— Обязательно, — сказал он без улыбки.
— Нормальные люди, — она усмехнулась, слишком уж нелепо прозвучало слово «нормальные». — Нормальные люди заводят себе семью… жену. И с женой плодят детей, сколько угодно и сколько получится…
— Да? И какой же вы видите МОЮ жену?
Семироль ловко сделал ударение на слове «мою».
Ирена молчала. В свое время у нее на курсе половина девчонок мечтала выйти замуж за преуспевающего адвоката. Кое-кто из них, Ирена уверена, не побрезговал бы и упырем.
— В роли моей жены, — Семироль кивнул, будто читая ее мысли, — я вижу либо дуру, либо циничную стерву… Но мы уклонились от темы. Ирена, что вы решили?
Она поежилась, глубже уходя под одеяло. Опустила глаза:
— Скажите мне… зачем вам нужен этот ребенок?
Он усмехнулся впервые с начала беседы:
— Я рад, что вы спросили. Нет, я действительно рад…
— Зачем он вам?
— Ответ повлияет на ваше решение?
Ирена оторвала взгляд от складок на одеяле. Подняла глаза — это был очень трудный, очень мучительный для нее взгляд.
Семироль выждал паузу. Хмыкнул, рассеянно погладил бумажный сверток, лежащий у него на коленях. Ирена отчего-то верила, что он не станет врать. И если ребенок нужен ему как донор, к примеру, для трансплантации…
— Не смотрите так, Ирена. Когда вы так смотрите, ваши большие печальные глаза превращаются в зеркало. Ну и премерзкий, надо сказать, монстр в нем отражается… Неужели я такой?!
Она потупилась.
— Ребенок нужен мне, Ирена, чтобы быть ему отцом. Чтобы вырастить его и воспитать, а когда-нибудь оставить ему все это. — Семироль широким жестом обвел комнату, подразумевая, очевидно, всю ферму и даже горы за ее оградой. — И пусть меня разобьет паралич, если я солгал вам. Паралич на триста лет — представляете силу моей клятвы?
Она невольно улыбнулась. Возможно, это Анджей когда-то вбил в нее этот стереотип — когда мужчина не врет, он должен ерничать…
— Вы мне верите?
— Да.
— Еще вопросы?
— Почему именно я?
— Это сложнее, — он снова погладил сверток. — Но поставьте себя на мое место… Сам родить ребенка я по понятным причинам не могу. Эрзац-матери отпадают сразу — вы себе представляете, как надо деградировать, чтобы торговать своим телом, как инкубатором? За деньги?
Ирена неуверенно пожала плечами.
— Идем дальше… Подруга? Преданная домработница? Но тут ведь парадокс — либо женщина отрекается от ребенка с легкостью, и значит, она стерва и не годится в матери. Прошу прощения, я слишком серьезно к этому отношусь. Гены… Наследственная предрасположенность… Я столько литературы по этому поводу прочитал, что мог бы сдать на бакалавра генетики…. Не важно. Другой случай — женщина не отрекается от ребенка… Куда девать ее?.. Ирена, извините. Я перехожу к самой циничной части своего рассказа. Потому что на вас у меня есть инструмент давления — ваш смертный приговор… Этой угрозы достаточно, чтобы человек даже с нормально развитым материнским инстинктом сумел преодолеть его. Я прав?
Ирена кивнула, так и не успев до конца осознать его слов. Обо всем этом она еще подумает — потом…
— …И вот появляетесь вы. Я долго ждал… Потому что смертные приговоры выносятся часто, но женщин среди приговоренных не так уж много. И они сплошь и рядом больны, развратны, психически изуродованы… Я, честно говоря, испугался в какой-то момент, что и у вас… раздвоение личности, бред, а наша психиатрическая экспертиза на многие вещи смотрит сквозь пальцы… Короче говоря, ваш второй смоделированный мир, Ирена, ваш «юноша с белым лицом» едва не стоил вам жизни.
Она подавила в себе желание спрятаться под одеяло. Как в детстве. Убежать от собственного запоздалого страха.
Все ее эмоции, как правило, запаздывают…
— …А вы, Ирена, по всем параметрам… разве что возраст немного портит дело. Будь вам лет двадцать… не обижайтесь. Было бы лучше.
— Я не обижаюсь, — сказала она механически.
Судмедэкспертиза… Она постаралась забыть ее, как дурной сон. Но сейчас, все глубже уходя под одеяло, вспомнила, что среди осматривающих ее был врач, маниакально озабоченный ее здоровьем и способностью к деторождению. Как будто не на смерть ее снаряжали — в далекий космос, где ей предстояло заселить своими отпрысками одну-две планеты…
— Я ответил на ваш вопрос, Ирена?
— Да…
— Будете спрашивать еще?
