— Ну, полагаю, для того, чтобы можно было вновь превратить нас в дикарей, если земная цивилизация пойдет не по одобренному ими пути.
— Увы, ничего подобного! Все гораздо проще, — сказал Рэд. — Глубокие сбои систем. Его невозможно было починить, вот и оставили на Земле. Им, конечно, было немного жаль Мондамея, поскольку он обладал сознанием. Поэтому ему придали человеческий вид — пусть, мол, тихонько занимается своим любимым делом. Вреда ведь он все равно не мог причинить никакого…
— Мондамей! Это правда?
Из всех суставов и сочленений Мондамея тянулись струйки дыма, лихорадочно мигали огоньки, вой перешел в стенания в сопровождении непрестанного позвякивания.
— Увы, Джон. Наверное, я в молодости перестарался, сжег лишнюю планету…
— Почему ты мне раньше не сказал?
— А ты и не спрашивал! Рэд снова двинулся вперед.
— Таким образом, — продолжил он, — придется вам зарабатывать гонорар в поте лица.
Джон повернулся к нему с улыбкой на устах.
— Да будет так. Сделаем, как ты желаешь, и я немного запачкаю руки, — промолвил он, двигаясь навстречу Рэду. — Дабы сберечь тебе время, я даже скажу, что именно я сделаю и в каком порядке. Я ухвачу тебя за шею, подниму над землей на вытянутой руке и одной же рукой удавлю. Ты, наверное, не подозреваешь, как я…
Его глаза расширились, он медленно поднес руки к лицу.
— Что…
— Ты забыл спросить, хочу ли я запачкать руки, — произнес Рэд, поворачивая Цветы вслед за опускавшимся на землю Джоном. — А я как раз не хочу.
Джон упал и замер. Из левого уха потекла струйка крови.
— Видишь? Я всегда говорила, что у динамика должен быть ультразвуковой диапазон, — заметила Цветы. — Если бы ты расщедрился на модель получше, не пришлось бы даже подходить так близко.
Рэд шагнул к Мондамею, повернул ключ, вытащил его и вручил роботу.
Машина с поднятым верхом тем временем уже въезжала на стоянку.
— Ты лучше спрячь его подальше или уничтожь, — посоветовал Рэд.
— Я и не знал, что этот экземпляр существует, — ответил Мондамей. — Наверное, его специально изготовили или добыли в другом ответвлении Дороги… Я едва узнал тебя. Ты выглядишь значительно моложе. Что…
Джон застонал и начал подниматься. Рэд подскочил к нему и ударил в челюсть. Тот снова рухнул на землю.
— Ладно, все хорошо, что хорошо кончается, — сказал Рэд. — А я как раз собирался навестить тебя.
Автомобиль затормозил. Хлопнула дверца.
— Какая приятная…
— Будь добр, подержи Цветы минутку, я должен поговорить с этим джентльменом.
Рэд повернулся навстречу гигантского роста мужчине с черным саквояжем, который спешил ему навстречу.
— Привет еще раз. Прошу прощения, если мы вас зря побеспокоили, — сказал Рэд, опуская глаза на лежащего у его ног Джона, — но не этого ли парня вы искали?
Громадный мужчина кивнул и раскрыл саквояж.
— Этого. У вас все нормально?
— Жаловаться не на что. А он получил всего-то ультразвуковой удар и левой в челюсть.
Золотоглазый гигант осмотрел глаза и уши Джона, выслушал его сердце. Потом наполнил шприц из какой-то ампулы и сделал лежащему укол в правое плечо. Вытащил из саквояжа пару наручников и сковал руки Джона за спиной, затем начал тщательно ощупывать желтую одежду, извлекая разнообразные миниатюрные устройства из воротника, манжет, рукавов и ботинок.
— Думаю, сойдет, — сказал он, закрывая саквояж и поднимаясь. — Как я вам уже говорил, это чрезвычайно опасная личность. Чем вы заслужили его внимание?
— Его наняли, чтобы прикончить меня.
— Тогда вашему недругу очень нужно от вас избавиться, коли он готов заплатить гонорар, который требует этот тип.
— Знаю. Я как раз хочу вплотную этим заняться Мужчина некоторое время смотрел на Рэда.
— Если требуется помощь, я готов.
Рэд слегка прикусил губу и медленно покачал головой:
— Спасибо, док, весьма ценю. И все же не надо. Дело весьма личного характера.
Могучий мужчина чуть улыбнулся и кивнул:
— Вам виднее.
Он нагнулся и поднял обмякшее тело Джона одной рукой, без усилий. Рубашка на спине у него лопнула. Бросив Джона поперек плеча, доктор повернулся и помахал рукой.
— Спасибо за пациента. Желаю удачи с вашим… делом!
