Ничего не вышло, стало только хуже. Раньше казалось, что мама не возвращается из-за чужого мужчины. Теперь же стало очевидным, что она сама не хочет и не считает нужным. Мать с младшей дочерью осталась в деревне. А дети с отцом уехали в Латвию, в родовое поместье. Больше они не виделись.
Между ними встали не мужчина, не желание или нежелание, а революция и войны. Началась новая жизнь, но боль от предательства не исчезла, мало того, к ней прибавились новые беды и измены…
Мой водитель так сильно крутанул руль, что машину здорово занесло на повороте. Подозреваю, что правила дорожного движения Владимир Владимирович изучал не так подробно, как гештальтпсихологию. Видимо, мы едва не улетели в кювет, потому что мой вопрос вызвал раздражение. Еще бы, серьезного ученого заставляют размышлять над детерминизмом поведения соседки Любы, которая «сама, дура, виновата».
– Вообще-то, я не консультирую экзальтированных дамочек, маниакально озабоченных верностью мужей, – хмыкнул мой ученый сосед. – Насколько я понимаю, именно они – основные клиентки гадалок всякого рода. Я вообще не веду частный прием. Мне больше интересна наука в чистом виде. Не частности, а обобщения. Не исключения, а закономерности. Но, если вы настаиваете…
– Ну просто раз уж мы с вами случайно встретились. И вы такой крупный специалист, то надо ловить момент. Случай ведь уже не частный. Десятки потерпевших. Речь идет о сотнях тысяч рублей, – я пыталась углубить и расширить проблему.
– Ладно, если так… Я, конечно, слышал в общих чертах. Весь дом это безобразие обсуждает.
– Безобразие? Вы считаете, что это просто женская глупость?
– Ну не все так просто, – признался кандидат наук. – Строго говоря, любой обман – это злоупотребление доверием. То есть сначала нужно войти в доверие.
– Вот именно, – кивнула я. – Почему люди начинают доверять незнакомым, первым встречным? Говорят, Черная вдова знает факты их биографии. Как такое возможно?
– Черная вдова! Смешно, ей-богу, – на этот раз Владимир Владимирович слишком резко затормозил у светофора. – Нет человека без проблем, на этом они и играют. Другое дело, что у простых людей и проблемы просты: ребенок заболел, на работе неприятности, муж не так пылок, как раньше.
– То есть не надо даже знать точно, что беспокоит. Но можно просто предположить, и, скорее всего, не ошибешься?
– Что-то вроде того. Никакой мистики.
– Получается, все мы беззащитны? Любого могут заговорить, загипнотизировать? – забеспокоилась я. – Ведь у всех есть болевые точки.
– Да ладно вам. Насколько я могу судить, люди с легкостью отдают то, что им не принадлежит. Все эти побрякушки они ведь не своим трудом заработали. Им мужья на блюдечке с голубой каемочкой поднесли. И еще поднесут. Или я слышал историю, как дамочка отдала ради снятия порчи бриллианты, которые все равно предстояло выставить на продажу, ведь они с мужем развелись и делили имущество. То есть люди подсознательно уже были готовы заплатить за обещание решить их проблему.
– Вы их за это осуждаете? – уточнила я.
– Я их не понимаю, – признался он.
«Поэтому у вас и нет жены, – про себя усмехнулась я. – Диссертация – это хорошо. Но иногда так приятно поднести что-нибудь на блюдечке с каемочкой. А как приятно это что-нибудь получить!»
Я бы не хотела изучать чувства, я бы хотела их испытывать. И раз любви без страданий и ревности не бывает, я готова и ревновать, и переживать. Самое главное, что Юра, кажется, обрадовался, застав меня в своей квартире. И там, в прихожей, случилось нечто, чего так давно не случалось. То, по чему я так соскучилась. Нас потянуло друг к другу. И стало неважно, кто кому не позвонил, кто опять прокололся с деньгами на телефоне и что это была за командировка – в Брюссель или на Мальту. Если бы не министр, мы бы сейчас…
– И потом, согласитесь, что успешный человек – тот, кто берет, а не отдает, – голос Владимира Владимировича вернул меня из грез в реальность. – Вот вы, например, попались бы на удочку про снятие порчи?