— Но ведь я маньячка, — сказала она, спиной вжимаясь в плоскую подушку. — А у маньяков… как вы думаете, сын вампира и маньячки, он…
Семироль поморщился. Лицо его, до того благодушное, на минуту сделалось усталым и нервным:
— Да. Я надеялся, что об этом вы не спросите. Напрасно, выходит, надеялся… Ну да все равно. Перед тем, как решаться на… следует проговорить и выяснить все. Дайте руку.
Она помедлила — и протянула из-под одеяла свою непривычно худую, темную на белом фоне ладонь. Семироль деловито, по-врачебному, потянулся щупать пульс — а потом вдруг крепко сжал ее пальцы:
— Ирена, я знаю, что вы невиновны.
Она мигнула.
— Я знаю, что вы невиновны. Я не знал этого с самого начала. Но, будучи специалистом… а я специалист, Ирена, специалист высочайшего класса… Проведя собственное маленькое расследование, наведя о вас справки и пообщавшись с вами, готов отдать на отсечение любую часть тела… что вы не совершали преступлений, за которые приговорены.
Она попыталась выдернуть руку; его пальцы не пустили:
— Вам скверно. Вы думаете, что я вас подставил. Изначально наметил себе в жертву, протащил через все эти круги ада… Это не совсем так. Я не всесилен, за стенами этой фермы я всего лишь адвокат. И даже я, Ирена, не смог бы… вряд ли доказал бы вашу невиновность на фоне вашего феноменального упрямства. Где вы были десять месяцев? Кому вы пообещали хранить эту тайну? Не так уж важно для меня. Безусловно интересно для суда. Нет, не отвечайте… Теперь не имеет значения. Я предпочел не рисковать… возможно, вы не знаете, но я не имею права выкупать смертников, если на процессе был их адвокатом. Если бы вас засудили несмотря на мои усилия — вы погибли бы, Ирена. А так вы будете жить.
Она наконец-то вырвалась. Села на кровати, запахнула на груди халат:
— Вы врете. Вы могли бы меня спасти…
— Не вру. Может быть, и мог бы.
— Но не стали даже пытаться… Вы даже виду не подали, что мне верите!
— Зато теперь я говорю: я вам верю, Ирена. Вы невиновны. Посмотрите-ка сюда…
Он развернул наконец-то сверток, лежащий у него на коленях. И она сразу узнала обложку и перестала сопротивляться. Серенькая невзрачная обложка ее первой авторской книжки…
— Эта вещь, Ирена, оказалась не последним аргументом… в пользу моего решения. И даже ваши параллельные миры не смогли его, этот аргумент, завалить. Я понимаю — нервы… шок… Вы — очень уязвимое существо… несмотря на вашу кажущуюся заторможенность. Вот она, эта книга… Перечитайте. Потом поговорим.
* * *Ночь она провела, конечно же, без сна. Прыгало пламя искусственной свечки под полусферой теплого абажура.
Она принималась читать — и, просмотрев две строчки, всякий раз испуганно захлопывала книжку. Ей казалось, что все это безнадежно слабо. Ее первые вещи, собранные под одной обложкой; уже спустя год после выхода этой книги она стала ее стесняться. По-щенячьи беспомощные рассказы… Молоденький, серенький, периферийный автор…
Она гладила книжку, как гладят уродца-котенка. Страшненький, но все равно жалко…
А потом ей показалось, что обложка немного другая, чем это отпечаталось в ее памяти. Чуть более яркая, и стилизованный цветок в правом верхнем углу должен быть синий, а не зеленый. И — как обычно, когда обнаруживалось отличие МОДЕЛИ от реального мира — ее охватил иррациональный страх. Она спрятала книгу под подушку и преодолела искушение извлечь ее снова.
Теперь она лежала на спине и заново прокручивала разговор с Семиролем — прошло уже часов восемь, и она могла позволить себе роскошь мгновенной реакции.
Да, в этом ночном разговоре она реагировала мгновенно. Отвечала остро и соображала цепко, и монолог Семироля то и дело перерывался ее бесстрашными комментариями…
А потом — горы уже серели — она осознала, что признана невиновной и будет жить.
И заснула ровно и крепко, чтобы с первыми лучами солнца подскочить от новой мысли, простой, естественной, невыносимой.
ГЛАВА 5
* * *— …А где господин Семироль?
Управляющий-телохранитель, любовно стряхивающий пыль со старинного медного подсвечника, удивленно на нее воззрился. Вероятно, он не считал свою медлительную подопечную способной к столь неожиданному появлению.
— А господин Семироль уехал… И не вернется, пожалуй, до завтра… Велел вас познакомить с господином Ником… А тот уж сам знает, что с вами делать, — управляющий усмехнулся, обнажая желтые от курения зубы.
