до размеров мелкой монеты и теперь беспокойно плавал в лужице расплавленного гранита. Под занесенным молоточком драгоценный камень стал сжиматься быстрее и теперь был не больше булавочного ушка. Казалось, он, подобно умирающей звезде, сгорает изнутри. Вдруг кристалл мигнул и исчез.
— Пропал, — прошептала Марика.
На ее лице смешивались ужас и любопытство. Лужа гранита быстро затвердевала, будто устыдившись своего состояния, и вскоре на полу осталось только черное пятно. К сожалению, ущерб, нанесенный верстаку, оказался намного серьезнее. Джейк заглянул под бронзовую столешницу: через круглую дыру просматривался купол. Металл уже остыл, а отверстие и не думало уменьшаться.
— Смотрите! — закричал Пиндар.
Увлеченные рубином, они не заметили, что механизм вращается теперь с обычной скоростью, больше не скрежещет и не пыхтит. Джейк с тревогой прислушался: не звучат ли шестеренки визгливее, не скрипят ли подшипники громче? Все ли в порядке? Из конструкции вынырнула бронзовая чаша, ребята заглянули в нее.
— Осталась только твоя аука, — покачал головой Пиндар. — Кто бы мог подумать!
Джейк наклонил сосуд, и батарейка упала на ладонь. Она никак не изменилась — во всяком случае, с виду, однако кусочек синего минерала исчез. Мальчик перевел взгляд на дымившееся пятно под столешницей: может быть, он испарился? Или механизм обсерватории сжег его в бешеном вращении?
— Что произошло? — спросила Марика.
Джейк молча пожал плечами: он и сам хотел бы знать. Нахмурившись, девочка взяла со стола вторую батарейку и передала ее Джейку. Она едва сдерживала слезы: как можно было совершить такую глупость, понадеявшись на неведомую ауку? Закусив нижнюю губу, Марика понурилась.
Джейка одолевало чувство вины. Он вспомнил, как цитировал Балама, уговаривая его дочь на эксперимент, но опустил окончание фразы: «…большинство экспериментов крайне опасны!» Мальчик посмотрел на батарейки в ладони — опыт мог сровнять башню с землей. Он собрал фонарик и по привычке нажал на кнопку — на куполе заплясало пятно света. Джейк выключил прибор и сунул его в карман брюк.
— Что будем делать? — спросил Пиндар, рассматривая дыру. — Магистры подвесят нас за большие пальцы.
— Мне очень жаль, — сказал Джейк.
— Ах, ему жаль! — проворчал римлянин. — Раньше надо было думать!
Марика хмуро посмотрела на ребят и укоризненно покачала головой.
— Пин, ведь опыт проводился по твоей просьбе, и никто не подумал о последствиях. Мы все виноваты.
Пиндар не спорил.
— Завтра праздник равноденствия и Олимпиада! Все пойдут на стадион! Но если отец узнает о наших проделках, я в лучшем случае не увижу солнца до следующего торжества.
— Ничего не исправишь, — вздохнула Марика. — Но можем попытаться скрыть следы происшествия.
В глазах Пиндара засветилась надежда.
— Не выйдет! Твой отец постоянно сидит в лаборатории, он сразу заметит дыру.
Марика подняла с пола пару увесистых томов и прикрыла повреждение.
— Соберите остальные, — велела она.
Мальчишки кинулись исполнять ее приказ, и вскоре на столе образовалась высокая стопка книг. Джейк подмигнул Пиндару. Теперь, когда они спрятали оплавленное отверстие, черное пятно под столом было почти незаметно. Марика оценила работу.
— Папа оставляет такие нагромождения повсюду и часто забывает о них.
— Значит, он и через месяц ничего не узнает! — обрадовался Пиндар.
— Нет, отец узнает обо всем очень скоро. Я все расскажу на следующее утро после праздника.
— Мари!
— Нет, я признаюсь. Просто не хочу портить любимый день родителей. Теперь мы остались вдвоем…
Ее голос потух. Справившись с эмоциями, она снова посмотрела на Пиндара.
— Не буду омрачать праздник, но на следующий день отец все узнает.
Юный римлянин проворчал что-то себе под нос, он был явно не согласен с Марикой. Сейчас Джейк полностью поддерживал его: если магистры догадаются об их проступке, обучение может закончиться, едва начавшись.
— По крайней мере, я не пропущу игру, — смирился Пиндар.
