Страх позволить кому-то управлять своей жизнью был знаком Юре с детства. Ужас, пережитый давно и, казалось бы, почти растворившийся среди других воспоминаний, снова поднял голову. Тогда Юра дал себе слово, что никогда и никому не позволит перейти черту, которую он провел много лет назад. Возможно, и Алену он выбрал подсознательно – потому, что она была безопасна.
Марина отличалась от обеих женщин тем, что в ее характере Юра не заметил ни присущей Алене слабости, ни Анжелиного желания доминировать. Ее увлеченность, ее энтузиазм выглядели органично, они лишь дополняли образ Марины, но не занимали всего пространства вокруг нее, не рождали у окружающих ощущение скованности. От Марины исходила такая жизненная энергия, столько в ней был веселья и теплоты, что в ее обществе он ощущал покой и легкость. Запах ее смуглой кожи дурманил и кружил голову.
– Эй, ты все еще здесь? – донеслось до Юры. Он вздрогнул и устремил вопросительный взгляд на Марину, застывшую посреди холла в выжидательной позе.
– Ты слышал хоть слово из того, о чем я говорила?
В ее голосе не было обиды, только недоумение.
– Конечно, слышал, – ответил он. – Что-то про арку и зеркала.
– И все? Да я уже полчаса распинаюсь, а ты витаешь в облаках!
– Виноват.
Марина внимательно посмотрела на Юру.
– Тебе нужно отдохнуть. – Ее тон стал озабоченным. – Выглядишь усталым. Знаешь, ты слишком много работаешь, Анжела совсем тебя уходила!
Юра знал, что Анжела здесь совершенно ни при чем. Стоило ему заикнуться, и она немедленно освободила бы его от этой трудовой повинности. Он боялся признаться себе, что сознательно оттягивает момент встречи с Аленой, потому что боится. Раньше, когда жена находилась при смерти, им двигало чувство долга. Теперь же, когда она, судя по словам врачей, пошла на поправку, он с ужасом обнаружил, что чувство долга, похоже, единственное, что осталось от его любви к Алене. Юра нутром ощущал этот груз, поэтому все его существо противилось встрече с женой, которая за время болезни стала для него чужой. Наверное, они и раньше не были особо близки, но осознание этого пришло слишком поздно. Алена была для него скорее ребенком, чем супругой, и теперь Юра не хотел и не мог возвращаться к роли няньки. Алена не виновата. Она осталась прежней, а он изменился.
Марина понятия не имела о его семейном положении и уж тем более о том, что Юре пришлось пережить в последние месяцы. Внезапно ему захотелось все ей рассказать, объяснить, почему он не может сосредоточиться и что причина вовсе не в банальной усталости, а в полной душевной опустошенности.
– Так что там насчет зеркал? – спросил он, делая заинтересованное лицо. – Покажешь мне эскизы?
Анжела недоумевала, зачем это Валентине встречаться с ней. На самом деле, когда ее двоюродная сестрица позвонила и попросила о встрече, она собиралась отказаться. Однако что-то в голосе Вали и в том, как витиевато она излагала свою просьбу, насторожило Анжелу.
С кузиной они практически не общались. Когда-то в далеком детстве, помнится, они дружили. Дядя Боря, брат отца Анжелы, был частым гостем в их доме, хотя доходы двух семей сильно разнились. Дядя Боря никак не мог, как говаривал папа Анжелы, найти себя. Когда началась перестройка, он сломя голову кинулся в бизнес. Несколько провальных предприятий – и дядя Боря разорился. Он не только потерял свое дело, но лишился квартиры, дачи и машины.
У Анжелиного отца, напротив, дела шли прекрасно. Он отличался осторожностью при заключении сделок, но нутром чуял, когда следовало рискнуть, пойти ва-банк. И где было его хваленое чутье, когда…
В общем, насколько помнила Анжела, дядя Боря попросил у ее отца денег на раскрутку нового бизнеса. Тот отказал. С тех пор братья перестали общаться, даже не разговаривали по телефону. Они с Валентиной встречались пару раз уже после окончания школы. Однажды пересеклись на вечеринке у общих друзей, а потом Валя зачем-то приходила к отцу в офис. Анжела столкнулась с ней в коридоре, но они едва сказали друг другу пару слов. Правда, тот день надолго запечатлелся в ее памяти, но вовсе не из-за краткого, ничего не значащего разговора с двоюродной сестрой.