— Что? — выдавила Ирена.
Ее школьная учительница терпеть не могла этого вопроса. «Хмель, если ты еще раз чтокнешь»…
— Какой-такой господин Ник?!
Это еще один вампир, обреченно сказал пессимистичный внутренний голос. И они тебя поделили…
— Господин Ник — это я…
Она обернулась.
Человек стоял в дверях гостиной. Нет, не громила в мятом свитере; этот новый персонаж походил скорее на аккуратного отдыхающего в престижном санатории. Тщательно выглаженные черные брюки, плотная белая рубашка навыпуск и романтический шелковый шарф вокруг шеи. Стильный мужик, сказали бы Иренины студентки.
— Господин Ник — это я. И господин Ян, которого вызвали срочные дела, действительно попросил меня… побыть с вами во время его отсутствия. Тем более что у нас теперь будут общие, гм, интересы…
— Вы тут живете? — после паузы спросила Ирена.
— Здесь, — человек неопределенно махнул рукой. — На ферме…
— Вы кто?
— По своей первой профессии я врач… Но зачем нам стоять посреди комнаты? Идемте ко мне, спросите о чем захотите, а я с удовольствием отвечу…
Ирена вспомнила вопрос, оборвавший ее и без того короткий сон. Прерывисто вздохнула:
— Идемте…
Господин Ник галантно предложил ей руку.
* * *Они миновали запертую дверь кабинета Семироля. Прошли дальше по коридору. Перед новой дверью Ник достал из кармана связку ключей, из чего Ирена заключила, что он пользуется здесь большей властью, нежели даже управляющий-телохранитель.
— Это библиотека…
Ирена и без него знала, как называется помещение для хранения книг. В круглом аквариуме играли хвостами рыбки — Ирена поразилась, до чего они яркие и крупные.
И еще ее поразило, что в библиотеке пахнет медпунктом. Больницей. Едва ощутимый запах.
— Принюхиваетесь? Тут рядышком мое хозяйство, а когда ты единственный врач на много километров вокруг, да еще в горах… Следует продумывать все возможные варианты. Я здесь однажды аппендицит оперировал, не говоря уже о…
— Господин Ник…
— Просто Ник, договорились? А я буду звать вас просто Ирена…
— Э-э-э… Ник.
— Да?
Она замолчала. Рыбки в аквариуме неутомимо поворачивались, иногда касались друг друга боками; полная гармония, мрачно подумала Ирена. Никто ни за кем не гонится, не отталкивает другого от кормушки…
Ее собеседник терпеливо ждал. Ирена не знала, как и о чем можно говорить с этим внезапно возникшим странным человеком.
— Ник, вы… тут работаете. Врачом. У господина Семироля. Да?
Он странно улыбнулся. Странно, но обаятельно. Кивнул.
У него было круглое скуластое лицо с широко поставленными глазами. И, в отличие от господина Семироля, кожа не казалась здоровой и гладкой. Выдубленная ветром, морщинистая смуглая кожа.
— У господина Семироля целое хозяйство, — сказала она задумчиво.
— Да… Его хозяйство гораздо больше, чем вы воображаете. И гораздо разнообразнее.
Ирена помолчала. Спросила на всякий случай, невольно прижимая руку к сонной артерии:
— Вы не вампир, случайно?
Ее собеседник прыснул, как от веселой шутки:
— Нет… К сожалению. И я не ученый, изучающий этих… гемоглобинозависимых. Черта с два Ян позволит себя изучать…
— Вы его… подручный?
Она тут же пожалела о своем вопросе, потому что приветливое лицо Ника помрачнело и вытянулось:
— А-а-а… Нет. Он управляется без медицинской помощи. У вампиров, извините за подробности, есть такие вот природные орудия вроде скальпеля… — для наглядности Ник показал пальцем себе в рот. — Только острее. И слюна с антисептическим, анальгезирующим действием… Интересно?
— Очень, — сказала Ирена, передернувшись. — Извините за дурное подозрение. Вы Семиролю не подручный. Вы его личный врач.
— Нам бы всем такое здоровье, — печально сказал Ник. — Единственная медицинская услуга, которую я могу оказать Яну — это массаж… Ну, исключая травмы, естественно. Он регенерирует как… упырь, но должен же был кто-то правильно сложить ему кости, когда он в прошлом году сломал руку на лыжной трассе… Ирена, вы не видели эту трассу, вы много потеряли. Нормальный человек размазался бы по скалам в два счета…
«Нормальный человек»…
Ирена вспомнила о вечернем разговоре. И — в который раз — о злой мысли, пришедшей утром.
— Вы чем-то огорчены? — Ник аккуратно поправил свой романтический шарфик.
