Слева остался позади Шкиперский сад, а за ним развалины бывшего кинотеатра «Прибой». Справа пошла гостиница «Гавань», стены которой состояли из сплошных углов – ее, наверное, проектировал архитектор-выпендрежник. Холл за стеклами на первом этаже был темен.
– Пять ступенек всего, – сказала Зоя.
– Что? – не понял Сергей.
Девица мотнула стволом «Скорпиона» в сторону гостиничного входа:
– Лестница из пяти ступенек… Интересно, сколько на них погибло народу?
Сергей пожал плечами:
– Честно говоря, мадемуазель, меня этот вопрос никогда не интересовал.
– А зря! Тут жили люди, которые издалека приехали полюбоваться красотами города на Неве. А встретили свою смерть. Интересно, не жалели ли они в последний момент, что вообще в Питер потащились?
– Ты это с какого хрена, в рот тебе ноги? – воскликнул Мозилла. – Гляди на нас бабу с косой не накликай!
– Чему быть, того не миновать… – Зоя протяжно вздохнула.
Сергей промолчал. Похоже, у нее были свои счеты со Стервью. Но разбираться с ними сейчас не время. А вот морально поддержать соратницу стоило.
– Чему быть, того не миновать! – Он обернулся и подмигнул Зое. – Но с нашей командой не пропадешь!
Физиономию девицы тронула легкая улыбка.
Да и гостиница уже осталась позади.
После нее тянулось зияющее дырами разбитых окон здание ВАМИ. Низенькие окна последнего этажа в здании скорее напоминали бойницы. В такой крепости наверняка удобно вести оборону от летающих тварей…
Сергей тряхнул головой. Ну да! Кто про что, а вшивый – про баню…
Слева в глубине квартала стояло полуразрушенное и тоже выпендрежное строение – бассейн, принадлежащий когда-то армейскому спортивному клубу.
И повсюду ржавые остовы автомобильных останков, лишенные любых материалов, в которых присутствовала органика. Серая Слизь поработала…
Лишь травка между рельсами по-прежнему радовала глаз.
Потом справа открылось пространство, когда-то называемое парком «Василеостровец», а за ним пятачок, который занимала автозаправка. Полуразрушенный навес над искореженными неведомой силой бензоколонками и сейчас украшали грязные буквы ЛУКОЙЛ с каплей на месте «О».
А за заправкой стояло неплохо сохранившееся трехэтажное здание с колоннами и какими-то статуями, расположенными между ними на уровне второго этажа. На крыше все еще сохранилась вылепленная фигура, в которой угадывался советский герб.
До перекрестка Среднего проспекта и 22–23-й линий осталось совсем немного, когда прямо по курсу послышался шум. Сергей его сразу узнал – где-то кто-то куда-то шагал. И совсем не в одиночку – шаги определенно были множественные.
– Стоп, дамы и господа! – Сергей замер, продолжая прислушиваться.
Может, не сюда идут?
На сей раз никто ему в спину не воткнулся – спутники тоже остановились.
Сергей зыркнул по сторонам, оценивая диспозицию.
Деваться было некуда. За искореженными бензоколонками справа при всем желании в светлое время суток не спрячешься. В темноте бы еще имелись шансы, но где она, та темнота?..
Слева – высокий кирпичный забор, на штурм которого потребуется время. И не тридцать секунд, чтобы всем успеть уйти… Рвать когти, что ли, за угол Двадцать четвертой линии? Это, правда, по направлению ко все тому же Смоленскому кладбищу, но до него целый квартал…
Однако и на поспешное бегство туда времени не осталось – из-за угла Двадцать третьей вывернули три мужика.
Крепкие и здоровые, как на подбор, ростом не ниже метра восьмидесяти, в плотно зашнурованных берцах на ногах и с погонами на плечах, в комбинезонах, беретах и разгрузках защитного цвета, с кошачьей грацией в движениях, с изображением степной рыси на эмблеме.
Милостью божьей, спецназ Управления Периметра. В просторечии – «каракалы». Главные враги вольного сталкера, от которых в Зоне не жди пощады ни стар, ни млад, ни мужик, ни женщина…
Вот так повезло, кол мне промежду булками! Хуже места для встречи не придумаешь!.. Господи, да их и не трое вовсе!
Пять… семь… девять… и один в арьергарде, прикрывает спины товарищей. Целое отделение!
Да, бой без шансов, даже мизерных! Но уж лучше погибнуть при огневом контакте, чем просто быть расстрелянным у ближайшей стенки без суда и следствия…
И будут потом говорить собратья, сидя за столами «Толстого Сталкера» со стаканами в руках: «Ну, вот и Бустер гикнулся, светлая ему память…» А с Евой и Нататулей что…
В хребет легонько толкнули и отодвинули в сторону.