И вот теперь Валентина срочно пожелала встретиться. Она ничего не сказала прямо, но намекнула, что дело касается тети Риммы. Для Анжелы не было секретом желание Вали заполучить хотя бы малую часть состояния тетки. Насколько она знала от общих друзей, дела сестрицы шли не ах. Выскочила замуж в восемнадцать, как говорится, по залету. Брак продлился ровно семь месяцев – столько, сколько потребовалось для появления на свет девочки, которую назвали, кажется, Леной. После этого муж отбыл в неизвестном направлении, прихватив значительную сумму денег, отложенных на квартиру. С тех пор Валентина так и жила с отцом, дочкой и матерью в двадцатиметровой комнате коммуналки без надежды на улучшение жилищных условий. Работала то уборщицей, то вахтершей и, разумеется, очень рассчитывала на наследство Риммы. Анжела знала, что тетка время от времени подкидывала Валентине денег. При этом она приговаривала: «Даю не Вальке, даю ребенку, чтобы не выросла такой, как ее непутевая мамаша!»
Выйдя из своего «Себринга» у метро «Удельная», где сестры договорились встретиться, Анжела осмотрелась. Она давненько не ездила на общественном транспорте. Напротив входа в метро расположился овощной ларек, в котором продавали заморскую клубнику и твердокаменные нектарины, а вокруг роились стада огромных навозных мух. Анжела поморщилась: она брезговала покупать продукты на рынках, предпочитая дорогие супермаркеты. Люди, образующие небольшую очередь у прилавка, очевидно, к рыночной грязи вполне притерпелись.
Крутя головой в поисках Валентины, Анжела не заметила, как та подошла сзади и дотронулась рукой до плеча. Обернувшись, Анжела оторопело отступила назад. Господи, да неужели это Валька, которая моложе нее на три года?
Сестры давненько не встречались, но Анжеле показалось, что прошло полвека – такой неухоженной и старой выглядела Валентина. Одетая в длинный плащ, полинявший на локтях и лоснящийся на вороте, в толстых старушечьих колготках и стоптанных туфлях, с прической «осиное гнездо», Валентина походила на бомжа практически во всем, кроме запаха – слава богу, моется она регулярно!
В какой-то момент в Анжеле проснулось чувство, похожее на раскаяние – она благополучна и состоятельна, а ее двоюродная сестра бедствует. Однако оно быстро уступило место стыду за то, что ей, красивой и ухоженной, приходится стоять рядом с обносившейся и давно забывшей дорогу в парикмахерскую кузиной.
– Надо же, какая красотка, – с завистью проговорила Валентина, жадно разглядывая Анжелу, словно пытаясь найти изъяны в ее безупречной внешности.
– И тебе здравствуй, – ответила та, бессознательно отодвигаясь. – Что за проблема?
– Здесь будем говорить или пойдем куда-нибудь?
– Да куда же здесь можно пойти? – удивилась Анжела.
– Недалеко есть чебуречная. Только ты, наверное, в такие забегаловки не ходишь?
– Почему же? Пошли!
Местечко общепита, куда привела Анжелу сестрица, и в самом деле иначе как забегаловкой назвать было трудно. Они уселись за свободный столик. Два других занимали торговцы с местного рынка и парочка мужиков с рюкзаками.
– Ты возьми что хочешь, – предложила Анжела Валентине. – Я заплачу.
– Ты очень щедра, – криво усмехнулась та и, взяв деньги, отправилась к прилавку.
Через пять минут Валя вернулась с тарелкой отвратительно пахнущих прогорклым маслом чебуреков и двумя бумажными стаканчиками чая. Анжела не была уверена, что пить этот странный на вид и вкус напиток безопасно, но решила не привередничать.
Под пристальным взглядом Валентины Анжела отхлебнула из стакана. Кузина, казалось, проверяла ее на прочность – слабо ей или нет рискнуть здоровьем.
– В общем, насчет Риммы, – сказала она наконец, убедившись, что Анжела проглотила-таки чай. – Ты сколько времени ее не видела?
– С месяц, наверное, – неуверенно ответила Анжела. – Что-то случилось?
– А то! Еще как случилось, сестрица. Ты в курсе, что у нашей Риммы роман?
– Да ты что? – развеселилась Анжела. Римма дала зарок, что ее четвертый муж будет последним. Неужели решила связаться с пятым?
– Ничего смешного! – зло фыркнула Валентина. – Ты просто не видела этого парня.
– Парня?
– Вот именно – парня! Говорят, он чуть ли не мальчишка!
Тонкие брови Анжелы поползли вверх.
– Мальчишка? – не веря своим ушам, переспросила она. – Да где же Римма его нашла?
– Кажется, он танцует стриптиз в одном из ночных клубов, куда так любит таскаться наша тетушка. Представляешь, что это за тип, если он польстился на старые кости?
К Анжеле уже вернулось самообладание. В сущности, она даже восхитилась Риммой: надо же, старушка надыбала себе молодого любовника!
