Остановились на набережной, у летнего кафе. Опытным взглядом Инга оценила место – недешевое. Плетеная мебель из ротанга, белые скатерти… Приятно пахло жарящимся мясом.
– Прошу, – подвинул мужчина стул, сам расположился напротив, быстро пролистал меню в кожаной папке. – Заказывай, что тебе угодно. Тут мясо хорошо готовят, я слышал. Что у нас там из напитков… Да, я же за рулем. Только сок. А ты… будешь вино?
– Пожалуй. Бокал красного сухого. И какой-нибудь стейк, что ли? – спокойно произнесла она.
– Отличный выбор, – обрадовался Тимофей. – И я тоже стейк закажу.
Они сидели под полотняным навесом, лицом к реке.
– Совсем тепло, – сказал Тимофей.
– Ага, очень люблю это время года. Вообще люблю Москву.
– И в этом ты тоже не одинока!
Официант принес напитки.
– Чудно́, – призналась Инга Тимофею, когда официант ушел.
– Почему?
– Ну как, всю жизнь я обслуживала, а тут меня…
Мужчина засмеялся удивленно:
– Да, точно, я и не подумал! А тебе нравится твоя профессия, Инга?
– Как сказать. Нравится, но я, конечно, хотела бы большего. Я приезжая, сразу тебе признаюсь. Живу на съемной квартире в Подмосковье. Уже много лет… Не встречала еще людей, готовых работать официантом всю жизнь. Сегодня об этом опять думала. Но куда меня еще возьмут, без образования? – призналась девушка без всякого стеснения.
Инга сознательно рассказала Тимофею о себе все самое главное и сразу. Она понимала, что только искренность и полная открытость могут в наше время расположить мужчину. Если она начнет юлить и хитрить, напускать туману, то потом все равно все выяснится и она может показаться этому мужчине обычной провинциальной хищницей.
– Но тяжело, наверное? Люди ведь разные бывают… – осторожно заметил Тимофей. – Я о посетителях.
– Люди как люди. Студенты и офисные работники – утром и в обед, а семьями к нам в кафе ходят в выходные. И еще пьющих интеллигентов много в выходные. Молодые всегда приветливы. Чем старше человек, тем сложнее с ним, – охотно болтала Инга. – У нас один официант работает, Славиком его зовут, так он целую классификацию посетителей составил.
– Интересно!
– Больше всего он не любит «телочек». Ну, молодых девиц, которые обычно со взрослым «папиком» в рестораны приходят. Славик в разных ресторанах работал, говорит, в нашем кафе они почти не появляются. Так вот, если у телочки сумочка леопардовой расцветки, то это все, она официанта будет муштровать только так…
Официант принес заказ.
– За знакомство?
– За знакомство! – Они чокнулись.
– Вино хорошее… – заметила Инга. – Ой, как же приятно, когда не ты, а тебя обслуживают! Ну, а ты кем работаешь?
– Меня тоже, в каком-то смысле, можно назвать обслуживающим персоналом, – признался Тимофей. – Я инженер-электрик.
Он принялся рассказывать о своей профессии. Большую часть Инга не поняла. Что-то там про электрооборудование, генераторы, электроцепи, системы энергоснабжения…
Но тем не менее она слушала Тимофея внимательно, с живым интересом к самому мужчине. Наблюдала за ним. И, кажется, чем дальше, тем сильнее ей нравился этот человек. Надежный, умный, серьезный. Пожалуй, она не прогадала, что заставила Тимофея обратить на себя внимание.
Поужинав, они отправились гулять вдоль набережной. Инга рассказала о своих родителях, ее спутник – о матери, которая умерла год назад, а до того очень долгое время болела.
Пожалуй, именно после этого Инге стало окончательно понятно, почему Тимофей такой серьезный, мрачный и немного закрытый.
