— Ражь — безобразное и злое чудовище. Обитает в сприсианских болотах.
— Значит, я, по-вашему, — ражь? — Глеб горько усмехнулся.
— Нет, вы — не ражь. Вы точно не ражь. Я так выругалась, рассердившись, что разорвано платье. Мы так и будем здесь стоять, господин капитан? — наследница обвела взглядом пластик, окрашенный голубым светом. — У меня к вам много вопросов. Столько, что хватит до конца перелета. Я хочу в точности знать, что случилось с Олибрией, что затевает герцог Флаосар и те, кто к нему примкнул, что вообще происходит в Империи.
— Я отвечу на все вопросы, настолько насколько сам в них разобрался. Но сначала, с вашего позволения, я загляну в медмодуль, — не дожидаясь ее согласия, Глеб направился в кормовую часть корабля.
— Вы так обеспокоены состоянием своей блондинки? Сходите, конечно. Я здесь подожду, — повернувшись к обзорному экрану, наследница нажала включатель.
Вогнутый пластик заиграл разноцветными бликами чужого пространства, пролетавшего за бортом "Тезея".
Открыв дверь, Глеб обнаружил, что прозрачный колпак над ложем, где недавно находилась Ариетта, разбит. Разнести на куски тонкий, но прочный полимер, наверное, было не по силам ему, разве что в порыве крайней ярости. Ивала Ваала, скорчившись, лежала под диагностической головкой. Два разряда парализатора с дозатором, выставленным на полную мощность, вполне могли убить даже весьма выносливого человека, но сердце галиянки выдержало, только мышцы ее скрутило в тугие узлы, успевшие разгладиться к приходу Быстрова.
Ткнув пальцем в квадрат монитора, капитан считал обобщенные данные диагностики, из которых следовало, что Ивала находилась в какой-то особой разновидности глубокого шока. Так же прибор определил у нее черепно-мозговую травму, сильный ушиб ребер и сосудистые разрывы. Дальше следовало перечисление незначительных повреждений, полученных скорее всего при штурме резиденции наследницы, и анализ состояния внутренних органов.
Глеб положил свою подругу на спину и принялся осторожно снимать с нее одежду. Потом отступил к средине прохода и несколько минут любовался роскошной ее фигурой, способной привести в дикое волнение любого мужчину. Перечитав надписи на мониторе, Быстров подумал, что кроме всех рекомендованных назначений, которые должен исполнять медробот, галиянке не плохо добавить электросон на шесть-семь суток. За это время Глеб надеялся кое-как наладить отношения с Ариеттой и по возможности смягчить конфликт между галиянкой и дочерью Фаолоры, который неминуемо случиться, как только Ваала поднимется на ноги. Капитан знал, что галиянка, носящая в себе воинственный дух Алоны, не простит наследницу императрицы.
— Капитан, — приоткрыв дверь, произнесла Ариетта. — Наверное, я слишком погорячилась, устроив здесь такое, — войдя в медмодуль, она кивнула на обломки колпака и бросила взгляд на Ивалу. — Когда я пришла в себя, на меня нашло какое-то бешенство. Я вспомнила, что меня захватили и насильно увезли со Сприса, вспомнила о вооруженных кохху, сгоревших флерах и людях, защищавших меня, которые, как я тогда думала, убиты. Повернула голову и увидела эту женщину, стрелявшую в моем кабинете. В голове застучала кровь, и будто чужой голос сказал: ты должна вырваться любой ценой, будь сильной и беспощадной. И вот… — наследница дернула плечами и уставилась на куски прозрачного пластика.
— Ваше Высочество, скажите, а гиплин на вас не действует? — поинтересовался Быстров. — Раньше вы принимали гиплин?
— Один раз при перелете к Совен-двенадцать, — вспомнила Ариетта. — Мне сказали, что я должна после него уснуть, но сон не приходил, я маялась тридцать суток долгого гиперперехода, засыпая как обычно на несколько часов, остальное время блуждая по пустым коридорам корабля и ведя скучные беседы с вахтенными офицерами. Еще у меня сильно болела голова.
— Понятно. Я никогда не слышал о людях, не восприимчивых к гиплину, — Глеб отгреб ногой куски пластика и отправил свободный медавтомат в нишу.
— Но я же все-таки принцесса, — рассмеялась пристианка. — В принцессе хоть что-нибудь должно быть особенным.
— Я хочу дать вам один совет, — Быстров повернулся к ней и несколько секунд изучал ее прозрачные зеленоватые глаза, в которых таилось любопытство и отблеск стали.
— Ну говорите, капитан, — поторопила наследница.