Когда ребята вышли из Астромикона, солнце клонилось к горизонту. Пин еще раз посмотрел на механизм обсерватории, а затем помог Марике закрыть люк.
— Неудивительно, что кто-то пытался избавиться от тебя, — обратился он к Джейку. — От твоей ауки одни проблемы.
— Не думал, что так получится, — взглянув на Марику, ответил мальчик. — Будь у меня возможность, я бы все исправил.
— В подобных ситуациях отец говорит: «Дважды посмотри, куда собираешься шагнуть. Некоторые дороги ведут только в одну сторону», — произнесла девочка.
Она задвинула щеколду на люке. Ребята молча собрали остатки обеда, каждый был погружен в собственные тревоги и сожаления.
«Дважды посмотри, куда собираешься шагнуть», — мысленно повторил Джейк, вспомнив, как вставил половинки монеты в углубление на золотой пирамиде.
Тогда он тоже действовал не подумав — сам попал в беду и Кэди потащил за собой.
«Некоторые дороги ведут только в одну сторону».
Неужели фраза окажется пророческой и он не сможет отыскать путь домой? Джейк поднял корзину с продуктами и повернулся к храму Кукулкана — там, за стенами замка, над Священным лесом возносился каменный дракон, хранитель долины. Джейк отказывался верить, что возврата нет. Теперь он явственно чувствовал давление времени: как только магистры узнают об опыте, пирамида станет недосягаема. В лучшем случае в запасе остается один день. Впрочем, если повезет, этого будет достаточно.
Мальчик вспомнил, как Пиндар тревожился, что пропустит Олимпиаду: «Все пойдут на стадион!»
Прищурившись, Джейк снова бросил взгляд на храм. Если горожане отправятся на игру, кто останется присматривать за Священным лесом? Похоже, появился шанс. Он должен пробраться внутрь и раскрыть секрет кристального сердца Кукулкана. В уме снова прозвучали слова Марики: «Дважды посмотри, куда собираешься шагнуть». Если единственная попытка провалится, путь назад будет отрезан. Его посадят в тюрьму или покарают еще строже. А что ждет Кэди? Она, скорее всего, разделит участь брата.
— Ты готов? — спросила Марика.
Джейк кивнул с мыслью, что следовало бы подготовиться лучше.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Глава 16 ДЕНЬ ИГРЫ
Когда следующим утром Джейк спустился в гостиную, Марика с отцом уже накрывали на стол. Они двигались слаженно: раскладывали тарелки, разогревали жидкий шоколад, нарезали розовую дыню. Балам что-то шепнул дочери на ухо, и та ответила улыбкой. Магистр коснулся нагревающего бруска, отдернул руку и пососал обожженный палец. Каждое движение наполняла многолетняя любовь, они будто исполняли друг для друга утренний танец счастья.
Воспоминания захлестнули Джейка, и он остановился посреди лестничного пролета. Когда-то в Вороньих Воротах мама помогала тете Матильде варить яйца и нарезать бекон, а отец в носках и халате сидел за столом, уткнувшись в журнал. Мальчик снова слышал их смех, снова чувствовал тепло объятий.
— Смотри-ка! Похоже, кто-то решил составить нам компанию.
Встряхнув головой, Джейк неохотно отпустил образы родителей и помахал магистру Баламу. Ночью мальчик составил план проникновения в пирамиду и теперь собирался осуществить первую стадию. Спустившись с последней ступени, он издал страдальческий стон. Было совестно обманывать Марику и ее отца, но другого выхода не нашлось. Мальчик, хромая, пошел к столу.
— Ты в порядке? — спросила Марика.
Джейк, поморщившись, потер правую ногу.
— Затекла во время сна. И… — он приложил ладонь ко лбу, — что-то мне нездоровится.
— Затекла во время сна. И… — он приложил ладонь ко лбу, — что-то мне нездоровится.
Балам подхватил его под руку, проверил температуру и усадил на стул.
— Придется осмотреть тебя, с ядом жалохвоста шутки плохи!
Джейк с тихим стоном приподнял ногу, и магистр осторожно ощупал почти зажившую царапину.
— Красноты нет, — облегченно вздохнул Балам. — Вздутия тоже, выглядит прекрасно. Наверное, мышцы болят от вчерашней судороги.
Джейк кивнул: диагноз вполне подходил и, самое главное, соответствовал его плану. Нужно остаться в башне и, когда горожане уйдут на стадион, тайком проникнуть в храм Кукулкана.