– Мальчишка? – не веря своим ушам, переспросила она. – Да где же Римма его нашла?
– Кажется, он танцует стриптиз в одном из ночных клубов, куда так любит таскаться наша тетушка. Представляешь, что это за тип, если он польстился на старые кости?
К Анжеле уже вернулось самообладание. В сущности, она даже восхитилась Риммой: надо же, старушка надыбала себе молодого любовника!
– И в чем же заключается проблема? – поинтересовалась Анжела, делая еще один глоток из бумажного стаканчика. Привкус картона явно перебивал вкус чая.
– То есть как это в чем проблема? – возмутилась Валентина. – Этот Ромочка обдерет ее как липку, разве ты не понимаешь?
– Да тебе-то какая разница? Это же Риммины деньги.
Валентина поджала губы.
– Так ты что, не станешь говорить с Риммой на эту тему? – спросила она неуверенно.
– Нет, – спокойно ответила Анжела. – Это ее личное дело, и я не стану вмешиваться, рискуя испортить с Риммой отношения.
– Ах да, ваши отношения! – буквально выплюнула Валентина, ставя стакан на стол с такой силой, что чай выплеснулся через край. – Конечно, ты всегда подпеваешь Римме, поэтому она тебя и терпит! У тебя-то нет проблем: денег завались, мужиков как собак нерезаных, квартира – настоящий Эрмитаж. А вот я не желаю отдавать то, что принадлежит мне по праву, какому-то засранцу без рода и племени. У Риммы нет родственников ближе, чем мы с тобой. Пусть ты не нуждаешься в ее наследстве, но мне-то с дитем не все равно! По закону…
– По закону, – холодно прервала кузину Анжела, – ни тебе, ни мне ничего не полагается. Мы не являемся наследниками ни первой, ни второй очереди. Если Римма составит другое завещание…
– Что значит другое? – оторопела Валентина.
Анжела прикусила язык: вот и проговорилась, а ведь Римма просила помалкивать.
– То есть она уже написала одно, так что ли? – не унималась Валя. – И кто же в наследниках – ты? Конечно, как же иначе! Это в духе Риммы – отдать все тому, у кого и так все есть, и обойти тех, кому действительно деньги не помешают!
Интересно, какова была бы реакция Валентины, узнай она, что большую часть состояния тетка завещала собачьим приютам? Но Анжела не собиралась рассказывать сестре об этом, как и о том, что все-таки поговорит с Риммой о романе с молодым стриптизером.
– Я знала, что от тебя помощи не дождешься, – прошипела кузина. Лицо ее, и без того несимпатичное, стало еще неприятнее. – Все ваше семейство такое, особенно папаша твой. Ну ничего, он-то свое получил!
– Ты о чем? – насторожилась Анжела.
– Не важно, – усмехнулась Валя. – Оставайся со своими бабками. Недолго тебе в них купаться, сколько веревочке ни виться…
Не закончив свою пророческую фразу, Валентина поднялась с места и опрокинула стакан на стол. Чай полился на пол, не задев Анжелу.
Она смотрела вслед двоюродной сестре, пока та не скрылась за тяжелыми дверями метро. Нет, не зря у Анжелы не лежала душа к этой встрече. Однако ее мучил вопрос: что имела в виду Валентина, когда говорила о ее отце?
Воспоминания о дне, когда он умер, и о мучительных месяцах, последовавших за этим событием, практически стерлись из памяти Анжелы. Точнее, она заставила их уйти, спрятала подальше. Да, ведь Валентина была в офисе компании в день гибели отца. Зачем она приходила?
– У него есть другая женщина!
На этих словах Алены глаза Антона широко распахнулись. Будучи профессионалом, он давно научился реагировать на заявления своих подопечных так, как они ожидают. В данный момент ему следовало удивиться.
Алена выглядела здоровой. Она стала почти такой же, как до болезни – красивой, хрупкой и беззащитной.
– С чего ты взяла? – поинтересовался Антон в ответ. – Юрка сказал?
– Ты что?! – возмутилась Алена. – О таких вещах говорить не обязательно. Просто… он изменился.
– Ты ведь тоже изменилась, – заметил Антон. – Мы все меняемся с возрастом. Той, какой ты была в школе, больше нет, как нет и нас с Юркой – таких, какими мы были.
– Только не надо со мной философствовать, – поморщилась Алена. – Знаю, это твой конек, но я не твоя пациентка, Антоша. У Юры точно есть другая женщина.
Антон знал, что у Юры всегда были другие женщины – не только в период болезни жены. Знал он и то, что они ничего не значили для его друга. Беда была в том, что Алена и Юра не подходили друг другу настолько, насколько вообще могут различаться два человека. Юре требовалась разрядка, а успехом у женщин он пользовался огромным. Находясь в окружении красивых, умных и вожделеющих особ женского пола, ни один нормальный мужчина не в состоянии противиться искушению.