— Положите этот парализатор на место, — Глеб указал на кобуру, видневшуюся под майкой галиянки. — Госпожа Ваала не любит, когда берут ее оружие. Взамен, как я уже сказал, можете взять в арсенале любое оружие.
— Хорошо, — дочь императрицы, обогнув землянина в тесном проходе, вложила оружие в кобуру. — А можно полюбопытствовать? Эта госпожа Ваала не придет в ярость, когда обнаружит, что вы раздели ее догола? Ведь не всем женщинам нравится, когда мужчины раздевают их в бессознательном состоянии и потом стоят над ними, переполненные неведомо какими мыслями.
Второй раз Ариетта задавала ему слишком личный неожиданный вопрос и ставила если не в тупик, то в не особо приятное положение. Раньше, чем Глеб собрался ответить ей, пристианка заговорила снова:
— Если бы вы поступили так со мной, то я бы, наверное, убила вас. Или с этой милой женщиной вы такие же близкие люди, как и с графиней Олиблией?
— Госпожа Ариетта, я раздел ее для того, чтобы облегчить работу медавтомату. Неужели не ясно? А мои отношения с Ивалой Ваалой касаются только нас двоих, — не скрывая раздражения, проговорил Быстров.
— Я, кажется, наговорила глупостей? Извините… Иногда на меня находит такое… — она помахала пальцами в воздухе, пытаясь что-то объяснить жестом и подняла глаза к мрачно молчавшему землянину.
— Пожалуйста, извините меня, капитан, — она прикоснулась к руке Быстрова и сильно сжала ее. — Я выросла среди солдат, охранявших меня, узкого круга слуг и немногих учителей. Даже на Сприсе я только и знала, что переезжала из одной тайной резиденции в другую, почти не бывая в городах. Я понимаю, что иногда мои речи и поступки кажутся глупыми со стороны, но такая я выросла…
— Все в порядке, Ваше Высочество, — Глеб почувствовал, как подрагивают в ладони ее тонкие пальцы.
— А первый раз, когда мне мать позволила появиться в Арсиде, во дворце над моими манерами и неуместными вопросами смеялись даже слуги, — продолжила она. — Конечно, никто не знал, чья я дочь. Одного наглеца я вызвала на дуэль ритуальными копьями, и наверняка бы убила его, если бы вовремя не появилась Олибрия. Но потом, я поняла, что люди вокруг меня не виноваты — виновата только я сама.
— Вам следует только чуточку быть сдержаннее в некоторых пикантных вопросах. Я-то пойму, а вот, например, госпожа Ваала, может не понять. А мне очень бы не хотелось, чтобы на корабле случались дуэли. Тем более между такими славными девушками, — Глеб коснулся ямочки на ее подбородке, и щеки Ариетты раскраснелись.
— Пойдемте в вашу каюту, — попросила дочь Фаолоры. — Мне не терпится услышать рассказ, что творится там, на Присте и как следует рассмотреть документы, оставшиеся от матери.
— Я хотел предложить вам выбрать каюту для себя из двух свободных. И одежду можете сменить на удобный летный комплект.
— Я неприхотлива, господин Быстров. Каюта меня устроит любая, — глянув на Ивалу Ваалу, пристианка направилась к выходу.
Добыча цинтрида из ракет и станционных батарей заняла больше времени, чем предполагал капитан. Агафон Аркадьевич и Орэлин трудились шесть дней с небольшими перерывами. Иногда им помогал, Быстров, не сразу постигший хитрости сложного процесса, иногда Ариетта, быстро подружившаяся с Аркановым, а с пристианцем почему-то державшаяся холодно. Топливо требовалось получить как можно скорее — «Тезей» нуждался в пространственно-векторной коррекции, а доставлять опасное вещество, заключенное в полевые ловушки, приходилось в первую энергозону, что было хлопотно и чрезвычайно рискованно.
Ваала все эти дни оставалась в паутине электросна. Хотя ее здоровье, усилиями медавтомата, полностью восстановилось, Глеб не решался разбудить галиянку. Он ждал, когда Ариетта обвыкнется и почувствует себя частью команды «Тезея». Оставаясь с Быстровым в рубке наедине, дочь Фаолоры много рассказывала о своей прежней жизни, редких встречах с императрицей и днях, проведенных с Олибрией. Графиня, которой уже не было в живых, стала будто бы тонкой, но прочной ниточкой, соединившей их.
Утром седьмого дня путешествия Быстров зашел в рубку, чтобы проверить состояние бортовых систем и произвести коррекцию. Он несколько минут просматривал столбики компьютерного отчета и неожиданно обнаружил небольшой, но никак необъяснимый энергетический перерасход. Причину его Глеб все-таки выяснил: кто-то тайно воспользовался туннельным передатчиком. Пакет данных и информация о направлении канала связи в памяти бортового компьютера оказались стертыми.