— Советую провести день в постели, — сказал магистр. — Хотя тогда ты пропустишь Олимпиаду.
Джейк скривился в глубоком разочаровании.
— Наверное, вы правы, полежу немного. Если к вечеру боль утихнет, я отыщу вас на праздничном гулянии.
Марика коснулась руки отца.
— Папа, я останусь. Мы не можем бросить Джейка одного, что, если станет хуже или понадобится помощь?
Мальчик встревожено выпрямился на стуле.
— Нет, все будет хорошо. Я не прощу себе, если ты пропустишь из-за меня соревнования.
Магистр озабоченно нахмурился. В этот момент узкая дверь, ведущая на служебную лестницу, открылась и в комнату вошел юный неандерталец с большой чашей в руках.
— А вот и каша, — произнес Балам. — Пожалуйста, поставь на стол, малыш.
Он снова принялся осматривать ногу.
— Джейк! — встрепенулась девочка. — За тобой может приглядеть Бачуюк! Он все равно не собирается на игру, и ты не будешь чувствовать себя виноватым.
Прежде чем мальчик успел возразить, Марика обратилась к неандертальцу:
— У Джейка болит нога. Ты мог бы присмотреть за ним, пока мы не вернемся с Олимпиады?
— Я могу, — ответил Бачуюк.
Его пристальный взгляд заставил Джейка вскочить со стула: ему вовсе не нужна сиделка, тем более этот парень с нависающим лбом. Он и без того подозревал в неандертальце злоумышленника, подсунувшего в спальню жалохвоста, ведь ур и раньше проникал ночью в комнату.
— Отличная мысль, — согласился Балам. — Если возникнут сложности, Бачуюк сбегает в подвал за магистром Захуром. Тот остается с охотницей Ливией.
У Джейка внутри все перевернулось: план разваливался на глазах. Его хотят оставить с подозрительным парнем, и, кроме того, в замке будет человек, не уследивший за своим чудовищем, — не окончится ли это новым покушением?
Мальчик передумал: он отправится вместе со всеми на стадион, а в тот момент, когда публика войдет в раж и окружающие потеряют бдительность, улизнет и проберется в храм. Пора менять стратегию. Джейк тряхнул правой ногой и прогулялся по комнате.
— Не хочу, чтобы вы за меня волновались, тем более я снова могу ходить. — Он демонстративно обошел стол. — Думаю, постельный режим только навредит: я чувствую себя гораздо лучше, когда двигаюсь и упражняю мышцы. И Олимпиаду не хочется пропустить.
— Ты уверен? — с сомнением спросил индеец.
— Нога действительно больше не болит. Наверное, просто свело судорогой.
Балам облегченно вздохнул.
— Тогда выйдем пораньше и будем двигаться не спеша. Но если устанешь или снова почувствуешь себя плохо…
— Я дам вам знать, обещаю! — радостно закивал Джейк.
— Ладно. Тогда позавтракаем, возьмем флаги и отправимся на стадион!
Марика ловко наполнила тарелки теплой кашей с медом, добавила корицу и кусочки сушеных фруктов. Забытый всеми неандерталец, догадавшись, что больше не нужен, побрел к служебной лестнице. Наблюдая за ним, Джейк заметил на лице парня обиду и разочарование. Когда Бачуюк вышел из комнаты, мальчик облегченно вздохнул.
— Ешьте! — весело велел Балам. — Впереди очень необычный день!
Улицы были заполнены людьми: повсюду развевались флаги, со всех сторон слышались песни. Горожане, танцуя и смеясь, собирались в парадные колонны.
Марика едва успела оттащить Джейка, как мимо промчалась шумная ватага детей с цимбалами и дудками. Ребята повзрослее, шагавшие следом, несли китайского дракона из прутьев и шелка. Мальчик узнал молодых музыкантов, которые два дня назад репетировали у пагоды.
Чем дальше они уходили от замка, тем больше народу собиралось вокруг. Джейк начал беспокоиться: нужно выбрать подходящий момент и ускользнуть от сопровождающих, но с каждой минутой толпа становилась плотнее. Сразу за воротами Марика взяла его под руку. Она все еще тревожилась о здоровье товарища и часто заглядывала ему в лицо. Щеки девочки пылали от волнения, солнце отражалось в ее зеленых глазах. В другой руке Марика держала алый флаг с майяским глифом.