— Спасибо. До свидания, док.
Рэд наблюдал, как док вернулся к машине, свалил свою ношу в кабину, сел за руль и уехал.
— Как славно, что Джон получил по заслугам, — сказал Мондамей, положив металлическую руку с еще не убранным раструбом на плечо Рэда. — Кстати, он следил за твоим перемещением с помощью передающего устройства, спрятанного где-то в твоей машине, — его установили в мастерской, куда ты недавно заезжал. Пожалуй, прежде всего следует это устройство обнаружить и удалить.
— Хорошая идея. Сейчас посмотрим. — Они пошли к пикапу. — Как же ты его не засекла, Цветы?
— Какая-то нестандартная частота, наверное. Впрочем, я не знаю, сейчас начну сканировать.
— Ты нас не познакомил, — сказал Мондамей.
— Разве? Он был так занят Джоном, что я не хотел ему мешать…
— Нет, я не о докторе. Я имею в виду Цветы Зла. Я и не подозревал, что держу в руках искусственный разум, когда ты передал мне эту книгу.
— Извини. Обстоятельства смягчают мою вину. Мондамей, познакомься, это Цветы Зла. Цветы, это Мондамей, машина-убийца.
— Очень приятно, — сказал Мондамей.
— Взаимно. Я нахожу ваше положение чрезвычайно затруднительным — весь этот мертвый груз неисправных контуров, невозможность нормально функционировать…
— О, все не так уж плохо. То, что я сейчас делаю, доставляет мне не меньше удовольствия, чем прежние занятия.
— Чем же вы занимаетесь?
— Я гончар, леплю горшки. Впрочем, любая тонкая работа в области искусства доставляет мне радость.
— Как интересно! Пожалуй, и мне пора испробовать какую-нибудь манипуляционную деятельность. По крайней мере, я хотела бы попробовать. С огромным удовольствием посмотрела бы ваши горшки при случае…
— Цветы, — перебил Рэд, — ты уже обнаружила передатчик?
— Да. Он укреплен на раме у левого заднего колеса.
— Благодарю.
Рэд подошел к задней части пикапа и присел.
— Верно, — сказал он через секунду.
Отделив передатчик, он перешел к роскошной машине Джона (она, кроме всего, была еще и на воздушной подушке) и прикрепил устройство под передним бампером. Потом вернулся к Мондамею, который продолжал перелистывать Цветы.
— Пусть знают, что мы его побили, — произнес Рэд.
— А этот «Пейзаж» — прелестная вещица, — сказал Мондамей.
— Спасибо.
— Пора уже обедать, — заметил Рэд. — Пойдем, составь мне компанию. Расскажешь, как шли дела с тех пор, как мы виделись последний раз. У меня к тебе куча вопросов.
— С удовольствием, — ответил Мондамей. — Кстати, прости за все это происшествие.
— Ты не виноват. Но я не прочь получить несколько советов.
— Естественно. А я с нетерпением жду твоего рассказа.
— Тогда пойдем.
— Эй, не посылай заряд по этому контуру. Его называют щекотным… Перестань же!
Рэд остановился.
— Что?
— Извини, я и не заметил, что говорю вслух. Цветы заинтересовалась одним из моих блоков.
— А-а…
Они пересекли веранду и вошли в дом.
Глава 2
Все кончилось. Рэнди утром отвез Джулию на автобусную станцию, помог уложить чемодан, попрощался. Сейчас она уже на пути к родительскому дому в Вирджинии. И в комнате, и на кухне не осталось ничего, что напоминало бы о ней, пока Рэнди бродил по квартире, стакан за стаканом поглощая холодный чай. Вчера он сдал последний выпускной экзамен, и вместе с Джулией они пошли в хороший ресторан на ужин. Он даже заказал по этому случаю бутылку отменного вина. Ни он, ни она вслух об этом не говорили, но оба чувствовали, что настал конец.
Теперь она уже на пути домой, а ему нужно чем-то занять лето. Джулия хотела, чтобы он поехал с ней, твердила, что отец найдет ему работу на лето. Но Рэнди почуял ловушку. Он не хотел пока принимать никаких обязательств. Их отношения сложились прекрасно, потому что с самого начала рассматривались как временные. Но, сделав такое предложение, Джулия пыталась изменить правила, а он еще не был готов. Где-то в дальнем уголке сознания еще жила жажда поиска, хотя детская решимость уже погасла. К тому же оставалось многое другое, что он намеревался сделать, прежде чем заводить семью.
Нет. Она предложила, он отказался. Что-то изменилось. Возникло новое чувство — все кончилось.