— Хреновые дела, — произнес вслух Быстров, сожалея, что так и не позаботился установить сторожевую систему. — Крайне хреновые. Получается, в нашей маленькой команде кто-то ведет двойную игру.
Гоняя по экрану выпуклые пиктограммки, Глеб задумался: самая ценная информация, которая могла уйти с корабля — это координаты точки выхода. При нынешней тихоходности разведчика, такая утечка имела бы печальные последствия: в систему звезды Шеоир могли выйти недружественные силы раньше, чем туда доберется «Тезей», страдающий от недостатка цинтрида. И хотя галактические законы гарантировали любому кораблю неприкосновенность в зоне нейтральных станций, на деле неприкосновенность часто оказывалась фикцией. "И кому же послание? — капитан поскреб щеку, на которой пробивались короткие щетинки. — Корвету Роэйрина? Имперскому флоту или Детям Алоны? Резидентам кохху, милькорианцам или черту лысому?"
Собравшись навестить принцессу, он повернулся в кресле и увидел, Ивалу Ваалу, одетую в бирюзовую тунику, едва прикрывавшую бедра.
— Привет, — сказала галиянка и, потянувшись с кошачьей грацией, подошла к нему.
— Милая моя, когда же ты проснулась? — вставая ей навстречу, спросил капитан.
Ваала запустила пальцы в его волосы и прошептала:
— Соскучился? Часов шесть назад.
Это было еще одной неожиданностью.
Часть третья Холодная Звезда
1
"Сосрт-Эрэль" считалась одной из самых крупных нейтральных станций. Семья Герх галактической расы милькорианцев основала ее в пять тысяч двести одиннадцатом году Эры Соома. Сначала здесь, возле безжизненных планет и астероидов появилась заурядная база, контролировавшая добычу редкоземельных металлов. Однако дела у семьи Герх пошли так хорошо, что через пятьсот лет база значительно выросла, стала заметным центром сырьевой торговли, расположившимся недалеко от зон влияния пяти разных цивилизаций. А еще через четыреста лет Герхи методом плазмено-шаровой технологии прямо в космосе отлили полую сферу из золота диаметром около восьми километров, что, собственно и стало станцией «Сосрт-Эрэль». Первый раз побывав во владениях богатой милькорианской семьи, Быстров, тогда не слишком знакомый с галактическими нравами, недоумевал, что такое огромное сооружение выполнено из золота с не менее ценными добавками. Позже землянин понял, что золото в системе звезды Шеоир было одним из самых доступных металлов, и построить подобную станцию из стали вышло бы дороже.
Последние шестьсот лет металлодобыча в окрестностях «Сосрт-Эрэль» почти не велась, взамен шла бойкая торговля многими видами товаров. Здесь прочно основались пираты и негодяи всех мастей. Сюда часто заглядывали шпионы и агенты спецслужб многих космических цивилизаций. Художники, поэты и дураки черпали здесь свое вдохновение, а женские особи самых экзотических рас щедро дарили любовь.
— Три минуты до точки выхода! — оповестила Ваала, хищно следившая за показаниями навигатора.
— Весь вопрос, с какой скоростью нас вышвырнет, — нажав две кнопки, Агафон свернул на экране пасьянс и вернулся к контролю энергообеспечения.
Ариетта, сидевшая справа от Быстрова, с любопытством наблюдала то за ловкими движениями капитана, то за цветными разводами гиперслоя, вот-вот готового лопнуть и выпустить корабль в привычный мир, сверкающий созвездиями, окрашенный нежными мазками туманностей.
На главном экране появилась пятно, похожее на медузу с фиолетовой бахромой — точка выхода. В следующее мгновенье на всех обзорных панелях красовалась система Шеоир. Сама материнская звезда блестела голубыми лучами справа внизу. Станции «Сосрт-Эрэль» пока не было видно, зато правее по курсу появился газовый гигант Герх-Эсси, названый в честь главы известного семейства милько.
— Нехорошая скорость, — Глеб мгновенно оценил ситуацию. — При самом удачном раскладе цинтрида на торможение не хватит. Обо что тормозить будем?
— Об встречные астероиды или станцию, — сверкнув звездочками зрачков, предложила Ивала.
Орэлин реплику галиянки расценил как неудачную шутку. По его мнению, недостаток топлива означал невозможность сбросить скорость до причальной и совершить маневр по сближению. Иначе говоря, означал катастрофу.
— Об атмосферу, — вполне серьезным тоном предложил А-А.