Но семья много значила для Юры, и он всегда возвращался к Алене. Юра хотел детей, она тоже, но неожиданная болезнь сломала их планы. Теперь Антон гадал, кто же та женщина, присутствие которой в жизни друга почувствовала Алена? Он наверняка знал лишь об одной – Анжеле, его начальнице. Однако из разговора с Юрой Антон уяснил, что он не рассматривает ее в качестве любовницы.
– Понимаешь, – говорила Алена, отчаянно нуждаясь в том, чтобы высказаться, – он долго не приходил. Я думала, у него работа, но Анжела сказала…
– Анжела сказала? – быстро переспросил Антон. – Она приходила в больницу?
– Да, я же говорю, – пожала плечами Алена. – А что здесь такого?
– Да нет, ничего.
Интересно, что могло понадобиться этой женщине от Юриной жены? Хотела проверить, на что ушли ее деньги?
– Анжела очень хорошая, – продолжала Алена. – Но она сказала, что ничто не мешает Юре прийти ко мне сюда. Тогда я впервые забеспокоилась. А потом появился он… Такой чужой, ты не представляешь, Антон!
Алена всхлипнула как обиженный ребенок, и Антон почувствовал себя не в своей тарелке. Он умел утешать, но люди, нуждающиеся в его помощи, были его пациентами, а женщину, которая сидела рядом, Антон любил. Любил до сих пор, несмотря на прошедшее время и изменившиеся жизненные обстоятельства. Даже несмотря на то что сама Алена уже не была той девчонкой, в которую без памяти влюбился Антон. Он не мог не думать о том, что, выбери Алена много лет назад его, а не Юрку, три жизни могли бы сложиться совершенно по-другому.
– Ты чего замолчал? – спросила Алена, легонько ткнув Антона в бок.
– Да так, – неопределенно ответил он. – Что там насчет Анжелы?
– Она предлагала устроить праздник в честь моего выздоровления, – убитым голосом произнесла Алена. – Тогда мне эта идея понравилась, но теперь…
– Ты это брось! – властно сказал Антон. – Уверен, насчет Юрки ты ошибаешься. У него нет времени на амуры – работы полно. Возможно, он немного отвык от тебя, вот и все. Вы же почти полгода нормально не общались! Тобой занимались врачи, а Юрка… он остался один, и ему пришлось заново строить свою жизнь, без тебя. Это пройдет, но понадобятся время и терпение.
По выражению глаз Алены, в которых зажглась робкая надежда, Антон понял, что сказал именно то, что она ожидала услышать. Ей хотелось верить, что Юра по-прежнему ее любит и что его изменившееся поведение – лишь следствие того, что они долго находились вдали друг от друга. Как врач Антон знал – такое частенько случается с родственниками больных. Период, в течение которого серьезно больные люди не могут думать ни о чем, кроме своей болезни, в результате чего и любящие их люди тоже вынуждены подстраиваться под соответствующие обстоятельства, все переживают чрезвычайно болезненно. А потом, когда опасность для жизни минует и, казалось бы, самое время возвращаться к тому, что было до болезни, выясняется, что все изменилось, прежние отношения невозможны. Антон несколько раз сталкивался с тем, что жены, выходившие мужей после тяжелых автомобильных аварий или операций, потом уходили от них, когда никаких препятствий на пути совместной жизни вроде бы не оставалось. Случалось и так, что уходили те, о ком заботились, – обретая новую жизнь, они понимали, что не могут продолжать ее со старым партнером.
Так что теоретически все объяснимо, вот только на практике возникает множество проблем. Антон знал, что Юра терзается из-за Алены, из-за своего изменившегося отношения к ней. Понимал он и то, что Алене сейчас никак нельзя без Юры, иначе она потеряет стимул жить. Ни как врач, ни как друг Антон не знал, что делать. Поэтому он сказал:
– По-моему, праздник – хорошая штука. Возможно, твоя Анжела права, вам с Юркой предстоит снова научиться быть вместе, а для этого нужно создавать поводы.
– Она еще обещала пройтись со мной по магазинам и накупить новых вещей, – заметно оживившись, сообщила Алена.
– Отличная мысль, – согласился Антон. – Так и сделай. И не грузись всякой дребеденью! Вот увидишь, все образуется!
– Что-то я не вижу особых сдвигов, – возмущалась Анжела. Глядя на спокойное, кажущееся равнодушным лицо Тамары, она распалялась еще больше. – Вы говорили, что ваша магия действует безотказно!