– Дай-ка мне пройти, Бустер! У меня есть что им сказать… И не вздумайте палить с перепугу!
Вперед вышла Зоя, подняла руку:
– Капитан, я могу с вами поговорить? Подойду без оружия. – Она положила «Скорпион» на траву и зашагала вперед.
Плечистый усатый вояка с четырьмя мелкими звездочками на погонах некоторое время разглядывал ее. Потом кивнул, спокойно скомандовал подчиненным: «Не стрелять без моего приказа, пацаны!» – в свою очередь опустил ствол на траву и неторопливо пошел навстречу девице.
– Рвать когти надо! – прохрипел Мозилла. – Назад и влево! Может, кому-то удастся унести ноги от этих…
– Стой где стоишь! – негромко сказал Сергей.
Жека по обыкновению молчал.
Два действующих лица разыгрывающейся трагедии сближались, двое стерегли своим спины, а еще десять – восемь с одной стороны против двоих с другой – были готовы в любой момент открыть огонь по противнику. Со всякому понятным исходом. «Каракалы» – это вам не Красные мутанты…
Усатый капитан и Зоя сошлись. О чем они говорили, не было слышно.
Напряжение достигло предела, и Сергей начал бояться, что недомерок сорвется.
– Стой где стоишь, Трофим, – повторил он. И добавил: – Сдохнуть всегда успеешь, в рот тебе ноги!
И подумал: «Не дай бог, если сейчас случится внезапная атака какой-нибудь твари – что тут начнется!»
Между тем Зоя выглядела совершенно спокойной. Как будто встретила хорошего знакомого…
Беседа продолжалась не более пары минут. Потом мужчина и женщина пожали друг другу руки и разошлись.
Зоя вернулась, подняла с травы «Скорпион».
– Все в порядке, мальчики! Стрельбы не будет! Уберите оружие!
Как ни странно, но Сергей даже не удивился. Ему показалось, что чего-то подобного он и ожидал – уже второй день кряду.
Зато Трофим не только удивился. Он был просто поражен.
– Вот же сука! – сказал он, и в голосе его послышалось восхищение. А потом злоба. – Интересно, как ты объяснишь все Мамонту?
– А Мамонту ничего объяснять не надо, он и так кое-что знает… Давайте-ка посторонимся и дадим господам спецназовцам дорогу.
Усатый капитан, в свою очередь, отдал подчиненным необходимые приказы, и от «каракалов» перестало веять смертельной угрозой.
Четверо вольных сошли с рельсов. Жека по-прежнему следил за небом. Отделение подневольных протопало мимо с непроницаемыми физиономиями. Только усатый подмигнул Зое.
– Доброй охоты, Каа! – отозвалась та.
Капитан кивнул, но ничего не сказал.
Двое из спецназовцев несли за плечами пятнадцатилитровые холодильники. С некоторых пор промышленность выпускала такие, используя возможности вытащенных из Зоны «снегурочек». И никакой тебе электроники, дешево и сердито.
Пройдя до перекрестка, который вольные уже миновали перед неожиданной встречей, подневольные свернули на Двадцать четвертую линию, куда предлагал рвать когти Мозилла, и потопали в сторону Смоленского кладбища. Скорее всего, за генетическим материалом для «менгелевцев». Иначе зачем им холодильники?..
Экспедиция вольных вернулась под защиту рельсов.
– Распоряжайся, Бустер! – сказала Зоя.
Ишь ты! Спасибо хоть дозволила! Вот это баба, кол мне промежду булками! С такой хоть в огонь, хоть в воду… Хоть в постель!
Мысль была неожиданной, но Сергею она понравилась. Жаль только, тут спальни нет с соответствующих размеров сексодромом…
– Благодарю за разрешение, мадемуазель!
Однако девица на подколку не отреагировала. Будто и не слышала… Ну и ладно, посмотрим, что будет дальше.
– Полагаю, на Двадцать вторую – Двадцать третью нам теперь сворачивать не стоит.
– А с хрена, Бустер? – выпучил глаза Трофим. – Коли эти архаровцы по ней протопали без шума и пыли, там никакой опасности быть не должно. А если бы имелась, то сто пудов бы палили, и мы бы сто пудов услышали.
– Нет, – сказал Сергей. – Там, где одни архаровцы недавно протопали без шума и пыли, других вполне могут ждать неприятные неожиданности. И даже рельсы им могут не помочь. Зона любит расставлять ловушки в таких местах… А потому мы пройдем по Среднему чуть дальше, еще один квартал, и свернем на Двадцатую – Двадцать первую.
– А там рельсы в натуре?
– Нет. Это обычная улица.
– Нет. Это обычная улица.