— Правильно, об атмосферу, — капитан положил пальца на сенсоры.
Зелено-бурый Герх-Эсси сместился на несколько меток, быстро увеличиваясь в размерах.
— Как можно затормозить об атмосферу? — проявил беспокойство Орэлин, догадавшись, что намеренья Быстрова далеки от шутки. — Не разумнее ли запросить помощь на станции? За определенную плату они бы могли организовать заправку. Хотя вряд ли кто рискнет помогать нам на такой сумасшедшей скорости.
— Не разумнее, — отверг Глеб. — За такой трюк они запросят как минимум двести тысяч экономок, не считая стоимости цинтрида. Герх-Эсси примет нас как пухленькая подушка совершенно бесплатно. Космические корабли моей родной планеты всегда пользуются таким простым способом торможения, а остальная галактика, я смотрю, с жиру бесится.
— Да, только господин Быстров забыл добавить, что фашистские корабли Земли не развивают скорость выше одной десятитысячной световой и выглядят, как маленькие чудовища, изрыгающие огонь, — Ваала издала короткий смешок. — С одним я имела несчастье встретиться — ой, сколько осколков было! Будто бы он из глины сделан.
— Ваала, — Глеб погрозил ей пальцем. — Рискуешь рассердить меня.
— Не забывай, наша девочка: этот великолепный разведчик — «Тезей», вашего галиянского производства, усовершенствован именно земными умами, — Агафон постучал себе пальцем по лбу. — И скоро на Земле все будет по-другому. Я же сказал: электрогравитационные приводы у нас изобретут через год-два. Знаю даже где: в нашем Зеленограде.
— Агафон Аркадьевич! — Быстров был вынужден снова вытянуть указательный палец и назидательно погрозить. — Чтобы я больше не слышал этих пророчеств!
— Если я когда-нибудь стану императрицей, — поглядывая на капитана, произнесла Ариетта, — то обязательно придумаю, как помочь вашей планете. Мы вместе придумаем. Установим для начала дипломатические связи и быстренько поднимем Оценку Этики выше красного порога.
— Какая же вы благодетельница! — усмехнулась галиянка и мысленно добавила: "Тебя, с твоей дурной головой, и на Присте не сильно ждут!".
— Приготовились! — скомандовал Глеб, прерывая в зачатке неприятный разговор. — Через двенадцать минут войдем по касательной в атмосферу. Будет болтанка и большая перегрузка.
— Даже при инерционных компенсаторах? — удивился Орэлин.
— Смягчат на девяносто семь процентов, — капитан повернулся к Арканову и сказал: — Аркадьевич, готовь защиту первой степени.
— Я-то приготовлю, но не забывай: у нас пробой прочного корпуса, — напомнил Агафон, склонившись над терминалом. — Порвет корабль на куски.
Герх-Эсси налетал словно другая вселенная. Его рыхлое тело занимало половину обзорных экранов. За бурыми облаками, тянувшимися на десятки тысяч километров, проступали зеленые полосы аморфных образований. Граница атмосферы нахлынула неожиданно, ударила раскаленной волной. Обзорные экраны сразу затянуло красным туманом, неистово запели генераторы защитного поля. Если бы не надежный энергетический кокон, обнимавший разведчик, то корпус его мгновенно испарился от трения о газовое покрывало.
— Васильевич, цинтрид в защиту утекает, — предупредил Арканов.
— Все равно выйдет заметная экономия, — Глеб с напряжением следил за наклоном корабля и подступающим гигантским облаком.
Через несколько секунд затрясло. Затрясло так, что Орэлин побледнел и вцепился в подлокотники. Белки глаз пристианца пошли красными прожилками.
— Все в порядке, — Быстров подмигнул испуганной Ариетте.
— У меня сейчас зубы повылетают! — вскрикнула Ваала, не разделяя спокойствия капитана.
Перегрузка нарастала с каждой секундой, и экипаж разведчика, уже не проявляя никаких эмоций, распластался в креслах. Медленно текущие мгновения были мучительны. Перед лобовым экраном вырастала черная стена, разрываемая яркими сполохами.
— Там словно пропасть Краак! — едва шевеля губами, прошептал Орэлин. — Без конца, без света, без надежды!
— Входим в ночную область, — услышав его, ответил Быстров.
Прямо по курсу тьму разорвала ослепительная вспышка. Вниз потянулись огненные рукава.
— Ох, твою же мать! — выругался Арканов. — Вот это молния!
Через десять секунд космолет перестало трясти. Перегрузка спадала, и Ариетта вздохнула полной грудью.
Огненной пылинкой «Тезей» покидал атмосферу гиганта Герх-Эсси.