– Собираюсь. Ты где? – спокойно, настойчиво переспросил тот. И Арина сдалась:
– Иду по Тверской. Скоро Охотный Ряд.
– Посиди там где-нибудь… В Александровском саду, на какой-нибудь лавочке. Я тебя найду.
Короткие гудки.
Арина с изумлением, сквозь слезы, смотрела на свой телефон. Что она только что сделала и, главное, зачем?
…В Александровском саду Арина была уже через пятнадцать минут. Села на одну из свободных лавочек, откинулась назад, закрыла глаза. «Тим еще не скоро. Но зачем мне Тим? Я не должна была договариваться с ним о встрече…»
Прошло еще совсем немного времени, как сиденье под Ариной слегка прогнулось – кто-то сел рядом. Она открыла глаза и увидела Тима.
– Что случилось? – строго спросил он.
– Опять спасать меня будешь? – усмехнулась она.
– Нет. Просто хотел тебя еще раз увидеть. Так что случилось?
– Ничего. У меня просто за последнее время два абонента в телефоне рядом – ты и Глеб. Я Глебу вообще-то собиралась звонить.
– И не сомневался в этом.
– Я ему сейчас призналась в любви. Мы подписывали очередной договор. А он… он словно не заметил этого, моих слов, и уехал.
– Такое невозможно не услышать.
– Да? Но тогда получается, я ему не нужна?
– Он тебе должен был рупором прямо в уши прокричать, что ты ему не нужна? Глеб, как вежливый человек, предпочел сбежать, – пожал плечами Тим. – Хочешь мороженого?
– Нет, спасибо. Но почему… Я не понимаю. Он же ведь всегда был со мной таким милым, добрым…
– Он со всеми милый и добрый, ты что, не заметила? Это его манера поведения. Его фишка, так сказать. Он всем людям, кто вокруг него, показывает, что считает их друзьями. Он всем своим работникам твердит, что они уникальные и главные.
– Но он со мной столько разговаривал, гулял… С прошлой осени! – призналась Арина.
– О любви разговаривал?
– Нет, о себе, о своих планах, вообще… так общаются только с очень близкими людьми.
– Значит, он действительно считал тебя другом. И сейчас, когда ты поведала ему о своих чувствах, он испугался. Смутился. Потому что не хочет терять дружбу с тобой. Если бы действительно любил – еще той осенью дал бы тебе это понять.
– Я думала, что его смущают наши деловые отношения…
– Перестань, какого это мужчину могут остановить деловые отношения!
Арина молчала, потрясенная. О чем-то таком она предполагала и раньше, но только сейчас окончательно осознала, что это и есть та самая, единственная правда, которую она стремилась услышать. Глеб ее не любит. Она ему не нужна. Как женщина не нужна. Ну да, он в последнее время подчеркивал лишь одно – какой она замечательный профессионал. Словно напоминал, за что именно ее ценит.
Наконец все это дошло до ее сознания.
– Слышала про балерину? – вдруг спросил Тим.
– Какую? А, ту, что собирается с живыми выступлениями…
– Ее Глеб любит.
– Да?!
– Ну, во всяком случае, именно с ней он занимается сексом. Я их вчера за этим делом застукал. У Глеба в кабинете, прямо на столе.
– Ты врешь!
– Клянусь. Видел все это собственными глазами.
– Ты мне просто мстишь… За то, что я тоже тебя оттолкнула!
– Делать мне нечего – мстить! – фыркнул Тим. – Я отдаю себе отчет в том, как гадко и некрасиво выглядит мужчина, который сплетничает о своем сопернике. А я все равно это делаю… Зная, что ты меня возненавидишь за это. Но, если ты хочешь успокоиться, смириться с тем, что Глеб тебя не любит, прими эту горькую таблетку, пожалуйста. Глеб Потоцкий считает тебя другом, и спит он совсем с другими женщинами.