Ведь значительный отрезок его жизни, который обычно молодые люди тратят на развлечения, на поиски любви, он полностью посвятил своей болеющей маме. Тимофей просто не успел найти себе подругу, не успел завести семью, детей. Он словно чистый лист, и он достался теперь Инге. И только она (если у нее все получится, конечно) сможет написать на этом листе главные слова.
Стемнело.
Они вернулись на стоянку.
– Теперь мне, наверное, надо к какой-нибудь ближайшей станции метро попасть, – весело заметила Инга.
– Ты что… Какое метро? – возмутился Тимофей. – Я тебя до дома довезу.
– Но поздно же…
– Вот именно. Не могу же я бросить девушку в столь поздний час! Куда ехать, говори.
…Ехали быстро, молча, под музыку. Какой-то канал с хорошими песнями.
– Почти приехали. Вот сюда, направо. Да, да, напротив этого подъезда, – в конце пути подсказала она.
Тимофей остановил машину, опять помог Инге выйти.
Было темно, тихо, где-то в соседнем дворе бренчала гитара. Покачивался фонарь над дорогой, и по асфальту летали тени. Инга прошептала, стоя перед мужчиной:
– Спасибо за чудесный вечер.
– Тебе спасибо, – ответил Тимофей, держа ее ладонь в своих.
По-хорошему, надо было осторожно выдернуть у него свою руку и уйти, но Инга не могла.
Они стояли и стояли.
– Почему ты молчишь? – шепотом спросила она.
– Пытаюсь подобрать нужные слова… Мы еще встретимся. Тебя очень легко найти. Я приду к тебе на завтрак.
– О да… – засмеялась она. – Ты знаешь, где меня искать.
– Я приду, – повторил он настойчиво.
– Тимофей… ты ведь… ты ведь хочешь зайти сейчас ко мне, признайся?
Он ответил осторожно:
– Послушай, ведь это самый сложный вопрос. Дело в том… Черт. Ну да, я хочу к тебе зайти. Ты мне нравишься. Но…
– Но? – напряглась Инга.
– Я люблю другую женщину, – решительно признался он. Сердце у Инги упало. – Вернее, еще не успел ее разлюбить. Мы на днях окончательно расстались с ней, еще и в ссоре расстались. Да она и никогда не любила меня. Просто…
– Просто? – едва шевеля губами, повторила Инга.
– Просто я не могу тебя обманывать, вот что, – заключил тот, почти со злостью. – И не хочу слишком форсировать события.
Эти слова повергли девушку в шок, земля поплыла у нее под ногами. Герой ее мечты любит другую…
«Любит другую, да, но тут же признается, что расстался с ней. Значит, Тимофей – честный, а это такая большая редкость в наше время. Это плюс! Он не из тех, кто обманывает. И, если подумать, все обстоит именно так, как я и предполагала с самого начала. Он разочарован в женщинах. Но ведь это в моих силах – разморозить его сердце!»
Инга взяла Тимофея за руку. Потянула за собой. Секунду он медлил, словно сопротивлялся, но пошел за ней.
«На курсах говорили, что это удача – поймать мужчину сразу после того, как у него закончились прежние отношения, но он еще не успел насладиться прелестями холостой жизни. Он еще «тепленький», что называется… А я зато дам Тимофею все, о чем он мечтает. Любовь, нежность, заботу. Преданность. Да он меня потом будет считать своей спасительницей, лучшей из всех его женщин. Я ведь не буду его ни в чем упрекать, не стану ему выедать ложкой мозг, терзать его, как, наверное, делала его бывшая? Да, я дам ему всё. Ой, и я еще ему принесу удачу, приумножу его богатства, точно. На тренингах рассказывали, что рядом с некоторыми женщинами мужчины теряют свои богатства, словно их сглазил кто, и впадают в нищету, а рядом с другими женщинами – превращаются в олигархов, словно по волшебству. Хотя никакого волшебства нет, надо просто уметь вдохновлять своего мужчину. А я умею вдохновлять, я это чувствую. Мне кажется, я смогу сделать так, что Тимофей разбогатеет еще больше и мы с ним будем жить в достатке. А потом, когда мы состаримся, он скажет мне, что благодарит судьбу за встречу со мной…»
Пока поднимались по лестнице на третий этаж, Инга еще думала о том, как это хорошо, что у нее дома все чисто и убрано. Очень скромно, но зато уютно, пусть эта квартирка и не принадлежит ей. Тимофей сможет оценить достоинства своей новой знакомой как хозяйки.