— Знамя нашей команды, — пояснила она, заметив взгляд Джейка. — Мы выбыли из борьбы еще на начальном этапе, но случайное поражение ничуть не умалило нашу гордость.
Они двигались черепашьим шагом, не давая пыхтевшему сзади магистру Освину совсем отстать.
— Лучше бы я остался с Захуром, — бубнил монах. — Боюсь, охотница близка к смерти. По крайней мере, я мог бы извлечь осколки…
— Мы удалили их еще в первую ночь, — терпеливо ответил Балам.
Джейк замедлил шаг и, почти поравнявшись со взрослыми, прислушался.
— И все же она угасает. Видимо, что-то осталось.
— Значит, слишком мелкие, — подытожил отец Марики. — И извлекать их просто опасно.
Он похлопал по мешочку, висевшему на поясе.
— Я прихватил устройство для дальних разговоров. Если охотнице станет хуже, Захур известит меня. А пока давай не будем омрачать светлый праздник.
— Ладно, уговорил, — ответил Освин, погладив выпирающий живот. — Признаюсь, я даже позавтракал вполсилы, чтобы осталось место для угощения Тиберия. Римляне знают толк в еде!
— Пусть сначала победят, — с сомнением возразил Балам. — Шумеры одолели нашу команду, не потеряв ни единого очка. Эти напористые ребята жаждут выиграть Вечный Факел.
Достигнув окраины города, группа потонула в кипящей людской реке. Марика держала Джейка за руку, опасаясь потерять его у северных ворот. Отсюда огромный стадион казался точной копией римского Колизея. Белые оштукатуренные стены и золоченые эмблемы племен ослепительно сияли в полуденном солнце. Сооружение имело несколько широких арочных проходов с огромными каменными статуями. Двигаясь в толпе, Джейк с изумлением осматривал гигантского Юпитера, опиравшегося на молнию. Плечи поддерживали верхний ярус стадиона. Чуть дальше виднелась статуя Одина, верховного бога в скандинавской мифологии. Видимо, каждое из Потерянных племен установило здесь монумент своему божеству.
У самого входа кто-то окрикнул их:
— Эй, Марика! Джейк! И вы здесь!
Пиндар, махнув рукой, стал пробираться навстречу. Марика нехотя выпустила кисть Джейка. Поспешно вытерев вспотевшую ладонь о жилет, мальчик вдруг опечалился. Взгляд девочки подсказывал, что она сжимала его пальцы, не только опасаясь потеряться в толпе. Допустив мысль о взаимной симпатии, Джейк почувствовал легкость в ногах, сердце гулко билось в груди. Однако родительские дневники оттягивали карман, напоминая о долге — он не может упустить единственный шанс. Необходимо пробраться в храм.
— Пойдемте быстрее, — сказал Пиндар.
Его лицо пылало от восторга. Джейк оглянулся на город, затем обвел взглядом толпу вокруг. Мальчик решил отделиться от группы в арочном проходе стадиона: суматоха может сыграть ему на руку.
— Твоя сестра уже внутри, — сказал Пиндар.
Джейк молча кивнул. Возможно, стоило встретиться с Кэди и рассказать о своем плане — она могла бы помочь. Подумав об этом, мальчик досадливо поморщился. Он был близок к отчаянию.
Глава 17 ПЕРВАЯ СХВАТКА
Миновав небольшой темный проход, Джейк оказался на залитой солнцем трибуне. Стадион ревел, все три яруса сидячих мест были заполнены. Зрители размахивали флагами и шарфами. Племена занимали определенные секторы, образуя цветные пятна вокруг поля. На окоеме стадиона теснились гигантские разы, оседланные людьми ветра.
— Нам сюда! — крикнул Пиндар и потащил Джейка за руку.
Марика поспешила следом. Парень провел товарищей в римский сектор, где для магистров оставили несколько свободных мест. Джейк и Марика сели в первом ряду, Балам и Освин устроились позади, счастливо вздыхая в ожидании интересного зрелища. Пиндар отказался садиться и спустился к ограде трибуны, ребята последовали за ним.
На противоположных краях поля расположились две команды всадников. Верховыми животными выступали динозавры, называемые в народе скоротопами. Ящеры были оседланы, вокруг суетились юноши и девушки, подтягивая ремни и проверяя крепления. Римляне носили белые форменные шарфы, расшитые молниями Юпитера. На дальней стороне поля готовились к поединку шумеры, черные платки прикрывали рты и подбородки. Они уже садились на зверей.