– Тогда зачем ты это делаешь, зачем рассказываешь?..
Тим молчал. Сидел, глядя куда-то перед собой. Внешне спокойный, неподвижный, но, судя по широко раздутым ноздрям, ловящим воздух, внутренне весь взвинченный.
– Тим, зачем ты это делаешь?!
– Я не хочу, чтобы ты плакала, – не поворачиваясь, быстро ответил он.
– Ты ревнуешь меня к Глебу?
– Да. Нет. То есть у меня нет права ревновать, потому что ты не моя женщина.
– Ты думаешь, что после твоих слов я быстренько разочаруюсь в Глебе и влюблюсь в тебя, такого преданного и искреннего, готового ради меня на все? – насмешливо спросила Арина. – Что я наконец оценю тебя по достоинству?
– Нет, – холодно возразил Тим. – Я немного разбираюсь в женской психологии… После всего сказанного ты меня еще больше станешь презирать, я еще сильнее сделаюсь тебе неприятен. Ну как, я ведь хочу лишить тебя твоих драгоценных иллюзий! – У него вырвался смешок. – А такого женщины простить не могут. Моим словам про то, что у Глеба роман с балериной, ты не поверила, – он повернулся, заглянул Арине в лицо. – Или поверила, но, как свойственно всем женщинам, тут же убедила себя, что у Глеба с той балериной несерьезно. А вот с тобой у него может быть серьезно, потому что вы родственные души, вы две половинки… Он еще немного повозится с той балериной, потом ему станет скучно, и он поймет, что только ты – его единственная. И Глеб обратит внимание на тебя. Ты ведь так рассуждаешь, да?
– Нет! – возмутилась она, но вместе с тем чувствуя в словах Тима странную правду, в которой она боялась себе признаться.
– Да. Ты именно так думаешь. Я не экстрасенс, но скажу, как будут развиваться события дальше. Ты все равно продолжишь сохнуть по Глебу. В какой-то момент он сжалится и обратит на тебя внимание. Ты получишь то, о чем мечтала… Только на очень короткое время. А потом Глеб уйдет, потому что он не воспринимает тебя иначе как друга, а с друзьями не спят! Но ты же упрямая, у тебя характер… Ты будешь ждать его возвращения, когда он вернется к тебе после очередного своего романа. И он вернется к тебе. А потом опять уйдет. И это будет длиться долго, пока ты не состаришься…
– Ты просто чудовище, – шепотом произнесла Арина, глядя Тиму в глаза, полыхающие стальным огнем. – Ты же меня ненавидишь.
– Я тебя ненавижу, да. И я тебя обожаю. Люблю и ненавижу! Но себя я ненавижу больше всего. Потому что не хочу думать о тебе, но моя дурацкая голова зачем-то продолжает думать только о тебе… Даже больше того, Ариночка. Я знаю, что даже если бы ты ответила на мои чувства, даже если бы… мы стали парой, то все равно ничего хорошего бы не вышло. Любви нет, счастья тоже нет. Одни иллюзии. Даже если бы мы с тобой поженились…
– Мы? Ты и я? – с изумлением переспросила она.
– Да, даже если бы мы с тобой поженились, то рано или поздно настал бы тот день, когда бы мы разбежались, усталые и измученные друг другом. А еще кухонными дрязгами, твоими истериками, моим нудным характером, твоей бытовой неприспособленностью, моим упрямством, твоей работой, моими командировками…
– Твоими командировками?!
– Да! Моими командировками! Они у меня бывают часто! И ты бы, когда я уезжал, звонила бы мне каждый день и жаловалась бы на сломанную «стиралку», или отвалившуюся полку, или на то, что забыла карточку в банкомате и тебе пришлось ее блокировать. А я бы бесился, вдали от тебя, потому что ничем бы не мог тебе помочь…
– Ты псих. Ты точно псих. Зачем ты пришел тогда сейчас, если так меня ненавидишь? – не выдержала, всхлипнула Арина.