– Проходи, пожалуйста. Тут тесновато, правда… – девушка открыла дверь.
– Почему ты говоришь шепотом? Ты не одна живешь? – удивленно спросил Тимофей.
– Одна. Не знаю, почему шепотом… – смущенно засмеялась Инга. – Будешь кофе?
– Буду.
Она сварила кофе – настоящий, крепкий, как учила ее Антонина, красиво подала его, в специальных чашечках.
Тимофей попробовал, одобрительно кивнул. Инга засмеялась, босыми ногами уперлась в его ступни.
– Послушай, я поеду. Так нельзя, – мрачно произнес Тимофей, отставил чашку.
– Почему нельзя? – опять шепотом спросила она. Протянула руку, провела по его волосам. Потом пальцами по щеке, с уже начинающей колоться щетиной.
Секунду мужчина словно сомневался – как и там, перед подъездом, но затем притянул Ингу за руку к себе на колени.
– Разве ты об этом не думал? – Она взяла его колючее лицо в ладони, губами провела по его губам.
– Все время думал. Весь вечер. Только об этом, – пробормотал он.
– И я…
Он поцеловал Ингу – уже сам. Держал ее за талию крепко. У него были очень сильные руки, и он весь был, судя по всему, очень сильный, Инга это сразу ощутила, и еще она почувствовала, что Тимофей как будто постоянно сдерживает себя.
Но чем дальше, тем более свободным он становился, и это не могло не радовать девушку – значит, она все-таки заставила сердце Железного Дровосека биться быстрее.
Первый раз все произошло как-то очень быстро, но Ингу это не смутило. Наоборот, словно развязало ей руки. Она сделала Тимофею расслабляющий массаж, потом они опять пили кофе, болтали на кухне о всяких пустяках, затем вместе плескались в ванной.
Следующая близость длилась много дольше, и, кажется, Тимофей уже забыл о своих сомнениях. Возможно, Инга своими умениями (зря она, что ли, тратила свои время и деньги на посещение тренингов, в том числе и эротических) даже смогла затмить его прежнюю девушку?
Они рухнули на подушки лишь перед рассветом, усталые, полностью опустошенные. Инга ликовала – она своего добилась. Сделала Железного Дровосека своим, заставила его сердце биться. А у Тимофея, когда он заснул, лицо было спокойное, немного удивленное. Но не мрачное, как раньше. Значит, и он тоже чувствовал счастье!
…Девушка так и не смогла уснуть. То ли от выпитого кофе, то ли от волнения. Лежала рядом со своим возлюбленным и не отрывала от него взгляда. В утренних сумерках лицо мужчины казалось каким-то совсем уж нереально красивым и благородным.
«Я смогла, я сделала это. Теперь он мой. Он полюбит меня, я знаю. И это такое счастье…» – Инга не выдержала и осторожно прижалась к нему, обняла.
Тимофей, не просыпаясь, тоже закинул на нее руку, прижал ее к своей широкой груди. И что-то пробормотал, какую-то неразборчивую фразу.
– Что? – спросила она.
– Ты слышишь? Я не хочу, чтобы ты плакала, – опять пробормотал тот сквозь сон, чуть более внятно.
«Какой он милый, – растроганно подумала Инга. – Очень нежный и заботливый. Они, все те, которые с виду кажутся слишком хмурыми и серьезными, в результате оказываются самыми добрыми!»