– Я?! – пришлось задуматься. – Вообще-то, не хотелось бы, чтобы за мой счет какая-то незнакомка покупала себе вещички в лучших бутиках. Но, с другой стороны, душевный покой стоит дороже бриллиантов. Правда, наши потерпевшие вместо покоя получили семейный скандал.
– Приехали, – возвестил мой водитель.
– Спасибо за доставку и за консультацию, – улыбнулась я.
– Не за что, – со всей серьезностью отозвался Владимир Владимирович.
Ясная Поляна, похоже, решила меня не отпускать. На следующий день Александра Петровская поручила мне готовить кипу документов, касающихся международного сотрудничества Веймара, где жил Гёте, и Ясной, где сиживал на любимой скамейке сами знаете кто. За целый рабочий день я многое узнала про национальное культурное наследие как фактор устойчивого регионального развития.
А вечером мы пробежались с Риткой по магазинам. Пока ее детишки катались с горки и скакали на батуте в детской комнате торгового центра, мы с их мамой решали дилемму. Май явно торопился стать июнем, солнце жарило вовсю. И пора было уже подумать о босоножках. Тем более что у Маргариты старые порвались еще прошлым летом, когда она бежала на интервью. И теперь вопрос стоял так: новая обувь для мамы или новый рюкзак для сына.
– Учебный год уже заканчивается, походит со старым, – рассудила я. – Все равно он на этом рюкзаке и с горки катался, и в дворовом футболе использовал вместо ворот, так что до летних каникул как-нибудь дотянет. А ты должна иногда думать и о себе.
Но Ритка уперлась:
– Покупать туфли по цене месячной зарплаты – разврат и мещанство, – фыркнула она.
– А мы купим из прошлогодней коллекции с пятидесятипроцентной скидкой, – предложила я.
Это подругу устроило. Тем более что босоножки – они и есть босоножки. Подошва и три ремешка. Хоть в том году, хоть в этом. А без модных в грядущем сезоне стразов мы как-нибудь обойдемся, все равно они так и норовят отлететь.
Себе я приглядела симпатичную маечку: черную с яркой, пятнистой коровой. В МИД в такой не пустят. Но есть ведь еще выходные…
Затарившись, мы с Риткой решили выпить по чашечке кофе.
– Слышала, что случилось с Любой из нашего подъезда? – поинтересовалась я.
– Не только слышала, но уже об этом написала. Молодая мамаша долго думала, обращаться в милицию или нет. Но вернулся из рейса муж и все решил за нее. Люба хотела как лучше, а получилось, как лучше для Черной вдовы.
– Боюсь, эта история только повысила шансы стюардессы, – вздохнула я. – Она не только моложе и стройнее, но и не совершает подобных глупостей.
– Кстати, о глупостях. Надеюсь, ваша ссора с Юрой в прошлом? – сменила тему Ритка.
– Кажется, чтобы узнать это, придется к гадалке идти, – невесело усмехнулась я. – Лично мне ничего непонятно. Оказывается, он меня не бросил, а просто уехал в командировку и не мог дозвониться. Когда приехал, вроде бы мне обрадовался.
– С проклятием рубинов покончено?
– Не уверена. Лару по-прежнему не видно. Что делал ее супруг на кладбище, так и осталось загадкой. Почему на могиле появился чужой крест – опять-таки тайна. Да и Юра все время проводит с министром. Я уж подумываю, позвонить жене министра и создать профсоюз с требованием нормированного рабочего дня для мужчин, по которым соскучились женщины.