– Не знаю, – улыбнулся вдруг Тим. В этот момент он показался Арине очень красивым. И очень страшным. – Я пришел попрощаться с тобой. Навсегда.
– Ну и прощай. И не звони мне больше! – мстительно произнесла она.
– И ты мне не звони! – опять хищно раздувая ноздри, улыбнулся тот. Встал и энергично зашагал прочь.
Арина осталась сидеть на месте. Она чувствовала, как бешено бьется сердце – настолько ее вывел из себя этот разговор с Тимом.
Но если подумать, то Тим был прав.
Глеб никогда не любил ее и воспринимал только лишь как друга. Всегда убегал, едва в их отношениях появлялся хоть какой-то намек на романтизм. Вот как сегодня. Арина призналась Глебу в любви, а он обратил все в шутку и быстренько сбежал.
Балерина. Как ее там… Зоя, кажется. Теперь все становится понятным. Секс на рабочем месте. И Тим это видел, оказывается…
Какая гадость. Какая глупость вся эта любовь!
И самая глупая – это она, Арина. Не хотела замечать очевидного. Тешила себя бессмысленными надеждами. В самом деле, если бы она нравилась Глебу, то он еще прошлой осенью дал бы ей это понять. А сейчас она зачем ему собиралась позвонить? Чтобы услышать окончательный отказ? Выбить из него правду?
Разве не стыдно женщине – догонять мужчину, который ей нравится, хватать того за шкирку и требовать откровенности? «Нравлюсь я тебе или нет, милый?» А кто сказал, что мужчина должен отвечать на эти вопросы? Тем более у них не было никаких отношений. Глеб ничего не должен объяснять Арине, он и так показал ей, всем своим поведением, максимально деликатно и сдержанно, что не любит ее. И говорить он ей ничего не обязан, ей, взрослой женщине, не девчонке какой-то сопливой и несовершеннолетней, которой – да, не грех все растолковать…
Она влюбилась, а Глеб – отдувайся тут, оправдывайся перед ней!
Инга в этот день решила не стоять у окна, не высматривать машину Железного Дровосека, то есть, как теперь стало известно, Тимофея. Толку-то… Он не появлялся в кафе уже недели две.
Наверное, уехал куда-то. Уже конец мая, лето на носу!
Посетителей стало меньше, особенно по утрам. В обед – да, набегали из окрестных офисов толпы голодных сотрудников и вечером иногда еще заглядывали, но вот завтраки люди пропускали. Тепло, аппетита нет ни у кого.
Но, может быть, Тимофей еще придет? Девушка вздохнула.
– Своего принца ждешь? А его все нет? Ты его, Оборина, наверное, отпугнула в прошлый раз, своими приставаниями, – заметил Славик. Он стоял рядом с ней, помогал Инге протирать тарелки.
– Этот человек не похож на труса, – коротко заметила она.
– На труса – нет, но, может, он из тех, принципиальных таких товарищей… которые терпеть не могут навязчивый сервис?
– Я никому не навязывалась.
– Отстань от девочки! – закричала Антонина, возившаяся за стойкой.
– А я чего, я просто, для поддержания разговора, шучу… – огрызнулся тот.
– Инга, детка, не забудь, – опять закричала повариха. – Для чая – большое белое блюдце, для эспрессо – маленькое цветное. А будут заказывать капучино, ты спроси, надо ли посыпать какао или корицей. Еще чего? А, к морковному соку обычно заказывают сливки, но не все в этом разбираются… Если какие-нибудь зожники, прости господи, придут, то есть сторонники здорового образа жизни, ты их не спрашивай, нужны ли сливки, а то они оскорбятся еще. Кто знает, тот сам сливки попросит. Да! Если кто захочет молоко к американо, ты поинтересуйся, холодным молоко подавать или теплым.
– Да, Антонина, поняла, – послушно кивнула Инга. Все эти премудрости она прекрасно знала, но понимала, что старшая подруга пытается отвлечь ее от грустных мыслей.