Рэнди подошел к окну и взглянул в сторону университетского городка, расположенного в трех кварталах. На нем была трикотажная футболка, шорты-бермуды и плетеные сандалии. День стоял ясный, теплый, и, как уверял прогноз, изменений в погоде не намечалось.
Он провел рукой по широкому лбу и почувствовал испарину.
Рэд приложил стакан к щеке и рассматривал проезжающие машины, машины на стоянках, велосипедистов, витрины магазинов… В кронах деревьев все еще гудели насекомые. На тротуаре под окном рыжий кот лизал брошенное мороженое.
Все кончилось. Вернуться в Кливленд и пойти работать на стройку? Тоже плохо. Если жить дома — мистер Шеллинг из кожи вон лез, заверяя Рэнди, как они его ждут, — с ума можно сойти. Но найди он себе и отдельную квартиру, все равно от них не отделаться. Рэнди встречался с ним до сих пор только два раза и не мог заставить себя называть его никак иначе, кроме «мистер Шеллинг», хотя тот женился на матери Рэнди шесть месяцев назад. Нет, не потому, что он его невзлюбил. Просто он до сих пор его не знает и знать не желает. Решено, туда он не поедет. Это тоже кончено.
Рэнди отпил глоток чая и повернулся лицом к спальне. Жарко, тяжело думать. Они поздно легли вчера, а утром рано встали. Растянуться на кровати, надеяться на случайный ветерок и идею, что вдруг забредет в голову? Где найти летнюю работу старшекурснику-филологу? Впрочем, может, осенью перейти на лингвистику? Или романские языки? Хорошо бы отправиться за рубеж секретарем или переводчиком…
Когда он проходил мимо шкафа, рука непроизвольно взяла с полки «Листья травы». Значит, это действительно сидело в глубине сознания — манящий поиск…
Рэнди взял книгу с собой в спальню. Нужно чем-то занять мысли.
Он подложил под спину подушку, уселся поудобнее, начал переворачивать страницы. Странно, однако, откуда такая любовь к этой книге? Он намеренно избегал трогать ее последние пятнадцать минут, потому что она настойчиво притягивала внимание всякий раз, когда он проходил мимо шкафа. Книга — единственное, что осталось у него от отца.
Читать он кончил уже в сумерках и при свете настольной лампы. Влажные круги от стаканов не испарились, а лежали на поверхности стола, словно диаграммы.
Рэнди думал об отце, которого никогда не видел. Поль Карфаген прожил с его матерью недолго и уехал еще до того, как она узнала, что ждет ребенка. Где он сейчас? В каких-нибудь дальних краях? Вообще погиб?
Рэнди открыл последнюю страницу, где хранилась единственная фотография отца. Черно-белый снимок, на нем — большерукий мужчина с массой вьющихся волос. У него были очень густые брови, грубоватые, но точеные черты лица, и он улыбался, несмотря на то что чувствовал себя неловко в легком костюме и галстуке.
Перевозки… Он сказал Норе, что занимается перевозками. Это могло означать что угодно — от диспетчера такси до пилота авиалайнера.
Рэнди поискал в этом лице сходство с собой. Нашел.
Нужно отыскать его. Нужно поговорить с ним, узнать, кто он, откуда, чем занимается, были ли у него еще дети. Поль Карфаген… Интересно, это его настоящее имя? Вот только с чего начать поиски? Когда он уехал тогда, в ту ночь в голубом грузовичке-пикапе, единственное, что после него осталось, была книга — «Листья травы». И зародыш Рэнди…
Он положил снимок на место, закрыл книгу — довольно тяжелую, по виду даже не скажешь. В одном месте зеленый переплет вытерся, и было видно, что он сделан из легкого светлого материала.
Рэнди раскрыл ее и начал перелистывать. На первый взгляд в разбросанных отметках не было никакой системы. Но он начал с первой попавшейся и продолжал читать вслух все остальные до конца книги, чего раньше никогда не делал. Странно, прежде ему не приходило в голову поискать в пометках намека на характер отца. Что заставило его отметить именно эти места? Может, это не его пометки, может, книга была такой куплена…
И тем не менее что-то в этих строках вызывало отклик в душе Рэнди. Свобода, неуспокоенность, казалось, заставляли его дух реагировать на зов строчек.
«Может, это только потому, что мне всего двадцать лет? Что я буду чувствовать лет через десять?» Он пожал плечами и продолжал читать.
Ветерок шевельнул занавеси. Рэнди глубоко вздохнул. Тело освежила прохладная волна. Что он делает? Читает книгу, чтобы поскорее забыть Джулию? Чтобы узнать что-то новое об отце? И то, и другое, в сущности… Теперь, когда он настроился на поиск, нужно продолжать.