– Тогда за каким эклером мы на нее попремся?! Чем она ништяковее?
Было видно, что недомерок намерен спорить и дальше. Возможно, ему требовалась разрядка после пережитого страха и последовавшего за ним потрясения. Оказаться в Зоне под прицелом «каракалов»… Тут и в штаны навалить можно без проблем! Обновить памперс… А потом обнаружить, что твоя соратница тебе вовсе не соратница…
Да, нагрузка на психику получается немалая! И теперь Мозилла разряжался в споре.
Но спорить ему долго не пришлось, поскольку Зоя поддержала командира:
– Думаю, Бустер прав, Трофим. И если ты хоть маленько покрутишь своими извилинами, сам поймешь его правоту. Я понимаю, что тебя держат на службе не для демонстрации работы мозгов, но ведь это-то понять нетрудно… Вчера, если ты не позабыл, мы тоже двигались между рельсами. Но это не спасло от атаки. Надо полагать, не спасет и сегодня. А чем больше атак, тем больше вероятность того, что следующая окажется успешной. Неужели это трудно понять? Чем больше ментов, тем скорее тебя накроют! Так и тут… В общем, если хочешь, можешь дальше топать в одиночку. Скатертью дорога! Только не зови на помощь, которая тебе очень скоро потребуется. Мы не услышим… – Она рубанула воздух свободной рукой.
Теперь и Сергей с трудом скрыл изумление. Похоже, сегодня все-таки день открытий. Только что ему прямо и откровенно продемонстрировали: девица жизнь своего напарника и в грош не ставит. И получается, что «мамонтовцы» вовсе не являются парой единомышленников и имеют совершенно разный статус.
Теперь, правда, надо будет решать, на чьей стороне он выступит в случае вероятного конфликта между ними. Но тут долго выбирать не придется, это и ежу понятно. И хотя он, вольный сталкер, вроде бы не должен поддерживать представителя властных структур, но протягивать руку помощи бандиту хочется еще меньше.
И тут недомерок, брызжа слюной, брякнул:
– Ты базар-то фильтруй, подстилка мамонтовская! В конце концов, ты мне не пахан. Какой бы лапши вы с Аркашей ни навешали на уши этому лошаре, я перед тобой, по понятиям, не шестерю!
– Попридержи язык, идиот! – прошипела Зоя. И передразнила: – Базар-то фильтруй!
Впрочем, недомерок уже понял, что его занесло не в ту степь, и мгновенно сдал назад:
– Ладно, понял, не дурак! Дурак бы не понял!
Зоя перевела взгляд на Сергея:
– Бустер, я тебе потом все объясню. Непременно! Обещаю. Когда доберемся до цели.
И Сергею ничего не оставалось, как сказать:
– Да я и не тороплюсь. Но уж потом объясни, будь добра.
– Разумеется!
– Продолжаем движение?
– Да!
Мозилла лишь понуро кивнул.
Двинулись дальше прежним порядком. Миновали перекресток, где расходились трамвайные рельсы.
Справа целый квартал занимала весьма импозантная пятиэтажка, а слева каменный забор разрывался четырехэтажкой, над окнами первого этажа которой сохранилась вывеска «Кузнечный двор».
– Тут кузнецы, что ли, обитали? – спросил Мозилла.
– Кабак тут был, – ответил Сергей.
– Кабак? – Недомерок оживился. – Тушеные молотки, наверное, подавали на закуску… – Страх его уже совершенно испарился. – Или шашлыки в кузнечном горне жарили. – Он не удержался и заржал. – Кстати, где на хавку тормознемся?
– Подожди еще про хавку думать, – отозвалась Зоя. – Сначала надо до нужного места дойти. Далеко еще топать, Бустер?
– Географически нет. Но в Зоне дороги всякими бывают. Иной раз прямая оказывается длиннее кривой.
Импозантную пятиэтажку миновали.
– Теперь поворачиваем направо, дамы и господа.
Двадцатая – Двадцать первая линия была хороша еще и тем, что промежуток между противостоящими домами у нее в основном больше, чем на рядом находящихся, и потому расстояние от центра проезжей части до стен было достаточным, чтобы не бояться, что с крыши на голову свалится какая-нибудь очередная тварь.
Некоторое время постояли на перекрестке, пока Сергей изучал в бинокль предстоящий путь. Стены-то стенами, но по обеим сторонам проезжей части стояли трупы брошенных машин, а в них тоже могут обитать «очередные твари». Но делать нечего. Безопасной дороги все равно нет.
За спиной, в стороне Смоленского кладбища, раздались многочисленные выстрелы. Спецназ явно приступил к наполнению заплечных холодильников генным материалом.