– Вик, тебе с парнем повезло больше, чем Золушке! – не преминула вернуть меня в сказку Марго.
– А тебя, я надеюсь, радуют дети, – это было самое позитивное в жизни подруги.
– Это точно, – оживилась она. – Вчера они сначала устроили мне урок логики. Я предложила Глебке яблоко или морковку и спросила: «Как, по-твоему, где витаминов больше?» Он ответил: «Больше всего витаминов в аптеке!» Потом был урок теологии. Я укладывала их спать, Ритка-маленькая и говорит: «Мама, правда, что Христос велел за зло платить добром?» – «Правда, – отвечаю. – Он учил, что, если тебя ударили по одной щеке, подставь вторую». – «Тогда заплати нам сто рублей за зло, – потребовала дочь. – Мы твой диктофон сломали. Играли в интервью у Бена Ладена. Я брала интервью. А Глебка был злой террорист и все ломал». – «А еще подставь нам второй самокат. Первый мы ударили о дерево, и он тоже сломался», – встрял Глеб.
– Милый способ сообщить о своих проделках, – заметила я. – Действительно, как после этого на них сердиться?
Мы уже возвращались домой, когда позвонил Юра. У него образовалась пара свободных часов между поздним вечером и глубокой ночью, и он хочет провести их со мной в каком-нибудь хорошем ресторане.
– Отлично! – обрадовалась я. – Занимай столик, заказывай на свой вкус. А я только забегу к себе переодеться и приеду.
В подъезде я столкнулась с соседкой Любой. Она как раз вышла с малышом на вечернюю прогулку. Я помогла ей вытащить коляску из лифта. И отметила бледный, печальный вид молодой мамаши. Так у нее еще и молоко пропадет. Вот мерзкая Черная вдова!
В подъезде я столкнулась с соседкой Любой. Она как раз вышла с малышом на вечернюю прогулку. Я помогла ей вытащить коляску из лифта. И отметила бледный, печальный вид молодой мамаши. Так у нее еще и молоко пропадет. Вот мерзкая Черная вдова!
– Может быть, ну их эти драгоценности. Вдруг действительно все проблемы решатся? – подмигнула я.
– Как же, – вздохнула Люба. – Сначала милиционеры разговаривали со мной как с умственно отсталой. А муж вообще не разговаривает. Молча презирает.
– Не унывай! – потребовала я. – Позитивный настрой рождает позитивные перемены в жизни. Одна моя знакомая день и ночь рыдала из-за мужчины, который ее бросил. Еще бы, это был удар в самое сердце. Очередное подтверждение, что ей не везет в личной жизни, что она не пользуется успехом и так и состарится в одиночестве. А потом она случайно встретила в магазине ту, на которую ее променяли. «Та» покупала пиво, хотя любила белое вино, и собиралась ехать отдыхать в палатке под Астрахань, хотя мечтала о номере с душем. Зато он тащился от рыбалки на Волге. Подумать только, прошлым летом моя знакомая была на ее месте. Весь отпуск не отходила от костра с ухой и пыталась смыть чешую с волос в реке. У нее был мужчина, но не было выбора. Поняв это, она немедленно купила бутылку шампанского, которое он терпеть не мог. Пришла домой и после пары бокалов описала свой неудачный роман как анекдот. И послала в какой-то сильно глянцевый журнал, над которым он смеялся. Но теперь там посмеялись над ним. Письмо признали самым удачным в таком-то месяце и вручили барышне приз – посудомоечную машину. Тут она во второй раз порадовалась, что «этот тип» ее бросил. Потому что, даже если бы ей со временем и удалось убедить его в прелестях цивилизованного отдыха, он бы все равно не стал так регулярно, бесшумно и безропотно полоскать тарелки и чашки.
– Здорово! – оценила Люба мою психотерапевтическую историю. – Только я пока не знаю, как найти позитив в том, что мой муж и отец моего ребенка со мной не разговаривает. Для этого, наверное, специальный компас нужен. Я уж думаю, может, мне тоже к маме уехать, как Лариса.