Впервые за два жарких дня в воздухе повеяло прохладой. Рэнди лежал на кровати, пальцем зажав страницу, глубоко втягивая свежий воздух, пока ветерок не утих. Как хорошо и…
Он поднял левую руку и посмотрел на пальцы. Сжал и разжал кулак. Снова тронул обложку книги. Теплая. Он потрогал простыню — наверное, книга нагрелась от его собственного тела. Он протянул руку и коснулся стакана на столике — холодный. Так… Примерно через полминуты он снова тронул обложку книги. Она определенно теплее, чем следовало бы. От нее словно исходила едва ощутимая вибрация.
Рэнди прижал книгу к уху — на самом пределе восприятия слышался какой-то звук. Он открыл книгу на том месте, где остановился, и нашел отмеченный карандашом отрывок. Это была «Песня большой дороги»:
Едва он прочитал эти строки, как книга ощутимо завибрировала в его руке, и донесся явственный, хотя и неопределенный звук, нечто вроде «гм-м». Словно переплет был какого-то рода резонатором.
— Что за черт!.. — воскликнул Рэнди и выронил книгу. Книга упала на кровать перед ним, и голос произнес:
— Вопрос. Вопрос.
Голос исходил из самой книги Рэнди отодвинулся на другой край постели и опустил ноги на пол. Потом обернулся. Книга лежала на том же месте.
— Ты говорила? — спросил он наконец.
— Да, — послышался тихий женский голос.
— Ты кто?
— Я — компьютерная система. Модель.
— Ты книга… Книга, которую я только что читал.
— Я скомпонована в виде книги. Это так. Ты принадлежала моему отцу?
— Недостаточно информации. Как тебя зовут?
— Рэнди Блейк. А отца моего звали Поль Карфаген.
— Расскажи мне о себе и как я к тебе попала.
— В прошлом марте мне исполнилось двадцать. Тебя оставил отец, когда уехал из Кливленда еще до моего рождения.
— А где мы сейчас?
— Кент, Огайо.
— Рэнди Блейк — или Карфаген — похоже, я не могу ответить на вопрос, принадлежала ли я твоему отцу.
— Кто же был твоим хозяином?
— Его звали разными именами.
— Было ли среди них имя Поль Карфаген?
— Мне оно не известно. Но это, конечно, еще ничего не доказывает.
— Верно. Хорошо, а как ты включилась?
— Мнемонический ключ. Я включаюсь, когда произносятся вслух определенные слова — и в определенном порядке.
— Не очень-то удобно. Мне пришлось прочесть массу абзацев, прежде чем ты заговорила со мной.
— Ключ можно изменить путем простой устной команды.
— Разреши, я тебя потрогаю?
— Пожалуйста.
Рэнди поднял книгу, открыл на содержании.
— Пусть кодом будет «Ейдолон», в обычном разговоре такое вряд ли встретится, — сказал он.
— Ейдолон. Зафиксировано. Или, если хочешь, можешь предоставить свободу действий мне. Рэд был слишком уж осторожен в конце.
— Хорошо. Я согласен. Кто такой Рэд?
— Это прозвище моего прошлого хозяина.
— Меня тоже в детстве звали Рэд — из-за рыжих волос. Мне кажется, тебе известно то, что мне нужно, но я не знаю, как спросить.
— Что-то о твоем отце?
— Да.
— Если ты разрешишь задать несколько наводящих вопросов.
— Задавай.
— У тебя есть машина?
— Да. Я как раз забрал ее из ремонта. Она опять способна двигаться.
— Тогда поедем к нему. Ты должен поместить меня на сиденье рядом с собой и ехать. Немного спустя я скажу что делать дальше. У меня имеются соответствующие сенсоры.
— Куда мы поедем?
— Туда, куда я тебя направлю.
— Куда именно?
— Не знаю.
— Зачем же тогда ехать?
— Чтобы найти интересующую тебя информацию.
— Хорошо. Сейчас, я только зайду в одно место, и мы сразу поедем. Да, еще вот что… Я раньше не слышал о подобных компьютерных системах. Где тебя сделали?
— На спутнике «Тоса-7» компании «Митсуи-Забитсу».
— Где? Не слыхал о таком спутнике… Когда это было?
— Окончательный контроль был произведен седьмого марта 2086 года.
— Не понимаю. Ведь это в будущем. Как же ты попала сюда — в двадцатый век?
— Поехали. Чтобы все объяснить, понадобится некоторое время. Я начну, когда мы будем в пути.
— Хорошо. Извини, я на минуту. Не уходи…
Они выехали. Небо усыпали крупные звезды. Луна еще не взошла.
Рэнди дозаправил бак в Равенне и теперь направлялся на север по магистрали № 44. Машин встречалось мало. За Тернпайком Листья велела свернуть вправо за следующим поворотом.