Звонок будильника нарушил эту идиллию.
– Который час? Ого… А что так рано? – заворочался гость.
– Мне же на электричку надо бежать, – засмеялась Инга. Вскочила быстро, чувствуя свое тело очень легким, почти невесомым.
– Погоди, я тебя довезу, – он тоже поднялся и зашлепал в ванную. Лохматый и смешной спросонья.
…На деле оказалось, что до города, наверное, было гораздо проще и быстрее добраться на электричке. Пробки на шоссе… В результате девушка прибыла к месту работы с опозданием почти на полчаса.
– До завтра, – чмокнул ее на прощание мужчина, когда они стояли у дверей кафе.
– До завтра… – отозвалась Инга.
В кафе, к счастью, посетителей еще не было.
– Ну ты даешь, – торжественно произнесла Антонина, выплывая из-за стойки навстречу своей подопечной. – Лихо! – развела она полные руки. – Мы наблюдали за твоим прибытием.
– Вот именно! – возмутился Славик, пристально разглядывая Ингу и чуть ли не ощупывая ее взглядом. – В первый же вечер… Я тебе серьезно хочу сказать, Оборина, по-дружески – мужчины не любят таких доступных женщин. Хотя бы месяц ты должна была его помурыжить, своего принца на белом, то есть железном коне! Тебя что, на твоих тренингах этому не учили?
Инга зашла в подсобку, натянула на себя фартук. И крикнула в полураскрытую дверь:
– Меня учили тому, что все надо делать естественно и искренне. Не вешаться сразу на шею первому встречному, но и не затягивать слишком надолго. К тому же мы с Тимофеем давно друг друга знаем, с начала весны. Уж больше месяца, это точно.
* * *За стеной грохотала музыка, но здесь, в отдельном кабинетике недавно открытого московского клуба, можно было разговаривать почти не повышая голоса.
На столе стояли – графин с прозрачным содержимым, рюмки и большое блюдо с разнообразными закусками.
– Я слышал, у вас одна из ведущих танцовщиц в Англию решила перебраться, на ПМЖ? – осторожно спросил Глеб у Сержа Мальтизена – еще молодого, но уже изрядно опухшего, с тяжелым взглядом и ленивыми движениями мужчины – помощника режиссера в «Российском балете». Хотя особой физической стати и легкости от Сержа в его профессии и не требовалось, поскольку он в основном занимался организационными вопросами.
– Нашла там себе какого-то лорда… или пэра? Не знаю. Ее дело, короче. Я в чужую личную жизнь не лезу, сплетнями не интересуюсь, – брезгливо махнул рукой Серж. – Да у нее и контракт уже закончился, решила не продлевать. Ну и возраст… на грани.
– И что, на ее место Главный уже присмотрел кого? – опять осторожно спросил Глеб, вертя в пальцах пустую рюмку. Под Главным он подразумевал главного режиссера «Российского балета».
– Есть варианты, конечно. Если ты в курсе, то к нам все танцовщики рвутся. Да ты в курсе, я вижу, – вздохнул Серж. – Еще по пятьдесят грамм?
– Пожалуй. Но и хватит.
– Но и хватит, ты прав, – кивнул Серж. Разлил по рюмкам содержимое графина. – Ну, за искусство.
– За искусство.
– У тебя есть протеже, что ли? – лениво спросил Серж. Потянулся за ломтиком соленого огурца, сочно захрустел им.
– Есть.
Пауза. Глеб молчал, уставившись на графин, в хрустальных гранях которого дробился электрический свет. Не то чтобы Глебу была неприятна эта ситуация или сам Серж, с которым он беседовал лишь второй раз в жизни (в первый раз встретились с помрежем, любителем застолий, случайно, на театральном фестивале, в этот же раз их свела одна общая знакомая, по просьбе Глеба, который намеревался помочь Зое в ее балетной карьере). Но теперь, в двух шагах от своей цели, Глеб засомневался: а не потеряет ли он Зою, если ту примут в труппу «Российского балета»? Но, с другой стороны, девушка так об этом мечтала.