– Вперед, дамы и господа! И внимательно следите за брошенными машинами! Оттуда тоже могут появиться незваные гости. Жаждущие своей хавки.
– Последим, последим, не пыли, – ворчливо отозвался Мозилла. – Заколебали, в рот мне ноги!
Они успели пройти в сторону Большого проспекта не более пятидесяти метров, когда мир вокруг заколебался и потемнел. Стены зданий с обеих сторон улицы покачнулись и начали искривляться, словно собираясь сложить вокруг поисковиков гигантскую трубу.
– Ложись! – успел крикнуть Сергей и распластался ничком на асфальте.
Рюкзак хорошо припечатал его по горбу, но это была сущая мелочь.
Он успел еще услышать, как шлепаются на землю тела соратников, а потом мир и вовсе исчез.
Сергей повис неведомо где, словно погруженный в тягучий клей или крайне густой сироп. Ни верха, ни низа, ни переда, ни зада, ни права, ни лева…
Сознание, слава богу, никуда не делось, и он сразу сообразил, что экспедицию накрыла «египетская тьма».
Сам он прежде под ее действие не попадал, но по рассказам попадавших знал о ней немало.
«Египетская тьма» – это тебе не заурядная темнота, окутывающая Зону с приходом реальной ночи. Там, коли небо не затянуто тучами, можно разглядеть звезды и увидеть луну, если на дворе не новолуние. И здания можно пусть не различить, но хотя бы угадать их присутствие. Здесь же вокруг сплошной, стопроцентный, абсолютный мрак. Словно бы тебе безболезненно выкололи глаза, да и бросили слепца пропадать в одиночестве…
Главное, двигаться куда-либо совершенно бессмысленно.
Во-первых, в тягучей среде любое движение попросту физически изматывает. Даже если эта среда на самом деле только кажущаяся, все равно изматывает. Мышцы крайне устают.
А во-вторых, сколько бы ты ни рвал когти и куда бы ни стремился, когда «египетская тьма» в конце концов сойдет на нет, окажешься в том же самом месте, где она тебя застала первоначально.
Поэтому виси себе в пространстве и виси. И не рыпайся! Даже пальцами желательно не шевелить. Не говоря уже о резких движениях. Чем резвее будешь рвать когти, тем дольше «тьма» продержит тебя в своих египетских объятиях. Так что смирись и не дергайся! Иногда не сопротивляться лучше, чем противостоять.
Смотреть, кстати, можешь. Сколько душе угодно. Хоть широко раскрытыми глазами. Все равно ни хрена не увидишь, гы-гы… Но лучше все-таки прикрыть глазные яблоки ве́ками. Потому что на открытые глаза темнота будет давить. Примерно так, как давит вода на глубине в несколько метров. А оно тебе надо?
Неуставшие глаза еще ой как пригодятся – когда «тьма» наконец угомонится и сойдет на нет. Тут-то органы зрения и потребуются – хотя бы для того, чтобы, вновь обнаружив себя в реальном мире, пересчитать своих товарищей. Ибо есть у «египетской тьмы» одна весьма и весьма паршивая привычка – иногда она забирает с собой одного из накрытых ею людей. Не каждый раз, слава богу, но если прихватит, то непременно одного.
Бывали случаи, мужик. И никто и никогда больше этих людей не встречал. И трупов их тоже не находили. Вообще никаких следов от них не остается, будто и не были они недавно рядом с тобой. Может, и по сию пору бедолаги маются где-то в неведомом, не имея выхода в реальность…
Так что виси себе в этом Нигде, не утомляй мышцы и жди. Рано или поздно атака закончится. И двинешься ты дальше прежней дорогой, если не окажешься избранным «тьмой» тем самым «одним»…
Кстати, есть у «египетской тьмы» и несомненно положительная черта характера – во время ее действия на тебя никогда не нападут другие порождения Зоны. Наверное, их «тьма» тоже может забрать, и тварей это больше беспокоит, чем возможность полакомиться человечинкой…
Сколько он так провисел в пространстве, было неведомо.
Но вот сквозь закрытые веки забрезжил рассвет, и пришла пора снова взглянуть на окружающий мир.
Попадавшие в эту ловушку не врали – повернув голову вправо-влево, он обнаружил, что валяется на том же самом месте, где изначально по собственной воле улегся на землю-матушку. Подтянул ноги, уперся в матушку руками и встал. Прислушался. Стрельбы со стороны Смоленского кладбища больше не доносилось. Наверное, господа «каракалы» уже заполнили свои холодильники свежим мутантским мясом и убрались подобру-поздорову восвояси.
Снова огляделся. Да, опять повезло. Перед ним цепочкой лежали три тела. В том самом порядке, в котором двигались. И определенно живые, поскольку уже шевелились.