— «Нормальный человек», — пробормотала Ирена с горечью. — Ник, для вас действительно это нормально — вот вы беседуете со мной, приговоренной за три убийства… Вы ведь все про меня знаете. И что я невиновна — тоже, мне кажется, знаете. И зачем меня сюда привезли… И сколько приговоренных привозили до меня… Вы все это знаете. И болтаете, словно за чашечкой кофе?!
— Кстати, я хочу кофе, — сосредоточенно пробормотал Ник. — Не обижайтесь… Да, я немножко болтун. А вы немножко молчунья… У нас сбалансированная пара. Да, я все про вас знаю. Я, представьте себе, даже читал когда-то ваши повести, и читал с удовольствием… Я знаю, почему Ян вас не убил. Знаю, для чего вы ему понадобились. Ведь я же его консультировал, когда он добыл результаты медэкспертизы! Я же ему первый давал «добро», невзирая на ваш возраст… Ирена, а вы хотите кофе? Я закажу Ситу две чашечки, покрепче, с шоколадом…
Ирена молча кивнула. Ник действительно выскочил, распорядился, вернулся; Ирена все пыталась вспомнить: кто это в последний раз угощал ее кофе? Тоже при каких-то странных обстоятельствах? Уж не господин ли недоброй памяти Петер?!
— Значит, у вас тут целое предприятие, — проговорила Ирена, когда Ник вернулся. — По отбору… и дальнейшему использованию… приговоренных к смерти потенциальных матерей.
— Ничего подобного, — горячо возмутился Ник. — Вы — первая… И, я надеюсь, единственная претендентка на эту нелегкую роль. Мы сделаем все возможное, чтобы уменьшить риск. Никаких осложнений, никаких неожиданностей… Копия заведенного на вас медицинского дела лежит у меня в столе. Да и сам я, между прочим, специалист вы-со-чай-шей квалификации…
Ирена вспомнила слова Семироля — почти слово в слово. Как сговорились… Только один адвокат, а другой, по-видимому, акушер-гинеколог…
— О чем вы задумались, Ирена?
Она смотрела на рыбок. Только сейчас до нее дошло, что они не настоящие. Пластмассовые игрушки с магнитной начинкой — магнитные рыбки, в точности имитирующие движения живых…
Она втянула в себя воздух:
— Ник… А что помешает вашему, гм, шефу, — на этом слове у нее получился некий саркастический акцент, — привести приговор в исполнение… ПОСЛЕ родов? Отпустить меня… на волю… совсем? Согласно решению суда?
Она выговорила злую мысль, и ей стало легче.
Ник перестал улыбаться. Помолчал. Задумчиво полез в аквариум, поворошил рыбок, вытащил руку, стряхнул на пол капельки воды:
— Ирена… Есть вещи, о которых Ян не врет. У нас с ним старая негласная договоренность… я не вру ему. Он не врет мне. Если бы он… ну, предположим… хотел бы… видите ли, я же не кричу «это цинично» и «как вы могли подумать». У Яна это было бы возможно… с другой, к примеру, женщиной. Но если бы он планировал это сделать… или хотя бы задумывался об этом… Я бы знал. Я научился понимать его. И он мне доверяет.
Ник замолчал. Перевел дыхание:
— Если он обещал отпустить вас, Ирена — он отпустит. Сделает так, чтобы вы могли спокойно и свободно жить дальше. Все, как обещал… Он не врет.
— А ВЫ не врете?
В дверь постучали. Вошел громила-Сит, ни слова не говоря, поставил на журнальный столик поднос со всеми кофейными принадлежностями. Так же молча удалился.
Ирена вдохнула запах кофе. Беззвучно застонала от наслаждения, вдохнула еще, отхлебнула.
— И я не вру, — почему-то печально отозвался Ник. — Я не врал… даже обреченным пациентам. Вот…
Ирена молчала, пока не выпила все до дна. Осторожно поставила чашку на место; в аспидно-черном теле кофейника причудливо отражались яркие тени магнитных рыбок.
Злой вопрос не ушел. Но стал мельче и бледнее, и Ирена знала, что, возможно, скоро избавится от него совсем…
Она облизала с губ крупицы кофейной гущи:
— Спасибо… за кофе, я имею в виду. Ну и… вообще.
— На здоровье, — Ник деловито вытер руки салфеткой. — Значит, так… теоретические вопросы мы в основном выяснили. Теперь переходим к практическим… Сегодня я заступаю на пост в качестве вашего наблюдающего врача. Идемте…
К библиотеке примыкал маленький коридор с рядом мягких стульев у стены. Здесь Ник снова зазвенел своими ключами; Ирена принюхалась. Запах больницы не стал сильнее, но и не исчез.
— …А вот и мое царство, кошмар детишек и девственниц!
Ирена остановилась на пороге. «Царство» было обширное, стерильно-чистое и укомплектованное всем необходимым.