– Чего молчишь? И кто она? – вздохнул помреж.
– Зоя Лапиади.
– Не знаю такую. Хотя погоди… Знаю. У Райкова танцует. Честолюбива, хорошие данные от природы. Прыжок, говорят, у нее великолепен, словно в воздухе зависает… Она твоя протеже? И чем ты меня «подмасливать» собираешься, надеюсь, понимаешь, что выпить-закусить – этого мало?
Серж Мальтизен, надо сказать, отличался прямотой.
– Да вот, – пожал Глеб плечами. Его излишняя прямота собеседника уже начала коробить, сбивать с толку. – Если тебя интересует, у меня есть приглашение на один закрытый антикварный салон. Я знаю, ты старинными часами интересуешься.
– Это не секрет, мое увлечение, – вздохнул Серж. – Но неужели ты думаешь, что у меня нет такого же приглашения, мальчик мой…
– Я люблю ее, – нахмурившись, мрачно произнес Глеб. «Если он хочет высказываться напрямую, то и я буду с ним откровенен!»
– Что ты? Любишь? Господи, есть еще люди, которые способны в наше время испытывать нежные чувства! Ладно, на второе назначен конкурс на открывшуюся вакансию, то есть просмотр, вот тогда – пусть приходит твоя Леониди. Только я ничего не обещаю. Как Главный решит, так и будет, я в этом вопросе вообще не участвую, мое дело – просмотр организовать, и только.
– Спасибо, Серж, – выдохнул Глеб.
– Да не за что, – лениво отозвался его собеседник и потянулся вилкой за маринованным грибом.
– Ты приходи на открытие моей галереи. Почетный гость… буду очень рад…
– Ай, перестань. Я тебе скажу честно, ты только не обижайся, я уже перекормлен всеми этими московскими перформансами. Вот если бы ты на Тициана или Веласкеса меня бы без очереди провел – тогда да, я бы с удовольствием…
– Ты не любишь Дега? – вырвалось у Глеба.
– Я тебя умоляю… На выставку картин Дега я бы тоже с радостью прискакал бы. Но это же не Дега, это очередное шоу по мотивам классики, цветные картинки… Диафильмы, как в моем детстве, их вот тоже в темноте, с помощью проектора, нам, дошколятам, на стенах показывали! Простынь на стену вешали – и вперед.
– Диафильмы? Простынь? Серж, ты извини, но у меня работают высококлассные специалисты, а оборудование, которое будет использовано…
– Да плевать мне и на специалистов, и на оборудование, ты уж прости меня, – махнул рукой Серж. – Я настоящее искусство хочу смотреть, а не шоу.
Глеб ни при каком раскладе не собирался спорить с Сержем Мальтизеном, от которого зависела судьба любимой женщины, Зои, но тут не выдержал:
– Вот именно! Хоть так, но народ приобщается к искусству. Сначала люди посетят мое шоу, потом захотят пойти в картинную галерею. Да почему захотят, уже идут, и очереди сейчас во все музеи, к первоисточникам. На Серова, на Айвазовского, на привозных художников… Это же прекрасно, что люди жаждут поклониться высокому! Не водку пьют, а на выставки стремятся!
– Это потому, что сейчас кризис и рестораны не всем по карману, билеты на концерты дорого стоят. А развлекаться где-то надо… Выставка же – относительно доступное мероприятие. Не дешевое, но – доступное. Большинство из тех, кто шляется по выставкам, ничего не смыслят в живописи. Просто это модное развлечение. Фотографируются на фоне известных портретов, а потом свои фото в социальных сетях выставляют, чтобы лайки собрать. Наш современник, Глебушка, – это деятельный бездельник, понимаешь? Истинных ценителей искусства, которые в нем разбираются, очень мало.