Я насторожилась:
– Лариса уехала к маме? Она сама тебе это сказала?
– В том-то и дело, что нет. Мы вообще-то с ней общались. Я дома целыми днями, и она тоже. А потом она куда-то пропала. Артем сказал, что уехала к маме. Видимо, муж ее совсем допек.
– Они не ладили?
– Они с Ларой очень разные. Он – скучный, себе на уме, а она – открытая, любит повеселиться. Но он денег много не давал. Все время подчеркивал, что он ее облагодетельствовал. Из глуши в столицу перевез. И она по гроб жизни обязана быть примерной женой – стирать, убирать, готовить, принимать лишь его гостей, носить те вещи, которые он для нее выберет. Зануда редкая этот Артем. Ларка говорила, что с его шофером веселей, чем с ним самим. И как она его сначала не разглядела? Хотя, понятно. Парень такой крутой из Москвы прикатил. Пообещал ей новую жизнь. Обручальное кольцо надел, жилплощадь предоставил, шубу норковую купил. Только разве в этом счастье? Не любила она его, задыхалась рядом с ним…
Так, где-то я все это уже слышала. Даже читала. История Екатерины Толстой. Надо же, век прошел, а несчастные браки просто как под копирку. Холодные мужья, тоскующие жены, мечты о настоящем чувстве. У кого бы уточнить, сбежала ли Лариса из семьи, как Екатерина – к другому мужчине, или – к маме. Или супруг ее оказался вовсе не дворянского воспитания: понял, что жена не будет послушной собачонкой, которая приносит ему по вечерам тапочки в зубах, и так разозлился, что пошел на крайние меры.
Впрочем, мне некогда об этом размышлять. Мой симпатичный, обеспеченный жених уже, наверное, сидит в дорогом ресторане. Один. А за соседними столиками – расфуфыренные красотки. Про официанток я вообще молчу.
Я попрощалась с Любой и ворвалась в лифт. Кабина медленно тронулась. Проехала несколько этажей. И вдруг зависла. Свет погас. Вот черт! Это что еще такое? Если уж лифту так приспичило ломаться, мог бы сделать это утром, чтобы у меня был повод опоздать на работу. Сейчас же у меня ужин стынет! И Юра ждет!
Я не слишком люблю готовить. И в отсутствие мамы питалась в основном бутербродами. И вот наконец-то меня ждет какой-нибудь сложный салат и горячее в соусе «пальчики оближешь». И все это с острой приправой из жарких взглядов, которые мы с Юрой будем бросать друг на друга.
Я застряла в лифте в самый неподходящий момент. Ну где тут кнопка вызова ремонтников? Как быстро они приедут? Висеть вот так между небом и землей, в темноте и тишине очень неприятно.
– Эй, кто-нибудь! Эвакуируйте меня отсюда!
Я нажимала все кнопки подряд. Но ничего не происходило. Черт, черт, черт! Надо достать мобильник. Это связь с внешним миром, ведь Юра положил мне крупную сумму на счет. Плюс какое-никакое освещение.
Правда, если я позвоню Юре и расскажу, что опаздываю, потому что застряла в лифте, он в который уже раз убедится, что связался с недотепой. С взбалмошным созданием, которое только тем и занимается, что срывает задания и свидания.
Надо набрать Ритку. Она не будет смеяться и причитать. Она точно знает, куда звонить. Ведь информация – ее профессия. Вот пусть и добудет информацию, почему у нас сломался лифт и как его быстрее починить.
Я уже почти вытащила телефон из сумочки, когда случилось нечто, что заставило меня вздрогнуть. Послышал какой-то треск, шуршание, вздохи. Как будто я застряла в лифте не одна. Как будто в темноте кто-то прятался. Или это просто симптом клаустрофобии? В темноте, в замкнутом пространстве легко впасть в панику. Я хочу выбраться отсюда! Я хочу к Юре!