Хотя, если честно, Инга грусти не чувствовала. Так, какое-то нетерпение, досада терзали ее. Ведь за эти две недели она столько успела узнать на своих тренингах по повышению женственности, что ей хотелось применить эти навыки на Железном Дровосеке. То есть на Тимофее.
«Абсолютно любая женщина может найти своего мужчину, свою «вторую половинку» – надо только стараться для этого. Возраст, вес, внешность, здоровье, материальное положение, социальное положение, количество детей – не имеют никакого значения, если у вас есть цель встретить свою любовь! Вы должны измениться внутренне, обрести уверенность. Как только изменитесь вы, то изменится и мир вокруг вас, и вы сможете легко привлечь к себе взаимную любовь…» – так внушали Инге на тренингах. И она этим указаниям верила.
Ходила почти на все курсы – как привлечь к себе любовь, как раскрыть в себе женский потенциал, как отработать несчастливый семейный сценарий, и даже посетила один из тренингов, который касался интимной, сексуальной сферы.
Занятия проходили в виде лекций и упражнений в группе. Можно было, конечно, проверить эти знания и умения на каком-нибудь другом мужчине, но Инга видела своим партнером, своим спутником жизни только Тимофея.
Звякнул колокольчик над дверью – это пришла компания молодых людей, заказали себе кофе и блинчиков. Инга обслужила их. Пока носилась с тарелками от стойки к столу, то думала: вот сидят они, молодые люди (сколько им, да не больше двадцати, наверное), и даже не представляют, что жизнь такая короткая.
Короткая в том смысле, что судьбой дается лишь один, определенный период, когда удобно что-либо сделать. Удобно и правильно. Получить образование, например, или выйти замуж. Или детей родить. Свою квартиру купить. Да, всем этим можно заняться в какой-либо другой временной период, раньше либо позже, но это будет уже не удобно. Физических и моральных сил потребуется больше, на многое придется закрывать глаза, преодолевать лишения…
Посетители завтракали, болтали лениво, и до Инги иногда доносились обрывки их разговора.
Они обсуждали сессию в своем институте. Ага. Значит, студенты. По крайней мере, кое-что они успели правильно сделать. «Я, что ли, завидую им? Да, завидую. Поскольку один из пунктов своей обязательной программы я пропустила. Образование. Ну ладно вуз, можно было и в колледже отучиться, главное – овладеть профессией. А какая это у меня профессия – официантка? Нет, дело это, по обслуживанию людей, – нужное и важное, но… Это как некий временный, перевалочный пункт. Как подработка… Невозможно же всю жизнь носить тарелки и ждать чаевых! Если и личную жизнь я упущу, то каким станет мое будущее? Как поздно я все это поняла…»
Зашли еще несколько посетителей. Их уже обслуживал Славик.
Инга в какой-то момент обернулась, заметила, что на нее смотрит Антонина – внимательно и… грозно, что ли? «В чем дело?» – подняла брови Инга. Антонина показала ей взглядом – вон в чем. Вернее, в ком.
Там, за столиком у окна, оказывается, уже расположился он. Железный Дровосек. То есть Тимофей. В светлых джинсах, белой рубашке с короткими рукавами. Весь такой «летний», светлый, но все с тем же серьезным, замкнутым выражением лица.
Инга скользнула к нему.
– Добрый день, Тимофей Павлович, – приветливо произнесла она. – Давненько вы у нас не были…
Мужчина с изумлением уставился на Ингу – кажется, он забыл, что когда-то называл ей свое имя. Потом вдруг улыбнулся – ага, значит, вспомнил. Затем перевел взгляд на бейджик, висевший на груди у девушки.
– Инга… доброе утро. Мне как обычно. Если еще помните, конечно, что я у вас обычно заказываю.