– Отдай рубины! – отчетливо услышала я зловещий шепот.
– Что?! Кто здесь?! – От ужаса я даже уронила сумку.
– Отдай рубины! – повторили настойчиво. – Отдай первому, кто попросит. Кто подойдет и скажет: отдай рубины. Только так можно избавиться от проклятия…
13
Я с детства знал, что моя прабабка бросила моего прадеда и их детей ради связи с сыном Толстого. Я долго не мог решить, как относиться к этому. С одной стороны, это жуткое предательство, скандал и позор, просто нож в спину. А с другой – дама-то вошла в историю. И вместе с ней весь наш род. Кто бы иначе помнил Арциловича – провинциального губернатора. Сколько их было в России! Каждые год-два назначались новые. Тогда на теплых местечках не засиживались. А вот фамилию мужа неверной жены, которая ушла к сыну великого Льва, знают все исследователи родословной Толстых.
Какая ирония! Хотя, возможно, в жизни просто нет однозначных поступков. Правильных и неправильных решений. Каждый решает сам. Остаться или уйти. Поверить или не доверять никому. Брать или отдавать.
Только вам решать, что делать с рубинами. Потому что они принадлежат вам. Но все же помните, что это не просто камни. Это подарок императора, признание заслуг нашего рода. Но подарки судьбы превращаются в проклятия, если соприкасаются со злом. Рубины были подло украдены у своих законных владельцев. И как будто мстят своим новым хозяевам. Не принесли они счастья моей прабабке. Жена Есенина очень скоро оказалась его вдовой. Потом драгоценности положили под замок, но недавно опять извлекли и подарили вам. И у вас все как-то сразу разладилось.
Я верю, что нейтрализовать плохую энергетику можно только одним способом. Вернуть рубины в нашу семью. Это снимет проклятие с незаконных хозяев и вернет нам удачу в любви…
Поздравляю, Виктория! Это победа темных сил. Победа безумия над здравым смыслом. К зрительным галлюцинациям прибавились слуховые. В темноте, в застрявшем лифте ты услышала потусторонний голос. Вся эта история свела тебя с ума.
Свет вспыхнул, лифт поехал. Но меня это уже не обрадовало. Я безнадежно опоздала на ужин с Юрой. Да и не станет он ужинать с ненормальной.
Я вошла в свою квартиру на ватных ногах. Позвонила Юре и сказала, что не смогу приехать. Позвонила Ритке и сказала, что сошла с ума.
– Опиши симптомы, – потребовала подруга. – Голос в лифте? В лифте, в котором ты находилась одна? Настоятельно советовал отдать рубины? Хорошо, что не прыгнуть в шахту лифта.
– Это не смешно! – едва не плакала я.
– Я и не смеюсь, – возразила Ритка. – Я думаю.
– Только не думай, что я напилась до белой горячки. Мы же вместе пили капучино.
– Я думаю, что мы имеем дело с аферой, Вик. Из той же серии, что и похождения Черной вдовы. Только эта афера лучше подготовлена и спланирована. Но ведь и на кону не обычное колечко, а дорогое старинное колье. Поэтому к тебе не на улице подходят и начинают пугать, а действуют более изощренно.
– Если все это обман, то сколько людей в него вовлечено? Таня из музея, Лара и Артем плюс кто-то в роли призрака и кто-то на озвучке духа лифта. По-моему, это слишком сложно, – усомнилась я.
– Призраков не бывает, – не сдавалась Маргарита. – Мертвецы не оживают, камни никого не проклинают – это факт. Значит, кто-то просто пытается напугать тебя, напустить туману, чтобы заполучить драгоценности. И если ты слышала голос в лифте – значит, с тобой кто-то говорил из диспетчерской лифтового хозяйства. Если хочешь, я туда позвоню и поговорю с дежурным.