– Помню-помню, Тимофей Павлович… – засмеялась она, чувствуя какую-то необыкновенную легкость и свободу. Ту свободу, когда уже нечего терять.
– Можно просто – Тимофей.
Он смотрел ей прямо в лицо – своими тоже светлыми серыми глазами.
– Тимофей… – повторила она ласково. – А я вас ждала.
– Да? Как здорово. Это приятно, когда тебя ждут…
Мужчина продолжал смотреть на нее, словно был готов продолжить разговор, но Инга заставила себя отойти от его стола, направилась к кухонной зоне.
– Антонина, как обычно, – шепнула девушка поварихе.
– Пришел! – тоже ликующим шепотом отозвалась та. – И как пялится на тебя до сих пор, прямо всю шею свернул… Ох, молодец, девочка, ты очень естественно себя ведешь!
Славик с угрюмой усмешкой прошел мимо, буркнул:
– Ну, прискакал твой принц на белом коне, Оборина, поздравляю.
…Инга расставила перед Тимофеем тарелки с едой, пожелала приятного аппетита, опять отошла.
Чуть позже, когда долгожданный гость рассчитывался, она стояла рядом, смотрела на него и улыбалась.
– Спасибо, очень вкусно. Сдачи не надо.
– Вы меня избаловали, – произнесла она с ласковой насмешкой. – Повезло вашей девушке, Тимофей.
– Почему – повезло?
– Вы щедрый. И добрый.
– Да? – Тимофей, кажется, задумался. – Послушайте, Инга… А у меня ведь нет никакой девушки.
– Не может быть! – засмеялась официантка. – Это вы сочиняете все, хотите холостяком представиться…
– Честное слово! А давайте… что вы вечером сегодня делаете?
– Не знаю, – она смущенно пожала плечами, чувствуя, как сердце буквально рвется из груди. – Вы меня хотите куда-то пригласить?
– Что? Да. Хочу. Пригласить, да. Пойдете со мной?
– А пойду, – лихо взмахнула она рукой. – В восемь я заканчиваю, можете за мной заехать.
– Ладно. Тогда до вечера!
Он ушел, а девушка все не могла успокоиться. Бродила по небольшому залу, между столиков, улыбалась, ничего не слышала, кроме стука своего сердца. Антонина улыбалась ей издалека – кажется, повариха догадалась, что гость пригласил ее подопечную на свидание.
…Тимофей подъехал к дверям кафе ровно в восемь. Вот тютелька в тютельку. Что само по себе уже являлось комплиментом, в наше-то время.
Инга вышла на улицу, мужчина распахнул перед ней дверцу своего авто:
– Прошу.
Она села на переднее сиденье, рядом с водительским, Тимофей захлопнул дверцу. Дрожащими пальцами девушка принялась пристегивать ремень безопасности…
Мужчина сел рядом, машина тронулась с места. Инга знала, что в этот момент Антонина и Славик смотрят на нее из окон кафе.
– А куда вы меня везете? – спросила Инга у Тимофея.
– В другое кафе. Ужинать. Или вы против? – спохватился тот.
– Нет, совсем не против, – покачала она головой. – Это даже прикольно. Не помню, когда ужинала где-то как посетительница. И давайте на «ты», я себя просто старухой чувствую, когда мне «выкают».
– Давайте. То есть давай, – усмехнулся Тимофей.
Инга смотрела, как он уверенно крутит руль. Поворачивает то налево, то направо. Тормозит, потом ускоряется… Кажется, он хороший водитель.
«Если у нас с ним завяжутся серьезные отношения, то Тимофей всегда будет возить меня на своей машине. Это так необыкновенно… Не в метро трястись, а на машине. Мы можем с ним отправиться в какое-нибудь красивое место. В парк. О, в Царицыно!»
Остановились на набережной, у летнего кафе. Опытным взглядом Инга оценила место – недешевое. Плетеная мебель из ротанга, белые скатерти… Приятно пахло жарящимся мясом.